Ничего удивительного, сказала себе Тина. Наверняка не все байкеры – местные. Приехали из других городов, а жилье подбирают каждый по своему кошельку.
Чтобы срезать дорогу до корпуса, она пошла через внутренний дворик. Еще вчера приметила там беседку, но вчера в беседке было пусто.
Сейчас, пересекая дворик, Тина остановилась. Двор освещали фонарики на солнечных батареях – дешево и сердито. Светили они тускло, но Тина разглядела внутри беседки стол, а на столе – мотоциклетный шлем. Потом увидела развалившегося на стуле, закинувшего ноги на соседний стул, парня. Он, будто старой знакомой, отсалютовал Тине пивной бутылкой.
- Хай.
- Что ты здесь делаешь? – по-дурацки вырвалось у Тины.
- Живу, - последовал очевидный ответ. – Как и ты, полагаю. Пиво будешь? Угощаю.
- Давай, - подумав, согласилась Тина.
После травки с гавайским оркестром, в дальнем углу какого-то парка, пиво во дворе хостела с почти знакомым парнем показалось детской шалостью. Она села за стол.
Парень нырнул рукой в пакет из супермаркета, выдернул оттуда бутылку. Взял со стола зажигалку, ковырнул крышку. Протянул вспенившуюся бутылку Тине:
- Держи.
- Спасибо. – Тина отхлебнула. Пиво было теплым.
- Нагрелось, - будто извиняясь, объяснил парень. – А в холодильник тащиться лень.
- Давно ты тут?
Парень почему-то посмотрел на стоящие на полу бутылки. Их было три.
- Не очень. С час, наверное.
- Ты участвуешь в шоу?
- Пытаюсь, но до шоу не дорос пока. В обслуге торчу. – Он улыбнулся. – Парни дальше покатились, а мне остаться пришлось. Мать звонила, попросила срочно приехать... А ты чего здесь?
- Я – проездом, - соврала Тина, - путешествую автостопом. Завтра еще один день в Милане, а потом – во Флоренцию.
- Бывал. Прикольно. Как тебя звать?
- Тина. А тебя? Хотя, я помню. Ник.
- Ага. – Он сказал это не сразу. А потом вдруг произнес что-то на незнакомом языке.
- Что? – удивилась Тина.
- Да решил проверить, вдруг мы с тобой земляки. Ну, нет так нет.
Его акцент Тина заметила и раньше.
- Так ты эмигрант? А откуда?
- Из бывшего Союза. Но мы давно переехали, я совсем малой был. Показалось почему-то, что ты из наших.
- Это я поняла. А что ты сказал?
Ник ухмыльнулся, отхлебнул пива.
- Что у тебя классные сиськи.
- Врешь! – возмутилась Тина.
- Чего это? Я про сиськи никогда не вру.
- Врешь, что ты это сказал! Ты со всеми так знакомишься?
- Не, - ощерился Ник. - Только с девчонками. И только с теми, у кого правда сиськи классные.
Тина невольно одернула майку. Своей фигурой она гордилась, и парни к ней нередко прикипали взглядами. Но, чтобы так откровенно… Удивительный нахал.
- И как? – Лицо у Тины пылало, но говорить она старалась небрежно. - По морде часто давали?
- Веришь – ни разу. – Ник, отставив бутылку, подался через стол к ней. То, что глаза у него черные и насмешливые, Тина разглядела еще днем. – А вот, чтобы просто давали – такое случалось.
- Не мой случай, - фыркнула Тина.
- Как знать, как знать. – Ник снова откинулся назад, забросив ноги на соседний стул. Он с удовольствием разглядывал Тину. Так, что в голове пронеслось: вырез у майки, пожалуй, слишком глубокий. А джинсовые шорты – слишком короткие.
Приличия требовали оскорбиться и уйти. Тина поставила на стол недопитую бутылку, и, всем своим видом изображая негодование, пошла в сторону корпуса.
- Передумаешь – заходи, - прилетело ей вслед. – Первый этаж, двенадцатая комната… Кажется.
***
Тине не спалось. Ни книга, ни наушники с тихой музыкой не помогали. Она долго ворочалась на кровати, пытаясь поудобнее пристроить под головой тощую подушку.
В конце концов, не выдержала – выглянула из коридора во двор.
