— Печально, — сам себе произнес парень, проходя через поросшие мхами железные ворота. Земля была усыпана растоптанными виноградинами и лепестками цветов. Воздух был тяжелым и сладким, словно на кондитерской фабрике. По набухшему тучами серому небу медленно ползли сизые обрывки облаков.
Двор пустовал — то ли уроки физкультуры отменили, то ли все сказались больными. Чувствуя возрастающее напряжение, Филипп вошел в здание. Электронные часы, висевшие над входом в столовую, показывали ровно девять часов утра. Это означало, что звонок уже прозвучал — а Филипп опоздал на первый урок геометрии в этом году.
Быстро взбежав на второй этаж старого здания, парень огляделся. Корридо пустовал. Через два метра находилась высоченная приоткрытая дверь пятнадцатого кабинета, в котором уже шел урок. Медленно, практически на цыпочках, парень направился к кабинету.
Звук голоса классной руководительницы оказался обманом. В большой классной комнате за партами СПАЛИ ученики. Спала и сама учительница, перед ней на столе был установлен магнитофон, из которого и вещал голос, тщательно объяснявший теорему Пифагора, или что-то в этом роде.
— Что происходит?, — Фил беспомощно огляделся. На доске ровным красивым почерком учительницы была выведена надпись «Новая система обучения. Восприятие на слух во сне». — Это кто же такие новшества-то разрешил? Не может быть…
Парень медленно боком вышел из наполненной сонными звуками комнаты — и спиной столкнулся с завучем. Издав короткий удивленный крик, Фил обернулся на свой класс — не проснулся ли кто, а затем встретился взглядом с Валентиной Федоровной. Женщина была создана для того, чтобы стать завучем школы — высоко взбитая прическа, строгий деловой костюм, плотно сжатые губы. И даже ее голос, через мгновение вопросивший о причинах нахождения Филиппа в состоянии бодрствования, полностью соответствовал образу.
— Я не хочу спать, — ляпнул парень первое, что пришло в голову.
— Не хочешь?, — удивленно переспросила дама, неуверенно переступая с ноги на ногу, — но это нововведение…
— Кто это выдумал?, — напрямую спросил Фил.
— Пойди в столовой посиди, — ответила Валентина Петровна, — после перемены присоединяйся к занятиям.
— Кто придумал это?, — повторил Филипп, сделав акцент на последнем слове.
— Министерство, — от чего-то заволновалась женщина, пряча глаза. Одного мгновения было достаточно, чтобы понять, в чем все дело. И от осознания этого глаза у парня расширились от удивления.
— Вы не знаете!
Валентина Федоровна спешно ретировалась в сторону учительской, на ходу продолжая бормотать что-то вроде «министерство же…». Проводив ее глазами, Фил вздохнул. Странности добрались и до школы — этого стоило ожидать. Парень обернулся к зеркалу, вделанному в стену рядом с лестницей и замер, глядя на свое отражение.
Слишком долго он в уме представлял, что все хорошо, что ничего страшного не произойдет — и темные силы минуют его своим действием. А вот теперь, когда мир вокруг становится враждебным, ему ничего не остается, кроме как стать сильнее.
— Нечего здесь делать, — проворчал Фил, направляясь к лестнице. Внезапно его разум, словно молния, пронзило ощущение присутствия. Такое уже было, перед тем, как Филипп столкнулся с подозрительным блондином-колдуном, или демоном — кем бы он ни был. И сейчас в мыслях парня прочно засела занозой тревога.
«Кто-то здесь есть еще»
Оглядевшись, Фил не обнаружил ничего странного — он даже на всякий случай заглянул обратно в свой класс. Здесь ощущение ослабевало, значит, проблема не в классе, а…
Парень обернулся и замер на месте, словно пораженный громом. Лестница, не слишком чистые стены, тусклый свет из окон, зеркало… Зеркало!
Филипп в прострации подошел к стеклянной поверхности. В стеклянной поверхности ничего не происходило, оно по-прежнему хранило в себе облик школьного коридора. Вот только Фил в нем больше не отражался.
— Что такое, — парень провел рукой по стеклу, — почему?
«Я здесь! Почему ты меня не видишь?»
