— Я не... — робко выдавливает из себя Кит и прижимается к ключице Лэнса, утыкаясь в неё лицом. — Пожалуйста, прости меня за те слова...
Верно. Давай попробуем, Лэнс.
Красный паладин облегчённо вздыхает, когда слова срываются с его языка. Ему и правда становится легче, ведь он действительно сожалел с того самого момента. Тогда Кит считал, что делает всё верно, что это нужно, но нет: он никогда не должен был причинять ни при каких обстоятельствах Лэнсу боль.
Увы, нет снова, Лэнс не понимает, не принимает: он, заслышав эти слова, напротив, стал яро вырываться и почти что истерить. Кит устало смотрит на его попытки и покрепче сжимает парня, не позволяя сбежать. И это означает, что если Кит хочет вернуть Лэнса, то ему придётся сказать именно то.
— Я тебя люблю.
Лэнс замер, и его гулко бьющееся сердце Кит чувствовал даже со своего расстояния, ровно как и своё, заходящееся в бешеном ритме, изнывающее, нетерпящее и сходящее с ума.
Лэнс ничего не вспомнит, — убеждал себя Кит. Всё в порядке. Кит уповал на это.
— Но ты н-не...
— Лэнс... я тебя люблю, — ласково, но с нажимом вновь повторяет красный паладин.
— Но...
— Лэнс, я тебя люблю... Именно тебя, Лэнс... Верь мне...
Он прикасается к щекам Лэнса, поглаживая и обводя подушечками больших пальцев. Он пытается, пробует наладить контакт и заставить поверить. Кит надеется, что Лэнс поверит ему, его прикосновениям, взгляду, его искренним, настоящим чувствам.
— Правда?.. — дрожащим голосом выдавливает из себя Лэнс спустя добрый десяток секунд.
Кит мягко улыбается, смотря на такого ранимого, но уже сдающегося парня. Он улыбается и глазами, и уголками губ в попытке успокоить, подарить тепло столь сейчас нужное близкому и любимому человеку. Взгляд Кита цепляется за щёки Лэнса, по которым стекают редкие слёзы. Он тянется к ним, слизывая влагу и обводя языком дорожки, одновременно пытаясь успокоить, а одновременно подаваясь порыву нежности.
— Правда-правда, — шепчет Кит и вновь прикасается губами к коже.
— Я т-то... тоже…
Кит усмехается по-доброму, когда видит, что Лэнс ни капли не может успокоиться после всех переживаний. МакКлейн всё шмыгает, трясётся, но прижимает его к себе и пытается отвечать.
— Я тоже тебя люблю, Кит, — говорит растаявший Лэнс с такими проникающими глазами, в которых Кит лишь и может, что тонуть. Это просто невероятно, — как считает красный паладин. Он ни капли не жалеет о содеянном. Лэнс чуть подаётся вперёд и прижимается к нему лбом, так, что Кит ловит приоткрытым ртом следующие слова: — Ты меня не ненавидишь.
Лэнс вновь шмыгает и до дрожи сжимает Кита в объятиях.
— Никогда, Лэнс, — Кит заверял. — Никогда и ни за что на свете.
Он заверял, мягко шептал, ласкал подушечками пальцев щёки и тоже прижимался.
«— Никогда, Лэнс».
И это была правда.
====== Глава 9 ======
Следующий день порадовал команду прежним Лэнсом. Хватило всего мгновения, чтобы вернуть ему былую весёлость, живость, блеск в глазах, подколы и смешки. Вероятно, такая смена несколько и сбила с толку окружающих, потому что вчера он был будто неживым, а сегодня цветёт и искрится. Ну, пусть даже так, но жаловаться им было точно не на что, так что все с радостью приняли подобный расклад дел.
Итого: Лэнс вернулся, и, конечно же, вернулись подкаты того же Лэнса к Киту вперемешку с любезностями и нежностями. Их концентрация и сила возросла настолько, что Пидж всё фырчала, мол «хаха, как отвратительно».
Кит же смирился. Почти.
Но когда Лэнс, снова подтянувшись как-то, выдал, вереща:
— Кит, Кит, а ты меня любишь? Любишь? — когда Лэнс выдал это с игривыми и веселительными глазами, заглядывая с надеждой и лаской, Кит мог лишь проговорить:
— Да, конечно, Лэнс, я люблю тебя.
