Рингоноки знала, что Гаара не переживёт извлечение Шукаку. И в её голове созрел хороший план, который она начала немедленно претворять в жизнь.
- Какузу-сама, я ведь могу уйти в любой момент?
- В принципе да, тебя здесь держат на добровольной основе. Но если ты уйдёшь, Лидер будет злиться и снова пошлёт за тобой.
- А пойдёмте со мной.
Какузу удивился настолько, что выронил пачку денег.
- Ты ведь понимаешь, что я – нукенин, что за мою голову назначена награда, что тебя за моё спасение по голове не погладят. Понимаешь?
- Да. Не волнуйтесь, я вас защищу. А ещё вы можете выйти из организации не один, а со всеми деньгами…
- Хорошо, я подумаю.
- Думайте быстрее, я должна спасти Гаару.
- Хорошо, хорошо, я иду.
И всё было бы хорошо, если бы в дверь вдруг не постучал Кисаме. Узнав, что Рисаимин и Какузу собираются уходить, он кинулся прочь, но не к Лидеру, а к себе в комнату.
- Твоей годовой зарплаты не хватит, чтобы заставить меня изменить решение.
- Ты, Какузу, меня не понял: я иду с вами.
Рисаимин ничего против не имела, даже наоборот. Она подозвала к себе обоих нукенинов и начала излагать им свой хитрый план.
Гаару принесли вечером и временно положили у входа, чтобы подготовиться к извлечению Шукаку. Рисаимин подошла к Казекаге и, оглянувшись по сторонам, вынесла его из пещеры. Снаружи в кустах сидели Какузу с чемоданом денег и Кисаме с Самехадой и маленьким узелком с вещами. Рисаимин кинулась туда и прежде, чем Дейдара и Сасори заметили неладное, закинула двух мужчин (каждый был не меньше чем голову выше её) на спину, перехватила поудобнее Гаару и с низкого старта рванула в лес. Она чувствовала, что Сасори МОГ достать её своим ядом, но почему-то не пошевелился. Хотя у него было несколько секунд, которыми воспользовался Дейдара.
- Искусство это взрыв! КАЦ!!!
Но у Рисаимин был запасной выход. Она собрала все фигурки Дейдары, изготовленные, но не взорванные – да, их было очень мало, но пару штук нашла,- и поставила у входа. Понятно, что произошло сейчас? Тем более, чем Рисаимин ещё и свои бомбы, сделанные на основе грязи, гнилой воды и взрывной печати, активировала в самый интересный момент. В общем, всё убежище заволокла нестерпимая вонь, а выход Дейдара запечатал собственными бомбами.
Через пару часов, когда пещеру более-менее разобрали, выяснились несколько неприятнейших новостей:
*Нажитое непосильным трудом за много лет добро уничтожено;
*Исчезли все деньги организации;
*Исчезли: Гаара, Какузу, Кисаме и Рисаимин;
*Тела Пейна повреждены и нуждаются в свежем воздухе;
*Сасори улыбается и не кажется огорчённым вышеперечисленными фактами.
- Сасори, ты всё знал?
- Только то, что Рисаимин захочет спасти Гаару. Но то, что с ней уйдут два члена организации, я не предполагал.
- Ты знаешь, что я с тобой сделаю?
- Нет, Лидер-сама, даже не представляю.
Тем временем Рисаимин мчалась в Суну. Гаара очнулся, но висел спокойно и молчал. Только охал с непривычки на моментах перегрузки. Рисаимин же целеустремлённо продвигалась к городу, и вот он замаячил вдали. Она почуяла Чоджи, услышала его голос (да, на расстоянии нескольких километров), и это придало ей сил. А ещё она почувствовала, что кому-то очень нужна её помощь. Кто-то знакомый.
- Сасори говорил, что отравил брата Казекаге. Интересно, он ещё жив?
- Канкуро отравлен? – в один голос переспросили Гаара и Рисаимин. Она прибавила ходу, а он приготовил речь. Как ни странно, она ему не пригодилась – Рисаимин запрыгнула прямо в окно палаты, скинула (осторожно) с себя трёх мужчин и рванула к постели больного. Вернее, помирающего. Раздумывать было некогда, поэтому Рисаимин сорвала с рук бинты, воззвала к лёгким и решительно положила ладони на грудь и живот брата Гаары. К рукам начала стекать чакра.
- Что ты собираешься с ним делать?
- Полностью прочистить организм. Как пурген, только для всего тела. Фукатсу!
