– Слушайте, если вы свободны попозже…
– Я не свободна. И вы тоже, – сказала Констанс, забирая у него ключи.
Она вышла из машины и двинулась к полицейскому участку, провожаемая взглядом человека на парковке.
Констанс вошла в образцовую приемную, в которой на самом видном месте висели портреты губернатора и вице-губернатора, в углу стоял большой американский флаг с золотой бахромой, а на деревянных панелях стены висели почетные значки и почетные грамоты. За столом сидела миниатюрная женщина, она отвечала на телефонные звонки и пыталась выглядеть занятой. Из открытой двери за спиной женщины доносился звук телевизора, настроенного на какое-то игровое шоу.
– Чем я могу вам помочь? – спросила женщина.
– Я здесь, чтобы – как это называется? – внести залог за мистера Пендергаста.
Женщина с любопытством посмотрела на нее:
– Его сейчас обрабатывают. Прошу вас, садитесь. Можно узнать ваше имя?
– Констанс Грин.
Она села и разгладила на себе длинное платье.
Из задней комнаты вышел молодой полицейский и остановился, уставившись на Констанс. Она в ответ уставилась на него. Что-то не так с этим городком или что-то не так с ней самой? Полицейский был темноволос, похож на итальянца и выглядел задумчивым. Под ее взглядом он вспыхнул и отвернулся, отдал секретарше лист бумаги, перемолвился с ней несколькими словами и снова повернулся к Констанс:
– Вы здесь по поводу Пендергаста?
– Да.
После небольшой заминки:
– Это может занять несколько часов.
«Почему, черт побери, он до сих пор не нагнал на них страху?»
– Я подожду.
Он вышел. Женщина за столом с любопытством смотрела на Констанс. Ее явно так и подмывало заговорить, и Констанс, которая в обычной ситуации тут же отгородилась бы от нее, вдруг вспомнила, что она участвует в расследовании и сейчас у нее появилась возможность разузнать что-нибудь. Она улыбнулась секретарше, надеясь, что улыбка получилась дружелюбной.
– Вы откуда? – спросила женщина.
– Из Нью-Йорка.
– Я не знала, что в Нью-Йорке есть амиши.
Констанс пристально посмотрела на нее:
– Мы не амиши.
– О, извините! Я просто подумала: мужчина в черном костюме, вы в таком платье… – Ее голос смолк. – Надеюсь, я не задела ваших чувств.
– Ничуть.
Констанс внимательнее пригляделась к секретарше. Ей было лет пятьдесят. Алчное выражение ее лица свидетельствовало о скучной, рутинной жизни и жадности до новых слухов. Эта женщина наверняка знала обо всем, что происходит в городе.
– Мы всего лишь старомодны, – сказала Констанс с очередной вымученной улыбкой.
– Приехали отдохнуть?
– Нет. Мы расследуем похищение винной коллекции Персиваля Лейка.
Молчание.
– Этот мужчина в черном костюме – частный детектив?
– В некотором роде. А я его помощница.
Женщина занервничала.
– Так-так, – сказала она и, неожиданно напустив на себя деловой вид, начала с шумом перебирать бумаги на столе.
Вероятно, не следовало так сразу говорить о цели их приезда в городок. Констанс решила попробовать новый подход.
– Вы давно тут работаете? – спросила она.
– Двадцать шесть лет.
– Вам здесь нравится?
– Милый городок. Дружелюбный.
– А преступления часто случаются?
– Нет-нет. Почти никогда. Последнее убийство у нас произошло в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году.
– А другие преступления?
– Ну, как обычно. В основном ребята шалят. Вандализм, воровство в магазинах, употребление алкоголя до совершеннолетия – вот почти и все.
– Значит, это необычно – арестовывать кого-то за бродяжничество и нарушение спокойствия?
Женщина дрожащей рукой поправила прическу:
– Не могу сказать. Извините, у меня работа. – Она погрузилась в свои бумаги.
Констанс расстроилась. Как, скажите на милость, Пендергасту удается делать это? Ей нужно повнимательнее разобраться в его методах.
Молодой полицейский появился ближе к вечеру и передал женщине за столом какие-то бумаги.
– Мисс Грин? – позвала женщина.
Констанс поднялась.
– Установлена сумма залога. Пятьсот долларов.