Окна выходили прямо на беседку. Ник за это время успел обрести компанию: вместе с ним за столом сидели две девицы. Одна – с наполовину выбритой головой, другая - в спутанных дредах. От беседки тянуло марихуаной.
Девица в дредах заливисто расхохоталась, откинулась назад. Ей на плечи уверенно легла рука в перчатке с обрезанными пальцами. Девица не возражала.
- Вот шлюха! – вырвалось у Тины.
Она сердито захлопнула окно. Вернулась в комнату, и, категорически запретив себе думать о том, что будет происходить в беседке дальше, заснула.
Глава 3
Вилла «Шиповник», 12 лет назад
На вокзале Тину встретил шофер отчима – пожилой благообразный Андреас. Предупредительно подхватил чемодан – ах, сеньорита стала настоящей красавицей, вся в покойную сеньору! – и распахнул перед Тиной дверь автомобиля.
- Здравствуй, дорогая.
Отчим вышел встречать Тину. С годами он не менялся, оставаясь безупречным джентльменом: подтянутым, импозантным, в благородных сединах и очках в тонкой оправе.
- Как добралась?
- Чудесно. Спасибо, Эндрю. - Роль пай-девочки Тина освоила еще при жизни матери. Если ни с кем не спорить и делать вид, что слушаешься, тебя оставляют в покое. Она оправила платье – подчеркнуто скромное, такая простота стоила отчиму немалых денег. – Правда, устала немного. Жарко.
- О, да! Жара сегодня небывалая – даже для здешних мест. Ну, ничего. Отдохнешь, искупаешься. К вечеру будешь как новенькая.
Эндрю – Тина привыкла называть его так - улыбнулся падчерице. Тот, кто мог бы сейчас фотографировать его для постера «отец года», остался бы доволен.
- Ники, - окликнул отчим. – Будь любезен, проводи Тину в гостевой домик.
Тина узнала «Ники» только по татуировке – приготовившейся к прыжку пантере. Закашлялась, подавив изумленный возглас. Аккуратно подстриженный, одетый в легкие брюки и рубашку-поло парень напоминал позавчерашнего байкера чуть менее, чем никак.
Он тоже не выдал, что они знакомы. Невозмутимо взялся за ручку Тининого чемодана.
- Конечно. Идемте, сеньорита.
- Ну, привет… Ники, - через несколько шагов, сквозь зубы процедила Тина. – А здесь ты как оказался? Тоже живешь?
- Не поверишь, - ухмыльнулся он.
Едва удалившись от Эндрю на безопасное расстояние, Ник стал прежним – расслабленно-нахальным. Ни его наглаженные брюки, ни аккуратная стрижка сейчас никого бы не обманули.
- И давно?
- С детства. Мать у Кларка поварихой работает. Да ты меня сто раз видела, когда приезжала – только не помнишь, видать. Я ведь тебя тоже не узнал.
Ники… Что-то такое действительно вспомнилось. Угрюмый темноволосый мальчишка на велосипеде.
«Не трожь мой велик!»
«Я не знала, что он твой…»
«А чей? Кларка, что ли? А ну, отвали!»
«Никита! Что ты делаешь? Не смей обижать барышню! Вам нравится его велосипед, сеньорита? Так глядите на здоровье, он больше не будет… Не будет, я сказала! А ну, пошел отсюда. На вот, скатерть отнеси в прачечную».
«Да я только что туда бегал!»
«Ничего, не развалишься. Иди! Хотите абрикосов, барышня?.. Абрикосы у нас в этом году – ух, хороши…»
- Да. Теперь и я тебя вспомнила. Ты - сын Марии.
- Угу. А ты – падчерица Кларка... Хотел бы я сказать, что рад знакомству.
- А что? Не рад?
- Нет.
- Почему?
- Потому что я терпеть не могу Кларка, - останавливаясь и серьезно глядя на Тину, объяснил Ник. – И все, что с ним связано, тоже.
- Чем же Эндрю тебе так досаждает, интересно? – прищурилась Тина. – Работать заставляет?
- К горничным ревнует.
- Врешь!
Ник ухмыльнулся:
- Это значит, что ответ «не твое дело» тебя больше устроит?
Тина пренебрежительно фыркнула.
- А не боишься, что я ему скажу? Эндрю, о твоих чувствах?
