Одноглазый сказал, что лес вот-вот кончится.
– Ладно, это место ничем не хуже прочих, – согласился я.
Мы с Мургеном и Госпожой укрылись в зарослях к западу от дороги, Крутой, Масло и Гоблин – к востоку. Одноглазый просто развернулся. Ничего явного он не проделывал, просто ждал.
– А если не приедут? – спросил Мурген.
– Значит, мы ошиблись – они не бандиты. С ближайшим попутным ветром пошлю им мои извинения.
Некоторое время все хранили молчание. Выехав на дорогу, чтобы узнать ситуацию, я увидел, что Одноглазый уже не один. За его спиной выстроились с полдюжины всадников. У меня защемило сердце. Эти фантомы были мне хорошо знакомы. Они изображали старых товарищей, давно погибших.
Я ретировался в лес. Мое потрясение было, против ожиданий, слишком сильным. Настроение отнюдь не улучшилось. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь полог леса, играли зайчиками на доспехах моих мертвых друзей. Они ждали врага со щитами и с копьями наготове, безмолвно, как и подобает призракам.
Но они были призраками лишь для тех, кто знал об умении Одноглазого создавать иллюзии. А Гоблин по другую сторону дороги строил собственный легион теней.
Эта парочка – настоящие художники, когда у них есть время для спокойной работы. Хоть и неровня они Госпоже, но все равно знатные чародеи.
– Скачут, – без всякой надобности сообщил я, услышав топот копыт.
В желудке засосало. Стоит ли рисковать, подпуская врагов так близко? Потом будет поздно стрелять. Если они решатся на драку… и если Одноглазый с Гоблином оплошают…
– Поздно дискутировать, Костоправ.
Я взглянул на Госпожу – и мигом вспомнил, кем эта женщина была раньше. Она улыбалась, зная, что творится в моих мыслях. Сколько же раз ей вот так приходилось рисковать, причем на игральных досках не чета нынешней?
Разбойники мчались по дороге. И осадили лошадей в замешательстве, завидев поджидающего их Одноглазого.
Я поехал вперед, а призрачные кони двинулись сквозь лес следом за мной. Зазвенела сбруя, затрещали ветви. Здорово сработано, Одноглазый. Жизненно, как ты говоришь.
Бандитов было двадцать пять. И так физиономии бледные от страха – краше в гроб кладут, а тут они сделались еще бледнее: дезертиры углядели Госпожу и узнали призрачное знамя на копье Мургена.
Черный Отряд весьма знаменит.
Изогнулись две сотни несуществующих луков. Пятьдесят рук вскинулось, словно в попытке уцепиться за брюхо неба.
– Вам, полагаю, следует спешиться и разоружиться, – сказал я предводителю.
Тот некоторое время шумно глотал воздух, прикидывая шансы, затем подчинился.
– А теперь вы, подонки. Живо с седел!
Разбойники повиновались. Госпожа властно махнула рукой, лошади развернулись и зарысили к Гоблину – на самом деле ими управлял он. Гоблин пропустил лошадей – пусть вернутся на постоялый двор в ознаменование того, что гнету конец.
Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем рисковать и надрываться, когда можно мухлевать и надувать?
Построив пленных вереницей и связав веревкой для упрощения конвоирования, мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.
Через два дня мы добрались до Жилета. Здесь Гоблин с Одноглазым снова повторили свою масштабную иллюзию, и Госпожа отдала дезертиров на суд гарнизона. По дороге пришлось убить только двоих.
Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар около часа езды. Надо смириться с тем, что беда – ближе некуда.
Мои товарищи уверены, что большинство Анналов – у меня. А правда в том, что они остались в руках империи. Их захватили у моста Королевы – и то поражение все еще отзывается в душе болью. Перед заварухой в Курганье мне обещали их вернуть.
Эта самая заваруха и помешала. Ничего другого не остается, как возвращать Анналы самому.
3. Таверна в Таглиосе
Плетеный Лебедь поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Девчонки хихикали, подбивая друг дружку пощупать его светло-желтую шевелюру. Одна, с самыми многообещающими глазами, наконец решилась провести пальцами по кудрям. Плетеный Лебедь подмигнул Корди Мэзеру, сидевшему у противоположной стены гостиной.