Пока Констанс выписывала чек, женщина объяснила условия и подвинула ей бумаги. Констанс расписалась.
– Теперь уже скоро, – пообещала женщина.
Так оно и случилось: пять минут спустя в дверях появился Пендергаст, пребывавший в удивительно хорошем настроении. Пакет с гавайскими рубашками исчез.
– Превосходно, просто превосходно, – сказал он. – Идем.
Констанс не произнесла ни слова, пока они шли к машине.
– Как ты перегнала сюда машину? – спросил Пендергаст, увидев родстер.
Она объяснила.
Специальный агент нахмурился:
– Я бы хотел, чтобы ты имела в виду: в этом городке скрываются опасные личности.
– Поверь мне, этот не из них.
Они сели в машину, и тут Констанс почувствовала, как в ней нарастает раздражение. Пендергаст протянул руку в ожидании ключей, но она и не подумала отдавать их.
– Алоизий…
– Да?
– Бога ради, что ты делаешь?
– Ты о чем?
– Ты намеренно спровоцировал шефа полиции, чтобы он тебя арестовал. Несколько часов назад. И я предполагаю, ты не сказал ему, что ты агент ФБР.
– Не сказал.
– Как именно это поможет следствию?
Пендергаст положил руку ей на плечо:
– Кстати, я хочу похвалить тебя за твою сдержанность в отношении полицейского. Он очень неприятный тип. А теперь ответ на твой вопрос: это напрямую помогает нашему расследованию.
– Не хочешь объяснить?
– Не хочу. Все станет ясно само собой, я тебе обещаю.
– Твоя скрытность сводит меня с ума.
– Терпение! Так что, возвращаемся в гостиницу? У меня встреча с Персивалем Лейком. Ты не хочешь с нами пообедать? Наверное, умираешь с голода.
– Я поем у себя в номере, спасибо.
– Отлично. Будем надеяться, это разочарует тебя меньше, чем сегодняшний завтрак.
Они ехали по узкой проезжей части между старыми каменными стенами Новой Англии. Потом деревья разошлись, и стала видна гостиница «Капитан Гуль» – большой хаотичный дом викторианского морского капитана, серый, с белой отделкой, стоящий особняком на широком лугу, в плотном окружении кустов каролинского шиповника, усыпанного ягодами. У дома имелась большая веранда по всему периметру, с белыми колоннами и примерно дюжиной кресел-качалок лицом к океану, с видом на Эксмутский маяк, находившийся приблизительно в полумиле отсюда по берегу. На парковке, усеянной разломанными устричными раковинами, стояло несколько машин. Номер, в котором Констанс поселилась предыдущим вечером, показался ей приятно старомодным.
– Когда у тебя суд? – спросила она. – Насколько я понимаю, в таких маленьких городках обычно верят в быстрое отправление правосудия.
– Суда не будет. – Пендергаст посмотрел на нее, явно наслаждаясь выражением ее лица. – Констанс, я не пытаюсь что-то скрывать от тебя. Просто для твоего обучения моим методам будет лучше, если ты станешь наблюдать, как события разворачиваются естественным путем. Ну что, пойдем?
С этими словами он вышел из машины и открыл дверь для Констанс.
6
Персиваль Лейк задержался в дверях ресторана «Штурманская рубка» и почти сразу нашел взглядом Пендергаста среди других посетителей. Специальный агент выделялся, как больной большой палец, – весь в белом и черном среди толпы обитателей Новой Англии в полосатом и в клетку. По опыту Лейка, даже эксцентричные и необычные люди тщательно заботились о своем облике. Лишь очень немногие совершенно равнодушно относились к тому, что думают о них другие. Пендергаст был одним из немногих.
Лейку это нравилось.
Пендергаст, нахмурившись, смотрел на доску, исписанную мелом: в «Штурманской рубке» гостиницы «Капитан Гуль» не было печатных меню. Как только Лейк начал пробираться между столиками, Пендергаст поднял голову и встал. Они обменялись рукопожатием.
– Мне здесь нравится, – сказал Лейк, когда они сели. – Сосновый дощатый пол, навигационные инструменты, каменный камин. Очень уютно, в особенности теперь, осенью. Когда становится холоднее, они начинают топить камин.
– А я нахожу это заведение похожим на гроб, – возразил Пендергаст.