Все умилились такой сценке: пусть и понимали, что это ложь, но всё равно радовались разряжённой атмосфере и столь яркому Лэнсу. Лишь Пидж, понимая, что это была не ложь, напряглась, заслышав эти слова. Девушка, верно, подталкивала Кита к подобному, но, если он произнёс именно те слова, происходящее могло принять совершенно другой оборот.
Она выловила Кита тем же днём в коридоре и дёрнула за плечо.
— Кит, — девушка замялась на месте и подняла на него обеспокоенный взгляд. — Всё будет в порядке?
Красный паладин долго на неё смотрел измученным взглядом. Потом, уходя в глубь коридоров, он просто бросил:
— Надеюсь…
Больше Кит не отбрасывал руки Лэнса, когда тот тянулся к нему, а тянулся он практически всегда и везде. Лэнс выводил узоры на раскрытой ладони Кита, когда они сидели на диванах; просто брал в свою ладонь чужую, когда шли нога в ногу; переплетал пальцы, когда стояли рядом и слушали детали новой миссии; оглаживал подушечками пальцев, мечтательно рассматривая их руки, когда сидели и в столовой.
Кит краснел, пыхтел, боялся отвечать, наслаждался лаской, и у него просто внутри всё взрывалось от ощущений и осознания такого милого Лэнса. Красный паладин полагался на синего во всём в их иллюзорных недоотношениях, не отвергал инициативность парня, а, наоборот, предоставлял всевозможную свободу воли. Да, он плыл по такому течению, вот только как не вопить в душе от столь ласкового и инициативного Лэнса его, увы, никто не учил, потому он лишь, да, выл.
Но в принципе Кит сначала выл даже чуть меньше, чем ожидал, ведь Лэнс на самом деле старался быть целомудренным какое-то время и просто всё своё внимание уделял рукам, не покушаясь ни на что более. Какое-то время. Так или иначе, через какое-то время руки заходили всё дальше, как и он сам. Вот в таких случаях Кит уже отбрасывал чужие руки и отталкивал его самого, потому что это было просто возмутительно. Он пихал Лэнса, когда тот при всех вжимался носом в ключицу; когда прижимался лбом ко лбу, улыбаясь; и что до невозможного возмутительно — когда лез за прощальным поцелуем, когда им приходилось бы хоть на миг расстаться, будь то перерыв на миссию, тренировку или же сон.
С чего же Кит рычал и пыхтел больше всего — так с того, когда Лэнс по-хозяйски мог опускать свои руки ниже, за поясницу. Кит чуть ли не взвизгивал, когда понимал, что его действительно лапали за зад, чёрт побери. Если кто-то в то время находился в помещении рядом с ними, то просто посмеивался при виде столь истерившего красного паладина, отчего парень выл в душе лишь громче. Лэнс посмеивался тоже, глядя на паникующего от близости Кита, но не паниковал сам, когда его отталкивали, потому как был уверен — Кит его любит. Любит. Он сам так сказал, и Лэнс больше не мог ему не верить, его глазам, словам.
Так что Кит старался, правда старался привыкать к этим ласкам и меньше возмущаться, ведь, в конце концов, он решил, что будет этим наслаждаться. Потому и наслаждался. Иногда он даже позволял обнимать себе Лэнса самому, когда они шли в коридоре, главное — одни.
— Кит, что-то не так? — Лэнс осторожно прижимал к себе Кита, который, напротив, со всей силы вжимал его в стену и утыкался лицом в плечо.
Он тянулся, жался, давил, будто боялся отпустить, будто боялся, что, отвернись он хоть на мгновение, и всё это тут же исчезнет. Кит не хотел этого. Для Кита это было сейчас словно спасением.
— Нет, Лэнс, — шептал Кит прямо на ухо и легко тёрся щекой о щёку. — Всё так.
Потому что было слишком так.
Возможно, красный паладин несколько раз после атаки галра был слишком уставшим, потому заходил уже никаким в комнату отдыха. Все, будучи в таком же полутрупном состоянии, уже развалились по диванам и вымученно выдыхали. Они проклинали Заркона с его неуёмным желанием захватить Вольтрон, а заодно и весь мир вдобавок, Кит же проклинал его тоже и из последних сил лениво плёлся к Лэнсу на автомате. Он просто хотел сесть рядом, справа или слева, как обычно, как просто, но Кит не мог даже протестовать, потому как снова же был слишком никаким, когда его схватили за руку и рывком потянули к себе. В итоге красный паладин, что логично, падал прямо на синего и лишь удивлялся, откуда у того Лэнса оставалось столько силы после их вылазки, раз он с такой силой мог прижимать к себе почти бездыханное тело.
