— Это возможно, — сиплым голосом проговорил до того молчавший Кит.
Лэнс резко отнял голову от колен и посмотрел на него краем глаза. Кит всё ещё сидел около Широ, выглядел разбитым, сломленным и всё ещё словно ни живым, ни мёртвым; он всё ещё не плакал, как алтеанки, не истерил, как Лэнс; он, пусть и был на грани, но держался. Кит словно струна, которая сейчас порвётся, но он не смел даже и думать о том, чтобы сейчас сорваться и треснуть.
Похвальная выдержка, но бессмысленная.
Лэнс ненавидит Кита Когане. Он ненавидит его, потому что любит, до боли, до дрожи, до беспамятства, и потому что сейчас Кит напоминал ему о том, что весь его мир был фальшивкой, пустышкой, главной деталью которого был Кит. Вокруг него всё крутилось, но его не существовало. Никакой любви не было и в помине.
Это слишком жестокий способ пошутить над ними.
Он придумал себе счастье, детей, любимого, свою жизнь, как тут же всё и потерял.
— В смысле?.. — сказала Кролия, оборачиваясь на Кита и неосознанно сильнее сжимая хватку на его плече.
— Я, я, я был та… та… — Кит пытался говорить, но постоянно заикался. Он ещё что-то пытался сказать, но лишь хлопал ртом, никак не в силах унять дрожь в теле. В итоге Кит замолчал и, крепко сжав себя по предплечьям, дал себе несколько секунд, чтобы успокоиться. — Я был та… там тоже долгго… — он судорожно выдохнул и опустил голову вниз. — Всё не должно было так произойти. Весь тот мир. Все они. Всё оно…
— …исчезло, — продолжил за него Лэнс безэмоциональным голосом. Таким сейчас был у него и взгляд.
По взгляду Кита, такому резко поднятому и вымученному, было видно, что сейчас и его грань подступала ближе. Лэнс не знал, что видел Кит в своей иллюзии, но понял, что это задело и его. Задело гораздо сильнее, чем могло, потому что было видно, как Кит из последних сил держался, чтобы не расплакаться и не сломаться окончательно. Задело слишком сильно — настолько, насколько не должно.
Им больно. Их жизни разрушили просто в один миг.
— Её улыбка… — Кит резко дёрнулся на этих сказанных Лэнсом словах и отвернулся от него. С какой-то стороны так было и лучше. — Я больше никогда не увижу её.
Лэнс даже не понимал, как он может говорить; он еле себя чувствовал. Почему-то он чувствовал лишь, как из его глаз катились слёзы. Но плевать. Он потерял свою семью, он просто не может быть спокойным.
Он хочет, чтобы всё это вернулось.
Пожалуйста.
Это никогда не вернётся.
— …потому что я придумал её.
— Но всё… — Ханк положил руку на ему плечо и пытался ещё что-то сказать, но Лэнсу по-прежнему было плевать.
— И другой её тоже. И его.
Ни Кита, ни Марианны, ни Луизы.
— Я люблю их больше жизни, больше всего на свете.
Лэнс всхлипнул и теперь осознавал, насколько сильно он стал трястись: тело ходило ходуном, как ни пытайся его успокоить. Взгляд опускался вниз, он еле дышал, мелко, лихорадочно, пытался дышать нормально, но не получалось даже этого — он задыхался.
Он вспоминал.
— Моя семья, мои любимые, они все умерли.
Лэнс содрогался, плакал.
— Я их не увижу никогда, никогда, никогда, почему, за что, я просто хотел семью, просто хотел быть вместе с ними, просто состариться, любить их, я не хотел всего этого, — ошалело тараторил он, хныча всё громче. — Верните мне их. Я…
Больше он не может. Ни держаться, ни говорить, ничего. Лэнс приложил руки к лицу и зарыдал навзрыд; он заплакал истошным воплем, он не может, он хочет обратно.
Это его дети.
Он помнит каждую мелочь той жизни, каждую деталь, всё.
«— Эй, что за дурацкая причёска, парень? Маллеты уже давно вышли из моды».
«— Убери руки, мудак, давай лучше поговорим, что за тупой свитер с акулой, а?!»
Как они встретились.
«— Мммм, о, а ты всё же знаешь толк в приключениях, самурай».
«— О Боги, Лэнс, только тише, я не хочу попасться маме, она же меня убьёт».
Первая бешеная поездка на мотоцикле, после которой его стало тянуть к нему.
«— Я… что?! Ты зачем это сделал?»
«— Просто захотел. Тебе не нравится?»