Вот жизнь-то пошла с тех пор, как поумнели отцы и братья этих малюток! Не жизнь, а сказка, мечта любого мужчины. Сдобренная, правда, смертельным риском – добираться сюда ох как непросто. Если так пойдет и дальше, если Лебедя не застукают, он вскоре будет весить фунтов четыреста – самый счастливый бездельник в Таглиосе.
И кому бы пришло в голову?.. Заурядная таверна в простодушном городке. Дыра в стене, каких на родине полно на каждой улице, здесь – нечто небывалое. Тут и не захочешь, а озолотишься. Если только местные жрецы не раскачаются и не начнут совать палки в колеса…
Само собой, Лебедь и его подельники – чужестранцы, то есть экзотика, на которую не устает дивиться весь город, в том числе и жрецы со своими выводками. А особенно любопытны смуглые жрецовы дочки. Это здорово помогает в делах.
Путешествие было долгим и трудным, и раньше оно казалось безумной авантюрой. Но теперь каждый пройденный шаг окупается с лихвой.
Лебедь сложил руки на груди, предоставив девушкам делать что захотят. Ничего, он потерпит.
Корди тем часом откупорил очередной бочонок зеленого пива, горького, третьесортного, – сам же и сварил. И за эту дрянь таглиосские олухи платят втридорога! Что же за место такое, если до прибытия Мэзера здесь пива не пробовали? Глухомань! Просто находка для парней без особых талантов, но с шилом в заднице.
– Слышь, Лебедь, – сказал подошедший с полной кружкой Корди, – ежели и дальше так пойдет, надо будет нанять для меня помощника. Запасов только на пару дней хватит.
– Зря беспокоишься. Долго ли продержится твоя пивоварня? Что-то жрецы зашевелились. Найдут повод и прихлопнут наш бизнес. Пора подумать о другом дельце, тоже прибыльном. Ну что?
– Что – «ну что»?
– Почему ты вдруг помрачнел?
– В наши двери только что впорхнула черная птица рока.
Лебедь поспешил оглянуться. Так и есть, возвратился Нож – высокий, поджарый, чернющий. Бритая голова блестит, мускулы так и играют… Ни дать ни взять ожившая отполированная статуя.
Нож окинул зал неодобрительным взором, подошел и уселся за стол Лебедя. Девчонки принялись строить глазки ему – он был не менее экзотичен, чем Плетеный Лебедь.
– Пришел забрать свою долю и сказать, какие мы мерзавцы, что развращаем невинных детей? – поинтересовался Лебедь.
Нож отрицательно покачал головой:
– У старикашки Копченого снова были видения. Ты нужен Бабе.
– Вашу мамашу! – Лебедь спустил ноги на пол. Вот же ложка дегтя! Баба никогда не оставит их в покое. – Опять! Он что, гашиша пыхнул?
– Он же колдун. То есть по натуре сволочь. Ему не надо ничего курить, чтобы стать невыносимым.
– Вашу мамашу! – повторил Лебедь. – Как думаешь, может, просто слинять? Сбыть поскорее крысиную мочу, что Корди наварил, и двинуть назад, вверх по реке?
Нож медленно расплылся в ухмылке:
– Поздно, парень. Ты на крючке, теперь не сорвешься. Копченый шутом бы выглядел, открой он лавочку в твоих родных краях, но здесь он большой человек и главный торговец дурью. Пустишься в бега – поймают и ноги узлом завяжут.
– Это официальное предупреждение?
– Мне ничего такого не говорили. Но явно имели в виду.
– Что ему приснилось? Мы-то при чем?
– Хозяева Теней. Снова. Он сказал, у Тенелова было большое толковище. Они решили: хватит болтать, пора действовать. Копченый сказал, что Лунотень услышал призыв. Копченый обещал, что мы увидим их на таглиосской земле, и очень скоро.
– Эка новость! Он нам эти песни чуть не с первого дня поет.
С лица Ножа сошло все веселье.
– Теперь дела уже не те. Пугать можно по-разному, понимаешь? На этот раз и Копченый, и Баба говорили серьезно. Теперь их волнуют не только Хозяева Теней. Просили тебе передать, что сюда направляется Черный Отряд. Сказали, ты в курсе, что это означает.
Лебедь крякнул, словно от крепкого удара в живот. Поднявшись на ноги, он залпом осушил принесенную Корди кружку и оглядел помещение с таким видом, будто не мог поверить глазам.
