Он затормозил перед своим домом и вопросительно взглянул на Киру. Та как ни в чем не бывало открыла дверцу и светским тоном произнесла:
– Какой у вас симпатичный дом! Какой этаж?
Пока лифт вез Звоницкого и его спутницу наверх, Глеб все поглядывал на Киру. А когда за ними захлопнулась дверь квартиры, она сразу расстегнула застежки на плечах, и белое воздушное платье упало к ее ногам. Балансируя на высоких каблуках, Кира переступила через ткань, закинула прохладные руки Звоницкому на шею и, хрипло простонав: «Я так долго этого хотела!» – впилась поцелуем в губы ветеринара…
Кира Костомарова необычайно удивила Глеба. При первой встрече она показалась ему запуганной, робкой, зажатой, с кучей комплексов и вообще слегка не в себе. Но в постели Кира оказалась совершенно другой – раскованной, свободной, вдобавок ненасытной и необычайно изобретательной. У Глеба был солидный опыт в этой области, но кое-какие фокусы удивили и его. На мгновение мелькнула мысль, что у Киры темное прошлое. Может быть, она профессионалка? А внешность хрупкой принцессы на грани взросления – просто изюминка? Да нет же, не может быть! Просто рядом с Глебом страстная молодая особа, которая изголодалась по любви, а влечение, которое они почувствовали друг к другу с первого взгляда, оказалось взаимным, вот и все…
Звоницкий с удовольствием оставил бы прекрасную гостью у себя до утра, но ровно через полтора часа в сумочке у Киры мелодично прозвонил телефонный таймер. Женщина томно потянулась, зевнула и сказала:
– Есть хочу, умираю! Поедем в этот твой ресторан, а потом ты подбросишь меня домой, – и удалилась в ванную.
Звоницкий немного полежал, раздумывая, как быть дальше. Он как-то не привык, чтобы дамы руководили им и указывали, что делать. С другой стороны, Кира права – у нее маленький ребенок, который ждет мамочку… Можно было бы соорудить ужин дома, но Глеб не рассчитывал на такой вариант и не позаботился о приобретении креветок, ананаса, клубники и прочих атрибутов романтического вечера. Не кормить же новоприобретенную любовницу разогретыми в микроволновке блинчиками с куриным фаршем!
Так что спустя всего полчаса Глеб и его спутница входили в вестибюль «Маджонга» – ресторанчика неподалеку, который Звоницкий очень любил.
Разноцветные фонарики, ротанговая мебель, удобная в такую жаркую пору, прудик с золотыми ленивыми карпами, уединение и полумрак, вкусная еда – чего еще желать человеку после трудового дня!
Они сделали заказ, официантка – маленькая бурятка, притворяющаяся японкой, в алой шелковой курточке и брючках – принесла минеральную воду и свечи. Глеб изредка поглядывал на Киру, и она приветливо улыбалась ему через стол, обращаясь к Глебу исключительно на «вы». Казалось, последние полтора часа начисто изгладились из ее памяти.
– Я бы выпила что-нибудь легкое, прохлаждающее, – проговорила Кира. – В такую погоду я плохо переношу алкоголь, да и вообще почти не пью.
Обсудили проблему глобального потепления и изменения климата. Звоницкий предложил выпить сливового вина. Наконец принесли заказ. Кира не очень умело пользовалась палочками для еды, стеснялась, потом рассмеялась и попросила принести вилку.
– Знаете, Глеб, я никак не привыкну к этой экзотике, – пожаловалась она. – Суши, экзотические фрукты… Не так давно мама купила дуриан, представляете? Хотела порадовать Алешу!
– Вы москвичка? – спросил Звоницкий.
– Ой, что вы, конечно же, нет! Мы всего четыре года назад приехали в столицу из Воронежа. Вы бывали там?
Обсудили Воронеж, где Глеб был как-то проездом. Кира так трогательно вздыхала, вспоминая родной город и реку Ворону.
– В Воронеже всегда чудесная погода! – совершенно серьезно заявила она, и Глеб не стал с ней спорить.