«— О, иди к чёрту, или нет, иди лучше сюда обратно».
Первый глупый поцелуй.
«— Мурв, и долго же мы работали на этот дом, но он шикарный».
«— Дааа, — лепетал Кит, растягиваясь на кровати. — И знаешь что? Я тут подумал, и, может, было бы не так плохо. Ну, я о том, что ты говорил об удочерении, имею в виду».
Их первые шаги, первые улыбки, первое «папа», бессонные ночи, выпадание зубов, походы в школу, катания на коньках, плохие отметки, хорошие, парки аттракционов, слёзы из-за друзей, ссоры, крики, смех.
«— Папочка, ты самый лучший».
«— Вот-вот, да, пап, да, я тоже хочу обниматься».
«— Оооо, ну тогда точно, и вы самые прекрасные мои девочки».
«— Вы и правда потрясающая семья. Рад, что вы все нашли друг друга».
«— Спасибо, Широ. Вы тоже можете уже второго взять, кстати».
«— Я тебя люблю, Лэнс…»
«— И я тебя люблю, Кит…»
Вся их жизнь — всё иллюзия. Этого не существовало. Они не умерли, потому что даже не рождались.
Лэнсу некого оплакивать, но он просто не мог не плакать. Его глупое подсознание даже впихнуло в свои райские мечты зачем-то и Кита, которому никогда не было бы до него дела, но которого, Лэнс только сейчас понял, насколько любит и любил всё это время.
Плевать, что с Лэнсом в том мире был не он, а этот из команды с ним никогда не будет. Лэнс его любит. Он прожил с ним жизнь, знает каждую мелочь, каждую детальку, каждую привычку, он знает о нём всё.
Всё о том, кого сам себе придумал по образу и подобию Кита.
Глупо. Жестоко.
— Пожалуйста, я хочу обратно к ним…
— Лэнс, это не… — подал голос Ханк. Лэнс даже открыл глаза, чтобы увидеть его взволнованное и обеспокоенное лицо, которое ни чёрта не смогло бы успокоить; он лишь продолжал хныкать.
— Невозможно. Я знаю, но, пожалуйста, почему?!
Кажется, Аллура и Ромелль уже успели немного успокоиться, так что теперь истошно вопил здесь только он, но без разницы ему было даже на это.
— Марианна… — он всхлипнул и постарался вытереть слёзы, но даже они не вытирались, а лишь полились с новой силой. Только щёки сильнее защипало, но и это не отрезвляло ни капли. — Марианна, Луиза, Луиза, Марианна, вы не можете быть простой иллюзией, вы были живыми, вы…
— Как ты?!.. — выкрикнул Кит, разом вставший с места. Настолько резко он это сделал, что чуть не свалился на землю, но Кролия и Широ, поддерживающие его с обоих боков, не позволили. Парень не стал обращать на них внимание, а, даже не пытаясь выровняться, перевёл на него остервенелый взгляд и даже хотел подойти ближе, как осёкся. — А, э, простите, неважно, но…
— Ты… ты… — чеканил Лэнс, словно задыхаясь. Кит вновь доводил его, он появился именно в тот момент, когда Лэнс был сломлен больше всего, и с какими-то глупыми фразами. Даже непонятно было, с чего он возмущался, но опустить это у Лэнса уже не получалось.
— Что я?
— Можешь, кстати, посмеяться, Когане. Я слабак, потерявший всё.
Потерявший их и потерявший тебя.
— Как нормальный человек может смеяться над подобным!!! — заорал Кит изо всех сил и, выудив неактивированный баярд, швырнул им в парня.
Силу удара после своей дрёмы Когане не растерял, так что оружие больно ударило МакКлейна в бок. Кажется, Широ и Пидж хотели что-то предъявить красному паладину, но Лэнс только и смог, что усмехнуться. В голове было настолько пусто, настолько его всего крутило и шатало, что он даже не понимал, зачем встаёт на ноги и как у него это вообще получилось.
Безумие какое-то.
— А что, Кит? Я жалок, — Лэнс, сделав шаткий шаг, подёрнул плечами.
— Лэнс, не стоит… — шептал сбоку Коран.
— Так борись, вставай и иди! — гаркнул Когане, смотря на него яростным взглядом. Пусть и злым, но таким ярким, с привычным Китовским огнём. Это настолько знакомо и настолько приятно, и настолько больно, что Лэнс ухмыльнулся только шире. Да вот только пусть голос Кита был и твёрдым, но было видно, как руки всё тряслись и как поджатые губы дрожали.
