Рисаимин спала. Так Ибики сказали, когда он тактично постучал в дверь клана Акимичи и попросил аудиенции с больной. Интересно, почему никто не поверил в его благие намерения? Он даже с тортиком пришёл. Может, надо было всё же переодеться в обычную одежду, а не идти в форме? В любом случае, ему не отказывают, просто предупреждают, что Рисаимин болеет и отсыпается. Тортик приняли и даже съели по кусочку в его присутствии, после чего Чоджи с явной опаской и подозрением проводил Морино в комнату невесты. Его взгляд так и говорил: Навредишь – съем.
Рисаимин действительно спала. Так было, пока палач всея Конохи не сел на постель и не применил «Тяжёлый взгляд-но-дзюцу». Тогда ей было не до сна – она съёжилась и натянула одеяло до глаз. Глаза вопросительно и как-то обречённо смотрели на Ибики в упор.
- Цунаде попросила тебя проведать и узнать кое-что.
- Это я уже поняла,- Рисаимин съёжилась ещё сильнее, пытаясь просочиться сквозь кровать. Увы, при болезни чакра плохо подчиняется ниндзя, так что у неё ничего не вышло. Ибики улыбнулся. Девушку затрясло.
- Так, начнём. Скажешь сама, или гендзюцу применить? Хотя, похоже, второй вариант будет лучше,- Рисаимин обречённо кивнула. Ибики привычно сложил печати и приставил ко лбу девушки. Та закрыла глаза и глубоко вздохнула, расслабилась и не мешала (а у неё была возможность?). Ибики начал просматривать её память, начиная с самого первого дня в Конохе.
Чем хороши такие техники – так это возможностью видеть отношение самого человека к своим же действиям. У Рисы была хорошая привычка подводить короткий итог того или иного события, вот эти итоги и заинтересовали Ибики. Этот допрос ему даже нравился – в кои-то веки ему не мешают работать. На моменте с Кейриганом Ибики временно разорвал связь и вытер пот с головы, а потом вернулся и до самого момента начала её болезни не отрывался. Всё было не так плохо – девчонка совершала полузаконные, но правильные действия ради Конохи, помыслы были чисты, а сердце – наполнено любовью. Но вот один момент…
- Почему ты не сообщила о Кейригане сразу?
- Я побоялась, что меня начнут использовать в злых целях…не Цунаде-сама, но такие люди, как Данзо. Кроме того, они могли бы воспользоваться мной через Чоджи или Шикамару, а от них я ожидаю беды меньше всего. Да и…это додзюцу несовершенно и очень опасно. Вы ведь поняли его принцип.
- Понял, понял. Как-то не клеится допрос.
- Но вы ведь узнали всё, что вам нужно, я даже не сопротивлялась.
- Какой же это допрос? Я не использовал пыточные техники, психологическое давление, даже кулаки. Это не допрос, это чёрт знает что,- Ибики не особо расстроился, война ведь намечается, но он ожидал чего-то большего. Он готовился к небольшой потасовке, хотел использовать любимую «Камеру Пыток», а Рисаимин даже не сопротивлялась. Хотя она, кажется, тоже чего-то другого ждала.
- Я тоже ожидала чего-то другого. Мне казалось, вы достанете щипцы и зажигалку, или иглы, или, там, грушу.
- Какую грушу? – заинтересовался Ибики. Рисаимин подробно описала аппарат, принадлежавший их штатному палачу-садисту, и принцип его действия. Морино послушал, потом достал блокнот и начал записывать и зарисовывать. Рисаимин «по доброте душевной» предложила принести ему эту вещь, когда в следующий раз отправится в Ёмигакуре.
Но Ибики отметил так же одну деталь, которую в упор не видела Рисаимин, а остальные не обращали внимания. Но палач, палач-то видит всё! Глаза у Рисаимин в тот момент, когда она ответила на вопрос Ибики, на мгновение изменились на Кейриган, но другой. Другой Кейриган. С двумя перпендикулярными крестами.
Тоби вспомнил о Рисаимин только сейчас. Судя по её поступкам, она будет воевать до конца, причём даже после смерти (он в этом был уверен), используя любые доступные методы, законные и незаконные, от прямого боя до сложных многоходовых стратегий с запасными ходами и планом отступления. А её додзюцу – Кейриган,- поможет ей. Словом, её надо вывести из войны как можно быстрее. Но как?
- Кабуто, ты знаешь, как победить Рисаимин? – решил поинтересоваться у союзника (временного) Обито.
- Знаю,- коротко ответил тот.
- И?