– Нож, я ничего глупее в жизни не слыхал! Черный Отряд? Идет сюда?
– Сказали, весть дошла и до Хозяев Теней. И совершенно им не понравилась. Здесь, в низовьях, единственная свободная страна к северу от них. И ты знаешь, кто противостоит Тенелову.
– Не верю! Это же в какую даль переться Черному Отряду?
– Вы с Корди прошли почти столько же.
Нож присоединился к Лебедю и Корди Мэзеру после того, как те преодолели около двух тысяч миль в южном направлении.
– Ну да. Ты, Нож, мне вот что скажи. Кому, кроме нас с тобой да Корди, взбредет в дурную башку тащиться на край света без всякой на то причины?
– Причина у Отряда имеется. Если верить Копченому.
– И какая же?
– Не знаю. Сходи к Бабе, раз она зовет. Может, объяснит.
– Схожу. Все вместе сходим. Так, для виду. А при первой же возможности рвем когти. Ежели Хозяева Теней взбаламутились да Черный Отряд сюда идет, я поблизости от Таглиоса находиться не желаю.
Нож откинулся назад, чтобы одна из девушек смогла прижаться к нему поплотнее. В глазах у него было недоумение.
– Я еще дома видел, – сказал Лебедь, – на что эти вояки способны. Помню, как они дрались за Розы, – ох и досталось же городу… Поверь, Нож: у них очень дурная слава. Если они и вправду сюда явятся, ты пожалеешь, что мы тогда не дали крокодилам тобою закусить.
Нож так до сих пор и не понял, за что его бросили крокодилам. А Плетеный Лебедь, пожалуй, никогда не поймет, почему уговорил Корди вытащить Ножа и взять с собой. Хотя Нож оказался парнем правильным, из тех, кто платит свои долги.
– Лебедь, я считаю, ты обязан помочь местным, – сказал Нож. – Мне нравится этот город. Мне нравятся здешние люди. У них только один недостаток: ума маловато. Иначе давно сожгли бы все храмы.
– Нож, черт тебя возьми, ну какая от меня помощь?
– Здесь только вы с Корди хоть что-то смыслите в военном деле.
– Я провел в армии два месяца. Даже в ногу шагать не выучился. А Корди сыт службой по горло. Мечтает забыть ее, как страшный сон.
Подошел Корди, услышавший бо́льшую часть беседы:
– Нет, Лебедь, все не так уж плохо. Правому делу я послужить не прочь. Просто в тот раз оказался не на той стороне. Я считаю, Нож дело говорит. Мне тоже нравится Таглиос. И народ тутошний. И я сделаю, что смогу, чтобы их не подчинили себе Хозяева Теней.
– Слышал, что он сказал? Про Черный Отряд?
– Ага. И еще слышал, что с тобой хотят поговорить об этом. И полагаю, мы должны пойти и выяснить, что происходит, а уже потом разевать рот и объяснять, чего не собираемся делать.
– Ладно, уговорил. Нож, ты остаешься: стереги дом. Ты здесь держи оборону. Рыжую не лапай, она моя. – Он направился к выходу.
– А ты, Нож, умеешь из Лебедя веревки вить, – ухмыльнулся Корди Мэзер.
– Если все пойдет так, как я думаю, уговаривать его не придется. Когда местные выйдут против Хозяев Теней, он будет в первых рядах. Таглиос и ему лег на душу, да только он в этом не признается, хоть режь его, хоть ешь.
– Твоя правда, – хмыкнул Корди Мэзер. – Он наконец нашел себе дом. И никто не сумеет выгнать его отсюда. Ни Хозяева Теней, ни Черный Отряд.
– Этот Отряд в самом деле настолько плох, как говорит Лебедь?
– Хуже. Много хуже. Вспомни все легенды, что слышал дома, прибавь все, что слышал здесь, да навоображай еще столько же, а что получилось, удвой – тогда, возможно, будет похоже на правду. Братья Черного Отряда во всех отношениях круты: решительные, бесстрашные, стойкие. И что хуже всего – хитрые. Такой хитрости тебе даже не представить. Отряд существует четыре или пять веков – никакое другое войско так долго не продержится. Если только оно не состоит из отъявленных мерзавцев, с которыми сами боги не хотят связываться.
