Кит чувствует другое, не обычное прикосновение Лэнса, но прикосновение, будто мягкое покалывающее чувство, не тепло, а холод, но он чувствует. Он это и принимает, наслаждаясь этим своим странным, но уже родимым чувством.
Паладин подтягивается и приподнимает лицо в ответ, будучи ведомым чужими руками. Кит обхватывает и его запястья осторожно трепетно и мягко, боясь промахнуться и ошибиться. Это бы не причинило дискомфорт Лэнсу, Кит понимает, однако они оба решили, что хотят придерживаться иллюзии нормальности, и это значит, что они будут пытаться сохранить хоть эту единственную частичку их сломанной и разбитой вдребезги реальности.
— В любом случае, — начинает красный паладин, заворожённо смотря в лицо синему. Пусть Кит ответного взгляда и не видит, но его видит Лэнс. Ему этого и достаточно. — Мы снова надеемся. Снова верим. Мы снова верим, что всё может наладиться и верим в эту хорошую реальность. Пусть мы и запрещаем себе уповать в это, но уже поздно, Лэнс, — шепчет он, делая голос до невозможности искромётным.
Кит прикусил губу, удерживая всхлип. Не сейчас, нельзя, он не имеет права, нельзя раскисать перед ними и особенно перед ним в такой момент. Когда может решиться всё. Он уже решил пытаться, и ради него он должен быть сильным, как бы больно ни было осознавать подобную действительность.
— Мы видим их. Видим тебя. Я тебя чувствую, — чеканил Кит, шумно вдыхая воздух. — Мы уже свыклись с этим, Лэнс, и даже если всё не принесёт результатов, мы перенесём это. За такую надежду, за такую возможность это малейшее, что мы готовы перенести. И Лэнс…
Лишь сейчас, будто ломаясь, будто вспоминая, заставляя себя забыть уже в который раз, он опустил голову. Кит думал, что привык, думал, что свыкся тогда, когда рыдал в подушку ночами, когда теми же ночами просыпался от кошмаров, когда молил в ужасных снах прекратить это и вернуть ему, им Лэнса, их Лэнса, их огонь, их свет.
Его свет.
На мольбы не отвечал никто, и он свыкся, лишь лелея в тех же других снах моменты, когда они были вместе, когда ему улыбались и мягко прикасались. Однако даже в тех наваждениях и грёзах, всё всегда превращалось в кошмар, где Лэнс умирает.
Так что он привык. Привык быть один. Теперь он уже привык. Так Кит и думал, но каждый раз реальность показывала ему обратное, когда снова становилось тяжело, больно, невыносимо и когда предательские всхлипы вырывались снова.
Однако он сможет. Он заставит себя поверить в то, что всё нормально, что всё возможно и что всё может стать возможным и нормальным хоть когда-нибудь. Он заставит поверить в это и себя, и Лэнса.
— Больнее, чем тогда, нам больше не будет, Лэнс… — Кит покачал головой, никак не в силах убрать боль из глаз. — Так что сейчас, ради команды нашей, ради команды их, ради нас, ради меня и ради тебя нам стоит попытаться…
Кит всё шептал, всё заверял, он проникал в душу, в то время как младшие паладины всё ещё чувствовали себя неловко. Они снова хотели сбежать, но и опять же не имели права.
Они будто вторгаются в чужое.
Пусть и своё, но не своё, а принадлежащее другому.
Им было неловко.
Не так, ненужно, некомфортно, это принадлежит не им, и это будто они залезают сейчас в чужую душу и смотрят что-то настолько интимное и закрытое от посторонних глаз. В душе всё одновременно и трепещет от мягкости, трогательности и силы момента, одновременно и стягивает, и скручивается тугим узлом.
Однако отвернуться они не имели права, как и уйти и закончить разговор.
— Ты поможешь им? — произнёс Кит и мягко, и твёрдо.
— Это же обязательно будет опасно, — буркнул призрак, чуть отворачиваясь. Он будто тоже чувствовал себя неловко от такой открытости, веры и искренности Кита.
— «Это же обязательно будет опасно», — вторил ему Лэнс этой реальности плавным голосом, сметая ощущение робости, чтобы говорить ясно. Искорки нервозности всё равно сквозили в его голосе, но были ни в коей мере не неудобны остальным, так как и остальные всё понимали.
— Мы этого ещё не знаем, — бросил старший Кит, хмурясь и всё безошибочно не сводя взгляда с глаз фантома.
