Ноги подкосились, и он камнем рухнул на землю, не успев даже ни о чём подумать или что-то предпринять. Лэнс даже не успел испугаться, насколько это было быстро, сильно, резко, насколько это шокировало и выбивало из колеи. Даже если он и верил остальным, верил, что всё должно получиться, на тот миг даже эти мысли выветрились из головы — выветрилось словно всё, чтобы заполонить это место пустотой.
В голове почему-то только промелькнуло лишь одно — те глаза Кита, последние, которые он видел. Глаза Кита, столь обычно красивые и горящие огнём, но в тот момент затухающие, ломающиеся, разрывающиеся из-за него. Лэнс хотел обнять его или прикоснуться хоть как-либо, да даже прислониться к тому стеклу, но не мог.
Всё время до начала вспышки облегчение и какое-то тепло давало осознание лишь того факта, что он рядом, что Кит. Один этот факт вселял в него такую уверенность, такую силу, такую храбрость, что Лэнс даже и удивлялся, откуда такие чувства ещё могли браться в его дрожащей душе. Однако они брались, росли и вытесняли за своей мощью значимую долю страха.
А затем выбилось и всё это — Лэнс закричал, когда свет всё заполонил. Закричало его второе я, которое в момент активации просто отшвырнуло в него со всей силы, как раз прямо в грудь, сквозь него, в него, как бы фантом ни сопротивлялся или ни пытался отстраниться руками, ногами, телом.
Это было по-другому. Оба понимали. Оба могли лишь надеяться, что по-хорошему другому.
А потом всё. Он не помнил, что было дальше и было ли вообще что. Лэнс очнулся лёжа на полу и впечатываясь щекой в холодный металл на другой части комнаты.
Это было неожиданно. Это осознание было как минимум странным — осознание, что он не умер, что пусть всё тело болело от ушибов и истощения, отяжелело, ныло и еле двигалось, что внутри всё ещё это отвратительное иссушающее ощущение, что из неё что-то вырвали.
Лэнс бы обрадовался тому факту, что он жив, если бы не это опустошающее чувство в груди. Словно высосали на тот миг просто всё, словно он до сих пор находился под какой-то контузией, а около него взорвалась граната и до сих пор оглушала его во всех смыслах — как не позволяла прийти в себя ни телом, ни душой. Не получалось сконцентрироваться на чём-либо, даже на радости от того, что он жив, что они не будут страдать хотя бы от этого.
Душу охватило непонятное состояние отрешения.
Однако когда он смог поднять взгляд выше и оторваться на трясущихся руках от пола, когда смог сначала посмотреть на стучащего со всей силы по стеклу и кричащего, кажется, его имя Кита и когда наконец смог перевести взгляд дальше...
Мысли потерялись. У него было слишком вялое и непонятное состояние всё это время, так что Лэнс даже и не понял, что делал дальше, как у него получилось вообще двигаться так, чтобы в итоге оказаться спиной к стене и со всех сил прижимать к себе собственное тело. Другое тело. Другое его тело другого его.
Без разницы, что произошло, какие манипуляции энергии здесь были, вернули ли тело из какого-то астрального плана, перестроили ли его, вновь эта энергия сотворила или просто изменила как-то его старое призрачное. Без разницы. Ему было сложно углубляться в ту построенную теорию команды, как и было сложно сообразить, что произошло сейчас в этой комнате. Это что-то произошло, но энергии было слишком много, было слишком много всего, и это лишь означало, что у них вышло, у Пидж, у Ханка, у Корана, у Аллуры, все их расчёты, и всё остальное и всё, что только могло у них выйти.
Получилось.
Лэнс понял, что он просто увидел его взгляд, и сознание перемкнуло и решило всё за него. И тот взгляд своего второго я, который он пусть не видел никогда в этом мире, но видел уже столько раз раньше, перепутать ни с чем уже нельзя. Взгляд того второго я, лежащего на полу, шумно вдыхающего воздух, пытающего оторваться от пола, приблизиться, как-то добраться до него, но на трясущихся руках постоянно падающего.
Глаза ошалело смотрели на него, а рот всё хлопал в попытке сказать хоть какие-либо слова. Даже если его старшая копия и не могла ничего сказать, то могла попытаться улыбнуться, попытаться донести этим взглядом улыбкой хоть что-то, что могла и что пыталась.
«Всё хорошо».
«Спасибо».