Лейк рассмеялся и мельком взглянул на доску с надписями:
– Вино здесь сущее пойло, но в гостинице есть прекрасный выбор из микропивоварен. Есть одно местное – очень рекомендую…
– Я не любитель пива.
Официантка – молодая женщина с коротко стриженными волосами, почти такими же светлыми, как у Пендергаста, – подошла принять у них заказ.
– Что для вас, джентльмены? – весело спросила она.
Повисло молчание, пока Пендергаст разглядывал бутылки за стойкой бара. Наконец его светлые брови взметнулись.
– Я вижу, у вас есть абсент.
– Кажется, его завезли в качестве эксперимента.
– Я выпью абсент, с вашего разрешения. Пожалуйста, проверьте, чтобы вода, которую вы принесете к нему, была свежей родниковой, а не из-под крана, и абсолютно холодной, но без льда, и не забудьте несколько кубиков сахара. Если у вас найдется ложка с прорезями и рюмка, буду вам весьма признателен.
– Рюмка, – повторила официантка, записавшая все, что просил клиент. – Сделаю, что смогу.
– Обед будем заказывать? – спросил Лейк. – Жареные моллюски здесь фирменное блюдо.
Пендергаст кинул взгляд на доску:
– Может быть, попозже.
– А мне, пожалуйста, пинту индийского светлого эля «Риптайд».
Официантка ушла, и Лейк обратился к Пендергасту:
– Поразительная внешность. Она здесь новенькая.
Он заметил, что специальный агент не проявил к этому ни малейшего интереса, будто и не слышал.
Лейк откашлялся:
– Вас вроде бы сегодня арестовали. Весь город только об этом и говорит. Вы тут навели шороху.
– Вот уж точно.
– Я полагаю, у вас были свои соображения.
– Естественно.
Молодая официантка вернулась с напитками и поставила перед Пендергастом все, что он просил: рюмку, ложечку (правда, без прорезей), блюдечко с кубиками сахара, маленький графин с водой и абсент в высоком стакане.
– Надеюсь, вас устроит, – сказала она.
– Достойные усилия, – похвалил ее специальный агент. – Благодарю.
– Похоже, вы собираетесь провести какой-то химический эксперимент, – сказал Лейк, глядя на Пендергаста, совершавшего необходимые приготовления.
– Да, тут без химии не обошлось, – ответил тот.
Он положил кубик сахара в ложечку, которую установил на краях рюмки с абсентом, и принялся осторожно поливать сахар водой.
На глазах у Лейка зеленоватая жидкость помутнела. Над столиком поплыл запах аниса, и скульптора пробрала дрожь.
– В абсенте присутствуют определенные травяные экстракты на масляной основе, которые растворяются в алкоголе, но имеют низкую растворимость в воде, – объяснил Пендергаст. – Они выделяются из раствора, когда вы добавляете воду, создавая мутность, или louche.
– Я бы попробовал, но я ненавижу лакрицу. Разве полынь не вызывает мозговые повреждения?
– Мозговые повреждения вызывает сам процесс существования.
Лейк рассмеялся и поднял свой стакан:
– В таком случае за Эксмут и загадку замурованного скелета.
Они чокнулись. Пендергаст пригубил абсент и поставил рюмку.
– Я обратил внимание на некоторую вашу беспечность, – сказал он.
– В каком смысле?
– Вы потеряли ценнейшую винную коллекцию. Обычно люди после таких ограблений испытывают беспокойство, огорчение. Но вы, похоже, пребываете в хорошем настроении.
– А почему бы и нет, если вы ведете следствие? – Лейк отхлебнул пиво. – Пожалуй, я действительно легко отношусь к жизни. Научился этому, когда рос.
– А где вы росли?
– В Аутпосте, штат Миннесота. Ничего себе названьице, правда? Всего в двадцати милях к югу от Интернэшнл-Фоллс. Население сто двадцать человек. Зимы – чистый Кафка. Чтобы выжить, ты либо пьешь и сходишь с ума, либо научаешься принимать жизнь такой, какая она есть. – Лейк хмыкнул. – Большинство из нас выбирали последнее. – Он сделал еще глоток пива. – Рядом с городком расположен карьер. Там я научился работать с камнем. Между ноябрем и апрелем много времени – занимайся чем хочешь.