Канкуро прошибла голубая чакра на манер молнии, только гораздо дольше и сильнее. Судя по его широко распахнутым глазам и широко открытому рту, это было больно. Тем не менее, Канкуро не мог издать ни звука, а Рисаимин максимально сосредоточилась и не отвлекался бы, напади сейчас Акацуки и Мадара в придачу.
Через минуту всё закончилось. Рисаимин осмотрела свои руки и почему-то расстроилась. Гаара кинулся к брату. Выглядел тот плохо, но дышал уже гораздо легче и просто спал.
Прибыла Сакура.
====== Хорошего на двоих, плохого на одного. ======
Прибыла Сакура.
Помимо неё в палату влетели: Какаши, Наруто, Сай, Ино, Шикамару и Темари. Последней пришла бабушка Чиё.
Повисла немая сцена. Рисаимин заслонила собой Какузу и Кисаме, те достали нити/Самехаду. И тут появился ключевой персонаж – Чоджи. Рисаимин и Чоджи секунду смотрели друг на друга, а потом бросились друг другу на шею. Умилительную картину воссоединения двух влюблённых (или уже любящих?) никто не думал прерывать. Какаши хмыкнул и достал томик «Приди-Приди…», Шикамару тяжело вздохнул, Ино начала немного завидовать этим толстячкам, а Наруто…Наруто же смутился и отвернулся – про девушку Чоджи он уже слышал краем уха, но не думал, что она симпатичная. По правде говоря, он представлял её чем-то вроде самого Акимичи в Секси-но-дзюцу.
Влюблённые провели в палате Канкуро пятнадцать минут. За это время Гаара убедил всех в том, что эти два чудика – да, этот синий и тот, что с чемоданом,- перешли на сторону Рисаимин под её ответственность, что брат Канкуро жить будет ещё минимум неделю, пока его не выпишут, что Рисаимин беременна от Чоджи и Шикамару придётся помогать другу с пелёнками в перерывах между миссиями…А эти двое даже не разговаривали, просто смотрели друг другу в глаза с одинаковым восторгом. Сая это очень заинтересовало.
- Хм, они ведь рады друг друга видеть, почему же они не разговаривают, не целуются?
- Знаешь…я сама не понимаю,- признала Сакура.
- Потому что эти двое обладают телепатической связью,- ответил Шикамару. Нет, Чоджи ему этого не говорил прямо, но прозрачные, как горный ручей, намёки понял бы даже Наруто.
- Они не прилагают к этому никаких усилий.
- Ну да. А зачем привязывать гору к земле?
- О…И всё же не понимаю. Она далеко не так красива, как большинство женщин Конохи…и всё же нравится мне.
- Ты это, главное, при Чоджи не ляпни, а то он тебе голову откусит. Я помогу ему.
Сай проигнорировал эту реплику Шикамару. Она ему нравилась не как женщина, а как модель. Он ещё никогда не рисовал людей в теле. Да и, если совсем уж честно, давно хотел нарисовать что-то эротическое. Если он уговорит Рисаимин (а в этом он не сомневался), то сможет потренироваться. Срисовывать с журнала «PlayNinja» красавиц уже не нравилось – все были однотипными, худыми и, как правило, со вторым-третьим размером груди. Эта же девчонка обладала широкими бёдрами, выраженной талией (которую талией назвать было сложно, так как там было гораздо больше, чем шестьдесят сантиметров) и, что Саю особенно понравилось, пышные груди размера этак четвёртого-пятого. Ну, и на лицо ничего так, пойдёт. Рисовать будет несколько сложнее, чем обычных людей, но не слишком.
На следующий день Гаара устроил для героя, спасшего их с братом, пир. Чоджи и Риса сидели рядом и синхронно ели. Со вчерашнего немого диалога они начали совершать синхронные вещи: говорили в унисон, шли в одном темпе, а сегодня утром, явно не сговариваясь, навестили Канкуро. Теперь ещё и едят из одной тарелки, только разными палочками. Шикамару не чувствует себя забытым, ведь сегодня утром его подняли, умыли, одели и причесали в четыре руки, причём очень ловко, когда он сам ещё не до конца осознавал происходящее. Он даже поймал себя на мысли, что не прочь так просыпаться каждый день. Учитывая, что проснулся он только после небольшой встряски.
Сразу после завтрака Рисаимин рассказала, где убежище Акацуки, как его найти, но добавила, что сейчас организация наверняка ищет новый дом. Ведь она перед уходом изрядно подпортила пещеру. Учитывая, что говорила она это в один голос с Акимичи, это были точные сведения.