- Заставить перейти на нашу сторону? – Кабуто явно издевался.
- И как?
- Очень просто,- Кабуто пошёл из убежища в сторону кладбища Ёмигакуре. Да, теперь временное убежище находилось именно там, средь холмов и гор. В одном из домов он нашёл странный кулон из чёрного металла с рубином, который очень напоминал шаринган по стилистике, чем привёл в восторг (тайный) Обито. Разумеется, кулон был срочно заныкан в карман. Позже, подумав хорошенько, Обито повесил его себе на шею – мало ли, вдруг придётся раздеваться.
Вернулся Кабуто с двумя тряпочками с чем-то. Поймав пару Белых Зецу, он уединился в доме главы деревни, откуда вскоре донёсся его удивлённый возглас. Какой именно, Обито не расслышал, но вроде не ужаса. Поспешив туда (поспешив – сильно сказано), он увидел только край чей-то одежды, исчезающий в гробу. Гроб ушёл под землю и явно куда-то…пошёл? Прорылся? А, хрен с ним. Только гробов было два, и оба – немного меньше нормальных.
- Кого ты воскресил? Неужели есть сильные синоби, ещё не воскрешённые для войны?
- Сильные – вряд ли. Полезные – да. Только эти двое смогут победить Рисаимин,- что-то в голосе Кабуто звучало неправильно, лживо.
- Ты не лжёшь?
- Нет. Эти двое действительно могут победить Рисаимин. Им даже не понадобиться драться с ней. К сожалению, ни для чего другого эти двое непригодны,- Кабуто прищурил глаза и опустил голову. По нему можно было увидеть, что идея убить Рисаимин его не привлекает.
Через три дня Рисаимин была абсолютно здорова. Судя по тому, что за эти три дня никто не пришёл её убить или забрать в тюрьму, либо на неё плюнули, либо подбирают наказание. Так, Риса успела выздороветь, откормиться и морально подготовиться к войне. А потом собрала всю волю в кулак и пошла к Цунаде.
«Помирать идёшь?»
- Риса, ты идёшь так, словно тебя там убьют.
- Да,- ответила Рисаимин обоим. Она действительно шла, как на заклание. Невинная жертва в лапы маньякам. Хах. Невинная жертва…
- Не куксись, всё не так плохо. Ты же не сделала ничего, за что тебя могут наказать.
- Связь с Орочимару и Кабуто, договор с Саске, утаивание Кейригана, убийство Данзо…
- Никто не свят. Ну, ты хотя бы раскаиваешься?
- Нет. Я считаю, что делала всё правильно. Откуда я могла знать, что во внешнем мире не принято договариваться с врагами? У нас говорили так: «Худой мир лучше доброй ссоры». Я не знала, что это правило здесь не работает.
- Работает, почему нет. Просто все как-то позабыли о нём. Но оно от этого работать не перестаёт.
- А Данзо?
- Слушай, я тут о нём кое с кем поговорил…тебя за это благодарят более пятидесяти покойных Учиха, Яманака и Абураме. Так что иди к моей внучке смело. Ну чего ты боишься, я же рядом.
- Будь вы хоть немного осязаемым, мне бы было легче,- прошептала Рисаимин, но всё же постучала в дверь кабинета Хокаге. Та явно ругнулась, но велела заходить пришедшему. Рисаимин вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и сразу же опустилась на колени, склоняя голову и прикрывая глаза. Поза покаяния.
- Что ты делаешь? – недоумённо спросила Цунаде.
- Я готова понести наказание. Морино Ибики вам уже рассказал о моих…похождениях, поэтому я пришла получить то, что заслуживаю.
- То, что заслуживаешь? – голос приобрёл сомневающиеся нотки. Рисаимин за своими пышными волосами не могла видеть лицо Цунаде, но слышала приближающийся звук шагов. «Конец?» – подумала Рисаимин, готовясь ко всему. В основном к побоям или смерти, в лучшем случае – заточению. Поэтому когда на её затылок легла ладонь, Рисаимин только дёрнулась и зашептала уже привычную колыбельную-молитву.
- То, что ты заслуживаешь, ты получишь после войны. А сейчас я приказываю тебе прекратить самобичевание и сосредоточиться на своих обязанностях!
- К-каких обязанностях? – не понимает Рисаимин, поднимая наконец голову.
- Обязанностях биологического оружия, ясное дело!
Тут в кабинет вбежал Изумо – вид у него был такой, словно он разогнался до ста километров в час за пять секунд, а потом резко затормозил. Судя по его сбивчивому рассказу, Котетсу сейчас пытается задержать первую партию врагов…
- Каких врагов?