– А потом?
– А потом я, мальчик с фермы на Среднем Западе, отправился в Нью-Йорк, чтобы сделать карьеру в искусстве. Это случилось в начале восьмидесятых, и я попал в струю. То, что было старым, снова становится новым – такова была моя идея. Какой безумный город! Я становился все успешнее, и мне ударило в голову – деньги, слава, вечеринки, весь этот безобразный, претенциозный мир городского художника. – Лейк покачал головой. – Как и все остальные, я подсел на кокаин. Но наконец проснулся. Я понял: если не сделаю что-нибудь, не вырвусь из этой среды, то навсегда потеряю мою музу.
– Как вы попали сюда?
– Я познакомился с замечательной девушкой, которая устала от Нью-Йорка так же, как и я. Ребенком ее на лето увозили в Ньюберипорт. Мы купили дом при маяке, отремонтировали его, а остальное – история. Мы имели успех – Элиза и я. Боже, как я ее любил. Каждый день тоскую по ней.
– Как она умерла?
Лейка немного покоробила прямолинейность вопроса и использование слова «умерла», тогда как все другие использовали эвфемизм «ушла».
– Рак поджелудочной железы. Ей поставили диагноз, а через три месяца ее не стало.
– Вам никогда не бывает здесь скучно?
– Если вы по-настоящему хотите быть художником, то вы должны работать в тихом месте. Вы должны уйти от мира, подальше от всякого вранья, кураторов, критиков, тенденций. А на практическом уровне мне к тому же требуется пространство. Я работаю с крупными формами. И я уже говорил о превосходном источнике розового гранита прямо здесь, поблизости. Я могу приехать на карьер и выбрать нужный мне камень, они его вырезают, как мне требуется, и доставляют сюда. Роскошный материал.
– Я немного знаком с вашими работами, – сказал Пендергаст. – Вы не боитесь избегать модного и сиюминутного. И у вас великолепное чувство камня.
Лейк вдруг понял, что краснеет. Он чувствовал, что этот человек крайне скуп на похвалы.
– А ваш новый друг, миз Хинтервассер? Как вы с ней познакомились?
Это становилось слишком уж личным.
– После смерти Элизы я отправился в круиз. Там с ней и познакомился. Она как раз перед этим развелась.
– И она решила переехать к вам?
– Это я ее пригласил. Не люблю одиночества. Да и безбрачие совсем не для меня.
– Она разделяет вашу любовь к винам?
– Она предпочитает «дайкири» и «маргариту».
– У кого из нас нет недостатков? – заметил Пендергаст. – А сам город? Как бы вы его охарактеризовали?
– Тихий. Никого здесь особо не интересует, что я довольно известный скульптор. Я могу заниматься своим делом, и меня никто не беспокоит.
– Но?..
– Но… я думаю, что у всех маленьких городов есть своя темная сторона. Любовные романы и старая вражда, мошеннические сделки по недвижимости, некомпетентные члены муниципального управления – ну, вы знаете, отцы города на манер Новой Англии – и, конечно, шеф полиции, который большую часть своего времени выписывает штрафы приезжим, чтобы собрать деньги на свое жалованье.
– Вы мне уже говорили кое-что о шефе полиции.
– Ходят слухи, что в Бостоне он вляпался в неприятности. Этого было недостаточно, чтобы его уволить, но карьерные перспективы накрылись. Он немного мужлан, хотя с годами приобрел некоторый внешний лоск.
– И что за неприятности?
– Говорят, он прибегнул к чрезмерному физическому воздействию на подозреваемого, насилием или угрозами выжал из него признание в том, чего тот не совершал. Анализ ДНК впоследствии оправдал подозреваемого, и его освободили, он отсудил немалые деньги у города.
– А его помощник?
– Гэвин? – Лейк помедлил. – Он хороший парень. Тихий. Родился в Эксмуте. Его отец был шефом полиции. Гэвин получил высшее образование – кажется, окончил Массачусетский университет в Бостоне. Неплохо успевал, специализировался на уголовном праве. Все ждали от него чего-то выдающегося, а он вернулся сюда работать в том самом подразделении, которое возглавлял прежде его отец, и городу это пришлось по душе, должен я добавить. Он явно нацелился на место Мурдока. – Лейк помолчал. – Готовы перекусить?