И всё бы ничего, но тут Хаширама вспомнил, что обещал Рисе аванс…
Рисаимин вдруг почувствовала себя нехорошо. Захотелось в туалет, причём страшно и внезапно. Рисаимин почуяла недоброе, ведь живот тянуло слишком сильно и странно…сильнее, чем хотелось бы. «Ничего, вероятность выкидыша всего два процента…теперь восемьдесят?! Мама…и ведь сегодня я ещё не бегала…проклятье».
Чоджи чувствовал боль Рисаимин и начал подозревать, что это всё неспроста. Он обыскал кухню, допросил поваров, нашёл весьма подозрительным Гаару и его сестру, и только когда Рисаимин вышла грустной и подавленной, он остановился так же внезапно, как начал. Наруто ничего не понимал: почему это Чоджи и Риса сидят рядом и молча грустят? «Что-то случилось. Но что? Может, отравились? Нет, тогда они бы сидели в туалете. Поссорились? Не, тогда они не сидели бы рядом. Что происходит?»
- Эм…Чоджи, Риса, что случилось?
- Выкидыш случился,- грустно ответили оба.
- А что это такое?
- Слишком ранние роды,- объяснили ему.
- Ой. Это плохо…- тут даже мозгов много не надо, чтобы это понять. Тем не менее, Рисаимин не впадала в депрессию. Тсуги-Рисаимин только этого и ждёт.
«Это всё неспроста. Так внезапно выкидыш произойти не может, моё тело защищено от этого. Если бы вероятность повысилась из-за неудачного приземления, сжатия мышц или отравления, я бы имела минимум пять минут, чтобы справится с проблемой. Но тут что-то другое. Словно кто-то на меня воздействовал снаружи…и что за аванс хотел мне дать Хаширама?»
«Я его тебе уже дал»,- послышался знакомый голос. Слишком знакомый.
«Так это из-за вас я потеряла детей?!»
«Не потеряла, а сохранила! Без живота тебе будет легче сражаться, тебе не придётся сильно волноваться о них, когда они родятся…не волнуйся, это временная мера, по окончанию боевых действий я всё тебе верну!»
То, что Рисаимин ему ответила, нельзя указывать здесь. Это были изощрённые ругательства, ставящие под сомнения компетентность Хаширамы как человека, синоби, Хокаге и мужчины.
«М-да, тут у меня вышел промах. Говорил мне брат – предупреди её, а то замучает. Говорил мне Минато – лишившись ребёнка, женщина убьёт без рук. Даже Мадара отговаривал. Ну, что я могу сказать, теперь уже поздно. Да не бойся, я же их у тебя не навсегда забираю, только на время».
Если бы Хаширама был жив, его бы убили в четыре руки – Чоджи бы тянул голову, а Рисаимин – тело. Или сразу Канкиншоу. Или, что гораздо мучительнее, разряд чакры в сердце. Или, что позорнее, прямо в мужское достоинство. И всё, позор на весь клан.
«Ну хорошо, я поступил плохо…ну, исправлюсь. Может, ты сама чего-нибудь хочешь? Ты только пойми, с детьми на руках сражаться нельзя, так что теперь я буду вашим контрацептивом! Ну, вы же в деревне Ночи все умные, понимаешь меня?»
«Умом я понимаю и признаю вашу правоту…но сердцем я никак не могу вас простить».
«Теперь ты понимаешь меня в первый день вражды с Мадарой: умом я понимаю, что он враг, но сердце всё ещё считает его…другом. И от этого так просто не избавиться. Можно подавить, но остаток останется. Хорошо, чего ты хочешь?»
«Я очень слаба, но скрываю это благодаря чакре силы. А ещё я не могу скрываться. Меня можно взять на измор, застать врасплох, даже обмануть. Вы должны быть тем, кто предупредит меня о надвигающейся опасности, подскажет выход и окажет моральную поддержку. Чоджи я всегда смогу защитить…но кто защитит меня?»
«Разумно. Как видишь, я уже с тобой пять минут разговариваю, и нормально. Что-ж, почему бы и нет? Минато с Кушиной пытались выйти на контакт с сыном, но у них не получилось, а у меня получилось! Слушай, а кто твои предки?»
«Не знаю. Вам проще их спросить самому».
Рисаимин всё же простила старого синоби: он действительно хотел ей помочь, пусть и неправильно. Только Чоджи, когда узнал причину выкидыша, много чего нелицеприятного сказал про Хашираму. Рисаимин он доверял безоговорочно, как и она ему. Но, как уже было сказано много выше, старого друга ни он, ни она не забыли. Будь их воля, они бы и с Ино что-нибудь сделали, но тут воспротивилась уже она. На предложение потереть спинку в четыре руки ответила пощёчиной обоим.
