помочь своим соратникам. Обида и отчаянье рвали его на
части, но он продолжал оставаться всего лишь антуражем -
безликим туманом, который завис у правого борта.
Тем временем заговор трещал по швам. Мертвецы,
которых к тому времени насчитывалось больше двадцати,
практически взяли бунтовщиков в кольцо. Не ведая страха и
боли, они действовали слаженнее моряков, тесня тех к носу
корабля.
Старпом хорошо помнил этот миг: именно тогда он
впервые поддался панике, а в его голове стала мастерить
паутину паучиха отчаянья. Уже в тот миг он знал - они
проиграли, но сдаваться раньше времени в его планы не
входило.
Выскочив из толпы, старпом взревел, да так громогласно,
что даже самые трусливые члены команды обрели
минутную уверенность.
Орудуя саблей – раньше он никогда в жизни не фехтовал
так искусно, – двойник Терси прорвался к левому краю.
Удачно воспользовался медлительностью мертвецов: ему
удалось скинуть нескольких за борт, а еще троих разрубить
пополам. Впереди забрезжил призрачный лучик надежды.
Ликование толпы лишь раззадорило удачливого
предводителя. Раздалось несколько выстрелов, и на первом
плане возникла высокая, слегка сутулая фигура капитана.
Его глаза безучастно взирали на сражение. Медленно рука
поднялась вверх. Длинная искривленная сабля описала
широкий круг и ударилась в мачту. Корабль покачнулся. В
недавнем прошлом мистер Бероуз, а ныне верный слуга
мрака, сотворил то, чего не сумел сделать мистер Лиджебай
- деморализовав противника и не давая морякам
опомниться, он спрыгнул прямо в толпу.
Чаша весов вновь сместилась в сторону мертвецов. Более
искушенные в бою, они не реагировали на легкие раны,
действуя в наступлении мощным тараном.
Один за другим моряки падали на палубу, расставаясь с
жизнью. Терси отступал вместе со своей командой, четко
осознавая, что упустил свой единственный шанс на победу.
Бунт был подавлен!
Многие опустили оружие раньше времени, иные с
воплями кидались за борт, боясь неминуемой расплаты.
Именно в такие минуты и открывается второе дыхание,
благодаря которому человек может совершить
невозможное. Так случилось и на этот раз.
Терси рискнул.
Новый шанс выглядел еще призрачнее предыдущего, но
старпом не упустил свою Фортуну.
Улучив удобный момент, он очутился возле капитана и
нанес один разящий удар, так как учили его уличные
мастера Тики – снизу вверх, развернув лезвие сабли под
углом. Хлесткий, словно плеть выпад стал для мертвеца
настоящим откровением. Схватившись за горло, в котором
все бурлило и шипело, Бероуз издал последний
предсмертный стон, если такое было вообще возможно, и
упал на колени. Земляные лица его верных соратников
лишенных души замерли в исступление. Потеряв лидера,
они, опустив оружие, растеряно взирали друг на друга, не
зная как поступить.
Ликуя, Терси издал победный клич.
- Не смотря ни на что! – кажется, такую фразу он
выкрикнул тогда, кинувшись на оставшихся мертвяков.
Фраза повторилась слово в слово. На лице пастыря
возникла довольная улыбка. Память и на это раз не подвела
его.
Моряки с гиканьем бросились в новую атаку.
Описать тот сумбур, что творился на палубе, было просто
невозможно. Затаив дыхание, Терси следил за самим собой
– тем, что был лет на двадцать младше и смелее его
прежнего. Тогда в нем еще оставался запас прочности, тот
неуловимый фитиль, который способен взорвать изнутри
любого смельчака и совершить настоящее безумие. В те
времена у него еще теплилась искра веры. И неважно в кого
он верил, и что являлось для него жизненным компасом.
Надежда на победу была безгранична. Стань он тогда
служителем церкви, он бы без труда смог побороть
собственные противоречия и помочь тысячам страждущих.
Тогда, но не сейчас.