И эта улыбка сквозь слёзы, сквозь панику, сквозь такое счастье Лэнса просто добила.
Лэнс весь дрожал, как дрожал и другой Лэнс, тело сводило, язык не слушался, как и руки, как и сознание, как и вообще всё-всё-всё, но он сам рванулся вперёд.
Он просто помнил, что прижимал его к себе как можно крепче, как пытался обвить телом, ногами, руками, чтобы его не забрали, чтобы был рядом, и как ему удавалось шептать лишь что-то невразумительное: «Тише, тише, осторожнее, эй, привет, Лэнс, я рад, держись, всё хорошо, всё будет хорошо». Они просто боялись оба, оба просто цеплялись друг за друга изо всех сил, пытаясь друг и друга успокоить хоть как-то, когда хоть что-то получалось, но одновременно не получалось и ничего.
Но они рядом. И это было главным.
Руки были слишком слабыми и слишком трясущимися, и ему еле хватало сил на то, чтобы остервенело прижимать к себе своё второе я, но на то, чтобы добраться до двери и вновь попытаться что-то сделать, уже определённо нет. Хотя и без толку бы всё было. Кажется, комната всё ещё как-то глушила связь или просто на его устройстве вспышка так сказалась, так что и здесь ничего не работало — ему только и оставалось, что сидеть на месте. Как он видел краем глаза, Кит что-то пытался сделать со своим шлемом, но, похоже, по каким-то причинам у помятого паладина тоже ничего не выходило.
Лэнс как-то вяло попробовал махнуть ему рукой, но почему-то даже не удивился, когда Кит, скрипнув зубами, резко отвернулся. Было видно, насколько он был на пределе ранее и насколько сейчас. От этого в груди неприятно кольнуло, так что и Лэнс почему-то тоже отвернулся и уткнулся носом в ключицу парню напротив, до того наблюдавшего за этими переглядками и что-то желающего сказать, но так и не решавшегося и не могущего. Однако в любом случае без разницы, с их проблемой они разберутся позже, и с какой-то стороны это было уже не столь масштабными и важными моментами по сравнению с остальными.
Лэнс только прижал свою копию к себе покрепче.
«Ты жив».
Остальные прибежали слишком быстро, они даже не дали достаточно времени, чтобы немного прийти в себя, но дали достаточно, чтобы Лэнсу даже удалось немного согреться. Окоченевшие руки могли теперь двигаться хоть как-то внятно, как и губы сильнее подчинялись его воле, в отличии от старшей копии. Восстановление как физического, так и духовного состояния произошло быстрее, чем он думал, или Лэнс уже и не знал, что это было или же как снова это всё трактовать.
Он смог просто кинуть взгляд на Кита. Тут же Лэнс и отвернулся. Сначала он хотел ему улыбнуться, но от непонятного страха и сдавливающего чувства не получилось даже этого. Кажется, красный паладин всё сидел на месте и бормотал что-то в бреду, но синий всё это время не мог разобрать что по всего лишь губам. В голове душащей мыслью оседало лишь то, что Лэнс был без понятия, сколько времени парни пробыли без сознания.
Сколько времени они выглядели как мёртвые.
Сколько времени Кит мог думать, что их уже не стало, что ничего не вышло, что всё пропало.
И сколько времени из-за этого факта словно не мог жить сам Кит.
— Кит, — сказал Лэнс и присел рядом с ним, прижимаясь полубоком. — Кит, эй, Кит.
— Заткнись, я тебя ненавижу, — процедил Кит и мелко и часто замотал головой.
— Эй, Кит, нам нужно уходить, мы всё ещё на базе галра и пусть уничтожили всех, но без понятия, что она ещё нам преподнесёт, она...
— ТЫ! — гаркнул Кит и резко поднял лицо.
Взгляд Кита часто старался убивать, но такую первобытную ярость и правда редко можно было видеть на его лице. Лэнс в испуге дёрнулся и было отшатнулся, но Кит лишь сильнее навалился на него и повалил на твёрдый пол.
— Но тебя вот зато не волновало, что она преподнесёт ранее!
— Я не... — бубнил Лэнс, пытался сказать хоть что-то, но его тут же затыкали.
— Ты ни о ком не думал, да?!
— Но, Кит, она...