— «Я не хочу, чтобы ты снова плакал».
— О, Лэнс, я уже выплакал достаточно слёз, куда уж хуже, — выпалил красный паладин, рвано хрипя.
Привидение потупило глаза и будто бы тот жест заметили оба — и Лэнс, и, недовольно прищурившись, тот Кит. Однако пусть фантом и пытался сбежать хоть так, но речь свою не останавливал, потому и МакКлейн лишь вторил ему.
— «Я не хочу, чтобы ты вспоминал».
— Если ты следуешь за мной всегда и всюду... — говорил Кит со взглядом, от которого у того Лэнса всё в душе вновь переворачивалось, — то ты знаешь, что я вспоминаю об этом каждый день. В своих кошмарах. Всегда.
Потому что Лэнс и правда знал. Видел, будто и чувствовал всё то время, однако не был ни в каких силах ни притронуться, ни связаться, ни утешить, ни облегчить боль. Он мог лишь наблюдать, как тряслись, бились в истерике, истошно кричали, разрывались будто на части и убивались из-за того, что умер он.
Кит двинулся чуть вперёд и, приложив, подгадав то место, прикоснулся щекой к его руке и будто потёрся о ладонь. Лэнса то зрелище восхитило, поразило, тронуло и даже больше — внутри всё заклокотало и забурлило с невероятной силой. Он лишь хрипнул, будучи не в силах на что-то более внятное.
— Так что ты поможешь нам? — мягко сказал Кит и искоса глянул на него так же именно что мягко. — Давай хотя бы попробуем, Лэнс. У нас всё получится, мы… мы сможем. Мы хорошая команда, Лэнс. Все мы. И мы этот шанс отпускать не намерены ни я, ни они, ни… ни в глубине души и ты, Лэнс…
Лэнс просто кивнул, не спуская с него взгляда и даже не думая спускать. Он смотрел, не отрываясь, на него и словно оглаживал пальцами чужие скулы, в то время как по его щекам уже стекали редкие слёзы.
— Он кивнул, да? — без тени сомнений произнёс Кит и задал вопрос, скорее, для галочки. Он и сам уже прекрасно всё понимал, оттого и нежно улыбался.
Синий паладин этой реальности лишь улыбнулся в ответ.
— Говорил, что не хочет, чтобы плакал ты, но плачет сам. Какая ирония.
— Глупенький, — сказал Когане по-доброму, приподнял уголки губ чуть выше и ещё больше улыбался и глазами.
— Я тебя люблю, Кит.
— Эмммм, — Лэнс замялся и смутился, не решаясь пока это повторять. — Эммм, он сказал ещё кое-что.
— Да?
— «Я тебя люблю, Кит».
Так или иначе, дёрнулись в помещении от сказанных им слов все. Нынешний Кит лишь сжался ещё больше и даже не думал вмешиваться, а другой смял губы и стал вглядываться в фантома более напряжённым взглядом.
— «Я тебя очень сильно люблю. Я не хотел уходить. Или бросать. Но разве я мог поступить иначе? Я бы ни за что не допустил бы, чтобы вы погибли… Не ненавидь меня за это…»
— Я никогда тебя не ненавидел.
— «Знаю. И просто знай, что… что лишь ты меня поддерживал от того, чтобы не сойти с ума. Спасибо тебе», — проговорил Лэнс плавным голосом.
Он правда старался повторить интонации своего второго я, но передать всю их глубину никогда бы не смог, как бы ни пытался. Но ему было достаточно и того, что получалось, и он надеялся, что это было достаточно чувственно, чтобы не искажался смысл доносимых слов.
Перед тем как продолжить Лэнс шумно сглотнул.
— «Я тебя люблю. Очень. Действительно на самом деле очень. Прости, что заставил так поволноваться. Правда, ты не должен был так убиваться».
Один Лэнс говорил, трясь носом уже о ладонь Кита, второй — с силой сжимая одеяло.
— «Мог бы меня и забыть».
— Тебя-то забудешь, — Кит хмыкнул. — Ведь я же тебя... о нет, к чёрту, ты и так знаешь, Лэнс. Я люблю и точка. Даже не думай, что за это время могло измениться хоть что-то.
— «Чёрт, почему у меня нет тела, я бы сейчас… Эй, Лэнс, ты не должен был этого говорить, а ну заткнись, а?! Ох, окей, чтобы ты заткнулся, надо замолчать, окей, молчу!»