Отвернувшись, он уставился на бушующие за бортом
волны. Море рвалось на части, словно и в его глубинах шла
непримиримая борьба добра и зла.
Зная все наперед, Терси не стал досматривать кровавое
действо до конца. Все было слишком очевидно, чтобы
переживать этот кошмар дважды.
Заранее обреченное противоборство достигло финала. С
одной стороны находилось неведомое существо, тот, кто
стал для команды истинным проклятием, с другой – лишь
его подорванная вера и желание поскорее закончить
бесконечное жизненное плаванье. Плаванье в полный
штиль.
За спиной раздались стоны и крики отчаянья. Последний
шанс был упущен.
Терси вспомнил, как горстка повстанцев во главе с его
двойником в последний момент угодила в ловушку. На
палубе возникла огромная, будто зверь, фигура мистера
Сквидли. Того самого пресловутого Хозяина бездушных
тел. Того кто явился к ним из самой бездны и не собирался
возвращаться обратно.
Сжав ладони, Сквидли прошелся по палубе, словно кок,
выбирающий на сегодня достойное блюдо. Он пожирал
глазами оставшихся в живых повстанцев, и на его лице
медленно зарождалась довольная улыбка.
Химера ликовал, упиваясь своим превосходством.
Потом наступила череда приказов…
Бунтовщиков пленили и подвесили на рее, словно
деревянные
игрушки-вертушки,
определяющие
направление ветра. А самого Терси отправили в
бессмысленное плаванье к берегам отчаянья и одиночества.
В полный штиль.
Лодка отчалила от «Бродяги», когда на борту все еще
продолжалась вершиться казнь.
В огне факелов Керк-Терси видел силуэты прощавшихся с
жизнью товарищей по несчастью. Невыносимая боль
переполняла его душу, и он не знал, как утолить эту
невыносимую жажду. Команда доверилась ему, а он не
оправдал надежды. План не удался – бунтовщики
пожертвовали собственной жизнью, а он, всего-навсего,
получил вечное изгнание.
Высокие волны быстро уносили лодку подальше от
корабельной виселицы. Пастырь смотрел на самого себя
стоя возле борта – а в огромной иссиня-черной пучине
растворялась одинокая точка.
Эмоции Терси разрывали служителя Всевышнего на части,
а из глаз старпома-изгнанника ручьем катились слезы.
Казнь шла своим чередом. Но ему не суждено было
увидеть ее окончание. Его с позором прогнали прочь, не дав
шанса на спасение души, обрекая на вечные страдания
разума.
- Вспомнил? – раздался у самого уха голос капитана.
Терси кивнул. Больше не было сил на споры,
сопротивления, даже обычное слово, застряв в горле,
растаяло, превратившись в ноющую сердечную боль.
- Где дети словоплета, старпом? – почти ласково спросил
мертвец.
- Поинтересуйся у своего хозяина, - равнодушно ответил
пастырь и закрыл глаза.
Мир вокруг него закружился водоворотом и окунул в
ледяную воду новых воспоминаний. Он знал: так могло
происходить сколь угодно долго, пока правда не слетит с
его уст; пока это будет угодно пришедшим мертвецам; пока
он сам не покончит с этой игрой, признав свое поражение,
но дав шанс на спасение другим. Он не смог сделать этого
раньше, так почему бы поступить так сейчас ...
* * *
Проснувшись от ужасного стука, Клер вскочила с кровати
и кинулась к двери. За окном уже слепило солнце, а с
оживленной улицы доносились звонкие голоса крикливых
торговцев. Но ее брат тихо посапывал, морщась от
надоедливых лучей.
Стук повторился.
Обернувшись, Клер мгновенно определила, откуда
исходит монотонный звук и направилась к комнате
пастыря.
Всего секунду размышляя: удобно ли врываться в покои
взрослого мужчины? - девушка все же открыла дверь, и
едва не наткнувшись на опрокинутый стул, испуганно
зажала рот руками. Прямо напротив окна, раскачиваясь из
стороны в сторону, как белье на ветру, висело тело пастыря.