— Как я могу двигаться после подобного?! — Лэнс ударил себя ладонью в грудь. — Я потерял свою семью, всё, что было для меня смыслом жизни долбаные тридцать лет! А что видел ты? А вот что? — выплюнул он, поравнявшись с ним, прямо в лицо.
Взгляд у Кита резко меняется, и видно, насколько сильно по нему кольнули эти слова. У него не получилось ответить ни сразу, ни спустя несколько секунд, и, как бы он ни храбрился, Кит лишь поджал губы сильнее, стиснул кулаки и стал опускать взгляд ниже. Перед тем как он окончательно успел опустить лицо, Лэнс рассмотрел всё, что было в нём: взгляд раздавленный, убитый, уничтоженный и, что поражало сильнее, очумелый.
Лэнсу не было стыдно, его лишь удивляло, как Кит может быть настолько сломленным, но всё равно держаться. Так будет только хуже. Да Лэнс вообще не может смотреть на это лицо, он сразу же видит своего Кита, улыбающегося ему, любящего его, который был центром его жизни и для которого он был тем же.
Невыносимо.
— Почему ты молчишь, Кит?.. — прошипел Лэнс, склоняя голову набок в попытке заглянуть в чужие глаза, так искусно прятаемые.
— Я… — начал Кит, поднимая на него одичалый взгляд. Он ломался. Он трясся. Ещё немного, и перегорит, и лопнет, но пока он душил себя. — Успокойся.
— Я спокоен. Не спокоен здесь лишь ты, — на удивление для самого себя, произнёс Лэнс спокойным голосом.
— Что?!
— Плачь, Кит, — прошептал Лэнс, поводя головой и давя на него словами ещё сильнее. — Прошу, плачь. — Неосознанно его взгляд опускался ниже, потому что он не мог смотреть на Кита. Это лицо его бесит. — Ты должен плакать, когда тебе больно. В этом нет ничего плохого, Кит.
Кит не должен выглядеть таким. Пусть это и не его Кит, но он должен принять то, что случилось. Ломаться изнутри — не выход. Даже если Лэнс и ошибается, даже если его попытки глупые, ничего незначащие и если он делает всё неправильно, не понимает такого Кита, ему плевать. Он всегда будет стремиться к нему, что бы ни случилось.
— Я не… — подал Кит тихий голос. По таким застывшим глазам Лэнс понял, что ничего он сейчас сказать не сможет, так что лишь усмехнулся.
— Что видел ты? — Лэнс вялым взглядом наблюдал за дальнейшим. Пусть он и ожидал, что Кит вновь сбежит, вновь отвернётся и вообще зажмурит изо всех сил глаза, смотреть на это почему-то было больно. А ещё было больно вспоминать. — У меня была семья, знаешь? Дети. Прекрасные две девочки: Марианна и Луиза, — говорил Лэнс мечтательным голосом.
Он даже удивлялся, как слова выходили настолько плавными и мягкими. Видно, именно такие они ещё больше доканывали Кита, ещё больше его расшатывали, потому что парень вновь стал трястись и сильнее зажмуривать глаза.
— Любимый человек, — прошептал Лэнс со слабой улыбкой. Он хотел ещё поупиваться этой тупой иронией, но решает поднять взгляд выше, к небу. — Но, хаха, я всё придумал. Всё. Это фальшивка.
Лэнс почувствовал, как слёзы вновь стекают по его щекам. Он безнадёжен. Это не тот Кит, потому что, даже если Лэнс и хотел до него достучаться, всё без толку; он ничего не смог сделать, только хуже. Расплакался снова лишь Лэнс, потому что вспоминал самые лучшие моменты из жизни. Из той жизни.
Он упал на колени и вновь с силой, с нажимом затёр глаза, но и это было бессмысленно. Он плакал. Снова. Снова ломался.
— Я ненавижу эту вселенную… Их больше нет, но Марианна, но Луиза, но К… Почему я такой глупый, такой тупой, простите, но просто они, они, они…
Это было жалкое зрелище, он уверен. Но пока перед ним мелькали лишь тёмные волосы Луизы и прекрасные ямочки на щеках, когда она улыбалась; карие сияющие глаза Марианны и её длинная коса такая же тёмная и шелковистая на ощупь.
И Кит. Лицо Кита, счастливого, яркого, пылающего. Его живого.
«— Лэнс, я те…»
— ЭТО НЕ ФАЛЬШИВКА! — выкрикнул Кит со всей силы, с какой мог. Настолько резкий, громкий и мощный голос даже заставил Лэнса, как и остальных, вздрогнуть.