От подобной тирады МакКлейна усмехнулись в помещении все.
А после повисло приятное молчание. Действительно, правда, уютное и комфортное молчание, которое наконец и давало им время насладиться этим чувством и осознанием того, что они хотя бы здесь разобрались с ситуацией.
Что всё может получиться и что они смогли сейчас поговорить.
Что они смогли.
— В общем, — подал Лэнс свой голос и прокашлялся. — Есть надежда, что ты не умер. Это не точный прогноз, однако о свойствах вспышки мало что известно. А, если вспомнить о схожести квинтэссенций львов и крейсера и о том, что частички квинтэссенции на тебе не позволяют остальным вернуться, всё складывается в довольно странную картинку как бы, — выдал он и стушевался под столь пристальными взглядами.
— Просто пойдём ещё раз все вместе на диагностику к Аллуре, — буркнул молчавший до того нынешний Кит.
— Да, она в этом больше разбирается.
— Эм, да, — замялся второй Кит. — Это… хорошие новости, — он кивнул и, стискивая руки, сжал их в замок.
А после снова повисла тишина. Однако в этот раз она была немного неловкая, потому как сказано было уже всё.
— И то есть, — подал голос тот Кит и прочистил горло. — Это всё, верно?
— Да, — просиял Лэнс и несколько встрепенулся. — Разговор прошёл даже лучше, чем я планировал, так что да, по идее всё и да, всё чудесно.
Кит сбоку кашлянул, и Лэнсу пришлось добавить ещё.
— Нууууу, — синий паладин, закатывая глаза, закружил рукой. — Как оно и могло быть наиболее чудесно в этой отвратной ситуации.
— Вот да, — Когане кивнул, сморщившись. — Приемлемо.
— Как-то так, да.
— Хорошо, — сказал Кит той реальности и мягко усмехнулся. — Тогда спокойной ночи.
И старшие паладины с еле заметной, но тёплой улыбкой на лице ушли, оставив их в комнате одних. Лэнс понимал, что, вероятно, ему стоит поговорить и с Китом, однако вот именно теперь показатель неловкости возрастал просто в геометрическом объёме.
Он прикусил губу.
====== Глава 26 ======
— И эммммм, — Кит, неловко скосив глаза, замялся. — Хаха, моя поддержка даже не понадобилась. Как и думал.
— Нет, — отрезал Лэнс и мотнул головой. — Ты очень помог. Спасибо. Один бы я не выдержал.
— Эээ, я... — мямлил Когане, уставившись на него. В итоге он, сморщив нос, просто кивнул.
— Вероятно, в какой-то миг я хотел расплакаться и убежать, так что твоё присутствие прибавляло мне силы или что-то вроде того, — Лэнс сглотнул и стал робко теребить края водолазки. — И думаю, ты тоже должен был видеть это. Ну, раз я видел, то и ты тоже, так как это тебя всё же касается.
— Да, — проговорил на выдохе Кит. — Касается нас, — Когане, с силой давя на сцепленные в замок руки, тоже шумно сглотнул. Он помялся. Он ещё помялся. — Эм, я, наверное, пойду, — выдал парень и мягко отстранился от тумбы, на которую ранее опирался.
— НЕТ!!!
Лэнс резко хватает его за руку. Он, можно сказать, стоит на кровати на четвереньках, смотрит на Кита и, крепко сжимая его запястье обеими руками, сейчас совершенно без понятия, что сейчас делать и зачем он вообще это сделал.
Синий паладин прочищает горло и, отпустив руку опешившего красного, отползает обратно к стене, чтобы опереться об неё спиной и обнять в странной панике колени.
— Эм, ладно, — говорит всё ещё растерянный Кит, решивший сейчас спустить всё на тормозах.
Когане просто садится на кровать рядом с ним и подгибает под себя колено. И вероятно, это выглядит несколько странно, ведь носки Лэнса теперь упираются в бедро Кита, и, что ещё страннее, оба и не думают разъединять касания.
— Так и всё же... — спутано начинает Лэнс.
Как он начал, так и закончил. Парень склоняет голову вбок, в другой бок, потом вниз, вверх, мечется, путается и мнётся. Под конец он просто задолбанно выдыхает, бесится и воет.
— Я молчу, — невозмутимо бросает Кит. Он просто странно на него смотрит — то ли удивлённо, то ли скептически, то ли с сочувствием, то ли вообще как на придурка.