Голова, причудливо изогнувшись, едва держалась на
вытянутой шее, словно кто-то в последнюю минуту,
пытался с силой вытянуть висельника из петли.
Пытаясь сдержать рвавшийся наружу крик, Клер
отступила к стене.
Рука Терси несколько раз дернулась, будто он все еще
верил, что сможет вырваться их хищных лап старухи с
косой, а затем все замерло. Маятник предсмертных
конвульсий завершил свой короткий ход.
Клер захотелось плакать, проклиная злой Рок,
преследовавший ее семью попятам. Именно из-за него
погибали те, кто пытался им помочь. И она была уверена –
имя у этого злодея Проклятый-Сквидли!
Не желая понимать, как он проник в святую обитель, и
почему не расправился с ней и Риком, девушка уже не
верила, что когда-нибудь сможет избавиться от жуткого
кошмара. А если решится противостоять! - то финалом
этой затянувшейся гонки станет долгая и мучительная
смерть. Предчувствие было настолько сильным, что все
сомнения тут же ушли прочь. Выход был один...
Разбудив Рика, она долго вглядывалась в его лицо, а затем
сухо попросила:
- Отдай мне отцовскую книгу.
- Зачем? – не сразу понял тот.
- Я должна встретиться с мистером Сквидли и исполнить
его просьбу, - без всяких предисловий объяснила сестра. –
Где она?! Прошу не заставляй меня устраивать обыск, -
голос ее стал решительнее.
- Ты сошла с ума, - резко оборвал ее Рик.
Дикий взгляд Клер обжог брата.
- Мы просрочили уговор, и мистер Сквидли дал о себе
знать. Я хочу вернуть ему книгу – и покончить с этим!
- Он был здесь? – встрепенулся Рик.
Клер опустила взгляд, но так и не решилась рассказать
брату о самоубийстве пастыря.
- Сейчас не самое лучшее время для споров. Я прошу,
просто отдай книгу, без лишних пререканий!
- Но ты говорила: мистер Сквидли заявил, что книгу должен
вернуть именно я, - не унимался юноша.
- Это уже неважно! – Клер вскочила и, всплеснув руками,
словно злобная фурия, стала рыться в вещах Рика.
- Что ты делаешь?!
Он протянулся к ней, чтобы остановить, но сильный
толчок сбил юношу с ног. Упав на кровать, он повторил
попытку и вновь оказался слабее сестры.
В ярости она расшвыривала его вещи в стороны,
произнося какие-то несусветные проклятия:
- Пусть подавиться этой книгой… не получит моего
брата…ни за что на свете… пусть отправится куда
подальше, прямиком в бездну… и прихватит с собой
нашего полоумного папашу, который всю жизнь отравлял
наше скудное существование…
Рик испугано наблюдал за обезумевшей сестрой.
Когда обыск был закончен, а результат равнялся нулю,
Клер, едва отдышавшись, перевела свой взор на брата.
- Отдай ее по-хорошему Рик Л. Джейсон! Иначе я клянусь,
что сотру тебя в порошок! – слова прозвучали ни угрозой, а
приговором, который незамедлительно приведут в
исполнение.
- Нет… ни за что, - нисколько не сомневаясь в своей
правоте, упрямо повторил Рик. – Мы так не договаривались.
Мы хотели сбежать, скрыться, но никак не предавать
память отца. Ты разве забыла?!
- К дьяволу все разговоры! – рявкнула Клер. – Ты слишком
мал, чтобы мне перечить. Дело принимает серьезный
оборот, и я лишь хочу спасти твою жизнь. Так что отдай
мне книгу. И все! Ну пойми ты, не стоит она стольких
потерянных жизней. – Девушка хотела указать на соседнюю
комнату, где как символ ужасного предзнаменования все
еще висело тело Терси, но в последний миг передумала.
Вырвавшись из душной комнаты, Рик остановился на
пороге, обернулся. В его руке мелькнула книга в кожаном
переплете с красной тесьмой.