- Да говори на здоровье. Ничего нового он не услышит. – Ник отступил с дорожки, пропуская Тину вперед. - А ты, кстати, сзади не хуже, чем спереди. Только платье убогое.
- Пф! Знал бы ты, сколько оно стоит.
- Догадываюсь. И все равно – убогое… Так, ну мы пришли.
Ник распахнул дверь гостевого домика.
- Заходи.
Он вкатил чемодан в комнату. Поставил его в угол, поднял жалюзи на окнах. Картинно застыл у двери, сложив руки за спиной:
- Добро пожаловать, сеньорита. Располагайтесь.
- А ты здесь, типа, работаешь?
- Типа того.
- Кем?
- Мальчиком на побегушках. Я тут вырос, вообще-то. Еще старую хозяйку помню.
- Маму? Или бабушку?
- Обеих.
- А как же ты в Милане оказался?
- Сбежал, как только социальную карту получил. Давно уже. Сейчас просто мать позвонила, разнылась – приезжай, мол. Старая стала, с хозяйством не справляюсь. А Кларк к приезду сеньориты готовится, будет ее совершеннолетие праздновать… Я аж присел. Думал почему-то, что тебе лет тринадцать.
- Мне восемнадцать, - гордо сообщила Тина, - неделю назад исполнилось.
- Знаю, мать все уши прожужжала… Я, кстати, всю ночь ждал, что ты придешь.
Тина фыркнула.
- Ага, я так и подумала! И с кем в итоге переспал, пока дожидался - с дредами или с лысой? – Она брякнула это и тут же осеклась.
Ник ухмыльнулся:
- То есть, ты таки возвращалась?
- Ничего подобного! Просто не спалось. Встала, окно открыть - а оно прямо на беседку выходило.
- Ну да, ну да… С обеими.
- Что?
- Ну, ты спросила, с кем переспал. Отвечаю: с обеими.
- Врешь!
Ник пожал плечами.
- Не хочешь – не верь. А девочки попались – огонь, чуть на поезд не опоздал… Ладно, я потопал. Если что, вот кнопка. Позвонишь - придет Роберта. Хотя тут, вроде, все готово, Кларк самолично комнату принимал. – Он подмигнул. – А если понадобится такое, чего у Роберты не попросить – свисти. Так и быть, со скидкой организую.
Тина поджала губы.
- Не понимаю, о чем ты.
Ник ухмыльнулся:
- Тогда бери мороженое и топай на пляж - раз такая непонятливая. Изображай невинность дальше. Не сгори только, а то потом к тебе два дня не притронуться будет.
- Можно подумать, кто-то тебе позволит притрагиваться!
- Да куда уж мне. Не за себя беспокоюсь, за жениха твоего.
- А ты его видел? – вырвалось у Тины.
- В этом году – нет. Да я и за ворота не выходил, дел полно.
- А вообще?
- Вообще, видал.
- И?
Ник поднес руку к горлу, изображая приступ тошноты. Подумав, уточнил:
- Хотя, я без понятия - с кем таким, как ты, женихаться положено. Тебе, может, и понравится.
- Наверняка, - мстительно пообещала Тина.
Ник кивнул:
- Ну, еще бы – единственный сын у папаши-банкира… Ладно, пляжные полотенца – вон там. Чао, крошка.
***
Помимо «Шиповника», деду и бабушке Тины – а теперь отчиму - принадлежал кусок морского берега, обозначенный табличкой «частное владение».
Тина искупалась, полежала в шезлонге под зонтиком. Назло Нику съела захваченное из холодильника мороженое. Долго косилась в сторону соседнего пляжа – городского.
Там было людно. Плескались на мелководье дети, сновали между лежаками официанты. Отдыхающие читали книги, разгадывали кроссворды, мазали друг друга кремом от загара и фотографировались в полосе прибоя.
Тина тоже попыталась читать, но получалось плохо.
«Жениха твоего», - небрежно обронил Ник. То есть, все на вилле уже в курсе, что мистер Кларк собирается познакомить падчерицу с «одним хорошим парнем», сыном «знакомого». И что это за знакомый – тоже, разумеется, знают.
Тина догадывалась, что финансовое положение Эндрю, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Зять – единственный сын владельца одного из уважаемых здесь банков – стал бы неплохим подспорьем.
