Уг был голоден, но он настолько устал, убегая от грозы, плутая по городу и выбираясь из него в лес, что предпочел еде отдых.
Едва он улегся на мягком пахучем мху у самой вершины холма, как сразу же погрузился в тяжелую дремоту.
Родной лес, будто радуясь возвращению своего сына, окутал его сладкими запахами, укрыл теплой густой мглой.
В последние дни похолодало. Ветреные закаты, огненные от красного и холодного солнца, чередовались с тихими морозными рассветами. Каждое утро Уг замечал все больше пожелтевшей травы, все больше опавших листьев: оранжевых, желтых, багряных. Словно часть алого солнца влилась в эти листья, разметавшиеся по бескрайним лесам, и потому оно теперь грело слабо и редко. Ночью иногда появлялся иней, обнимал снизу стволы деревьев, делал травы похожими на белый ягель и приятно холодил язык.
Приближение зимы не беспокоило быка. За последний месяц шерсть его заметно удлинилась, стала гуще, подшерсток уплотнился — зверь был готов встретить холода.
Теперь Большой Уг редко отдыхал днем. Ему вдруг стало очень тоскливо одному. Он все бродил как неприкаянный по лесным тропам, по дорогам и опушкам, стараясь уловить знакомый родной запах своей подруги, с которой он провел немало радостных дней прошлой и позапрошлой осенью. В поисках лосихи он часто выходил на обнаженные вершины скалистых сопок. Будто утесы над морем, нет-нет да и возвышаются они над чащобами в северных лесах. Деревья редко взбегают на их кручи, потому что скалы едва прикрыты почвой и мхами.
Упираясь копытами в скалу, Большой Уг втягивал запахи, улавливал звуки. Гордо подняв голову, осматривал лес, простершийся внизу. И вдруг, задрав морду, затрубил.
Гулко и мощно покатился грудной, низкий и властный рев. Покатился над холмами и оврагами, озерами и лощинами. Уг звал свою подругу. И одновременно бросал вызов соперникам.
— У-у-у-г-г-г… У-у-у-г-г-г…
А люди, тоже с ног до головы измазанные болотной грязью, долго смотрели вслед уходящему зверю, и на усталом лице каждого играла добрая, сочувственная улыбка…
Большой Уг шел, вдыхая чистый лесной воздух, и все никак не мог вдоволь надышаться. Он все еще ощущал смрад и тлен гибельной Гадючьей топи. Чуть кружилась голова от неожиданной свободы.
Его раздражали засыхающие на теле комья грязи, особенно в паху, они царапали кожу при ходьбе, мешая идти. Очень хотелось пить. И Уг заспешил к водоему.
Бык пересек березовую рощу, спустился к небольшому озерку, стал жадно и громко пить. Потом поплыл. Вода озера, как бывало всегда, вливала в зверя новые силы. Подругу он нашел на рассвете — по следу, по запаху. Она ушла недалеко. Очень радостной была их встреча. Лосиха вставала на дыбы, фыркала, играла с Угом. Совсем недавно ей казалось, что ее могучий бык не вернется, уже никогда не догонит ее, не будет пастись рядом. И вот он — здесь…
10. Голый куст ивняка
Волков Уг почуял вовремя. Они шли по следу лосей, торопились, поскольку след был свежим, однако верхним чутьем еще не обнаружили Уга и лосиху. А он, всегда внимательный, настороженный, уже уловил среди многих запахов леса тревожный и знакомый волчий дух. Замер, подняв морду, вытянув ее вверх, несколько раз сильно и шумно вдохнул воздух: ошибки быть не могло, чутье никогда не обманывало Большого Уга — это были волки. Лосиха тревожно смотрела на быка, нюхала слабый ветерок, беспокоилась, глядя на Уга, но сама ничего обнаружить не могла.