Лэнс не знал, сколько Кит и остальные наблюдали за его соплями, но в какой-то момент, видно, как минимум красного паладина это достало. Лэнс даже с удивлением стал смотреть на парня, упавшего к нему на землю и вцепившегося в его щёки ладонями.
— Это не фальшивка, — процедил Кит, мотая головой и злобно всматриваясь в лицо напротив.
— А что, Кит?
— Это то, что мы создали.
— Но этого не существует.
— Но это было!
— Но этого нет!
— Так создадим всё это снова!
Лэнс бы усмехнулся такой иронии, в которой Кит говорит не «создай», а именно «создадим». Словно Кит может в этом участвовать, словно он и не понимает, что эти слова могут значить для Лэнса.
— Это будет уже не то, и прости, но… а как? — Лэнс невесело хмыкнул, вяло качнувшись в руках Кита. Он хотел отстраниться от него, но хватка была слишком сильна и не позволяла.
— Я… мы… — Кит прикусил губу и вмиг заткнулся, не найдя, что ответить.
Лэнс почему-то хотел сказать: «Хаха, как я и думал», но сначала язык банально не повернулся, а потом у него, кажется, земля из-под ног ушла после последующих слов Кита.
— Мы удочерим их снова.
— Что?
— Всегда можно взять детей снова.
— Ты о ч…
— Эм, Йорака всегда можно будет взять из приюта тоже… — Кит немного отсел от него и, больше не седлая и не наваливаясь, стал рассеянно водить руками в воздухе. — Я про собаку в смысле. Или у меня есть волк, это тоже считается, д-да?
— Кит, ты же…
— О, о, а планировку дома я помню наизусть, мы же месяцами её составляли, — Кит неловко подёргивался ртом и завёл ладонь назад, чтобы положить на затылок. — Правда, папы больше не будет, но… но… остальное, Лэнс, мы вернём, построим вновь.
— Ты не можешь быть им, — ошалело проговорил Лэнс на выдохе.
— Как и ты не мог быть им, — Когане полуулыбнулся, чуть склонив голову набок. — Но, Лэнс, знай, ничего не кончено. Мы всегда можем начать всё по новой. Сначала, слышишь? — он жёстко тряханул его за плечо.
Пусть слова и успокаивающие и он старался заверять, но это было, скорее, похоже, что заверял Кит в первую очередь себя. Пытался заверять. Этот бегающий взгляд, дёрганные движения и отчаянный голос говорили именно об этом.
— Сможем в см-мысле построить свою жизнь, свою семью. Я… я уже терял свою и понимаю, каково это может быть… — Кит, скашивая глаза, нервно скривился, — как это больно. Но ты должен это пере… но, но, но, но, но то есть… — он заикался, снова шумно вдыхая воздух и теряясь как со словами, так и с мыслями.
Если мгновением ранее Лэнс не верил, боялся верить, не решался, это шутка, глупая, очередная насмешка судьбы, то сейчас он чувствовал себя таким дураком. По многим причинам. По вообще всем. Как минимум по той, что не понял ничего и что не обращал внимания на странное утро, боли в голове и у Кита и вообще его странную реакцию после нынешнего пробуждения.
— Эй, Кит… — Лэнс двинулся вперёд и легко стукнулся о его нос своим. — Я не уйду.
Кит терял семью много раз. Ему, покинутому уже в который раз и терявшему столько раз веру, пережить это гораздо тяжелее, чем Лэнсу, а успокаивают сейчас, как оказалось, именно его. Не так должно быть в том числе и это. Его душевное состояние всегда было для Лэнса на первом месте, а Кит примет, это его Кит, он тоже тянется, тоже пытается успокоить и его, когда сам дрожит.
Когда Лэнс осознал, что всё же рядом именно Кит и что он может дарить и принимать тепло, хоть на немного стало легче. А хотя даже на слишком много, настолько, насколько после осознания выдуманности чужих жизней, казалось бы, даже не могло и стать.
— Кит, — прошептал Лэнс и положил руку ему на щеку. — Верно, прости, я расклеился, но знай, — он прикрыл глаза и двинулся немного вперёд, чтобы соприкоснуться с его лбом. — Я никогда тебя не брошу, я всегда буду рядом с тобой, а они…
— Но… но они… Хотя они… умерли… — хриплым голосом проговорил Кит, уже его не слушая. Он сильнее навалился на Лэнса и, вжимаясь в лоб, неуверенно протянул руку к своей щеке, к чужой руке на ней, чтобы сжать за запястье. — О боже, их нет… — он истерично замотал головой. — О боже мой, я видел, как они пропали, они все… дети…