— Что, Кит?! — гнусавил Когане, кривляясь лицом и только давя руками. — Мы должны были уйти, она, комната, уже разряжалась, мы могли сделать что-то, могли же! Зачем ты запустил повторное использование, зачем?!
— Я ничего не...
— Не ври, Лэнс!!! Ты мог её отключить, я тебя ненавижу, Лэнс, что ты...
— Да, правда, она запустилась, но неизвестно, что было, если бы мы попробовали её выклю… — Лэнс попытался судорожным голосом вставить слово. Но всё снова без толку.
— Но ты всё равно мог её выключить! Но ты не сделал этого! Так захотелось поиграть в героя, да?! — орал Когане ему и только вдобавок ударил его по лицу.
Лэнс ожидал подобного, но всё же к ударам Кита он никогда не может быть готов. Это в принципе даже ударом назвать нельзя, скорее, тычком или шлепком для вида, для такого выхода ярости, однако то ли от шока, то ли от ослабленного состояния, но это, чёрт возьми, было больно. Правда синий паладин не был уверен, что было больнее — боль физическая или при виде такого сломленного Кита боль душевная.
— Это был лучший шанс для них и…
— А для нас?! — яростно выплюнул Кит ему в лицо и пихнул ногой по бедру. — А для нас что?! — выпаливал он, надрывая горло, связки, голос и уже почти срываясь на слёзы снова. — Тебе настолько наплевать на нас, да?!
— Я не…
— Наплевать, Лэнс, да, тебе наплевать, тебе наплевать на нашу команду, на то, что мы чувствовали, и на то, что мы бы почувствовали потом, ага?!
— Нет, я хотел, чтобы всё стало лучше, я был уверен…
— Уверен, да?! — кричал Кит, крепче стискивая его за загрудки. — Не ври, ты плакал тоже, боялся, ни в чём ты не был уверен, а был готов умереть ни за что… — последние слова он проговорил вполголоса.
В следующий миг Кит снова ударил его по лицу, но с гораздо меньшей силой, если вообще хоть капля её была вложена в этот удар. Словно так он защищался сам от выворачиваемой наизнанку души. Взгляд всё не терял того оттенка ярости, мольбы, боли и отчаяния, если не наоборот — сила этих изживающих чувств только росла.
— Тебе!
Кит пнул его в бедро снова.
— Наплевать!
И снова.
— На нас!
Боднул головой.
— На меня!
Стукнул кулаком по плечу.
— Ты тупой!
По груди.
— Лэнс!
Впился пальцами в ключицы.
— Придурок! Болван! Ненавижу!
Пнул ногой снова.
— Ты не понимаешь, что я чувствовал! Как боялся, как дрожал, как ненавидел…
Слова всё лились нескончаемым потоком и с каждым сказанным становились всё тише. С каждым вырвавшимся словом и Кит постепенно опускал голову ниже, боясь смотреть парню в глаза и падая всё глубже, в собственную бездну. Когда Лэнс уже хотел потянуться к нему и прикоснуться, резко вмиг Кит её и поднял.
— Это будто я хотел тогда умереть, понимаешь? — шептал Кит почти ему в губы. — А я только понадеялся, что…
Больше Лэнс и не думает. Кит не должен смотреть на него так, не должен так бояться. Он не должен выглядеть настолько хрупким и сломленным. Лэнс не выдерживает и того выражения лица, и сиплого голоса, потому перехватывает его запястья и тут же прислоняет к своим щекам.
— Но Кит. Я им верил. Верил и ты. Иначе бы не отпустил меч.
Когане прохрипел что-то невнятное и отвернулся, потому что теперь выдержать чужой, столь тёплый и твёрдый взгляд не мог уже и он. Однако он не отстранился, как и рук от чужого лица не отнял.
— Кит, всё хорошо, — мягко проговорил Лэнс. Он правда хотел заверить его. Пытался. По крайней мере, на Кита всё равно как-то влиял его столь спокойный и плавный голос, синий паладин был уверен.
— Нам просто надо было дождаться, пока не добрался бы Широ или пока Ханк не собрал бы оборудование, и…
— И тогда ничего не сработало бы. А сейчас, Кит… — произносил Лэнс, заглядывая прямо в глаза и сам напрашиваясь на контакт. — А сейчас сработало. Сработало. Кит, всё получилось. Кит, всё хорошо.
— А если бы не…
— Но, Кит, — сказал Лэнс и немного приподнялся к нему. — Всё получилось, и я знал, что всё получится. И Кит. Спасибо.