- Ты зря опасаешься, я сам разберусь с мистером Сквидли.
Слышишь? Сам! И не надо требовать того, чего я не в
состоянии изменить!
- Стой, - Клер потянулась к брату.
Отступив вглубь коридора, Рик продолжил:
- Я взрослый. Не надо делать из меня ребенка и строить
никому не нужные запреты. В отличие от тебя, у отца это
получалось гораздо лучше!
- Что ты такое говоришь? – медленно прошептала Клер,
пытаясь угадать мысли брата. Никогда раньше она не
видела его таким возбужденным.
- Это, - Рик указал на книгу, - память об отце.
Единственное живое доказательство его морского
прошлого. Его путешествий. Доказательство того, что он
был не таким, каким мы его знали. Совсем другим: добрым,
смелым, непримиримым…
Клер слушала и не верила своим ушам: с ней разговаривал
кто угодно, но только не ее брат.
Рик улыбнулся:
- Не бойся, сестренка. Дай мне пару дней, и я избавлюсь от
мистера Сквидли и ты будешь вспоминать о нем не иначе
как о ночном кошмаре.
- Безумие… - единственное, что смогла вымолвить Клер.
- Нет, это победа, - торжественно произнес брат. – Я знаю
его секрет. Я смогу одержать верх, над этим морским
волком. А если не смогу, то мне помогут…
- Кто?
- Отец!
- Что? Рик, о чем ты говоришь?!
Но брат ее уже не слышал. Исчезнув в коридоре, он
больше не произнес ни слова. Клер хотела его остановить,
но столкнулась с непреодолимым сопротивлением чего-то
неведомого. Когда она, потрясенная, но еще сохранившая в
себе чуточку силы, вскочила со стула, кто-то или что-то
отбросило ее назад.
- Рик, прошу, остановись. Ты заблуждаешься! – Но брат
был далеко.
Она повторила попытку, и снова невидимая стена
продемонстрировала свою мощь. Клер била руками,
царапала, молила, однако преграда стойко выдержала все
нападки.
Лишь через пару минут, она сбежала вниз по лестнице,
выскочила на улицу, но Рика и след простыл. Она не знала,
куда он ушел, не ведала - кто или что пыталось их
разлучить. Она была уверена только в одном: теперь ему
угрожает смертельная опасность.
* * *
- Проходи, садись, - уверенный, спокойный голос не
просил, а приказывал. Так как это бывало всегда.
Мистер Лиджебай имел над сыном неограниченную
власть. Достаточно было одного слова, чтобы отпрыск
безоговорочно исполнил любые его требования. А когда в
голове родителя рождалось новое правило, отцу было
необходимо только единожды произнести вслух запрет или
ограничение, чтобы оно навсегда врезалось в юношескую
память.
Оказавшись в кабинете, Рик остановился на своем
привычном месте у двери. В комнате отца было все как
прежде, с одной только разницей – сейчас перед столом
стояло глубокое, обитое темно-красным бархатом кресло и
небольшая скошенная парта.
- Садись, - настойчиво повторил отец.
Переборов волнение Рик погрузился в кресло,
почувствовав ладонями шероховатую поверхность резных
подлокотников.
- Достань мою книгу.
Юноша не стал перечить отцу.
Пристальный взгляд Лиджебая неспешно скользил по
отпрыску. Призрак не торопился продолжать.
- Не смотри на меня, - резко отрезал отец.
Опустив глаза, Рик виновато уставился в испещренную
порезами и трещинами поверхность парты. Как он только
мог забыть правило двенадцать и шесть шестых?!
- Простите, больше такого не повторится, - коротко ответил
сын. Отец обожал, когда с ним общались как со старшим по
званию.
- Моя книга, она все еще с тобой?
Рик кивнул, не поднимая взгляда.
- Открой ее на первой странице. Возьми перо, макни в
чернильницу.
В правом верхнем углу парты возникло углубление, в