- Разумеется, сейчас о замужестве речь не идет, - успокоил Тину в телефонном разговоре Эндрю. - Но ты ведь умная девочка. Ты понимаешь, что я забочусь прежде всего о тебе, и это знакомство – одно из вложений в будущее. Три года – до твоего двадцать первого дня рождения – пролетят очень быстро, поверь. И в этот день я хочу вручить тебе приличный капитал, а не те крохи, которые стараниями Маргариты остались от наследства ее родителей. И поддержка Альфреда Боровски мне бы очень пригодилась.
Маргаритой звали покойную мать Тины. В свое время Эндрю, женившись на ней и взявшись вести ее дела, тем самым помог женщине не разориться окончательно - хотя «Шиповник» и неапольская квартира до сих пор оставались заложенными.
Маргарита была мечтательницей и обожала богемную жизнь. Она последовательно пыталась стать актрисой, моделью, режиссером, художником, фотографом, владелицей художественной студии и арт-кафе, но в итоге осталась той, кем была – избалованной девочкой, в совершенстве освоившей единственное занятие: блистать красотой.
Отца Тина видела лишь однажды, любовники Маргариты сменяли один другого. Место жительства мать и дочь меняли еще чаще, и в пятом классе Тина перешла в шестую по счету школу – Маргарите не сиделось на месте.
В круизе по Карибам Маргарита познакомилась с Эндрю – недавно разведенным, по-английски сдержанным, рассудительным мужчиной. Эндрю научил Тину играть в бильярд и красиво нырять с бортика бассейна.
- Ты должна выйти замуж за Эндрю, - объявила матери десятилетняя Тина за день до окончания круиза.
Маргарита красиво приподняла красивую бровь и расхохоталась. Повзрослев, Тина догадалась, что мать уже тогда предпочитала алкоголю наркотики.
Свадьбу сыграли через три месяца – скромную, только самый близкий круг, всего двенадцать человек. Вместо облюбованной Маргаритой «школы искусств» Тина, по рекомендации кого-то из знакомых Эндрю, поступила в интернат, который содержал один из ведущих университетов страны – подготавливал для себя будущих студентов. В интернате Тине понравилось – прежде всего тем, что наконец появилась уверенность: здесь она доучится до конца года, а не снова помчится за матерью неизвестно куда, бросив обретенных с таким трудом подруг и друзей.
А через четыре года Маргарита умерла.
- Сердечная недостаточность, - отводя глаза, сказал примчавшейся Тине Эндрю.
«Передоз», - расшифровала для себя его слова Тина. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. В последние месяцы, когда Тина приезжала домой на выходные, мать была совсем невменяемой. Она почти ничего не ела, из своей спальни в неапольской квартире выходила лишь для того, чтобы закатить очередную истерику.
А в «Шиповнике» Тина не бывала с тех пор, как поступила в интернат. Лето, стараниями Эндрю, она проводила за границей, а год назад стала студенткой университета – и сейчас начались первые в ее жизни летние каникулы.
Три дня, проведенные в Милане, уже казались далекой сказкой. В «Шиповнике» такой свободы не будет – это Тина хороша понимала. Здесь придется корчить из себя благовоспитанную барышню, постоянно оглядываясь на «что подумают соседи» - сплошь близкие и дальние знакомые Эндрю.
- Не сомневаюсь, что с твоим обаянием ты легко вскружишь голову этому парню, - закончил месяц назад разговор отчим. – А заодно понравишься его родителям. Особенно матери – это важно. Ты меня понимаешь?
- Конечно, понимаю, Эндрю, - вздохнула Тина. - Все предельно ясно.
Она действительно понимала. И от понимания скулы сводило оскоминой.
Тина успела полазить в сети, вдоволь налюбовавшейся фотографиями «жениха» и его родителей – лысого пузатого отца и сухопарой, тонкогубой матери в жемчужном ожерелье.
Тина с тоской посмотрела на соседний пляж – там компания молодежи затеяла игру в мяч.
После чьего-то неудачного удара мяч полетел в море, на провинившегося накинулись хохочущие товарищи по команде. На песке образовалась веселая куча-мала из загорелых тел.
Тина завистливо вздохнула. Такие забавы – не для нее, увы. Ее ждет развлечение иного рода: вечером в гости к Эндрю - совершенно случайно - зайдет «проведать старину Кларка» тот самый банкир. И получит приглашение на празднование дня рождения Тины. Пригласят банкира вместе со всем семейством, разумеется...