- На вид – двенадцати лет, не больше. Двое, вроде мальчик и девочка. Лица – в трещинах. Девочка черноволосая, в красном платье. Мальчик в серых одеждах, волосы каштановые. Они хотят поговорить (я надеюсь, что только поговорить) с Рисаимин!
Рисаимин вдруг побледнела и закрыла глаза, опустившись на пол. Обморок. Когда Цунаде привела её в чувство небольшим пинком, Рисаимин сказала не своим голосом:
- Мне кажется, я их знаю.
- Долго нам её ждать? – серьёзно спросила девочка. Котетсу сразу понял, что с этой парочкой что-то не так. Разумеется, он слышал краем уха об Эдо Тенсей, но никогда не видел воскрешённых таким образом людей. Теперь увидел. Было в девчонке что-то пугающее, чего не было в её спутнике. Мальчик выглядел куда более живым. Он стоял молча, напряженно вглядываясь в землю, словно хотел что-то найти.
- Да кто вы вообще такие? – не выдержал чунин.
- Это не важно, вы нас не знаете. Мне нужно поговорить с Рисаимин, ему тоже. Вот она нас знает.
- Она вас убила? – предположил Котетсу, раздумывая о путях к отступлению.
На лице девочки промелькнула тень улыбки.
- Нет, вовсе нет. Пожалуй, нам надо всё же представиться…
- Ты знаешь их? – спросила Цунаде, подозревая худшее.
- Разумеется. Именно в этих одеждах их и хоронили,- Рисаимин чуть не плакала. Похоже, она близко знала незваных гостей.
- И кто это? – Цунаде приготовилась поверить всему, что бы не сказала Рисаимин, и Саикинхеики, всхлипнув, сказала:
- Хигаиша, моя старшая сестра-близнец…и Сенджу Китаи, моя первая любовь.
====== Старшая сестра рядом с тобой. ======
Рисаимин вышла к воротам Конохи и вышла из деревни. Её худшие опасения подтвердились: Китаи и Хигаиша были воскрешены. Старшая сестра теперь была ниже Рисы на целую голову, Китаи же был Рисе по нос. А ведь раньше Рисаимин была ниже его…
- Сестра? Хм. Ты выросла, Рисаимин,- Хигаиша обошла Рисаимин по часовой стрелке и хмыкнула ещё раз,- Хм. Ты прошла все модификации и даже больше. Как тебе мой Кейриган?
- Спасибо…но как ты могла управляться с ним? Он же может меня уничтожить!
- Первый тип Кейригана – разумеется. Но не второй. Кейриган второго типа схож с Мангекё Шаринганом, он тоже требует кое-чего от владельца…
- Но…чего?
- Правды. Когда человек говорит правду, особенно, если он очень не хочет этого делать, Кейриган преобразуется и удваивается. И ты это сделала, сестра моя.
- Как? Когда? Хотя…- Рисаимин начала припоминать, что страшную смесь стыда со страхом и облегчением испытала несколько дней назад, когда её расспрашивал Ибики. Неужели этого было достаточно?
- Да. Я не следила за тобой, но по тебе вижу, что ты больше не человек…
- Ну ты, Хигаиша, загнула. Я – человек. То, что Кабуто вколол мне сыворотку вечной молодости, ещё не делает меня монстром,- Рисаимин сама не поняла, когда натянутые нервы отпустило и разговор с сестрой перестал быть настороженно-выжидающим. Но Рисаимин забыла о Китаи, а вот он…он как-то странно смотрел на её живот, словно сканируя…словно?
- Риса…ты прошла двадцать восьмую модификацию? – со странным ужасом спросил Сенджу. Рисаимин отвела взгляд.
- Да. Я нашла человека, которого полюбила…взаимно,- Рисаимин понимала, что для Китаи это как соль на рану: его любимая полюбила другого и собирается выйти за него замуж. Китаи закрыл глаза и отвернулся. Плечи затряслись, Рисаимин услышала тихие-тихие, на грани слышимости, всхлипы. Действительно, как соль на рану.
Рисаимин никогда не понимала, почему так грустно от ухода дорогих людей, но на похоронах Китаи она впервые заплакала. Всего несколько слезинок, но сам факт...тем не менее, как бы Рисаимин не было приятно так вот разговаривать с внезапно воскрешёнными сестрой и другом, они явно не просто так пришли.
- Хигаиша, Китаи, вы ведь не просто так сюда пришли, так. Вам что-то приказали?