- Чёрт, мне их тандем не нравится. Ладно бы ворковали в стороне, так они ещё и ко мне лезут!
- Они не лезут. Они хотят, чтобы мы не чувствовали себя забытыми и покинутыми. Мне нравится,- Шикамару не врал. Правда, в этот раз он не сам до этой простой истины додумался, а просто спросил их самих. Иногда это был самый простой способ узнать правду – просто спросить.
- Тебе нравится, а меня это нервирует. Их любовь может помешать нашей команде. Мы ведь и так не самые сильные, а сейчас лишимся ещё и главной ударной силы.
- Хм, а не наоборот? Рисаимин ведь биологическое оружие, она нас неоднократно спасала из таких заварушек, которые ты сама помнишь. Тем более, Чоджи и Риса в первую очередь синоби, а уже потом любовники.
- Ты их спрашивал?
- Более того, я видел каждую их встречу. Перед, кхем, любовью они, как правило, взбадривались небольшой тренировкой на пару. Так что о боеспособности нашей команды они заботятся. Как могут, но заботятся.
По возвращению в Коноху Чоджи первом делом расстроил отца, что со внуками тому придётся подождать. Но пообещал как можно скорее поправить ситуацию. Рассказывать об истинных причинах затруднений он не стал: Чоузе лучше не знать ничего о Хашираме и его невольном вкладе в создавшуюся ситуацию.
Когда Цунаде узнала о тайне Рисаимин, она не стала это высвечивать как событие мирового масштаба. Джонинам она об этом сказала так: «Это – Экирей Рисаимин, последняя из деревни Ночи. Обладает кеккей генкаем неустановленной мощи, «Саикинхеики». Найдите ей задание посложнее, и она станет джонином». На Кисаме и Какузу она отреагировала гораздо хуже – только техника «Кавайные-глазки-но-дзюцу» смогла её разжалобить. Остаться в Конохе им разрешили. Под тройной охраной. С испытательным сроком. Если за два месяца ничего не совершат, контроль будет ослаблен, но не снят.
«А знаешь, как меня вон тот в шрамах пытался убить? Это официально битва шла на ножах и нитях, а вообще-то на мочалке и табуретке. Ну не было в онсене оружия, не было. Только я всё равно выиграл, хотя шрам от табуретки ещё три года болел к дождю и ныл к снегу».
«Шрам от табуретки?» – удивилась Рисаимин.
«Это была какая-то неправильная табуретка».
После всех бюрократических заморочек Кисаме решил совершить самую страшную вещь в своей жизни – показать Рисаимин фотоальбом с фотографиями Акацук…в не самом презентабельном виде.
- Смотри внимательно: это – наше первое убежище.
- Такой миленький домик?
- Снимали у старухи на окраине Страны Молний. К сожалению, он часто ломался, поэтому пришлось съехать в пещеру. А это – Итачи-сан в тринадцать лет.
Итачи в тринадцать лет выглядел очень милым и почти безобидным, а ещё ему был явно великоват форменный плащ.
- Так, это Итачи на первой миссии со мной, это он работает на полях Страны Земли, это фотки со дня рождения Пейна, так выглядела наша пещера на следующий день, а это…чёрт, как сюда попало мамино фото?
На старой фотографии были изображены две женщины. Одна – белокожая, с серо-синими волосами, в одежде АНБУ Кровавого Тумана. Другая же была гораздо больше похожа на Кисаме, только была одета немного иначе. Обе женщины неприветливо скалились острозубой ухмылкой от уха до уха.
- Моя мама – в одежде АНБУ. А другая – моя тётя, я её никогда не видел. Её украли синоби деревни Ночи, когда она возвращалась с очередной миссии ранга «S». Это было лет тридцать назад.
- Тридцать лет назад?- Рисаимин побледнела,- А как её звали? Как звали вашу тётю?
Кисаме задумался.
- Кам…Кар…Камаире! Хошигаке Камаире.
Рисаимин посерела и осела на пол. Всё сходилось как нельзя лучше, и от этого хотелось ругаться.
- Мою бабушку звали Экирей Камаире. Она взяла фамилию деда после свадьбы. Ваша тётя не хотела выходить замуж, её выдали насильно…а потом родилась моя мама и семь её братьев и сестёр первого типа, ни один из них не дожил до детородного возраста. Бабушка незадолго до смерти набила мне эти татуировки,- Рисаимин размотала бинты и показала руки,- А теперь они сходят. Господин Кисаме, вы мой дядя, получается.