Он во все глаза разглядывал прелестное создание в белом платье. Перед ним сидела совершенно другая женщина – совсем не та, какой была всего лишь час назад. Сейчас она – робкое создание, требующее заботы и внимания, ждущее спутника, который станет ей той самой каменной стеной, за которой можно укрыться от бурь этого жестокого, слишком сложного мира… Ну и прекрасно! Слишком много в жизни Глеба было сильных и самостоятельных женщин. Может быть, он всю жизнь ждал именно такую – воздушную, неземную…
– Понимаете, Глеб, в столице совершенно другой ритм жизни, – тем временем продолжала Кира, – и я не могу к нему привыкнуть, представляете? Все эти четыре года никак не приспособлюсь… Как будто я умерла, и та, кто сейчас живет, не совсем я. Простите, я путано объясняю…
– Я вас понимаю, – хрипло сказал Звоницкий. – Дело в том, что в моей жизни тоже не так давно произошли… изменения. – И, неожиданно для самого себя он рассказал Кире историю со взрывом.
Молодая женщина ойкала, ахала, прикладывала ладошки к щекам и смотрела на Звоницкого огромными глазами, полными слез.
Никому и никогда Звоницкий не рассказывал, что случилось с ним семь лет назад. Об этом не знали ни Яна Казимирова, бессменная ассистентка Глеба и самый доверенный человек, ни Варвара Михайловна, работавшая у Звоницкого почти с момента его выхода из больницы, тем более никто из друзей и знакомых, окружавших ветеринара в его новой жизни. А тут – случайный секс, смутная улыбка – и пожалуйста, Глеб на блюдечке преподнес Кире Костомаровой свою главную тайну.
Ну и что? Он нисколько не сомневался – эта женщина начиная с сегодняшнего дня прочно вошла в его жизнь. Разумеется, она никогда не использует эту информацию ему во вред…
Чтобы сменить тему и немного развеселить Киру, Глеб заказал десерт и еще сливового вина – некрепкого и прохладного. Она извинилась, встала и удалилась в дамскую комнату. Пока ее не было, Глеб взглянул на часы. Ого, как незаметно летит время! Вскоре придется отвезти Киру домой. Ну что же, и без того сегодняшнее свидание превзошло самые смелые мечты! И это только начало!
На мгновение перед глазами мелькнула ехидная физиономия ассистентки, и насмешливый голос Яны Казимировой произнес: «Шеф, спорим, что уже сегодня ваши самые смелые мечты сбудутся? Ставлю свою машину против вашего сломанного будильника…» Звоницкий отогнал непрошеное видение и бросил раздраженный взгляд на часы. Ну что Кира там копается? У них остается так мало времени, а макияж можно привести в порядок и дома…
Когда Кира не появилась и через сорок минут, он сообразил – что-то не так. Поднялся и прошел к дамской комнате. Из двери, на которой был нарисован веер, как раз выскользнула давешняя официантка в красной курточке и удивленно уставилась на Глеба. Он поймал девушку за рукав и поинтересовался:
– Простите, а где моя спутница?
Поднялся небольшой переполох. Выяснилось, что Киры Костомаровой в ресторане нет. При этом совершенно точно было известно, что женщина не покидала «Маджонг» ни через центральный вход (там скучали в машине двое охранников солидного господина в пиджаке, по виду депутата или средней руки чиновника), ни через служебный (там последний час возились с неисправным фонарем электрики). Когда Звоницкий в ярости пригрозил, что сейчас вызовет наряд полиции, официантка поманила его пальчиком и отвела в сторону.
– Слушайте, я могу объяснить, куда подевалась ваша спутница, – воровато стреляя глазками, сообщила она. – Пойдемте, я вам покажу. Только не поднимайте скандал, ладно? А то у нас будут неприятности.
Официантка завела Глеба в женский туалет и показала на небольшое окошко под потолком. Приоткрытая стеклянная фрамуга пропускала воздух, но пролезть в отверстие не могла бы и кошка. Или… или могла?
– Знаете, у нас тут уже не в первый раз девушки сбегают. Чаще всего студентки – пришли в кабак, хотели с кем-нибудь познакомиться, раскрутить на ужин и дармовую выпивку, а потом сделать «динамо».
– Что сделать? – поднял брови Глеб.
– «Динамо». Вы что, не знаете, что это такое? Когда девушка обещает, обещает, а потом сбегает… это… не отблагодарив.
Выражение «динамо» Звоницкий, конечно же, знал, вот только не слышал его со времен студенческой юности.
– Конечно, не каждая девушка в это окошко пролезет, – продолжала официантка, – а только очень стройная. Но ваша спутница как раз такая.