Кит подумал. Кит на всё плюнул и устроился поудобнее у Лэнса между ног, прижавшись к тому спиной. Он же решил наслаждаться всем? Так что окей, он всем и наслаждается. Сейчас ему плевать на косые взгляды, для него сейчас существовало лишь тепло чужого тела, жаркое дыхание, обдающее шею, и чужие руки, сцепленные в замок у него на талии, за талию и обнимающие.
Кит не привык к такому, сильно не привык, но он попробовал: он потянул свои руки к рукам Лэнса, и теперь они покоились на чужих запястьях, чуть оглаживая. Нет, Кит не привык к этому, но он мог нежиться от всего этого, уже мог и нежился, получая своё сполна.
Когда никто не видел, Кит позволял им поцелуи. Лэнс тянулся всегда и везде, это верно, но до того его отталкивали всегда, и синий паладин, пожав плечами, отходил от этой темы, пока не настаивая. Когда же Кит не отталкивал, а робко тянулся в ответ, парень своего никогда не упускал.
Сначала шли лёгкие поцелуи, когда они мягко прижимались друг к другу губами, обнимая за плечи или талию. Потом руки целенаправленно поднимались выше, притягивая за шею, за лицо, путаясь в волосах и требуя. Требовали также и языки, переплетающие друг с другом, когда Лэнс припадал к Киту, когда целовал и прижимался.
Возможно, в какой-то из таких моментов Кит пропустил руку Лэнса, всё же опустившуюся ему на ягодицу. Так или иначе, Киту было так хорошо, так приятно, и так быстро билось сердце, и так этого хотелось, что он решил: он будет пропускать её в такие моменты и далее. Если Лэнсу настолько не даёт покоя его задница, то он не будет в столь волнующие моменты его отталкивать. Возможно, с какой-то стороны ему это и нравилось, но не суть, главное, что мешало это не сильно, потому Кит лишь продолжал плавиться под ощущениями.
Поцелуи продолжались, с каждым из которых крышу всё сносило всё сильнее, что Кит уже жалел. Теперь он понимал, что ему такого точно будет мало — он позволял Лэнсу всё больше и сам тянулся, сам настаивал, и это было не совсем, вероятно, хорошо. Хотя всё же Кит пытался пресекать попытки Лэнса зайти именно что дальше. В нём барабанили остатки совести, здравого смысла и еле сейчас живущего «неправильно».
«Неправильно. Неправильно. Да, это неправильно. Так нельзя. Кит, не теряй головы, я тебя прошу, не смей».
— Лэнс, только без этого, я... — потеряно бубнил Кит, из последних сил отстраняясь когда возбуждение возрастало уже до катастрофической отметки. Он понимал, что вот именно сейчас им нужно остановиться, иначе всё полетит под откос.
— Стесняешься? — Лэнса будто ничего и не волновало. Он посмеивался, с нежностью и подоплёкой возбуждения заглядывая в глаза напротив.
— Что-то вроде того, — бросил Кит, мотнув головой и покраснев ещё сильнее.
Это тоже было частью правды. Кит просто не выдерживал, когда руки Лэнса шарили по его телу. Это невыносимо насколько приятно, возбуждающе и обжигающе. Он уже почти молил, и, если такое бы продолжилось, Кит бы точно рано или поздно сорвался, наплевав на все свои «неправильно».
— Ничего... я подожду, — проговорил Лэнс и мягко поцеловал его в кончик носа.
Кит лишь выл, видя гадский и самоуверенный прищур в глазах.
Кит сильно удивился, когда ночью на пороге своей комнаты увидел мявшегося и скованного Лэнса.
— Кит, — он нерешительно подал свой голос. — Я не могу заснуть. Можно я останусь у тебя? Пожалуйста...
Атмосфера становилась неловкой в квадрате. Вообще Кит понимал, что это не сулит ничего хорошего, вот ну ни капли ничего хорошего, потому что спать в одной комнате? Ха? Тем более ему и Лэнсу? Тем более ему и такому Лэнсу?
Кит сомневался слишком сильно. Так или иначе, выдержать картину будто побитого и столь ранимого Лэнса было очень сложно. Кит уже почти открывал рот, как его перебил Лэнс.
— Я не буду приставать... — выдал парень тихим голосом, нерешительно скосив глаза. — Я постараюсь... честное слово...