— Вот и молчи.
— Да, Лэнс, на то я и молчу.
— Но нет, Кит, сейчас ты говоришь! — выпаливает синий паладин и вперивает в него раздражённый взгляд.
— Да потому что ты странно себя ведёшь.
— Нет, Кит, это мы странно себя ведём, и это странно, — Лэнс фыркает и кривится.
— Но ты первый начал вести себя странно, — парирует Кит и скрещивает руки на груди.
— Но нет, мы вообще изначально начали вести себя странно.
— Аааааа, — протягивает Кит, у которого в тот момент в голове всё будто проясняется. — Ты про это.
— Типа того, — бормочет Лэнс, суживает глаза и покрепче обхватывает колени.
— И какая часть странности тебя здесь не устраивает?
Лэнс молчит, Лэнс не отвечает. Кита это вымораживает, Кита это бесит.
Нет, серьёзно, МакКлейн, казалось бы, пытается спрятаться в себя ещё больше, не смотрит на него, ничего не говорит, и Кит как бы не понимает, что ему делать.
Не то чтобы эта тема была для него настолько важна, хотя и не то чтобы настолько не важна. Ладно, вероятно, она всё же для него важна, потому игнор непонятного назначения выводит Кита из себя. В итоге он решает, что сам выведет из себя ещё и Лэнса.
Красный паладин не понимает, зачем он делает именно это, почему тянет руку, зачем, почему, но он хочет, и он тянется, медленно мягко и осторожно. Лэнс не видит, Лэнс погружён в себя, потому Лэнс сначала его остановить и не сможет. Пальцы прикасаются к коже Лэнса через ткань джинсов, и Кит через неё чувствует, насколько явно парень вздрагивает от одного лишь этого прикосновения.
Когане не понимает, что ему делать дальше, он дёргается тоже, и он тоже не двигается. Нет, почему не двигается Кит — это для него понятно — от непонятного страха, однако вот почему ничего не предпринимает Лэнс? Почему он не перекручивается, не пихается, не смеётся, не отстраняется, не поднимает на него косой взгляд и не возмущается, а лишь покрепче сжимает обхватывающие колени пальцы?
Кит принимает это за несколько, ну, вероятно, чуть положительный знак, потому рука тянется дальше и изворачивается, так, что теперь он мягко проводит тыльной стороной ладони по его ноге. Когане ведёт руку от коленной чашечки вниз, заворожённо при этом наблюдая за движениями. Это... он не очень понимает, зачем он это делает, хотя отчасти, возможно, и понимает. В любом случае признаваться в этом вслух Кит пока не намерен.
Следующих действий синего паладина ни красный, ни, похоже, и сам синий вот ну никак не ожидали.
— Уууууууу, — Лэнс завыл лишь ещё громче и вжался вмиг в колени почти до предела. — Да иди ты.
Он бубнит что-то нечленораздельное, что-то ёршистое себе под нос, крутится, вертится и, подложив под спину подушку, в итоге просто съезжает телом вниз. Когане несколько удивляется и подтягивает к себе съехавшую руку, и особенно Когане удивляется, когда в апогее безумных манипуляций с телодвижениями Лэнс вообще перекидывает через него ноги, чтобы теперь они аккуратненько покоились на чужих бёдрах.
Красный паладин удивляется. Сам же синий делает вид, что вот вообще всё хорошо, нормально и нормальнее некуда. Кит приподнимает бровь, а Лэнс склоняет голову набок.
— Ну что? Мне так удобно, — буркает Лэнс, будто дуется и следующим действием так же аккуратненько и складывает руки у себя на груди. — И если ты хочешь меня погладить, то и тебе так будет удобнее.
Окей, вау, это шок, Лэнс поразителен, Лэнс — наглая, капризная, но невероятно очаровательная сука, — думает в тот момент Кит.
Он приподнимает брови выше, хотя, казалось бы, уже некуда. Лэнс при виде этого лишь фыркает.
— Ну не хочешь, как хочешь.
И Лэнс проговаривает это настолько самодовольно, настолько деловито и нисколько не разочаровано, что Кит только и может, что неровно охнуть.
То есть... теперь у них такая игра? Или что это вообще? Как это вообще можно охарактеризовать? Чем бы это ни было, Кит в любом случае не намерен сдаваться, когда его так провоцируют. Не то чтобы он, ну, совсем этого не хотел, но не суть. В любом случае «вызов принят, МакКлейн».