Голос ворвался в голову, словно раскаленный гвоздь, заставив парня шарахнуться в сторону. Едва удержав равновесие, Филипп с ужасом посмотрел на зеркало. Оно с ним разговаривает! Оно живое! Началось!
— Кто здесь, — жалобно произнес парень, глядя на все такое же пустое стекло, — мне страшно, — ответа не последовало. Постояв на месте несколько минут и успокоившись, Фил снова подошел к зеркалу вплотную. Тишина.
— Кто здесь?, — уже окрепшим голосом повторил свой вопрос Фил, вглядываясь в пустоту зазеркалья, — чего молчишь?, — парень дотронулся холодной поверхности.
«Как ты смеешь не повиноваться? Щенок!»
Голос из зеркала хлестнул, словно бич, наполненный дикой животной яростью. Фил вздрогнул, но руки не отвел. Он почувствовал, как что-то холодное пытается пробиться к нему сквозь зеркало, проникнуть в разум… Но что бы, или кто бы это ни был — нечто намного более сильное защищало парня от таких вторжений.
«Пусти! Пусти меня, тварь, пусти, я сожру твой разум!»
Голос перешел в бессмысленное рычание и вой. Фил отошел от зеркала — и ему даже на мгновение показалось, что он видит, как там, за твердым стеклом, корчиться нечто, напоминающее огромный глаз, окруженный ореолом бесконечно движущихся отростков. Неведомое создание колотилось о зеркало, будто бы пыталось пробить его и выйти наружу.
— Демон, — уверенно произнес Филипп, глядя на зеркало, — это точно демон!, — тут парень сам испугался своих слов. Это же выходит, что теперь нельзя смотреться в зеркала? Быть может, не только этот предмет, но и все вокруг теперь представляет опасность? Филиппа прошиб холодный пот. Что же теперь делать? Куда бежать, если кругом только враги — и даже дома он наверняка теперь не сможет чувствовать себя в безопасности.
Сам.
Теперь стало по-настоящему страшно: ведь родители уехали, нет смысла кричать «мама», никто не придет на помощь. Остался только он.
«В этом сила, воин»
Фил ощутил обжигающее тепло в области лопаток. Ойкнув от неожиданности, парень сбросил с плеч рюкзак, где разгорался крошечный источник тепла. Почти не удивляясь, парень обнаружил, что серебряный клинок источает свет — наверняка магическое оружие чувствовало приближение существа извне.
— Расти, — придав голосу крепость, произнес Фил, — Расти!
Но ничего не произошло. Клинок снова погас, а в зеркале вновь отражался Филипп, сидящий на полу с расстегнутым рюкзаком и перепуганными глазами.
— Как же так?, — Фил осмотрел серебро со всех сторон, — почему ты не проснулся?, — клинок молчал, дивный голос, сказавший лишь одну фразу, затих. Постояв на месте несколько минут, Филипп окончательно вспомнил — голос принадлежал старику, подарившему ребятам мечи. Добрый, немного подрагивающий, но очень теплый и доверительный… В отличии от голоса зазеркального демона, напоминавшего хруст стекла под подошвами.
— Ну, я пошел, — зачем-то сказал зеркалу Фил, — счастливо оставаться!
* * *
Рома с грустью смотрел на все отдаляющийся берег. Оставив позади набережную и мост, пароходик направлялся к разливу, там, где река была шире. Рядом стояли абсолютно счастливые Маша и Михаил, непрестанно лобызающиеся на глазах у Сережи, то и дело нервно сплевывавшего в воду. Вместе с ними на катере было еще пятнадцать человек, что в общем-то было удивительно и для нормальных времен; в состоянии же действия Вальса Теней, что озадачивало Рому больше всего, людей на набережной вообще не должно было быть.
— Не втыкай, — благостно произнес Сережа, подходя к Роме, — тебя эти слюнявые тоже напрягают?
— Нет, — Рома вздохнул, — меня волнует совсем другое…
— Смотрите!, — внезапно воскликнула Маша, показывая рукой в сторону, — что это такое?
— Это…, — Рома запнулся. Навстречу им по реке плыл довольно крупный айсберг. Парень зажмурил глаза, но от этого видение не исчезло — ледяная глыба лениво ползла по поверхности воды, покрытая снегом, отблескивающая в лучах полумертвого тусклого солнца.