И что мог сделать Кит? Он лишь снова подумал, что Лэнс совсем как щеночек, и разве такому милому существу возможно было отказать? Тяжело вздохнув и прикрыв глаза, Кит мотнул головой и отступил от двери, пропуская тем самым внутрь. Лэнс распахнул в неверии глаза, а Кит свои лишь сощурил. Они действительно стояли молча ещё сколько-то долгих секунд, сверля друг друга взглядами, пока Кит не психанул и с фырком не направился вглубь комнаты.
Синий паладин будто подёрнулся ото сна, выпал из своей прострации и на радостях пропрыгал за красным, в итоге просто повиснув на нём с наскока. Лэнс лепетал что-то глупое из рода «ювиии» и «йихааа» прямо на ухо, прижимаясь к спине и свесив руки через плечи на грудь. Кит подумал, что это очень прямо чрезвычайно возмутительно.
— Кажется, ты говорил, что не будешь приставать? — он остановился и чуть повернул голову, чтобы краем глаза посмотреть на вторженца в своё личное пространство.
Лэнс усмехнулся, когда увидел, как Кит скептически приподнял бровь.
— Бууу, — пробурчал Лэнс, ещё сильнее склоняясь к парню. — Это разве приставания? Я же не делал вот так.
В следующее мгновение Лэнс склонился ещё ближе, ещё ниже, губы приблизились к шее. Кит опешил, потому как не только к коже на его шее присасывались: в то же время руки тоже опустились ниже и через талию прикоснулись к его груди через футболку. Пальцы оглаживали, чуть сжимали соски, выводили круги, а потом и мяли, выбивая приглушённые стоны.
Кита это всё шокировало настолько, что он даже дёрнуться не сумел. Он смог лишь пискнуть и заскулить от столь приятной ласки, когда руки стали оглаживать его интенсивнее, а язык в стремлении доставить удовольствие уже перемещался ниже, к изгибу шеи. Непонятного шума в голове становилось слишком много, однако Кита сейчас по большей части волновало то, что его тело так отзывается на простые движения по груди и шее. Он чертыхался в душе и ни капли не понимал, почему ему было приятно настолько.
Кит просто не мог пошевелиться, особенно из-за того, что Лэнс продолжал. Он по одной переводил руки под футболку, медленно проходился по прессу, очерчивая, плавно проходясь раскрытыми ладонями. Чувствовалось уже прикосновение именно кожи к коже, и ощущения от этого лишь усиливались.
Кит подумал, что это очень плохо: он млел, его уносило, мысли испарялись. И просто почему, какого чёрта Кит выгибался и прижимался к Лэнсу? Почему он закидывал голову на чужое плечо, открывая доступ к коже, сам гладил чужие руки, направляя под футболкой? И о боже, почему Кит так томно дышал, почти выстанывая имя МакКлейна?
Кит подумал, что смог вернуть себе хотя бы иллюзию ясности мысли, когда Лэнс чуть отстранил губы от шеи, но и эти мысли испарились тут же, так как Лэнс продолжил и стал нежно зализывать поставленный засос. Протяжно простонав что-то, Кит чуть повернул голову и встретился с тяжёлым взглядом Лэнса. Сам же Кит слишком боялся представить, насколько пошлый взгляд мог быть сейчас у него самого.
Лэнс, не думая, поддаётся порыву, и Кит в последнюю секунду на него отвечает. В следующий миг губы соприкоснулись, а рука Лэнса двинулась вверх и уже заводила за горло к себе. Кит подавался навстречу, сам тёрся и сзади, подставлялся под ласки спереди и притягивал за волосы к себе. Всё превращалось во что-то слишком безумное, лихорадочное, но приятное.
Когда они отстранились, то стали медленно отдышиваться. Кит ещё припадал к чужой ключице, когда сам Лэнс упирался в его макушку.
— Я даже и не подозревал, — спутанно проговорил синий паладин, — что ты можешь быть таким чувствительным.
Это был настолько томный и интимный шёпот на ухо, что у Кита случился взрыв. Он будто бы услышал «бом» у себя в голове, которое и вывело его из транса.
Кит услышал голос Лэнса. Кит осознал, в какой позе они находятся. Кит понял, что только что они творили. Кит, мать его, чувствовал возбуждение, как и Лэнсово, как и общее, будто всё ещё витающее в воздухе.
Кит просто почти захныкал от осознания всего этого. Он резко выкрутился из объятий и ошарашенно посмотрел на виновника произошедшего, пятясь назад и почему-то прикрывая засос на шее. Хотя понятно почему: от паники и особенно стыда в том же числе.