- Нет,- неожиданно ответила Хигаиша, опуская прохладную руку на плечо сестры,- тот, кто нас воскресил, велел нам передать тебе, что с каким-то договором возникли затруднения, но тот кто-то постарается тянуть с твоим убийством до последнего и ожидает от тебя того же. А ещё…ещё он попросил узнать у тебя, не можешь ли ты найти какую-то Анко и принести в убежище живой и, желательно, целой. Сестра, я и не знала, что ты работаешь на два фронта.
- Я служу Хокаге, а договор с Кабуто – просто договор, я сама не знала, что так получится. Хигаиша, так он воскресил вас только для этого?
- Нет,- теперь уже Китаи положил руку на плечо Рисаимин (другое плечо),- Он сказал, что будет неплохо, если мы уничтожим Коноху…или, по крайней мере, сразимся с твоими друзьями. С твоими друзьями я драться не собираюсь, но вот ОН…Он не жилец. Как его зовут?
- Не скажу,- уверенно ответила Рисаимин.
- Как он выглядит?
- Не скажу!
- Тч,- коротко выругался Китаи, проходя в Коноху через ворота мимо Рисаимин. Хигаиша и Рисаимин смотрели ему вслед одинаково удивлёнными глазами.
- Сестра, он сильно изменился с момента смерти,- будто бы извиняясь, пояснила Хигаиша,- Его сердце зачерствело, как только он узнал от Хаширамы-самы о том, что ты помолвлена с другим. Он хотел приударить за мной…но…возникли непредвиденные обстоятельства, и он не смог это сделать.
- Обстоятельства? Неужели кто-то из духов тебе понравился? Я о нём слышала? Он давно умер?
- Ты о нём наверняка слышала, поэтому я не собираюсь его называть по имени. А теперь дай мне пройти в Коноху и проследить за этим ненормальным, пока он не начал кастрировать всех мужчин поголовно. С него не убудет. И ещё, сестра, мне надо с тобой кое о чём поговорить… Но это позже. Сейчас ты должна остановить Китаи…а, чёрт с ним. Давненько я тебя не видела, Риса…
По дороге сёстры продолжали разговаривать, абсолютно позабыв про ревнивого бывшего жениха, который будто бы целенаправленно двигался к дому Чоджи. В принципе, так оно и было: навыки сенсора у гипотетического внука Тобирамы были достаточными. А Рисаимин «пропахла» чужеродной чакрой насквозь, так что отыскать соперника было проще простого.
Чоджи и Шикамару сидели на крыльце и ели чипсы. Просто и спокойно сидели и ели, Шикамару смотрел на облака и думал. Но тут со стороны улицы послышались странные звуки, будто кто-то очень злой идёт к ним. Шикамару посмотрел на улицу и обомлел: зомби в лице маленького мальчика лет двенадцати с очень злым лицом приближался к их крыльцу. Наверное, при жизни мальчик был достаточно симпатичным: низкий хвост красновато-каштановых волос, явно отшлифованная веками порода…но воскрешение явно изменило его. Вздохнув, Шикамару медленно поднялся и приготовился обороняться.
- Тебя прислали сразиться со мной? – спросил Шикамару.
- Ты можешь уходить, мне нужен ОН. Он обесчестил мою девушку!
- Что?!- Чоджи чуть чипсами не подавился от возмущения,- Я никого не бесчестил! Ну, кроме Рисы, но она сама предложила! И кто ты такой? – толстяк встал и посмотрел прямо в глаза воскрешённому.
- Сенджу Китаи из Ёмигакуре. Не думаю, чтобы она по собственной воле предложила это тебе, жирдяй.
- Я не толстый, у меня кость широкая!
- Это у Рисы кость широкая, а ты жирный! Я вызываю тебя на поединок, победитель получает Рису, а проигравший – смерть. Выбирай, как соревноваться будем.
Шикамару тут же кинулся к Чоджи и шепнул одно-единственное слово, которое спасло Чоджи от смерти.
- Еда,- услышал Чоджи тихий шепот друга.
- Еда,- громче повторил он для Китаи.
- Что? – не понял воскрешённый.
- Мы будем соревноваться в поедании барбекю,- пояснил Чоджи. Он ещё не успел пообедать, да и завтрак явно был недостаточно плотным, но Китаи знать об этом не стоит. Китаи кивнул и согласился раньше, чем понял подвох в этой затее. Но было уже поздно отказываться – раз сам предложил выбрать тип соревнования, сам согласился, пусть сам и попытается выиграть. Когда Рисаимин с сестрой вспомнили о ревнивом бывшем парне (о покойном бывшем парне), Шикамару и Ино уже накрывали на стол.