Глеб смерил взглядом окошко. Да, при известной ловкости, приложив массу усилий, в него могла протиснуться женщина. Но ведь для того, чтобы достать до окна, нужно сначала влезть на раковину, потом подтянуться. Он представил Киру – в белом платье, в босоножках на высоком каблуке… Бред какой-то! Зачем ей убегать таким экзотическим способом?! Каких-то пятнадцать минут, десерт и чашка кофе напоследок – и он сам отвез бы ее домой!
Глеб пригляделся, поднял руку и снял длинную белую нитку с фрамуги. Да, никаких сомнений – Кира Костомарова покинула «Маджонг» именно через это окно. «Динамо»… Бывает, конечно, «динамо» до секса – точнее, с целью его избежать. Но чтобы после?!
– А вы как, платить-то будете? – с некоторой тревогой спросила официантка.
– Само собой, – усмехнулся Глеб. – Плюс чаевые, не волнуйтесь. Только скажите мне – моя… подруга, перед тем как она исчезла, у нее телефончик случайно не звонил?
Официантка отрицательно покачала головой и вдруг оживилась:
– Знаете, а я ведь вспомнила! Когда ваша дама шла в туалет, у служебного входа терся какой-то мужчина. Она на него мельком так поглядела и ускорила шаг. Быстренько в туалет шмыгнула, и с тех пор ее никто не видел.
– Мужчина? – напрягся Звоницкий. – А как он выглядел?
– Да я не присматривалась, – пожала плечиками официантка. – Заметила только, что у него борода. Черная такая. Ну как, не будете скандал поднимать?
– Не буду, – пообещал Глеб, оплатил счет, оставив девице щедрые чаевые, и покинул злополучный ресторан. Набрал номер Киры, но телефон молчал.
Напоследок Звоницкий расспросил и электриков, но те не смогли сказать ничего дельного. Мужчина лет сорока, спортивного телосложения, черная рубашка-поло, светлые брюки… Жарким августовским вечером так одета половина Москвы. Бороду они заметили, а более ничего примечательного во внешности мужика, который помаячил несколько минут у служебного входа, запомнить не смогли. Глеб поблагодарил работяг и под насмешливыми взглядами («Что, братан, не повезло? Бабы – они такие!») сел в свою машину.
Вернувшись домой, он пытался дозвониться Кире. Глеб Аркадьевич чувствовал себя полным идиотом. Бывало, что женщины бросали его, но никогда в такой унизительной форме. Он вспомнил, как таращилась на него публика в ресторане, и стиснул зубы. Да, не скоро теперь Глеб сможет появиться в своем любимом «Маджонге»… В расстроенных чувствах он достал из бара бутылку коньяка – подарок благодарного пациента (вернее, его хозяина) – и остаток вечера потонул в розовом алкогольном тумане.
На следующее утро Звоницкий чувствовал себя старым и помятым. По дороге на работу он насвистывал сквозь зубы «На палубу вышел, сознанья уж нет, в глазах у него помутилось». Яна всего разок глянула на бледное лицо шефа, на сведенные к переносице брови и не рискнула даже поинтересоваться, как прошел вечер.
Было всего восемь утра, но первые пациенты уже ждали приема. Глеб навестил вчерашнюю овчарку в боксе – после операции собака чувствовала себя вполне прилично. Он отпустил практиканта Мишу, который дежурил ночью в клинике, потом велел Яне обработать собаке швы и начал прием.
Как всегда, от работы настроение Звоницкого улучшилось. В который раз Глеб порадовался, что тогда, шесть лет назад, послушался внутреннего голоса и все-таки доучился на ветеринара, исполнив свою юношескую мечту.
Ближе к вечеру он окончательно оправился от вчерашнего поражения на любовном фронте и даже мог вспоминать о поразительном «динамо» не с раздражением, а с юмором. Правда, делиться подробностями с ассистенткой Звоницкий все-таки не стал.
Уже перед закрытием в клинике появилась коренастая девица с пирсингом, несмотря на жару, одетая в черное – майку, «косуху» и камуфляжные штаны.
– Могу я забрать собаку? – хмуро поглядывая на очередь, где томились по меньшей мере три овчарки, спросила она.