Людей видение абсолютно не встревожило, скорее приятно удивило — через секунду все, кроме Романа, собрались у бортика, выглядывая на диковинку, предоставленную природой.
Или чем-то еще.
Абсолютно явственно завибрировал клинок. Рома вздрогнул, с ужасом глядя на уже совсем близкие кристальные стены айсберга. Неестественное природное явление было явно делом рук сил высших, нежели понимание людей. И, скорей всего, это были происки тьмы — Рома ощущал чье-то недоброе присутствие всем телом.
— Стойте, поворачивайте, — вскрикнул он, — мы же врежемся!
— Ты дурачок, — добродушно произнесла Маша, не отрывая глаз от айсберга, — это же так красиво…
Через мгновение катер оказался вплотную к ледяной скале. На палубу посыпались сосульки и снег. Рома в панике замер на месте, ожидая толчка, удара, криков… Но ничего не произошло. Все присутствующие на палубе радостно визжали, глядя на полупрозрачные стены, внезапно окружившие их — пароход проплывал СКВОЗЬ айсберг.
«Иллюзия»
Рома, тяжело дыша, дождался момента, когда внутренности айсберга наконец-то извергли судно на чистый воздух — и согнулся пополам. «Неужели пронесло?»
— Волнуетесь, молодой человек?
— Простите, — Рома поднял глаза. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, одетый в капитанскую форму, — что?
— Я же говорил, что мое судно непотопляемое!, — удовлетворенным голосом продолжил мужчина, не обратив внимания на вопрос, — что нам какой-то айсберг, не так ли, юнга?
— Чего?, — возмутился Рома, — вы кто вообще?
— Капитан лайнера, на которым вы плывете, молодой человек, — сухо бросил мужчина, отходя от Ромы, — нет, вы слышали, какая дерзость.
С замиранием сердца Рома посмотрел вниз — и обомлел. За те несколько секунд, пока он отвлекся на странного мужчину в форме, все вокруг изменилось — палуба увеличилась до таких размеров, что перестали быть видны края, высота над уровнем воды теперь исчислялась в десятках метров…
— Что это?, — Рома с ужасом схватился за поручень, словно боясь провалиться сквозь призрачное судно, — Где я?
— Как хорошо, что мы выбрали такой путь, милая, — послышался разговор. Мимо окончательно обалдевшего Ромы степенно прошествовали дама с кавалером, словно сошедшие со старинной картины. Она — в желтом пышном платье с обнаженными плечами, он — в мундире, при орденах.
— Да, дорогой супруг, — отвечала спутница своему кавалеру, отдаляясь от Ромы, — «Титаник» прекрасен.
— Нет…, — пробормотал Рома, схватившись за ворот рубашки. Воздуха резко стало очень мало, сердце билось с такой скоростью, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. — Этого не может быть! То, что я вижу — лишь мое воображение…
— Рома!
В реальность парня вернула Маша, внезапно повисшая у него на руке. Как ни странно, но иллюзия не рассыпалась, от чего Роме стало жарко.
— Что ты застыл? Идем к нам!, — девушку абсолютно не взволновали ни метаморфозы, произошедшие с катером, не внезапно появившиеся толпы людей, не исчезнувшие напрочь берега родного Николаева. Теперь новоиспеченный лайнер омывали темные воды океана.
— Господин, дама ведь просит, — так же весело пропела, появляясь неизвестно от куда другая девушка, одетая в синее платье коктейль, — что же вы, сударь?
— Да кто вы все такие, — Рома отдернул руку, — вы себе вообще даете отчет в том, что происходит? Где вы находитесь?
— Это круизный лайнер «Титаник», самый большой корабль на свете, — гордо произнесла девица, подбоченясь, — мы плывем из…
— О Боже, — Рома задрожал, — «Титаник» погиб больше сотни лет назад! Вы все тут — мертвые!
От его слов призрачный лайнер дрогнул. Так же внезапно, как и появление «Титаника», произошло его скоростное старение. Палубу покрыла сеть трещин со вплетенными в них водорослями и мхами, часть досок мгновенно растворилась в воздухе — вслед за ними отправилась и добрая половина одной из труб, короной растущих посередине корабля.
— Как же?, — Рома застыл от ужаса, — что делать?