— Я тебя ненавижу, — процедил Кит. Он дрожал и закрывал глаза, но всё равно только сильнее обхватывал его щёки. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу до боли, до дрожи, да чтоб ты сдох, МакКлейн, да чтобы сгорел в аду, да выбросился бы в космос, да сдохни, да я тебя ненавижу, я ничего этого не хотел, всё из-за тебя, да ты… — ошалело бормотал он, шмыгая и уже трясясь.
Это странно, но Лэнс улыбался. Слегка-слегка, но почему-то он улыбался. Ему не удавалось понять, что же на него сейчас нашло, но что-то внутри словно вспыхнуло. Возможно, всё дело от такого противоречия Кита — от едких, должно быть, слов, но сказанных с такой проникновенной и трогательной интонацией. Сейчас Лэнсу ничего не оставалось, кроме как мягко поглаживать чужие запястья и легко улыбаться.
— Я так… — Кит склонился к нему ниже, — тебя… — шептал он прямо в губы и опуская на них же и взгляд, — ненавижу…
И Кит опускается лицом ниже. К губам. Целуя их. Целуя его.
Лэнс прикрывает глаза, сдавленно ахает, но тоже прижимается и своими к его. Он поддаётся, переводит руки наверх, обнимая одной за плечи и путаясь второй в волосах. Кит тут же немного отпрянул, чтобы спутанно поцеловать вновь, а потом снова и снова, и снова. Он всё ещё поддрагивал от истерики, но опускался, всё опускался, и прикасался губами, мягко и нежно, мелко и лихорадочно.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — шептал красный паладин словно мантру. Он подтягивал чужое лицо к себе, вжимался в парня ещё сильнее, нависая и целуя. — Я так боялся, боялся, боялся…
— Я... прости, Кит, — прошептал Лэнс, беря его за щёки и мягко обводя их пальцами. — Я не хотел, чтобы тебе было так больно. Никогда не хотел. Я просто знал, что тогда нужно было сделать именно так, — паладин приподнимался к нему, целуя уже и сам. — Прости… — говорил он, впритык соприкасаясь губами.
— Я всё равно тебя ненавижу, — Кит с силой мотал головой, но всё равно не отстранялся от прижимающихся к нему вплотную губ. Сейчас они проезжались то по губам, то по щеке, но всё равно соприкасались.
— А я тебя нет, — Лэнс мягко улыбнулся ему и подмигнул. Из горла Когане тут же послышался смешок, и следующим действием Лэнса вяло боднули в лоб.
— Ты такой придурок.
— А ты разве нет? — гнусавил МакКлейн, нарочито дуясь. — Теперь вместе с Лэнсом запихнут в криопод и меня, так как ты, кажется, что-то мне сломал, если я не ошибаюсь.
— Хах, не ври, — Кит мягко улыбнулся. — Я знаю, что ты еле живой, так что это были даже не удары. И ты заслужил, — говорил он, целуя в скулу, а после опускаясь и ниже. — Ты заслужил.
— Эй, ну эй, — возникал Лэнс, обнимая за спину и по ней похлопывая. — Ты же был за, ты же тоже хотел спасти Лэнса.
— Но на это я не подписывался, — сказал Кит, целуя в челюстную кость. — Так что я всё ещё тебя ненавижу, МакКлейн, — шептал он и уже утыкался носом в шею.
— Значит, мне нужно будет очень постараться, чтобы заслужить твоё прощение?
— Ооо, я даже не представляю, как тебе придётся постараться, — Кит ухмыльнулся, а потом резко отстранился, осторожно седлая его по бёдрам.
Лэнс даже удивился и, подтягиваясь к нему на локтях, распахнул глаза. Он почти готов был возмутиться воплем, ведь как раз хотел мгновением ранее поцеловать его в висок, а ему и не дали.
— И... эм, — неловко проговорил Кит, опуская голову и шумно сглатывая. — Лэнс, прости за мою истерику. Я просто был на взводе, и по-другому уже не получалось, — он скрепил руки в замок и стал давить на них в своей нервозности. — Всё то время, пока я сидел там один и видел, что... нет, это уже неважно. Сейчас я рад. Счастлив. Так что и прости.
— Да, всё в порядке, понимаю, бьём — значит, любим, и... как там, — Лэнс потыкал пальцем по подбородку. — Я же заслужил, верно?