– Мамаши, прячьте деток, – протянул Нож. – Копченый тоже хорош – нашел, что во сне видеть…
Корди помрачнел:
– Ага… Я слышал, самая несусветная дичь может стать правдой, если сначала привидится колдуну. Может, стоит Копченому глотку перерезать?
– Пожалуй, – сказал вернувшийся Лебедь, – надо сперва понять, что происходит, а уж потом действовать.
Корди хмыкнул. Нож усмехнулся. Затем они принялись выгонять из таверны местных олухов, но предварительно каждый договорился с одной – а то и не с одной – девицей о новой встрече.
4. Темная Башня
Пять дней я занимался сущей ерундой, а утром шестого, после завтрака, решился завести разговор о делах. Тему обрисовал в самых радужных красках:
– В следующий раз будем отдыхать в Башне.
– Чего-чего?!
– Костоправ, ты рехнулся?
– Надо за ним присмотреть, когда солнце сядет.
И понимающие взгляды в сторону Госпожи. Та сидела с отсутствующим видом.
– Я-то думал, это она едет с нами. Никак не наоборот.
Только Мурген не присоединился ко всеобщему бурчанию. Славный он парень, этот Мурген.
Госпожа, конечно, уже знала, что нам необходимо побывать в Башне.
– Я серьезно, ребята, – сказал я.
А если я веду разговор серьезно, Одноглазый следует моему примеру.
– Зачем? – спросил он.
От этого вопроса я съежился.
– Чтобы забрать Анналы. Я оставил их у моста Королевы.
Мы тогда здорово влипли. И лишь благодаря тому, что были опытнее, отчаяннее и подлее, чем противник, смогли вырваться из имперского кольца. Ценой половины Отряда. Не до книг было…
– Я считал, они уже у тебя.
– Я просил их вернуть, мне сказали: приходи и забирай. Но в то время мы все были слишком заняты. Помнишь Властелина? Хромого? Пса Жабодава? И все прочее? Не было ни малейшей возможности добыть Анналы.
Госпожа подтвердила мои слова кивком. Пожалуй, и впрямь к ней возвращается прежний дух.
Гоблин изобразил самую свирепую гримасу, на какую был способен. Сделался похож на саблезубую жабу.
– Получается, ты об этом знал еще до ухода из Курганья?
Я не стал отпираться.
– Ну ты и козлина! Голову даю, все это время ты стряпал дурацкий план насчет Анналов. При выполнении которого все мы сложим голову.
Я признал, что и это недалеко от истины.
– Мы въедем туда нагло, так, словно Башня наша. Твоя задача – убедить гарнизон, что Госпожа все еще главная.
Одноглазый фыркнул и затопал к лошадям. Гоблин поднялся на ноги и сверху вниз воззрился на меня. Посмотрел-посмотрел… и ухмыльнулся.
– Значит, въедем и захватим? Как говаривал Старик, удача любит наглых.
Но того, о чем думал, не высказал. Однако Госпожа ответила ему:
– Я дала обещание.
И Гоблин заткнулся. Больше никто с вопросами не лез, поэтому Госпожа закрыла тему.
Конечно, ей ничего не стоит нас перехитрить. Вот сдержит слово, а после съест на завтрак всю нашу компанию. Если захочет.
Мой план был построен исключительно на доверии к ней. Товарищи моей веры в Госпожу не разделяли.
Однако они – хоть это, быть может, и глупо – верили в меня.
Башня в Чарах – величайшее одиночное строение в мире. Гладкий черный куб со стороной пятьсот футов. Первый проект, начатый Госпожой и Взятыми после их возвращения из могилы, случившегося множество поколений назад. Из этой Башни Взятые отправились в поход, чтобы собрать громадные армии и завоевать мир. Ее тень и ныне покрывает половину стран, и лишь немногие знают, что сердце и кровь империи были принесены в жертву ради победы над силой куда более древней и темной.
С земли попасть в Башню можно было через единственные ворота. К ним вела дорога – идеально прямая, мечта геометра. Пролегала она через ухоженные парки, и поверить в то, что именно здесь произошла кровавейшая в истории битва, мог только тот, кто участвовал в ней сам.
Я был здесь в тот день. Я все помню.
Не забыли и Гоблин с Одноглазым, и Крутой, и Масло. Особенно Одноглазый. На этом поле он уничтожил чудовище, убившее его брата.