Кошмарные перемены произошли и с людьми. За секунду, словно во вспышке, половина из них обратилась прахом, другие же, утратив краски жизни, угрюмо рычащей толпой бродила по палубе. Одно из существ прошло мимо парня — полуразложившийся труп в обрывках одежды. Седые космы переплетены с водорослями, одежды покрыты ракушками, сквозь прозрачную кожу торчат обломки костей.
Одной секунды хватило парню, чтобы взобраться на поручень, безумными глазами глядя на толпу живых мертвецов. Все еще не решаясь сделать шаг, он взглянул на клокочущие воды океана, затем на толпы мертвецов, вальяжно двигавшихся взад-вперед, словно кружащихся в танце.
— Этого всего на самом деле нет, — прошептал Рома и закрыл глаза. Он уже решился прыгнуть, как вдруг яркой вспышкой света его отбросило назад. Клинок, прикрепленный к поясу, издал долгий протяжный звон, словно колокол. На это звук среагировали все — живые и мертвые, даже призрачный лайнер вздрогнул — и ответил серебру долгим протяжным хрустом ломающихся стен. Сжав клинок в руках, Рома закрыл глаза.
А когда он их открыл — видение исчезло. Не было, ни сотен людей, ни огромного лайнера, ни толпы — все исчезло прочь. И только по небу неслась вереница мыльных пузырей, вылетевших из-под катера.
Глава 14.
СЕРДЦЕ ПИФИЙСКОГО ОРАКУЛА
Лера проснулась ночью оттого, что почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Некоторое время, пока глаза привыкали к темноте, а разум прояснялся, девушка лежала неподвижно, прислушиваясь к глухим ударам сердца. Кроме нее в доме не было никого — папу внезапно вызвала в Италию мама, он буквально за один день упаковал вещи, оставил Лере ключи, деньги и, отписав нужные инструкции, уехал прочь. Дочь он оставил в городе учиться, Лера как раз перешла в одиннадцатый класс, у нее была хорошая перспектива поступить на бюджет в Киево-Могилянскую академию…
В глазах прояснилось, но теперь ощущение стало еще более явным — кто-то был здесь, с ней в комнате, кто-то неотрывно наблюдающий за девушкой. Поежившись, Лера натянула одеяло на голову и скрутилась клубочком.
«Уснуть поскорее»
Но сон не приходил. Напротив, чувство присутствия трансформировалось сперва в тревогу, а затем в страх. Не в силах более терпеть, девушка встала с кровати, накинула на плечи халат (мамин, своего у нее не было) и вышла из комнаты в зал. Зажегся свет, охватив диваны, столик, телевизор, сервант. Никого не было, да Лера и не ожидала увидеть кого-то. Просто чувства подсказывали ей, что со светом будет лучше.
Внезапно раздалась трель телефона. Девушка вздрогнула от неожиданности. Кому это взбрело в голову звонить в три часа ночи? А потом ей пришла на ум мама, находящаяся в Италии, смещение часовых поясов — и девушка прозрела. Диана, ее мать, никак не могла свыкнуться с разницей во времени — и часто будила дочь и мужа посреди ночи. Охваченная радостными ожиданиями, девушка схватила трубку и произнесла:
— Да, мама?
В трубке послышалось шипение и щелчки. А потом томный мужской голос спросил:
— Валерия?
— Да…, — неуверенно произнесла девушка, чувствуя легкую дрожь. Тот, с кем она говорила, явно был зол — это слышалось по интонациям. И он явно чего-то хотел от девушки. Мысль б этом пугала еще больше, стараясь не зацикливаться на панических размышлениях, девушка быстро придала голосу уверенности и протараторила, — Вы с ума сошли, видели который час?
— Самое время, — мягко произнес некто на том конце, — я так понимаю, ты дома?
— Кто вы?, — встревожено спросила девушка, прижав трубку второй рукой, — что вам нужно?
— Только ты, — спокойно ответил собеседник, — что мне еще может быть нужно. Жди гостей.
— Я вызываю милицию, — прошептала Лера.
— Кого хочешь, того и зови, хоть МЧС, — девушка почти увидела, что собеседник смеется, — успокойся, я не сделаю тебе больно. По крайней мере, не очень. Пока.