– Сможете обеспечить хороший уход – забирайте, – разрешил Звоницкий. Провел хозяйку в кабинет и продолжил инструктаж: – Уколы делать умеете? Я вам дам антибиотики и витамины на курс лечения. Швы обрабатывать два раза в день. Воротник пока не снимать. Кормить часто, дробно, малыми порциями. Закончите колоть – добро пожаловать на контрольный прием. Если что – звоните.
– А можно лучше в Паутине?
– Простите? – изумился ветеринар.
– В Инете.
– А-а, конечно, – пожал плечами Глеб и вручил девушке свою визитку. Электронный адрес клиники был единственным, которым Звоницкий пользовался последние четыре года. – Яна, приготовьте собаку.
Девушка покосилась на дверь и сунула Глебу толстенький конверт.
– Это что?
– Это… благодарность, – неловко проговорила девица.
– Уберите, – вздохнул ветеринар. – Что вы в самом деле! Вы же оплатили стоимость операции через кассу. Я просто выполнял свою работу, а вы мне какие-то взятки непонятно за что суете.
Девушка еще немного помаялась, потом сунула конверт в карман камуфляжных штанов и вдруг протянула Глебу крепенькую ладошку:
– Меня Вера зовут. Вера Войнаровская. Для друзей – Война.
– Рад знакомству, Вера, – пожал ее руку Звоницкий.
– Вы это… если что-то надо, обращайтесь, – предложила девушка. У нее было круглое лицо с выступающими скулами, серые глаза, густые пушистые брови и белоснежные зубы.
– А чем вы занимаетесь? – заинтересовался Звоницкий.
– Промышленным альпинизмом, – ответила Война. – И еще всяким, по мелочи.
– А, так вот что за веревку съела ваша собака! – сообразил ветеринар. – Спасибо, Вера. Если мне понадобятся услуги промышленного альпиниста, я обращусь к вам. А теперь извините, меня пациенты ждут.
В окно Глеб Аркадьевич видел, как Война вынесла завернутую в одеяло собаку и погрузила в черный внедорожник «Сузуки Джимми», уселась за руль и, довольно агрессивно распихивая других автомобилистов, выехала со стоянки. Надо же, впервые в жизни общался с девушкой-альпинисткой! Жаль, ее услуги вряд ли когда-нибудь понадобятся, покачал головой Звоницкий и вернулся к работе.
Следовало признать, что в жизни ветеринара наступила черная полоса. И связано это не столько с появлением Киры Костомаровой, сколько с уходом ее матушки Варвары Михайловны. Глеб даже не подозревал, насколько привык полагаться на эту женщину, насколько важна она в его повседневной жизни и насколько он зависим от нее. Да, порой добрейшая пожилая дама бывала излишне заботливой и назойливой, позволяла себе совать нос куда не следует и вмешиваться в его личную жизнь, но… Приходя поздно вечером с работы, Глеб Аркадьевич привык получать вкусную еду, выглаженные рубашки и благоухающий чистотой дом. А теперь что?
В доме беспорядок, от полуфабрикатов уже начинает побаливать желудок. К тому же у Звоницкого была семья. И пусть его домочадцы не ходили на двух ногах, а бегали на четырех лапах, проблем от этого не убавлялось. Дело в том, что ветеринар был счастливым обладателем собаки и кота. Толстый котяра по имени Феликс достался ему в результате совершенно фантастической истории, а обстоятельства появления в доме дворняги по кличке Грязный Гарри напоминали низкобюджетный боевик. Глеб привязался к обоим зверюгам, но как-то упустил из виду, что без домработницы любимцы сядут ему на шею. Гарри требовал долгих прогулок дважды в день, Феликс тоже просил внимания.
Звоницкий поймал себя на трусливой мысли, что, может быть, стоит попросить у пожилой дамы прощения – чем бы она ни была обижена, он всегда сможет загладить свою вину энной суммой премиальных… И пусть даже ее непредсказуемая дочка устроила ему неприятный вечер, Глеб дорого бы дал, чтобы вернуть налаженную, спокойную, благополучную жизнь, которой так неожиданно лишился.
Да что же это такое?! Как быстро он капитулировал! Мужчина он или кот, готовый на все ради мягкой подстилки и полной миски?! Неужели он, Глеб Аркадьевич Звоницкий, в прошлом сотрудник прокуратуры, а теперь успешный владелец ветеринарной клиники, не может самостоятельно наладить собственную жизнь, не прибегая к услугам пенсионерки?