Чейн перевёл взгляд на чашу.
Жидкости в ней прибавилось, она теперь доходила до самых краев и была настолько темно-красной, что казалась почти черной. Как всегда, он чувствовал одновременно и облегчение, и отвращение, поскольку знал, что ждало при питье. В первый раз Вельстил коротко предупредил его: «Держись».
Чейн одним глотком выпил половину чаши. На мгновение его замутило от привкуса земли, металла и жгучей солёности.
Через секунду он зажал рот рукой и рухнул навзничь.
Его тело словно горело в огне.
Пылающая волна концентрированной жизни прокатилась через его мертвую плоть и, словно прибой о прибрежные камни, ударила в голову. Стиснув челюсти и крепко зажмурившись, он корчился на земле, пока эти ощущения не утихли.
Покормившись так, он сможет половину месяца, а то и больше, обойтись без пищи.
Он медленно приподнялся на локтях и сел, уставившись на высушенную оболочку — всё, что осталось от молодого оленя. Он ждал, пока не пройдёт его ложная лихорадка. Потом вынул из сумки маленькую бутылку, перелил оставшуюся жидкость из чаши, закупорил её и с осторожностью собрал оборудование.
Сильный и сытый, полностью контролирующий свои чувства, он вернулся в лагерь, оставив оленя там, где тот лежал. Он почуял запах жареной рыбы задолго до того, как приблизился к своим спутникам.
До рассвета оставалось недолго.
Однако когда походный костерок показался из-за деревьев, он увидел только Винн и Ошу, сидящих у огня и тихо разговаривающих. Николас и Тень, должно быть, спали в палатках.
Чейн намеренно наступил на сухую ветку.
Раздался резкий хруст, и Винн оглянулась назад:
— Чейн, ты…
— Я в порядке.
Он вышел из-под навеса ветвей, и Винн повернулась к нему спиной, чтобы посмотреть на Ошу. Эльф просто глядел в огонь. И когда Чейн проходил мимо, он не мог не заметить разочарование на лице Винн, будто он прервал что-то, что она хотела продолжить.
Глава 10
Следующие несколько ночей прошли весьма неловко. Винн надеялась, что время, проведённое вместе, сблизит Ошу и Чейна и заставит принять друг друга, но напряженность между ними лишь росла. И что ещё хуже, чем дальше они продвигались на юг, тем больше Николас уходил в себя.
Винн начинала волноваться о нем больше, чем о Чейне или Оше. С каждым днём Николас выглядел всё более взъерошенным и дёрганным. Ей теперь часто приходилось совать еду ему прямо в руки, чтобы он не забыл поесть.
Когда Николас пришёл в нуманскую миссию Гильдии, она была с домином Тилсвитом на Восточном континенте. А затем ввязалась в историю с Мальцом, Магьер и Лисилом. Только когда она год назад вернулась в Колм-Ситт, она впервые встретила Николаса Кольмсерна, но и тогда была слишком занята борьбой с собственным начальством. Те немногие комментарии, которые он сделал, заставили ее полагать, что он сирота — возможно, так оно и было — но ее удивила новость, что его приёмный отец был мастером-Хранителем и советником герцога в Витени.
Винн сидела на облучке, а Чейн молча вёл фургон по каменистой прибрежной дороге. Внезапно Николас, встав на колени на конце своей скамьи, оперся локтями о спинку скамьи возницы.
— Мы приближаемся, — произнёс он. — Я хорошо знаю эту местность.
Тень с другой стороны от Винн просунула свою голову в щель между сиденьем и спинкой, оттолкнув локоть Чейна, и принюхалась.
— Как далеко? — спросил Оша из фургона.
— Мы достигнем крепости Беауми завтра ночью, — ответил Николас, и его тон предполагал тяжёлые испытания.
Винн, сидя на внезапно ставшей тесной скамье, откинула голову назад, чтобы посмотреть на бледнеющие звезды:
— Рассвет скоро. Может, нам следует разбить лагерь?
— Я присмотрю место, — кивнул Чейн.
Оша привстал позади Винн и указал поверх ее головы:
— Там.
Винн схватила морду Тени и отпихнула собаку назад:
— Не могли бы вы все, пожалуйста, дать мне немного свободного места?
Когда Николас и Оша вернулись в фургон, Винн разглядела очертания рощи у дороги. Она не успела сказать и слова, как Чейн направил туда лошадей, так что скоро они были заняты разбивкой лагеря — все, за исключением Николаса. Он сидел на поваленном дереве и неотрывно смотрел на дорогу.
Винн решила, что с неё хватит. Она должна была узнать больше о том, куда они направляются. Чейн, занимаясь лошадьми, был на порядочном расстоянии, так что Винн повернулась ко второму своему спутнику:
— Оша, ты можешь собрать дров? А я заставлю Николаса помочь мне с палатками.
Оша вскинул бровь, бросив полный сомнений взгляд на юношу, но кивнул и ушёл вглубь рощи. Винн вытащила тяжелый свернутый холст из фургона.
— Николас, — окликнула она, — возьми эти шесты и помоги мне.
Он подскочил, будто эта просьба застала его врасплох. В свете кристалла холодной лампы, лежащего у фургона, его глаза выглядели остекленевшими. Но, собрав шесты и веревки, он подошёл к ней. Тень выпрыгнула из фургона и последовала за ними.
— Здесь, вроде, земля ровная, — сказала Винн, становясь на колени.
— Что мне делать? — тихо спросил он, вставая рядом.
В темноте она осмотрела белые пряди в его волосах.
— Николас… — начала она, оставив пока палатки. — Премин Хевис попросила, чтобы я доставила кое-какие тексты твоему отцу, так что мы, скорее всего, останемся в крепости на несколько дней. Я хочу знать больше об этом месте. Кроме твоего отца и герцога кто еще там живет?
Это был достаточно невинный вопрос, с которого можно было начать, но он вздрогнул, будто она спросила нечто болезненное. Винн глянула на Тень, раздумывая, уловила ли собака какие-либо воспоминания юного Хранителя. Несмотря на прямые вопросы ему, Винн больше надеялась на это.
— Николас? — подтолкнула Винн.
Он склонил голову, и его прямые волосы полностью скрыли лицо.
— Герцогиня.
— Герцогиня? Значит, твой друг, герцог Беауми, женат?
— Нет.
Винн нахмурилась:
— Его мать?
— Его сестра, — прошептал Николас. — Шери.
Это последнее слово, имя, вышло почти беззвучным. Прежде чем Винн смогла придумать, что ещё спросить, Николас продолжил:
— Мой отец и Карл… они обещали… что мне никогда не придётся возвращаться.
Винн отложила все свои волнения о шарах и возможных приспешниках Древнего Врага. Она схватила Николаса за запястья и потянула на себя, заставляя присесть рядом.
— Что произошло? — прошептала она. — Я никому больше не скажу, но, пожалуйста, расскажи мне, что бы это ни было. Я вижу, как это влияет на тебя.
Тень подобралась ближе и села. Винн разжала руки, отпуская Николаса, и уронила их на колени, позволив одной коснуться лапы Тени.
В уме Винн вспыхнуло изображение.
Она увидела красивую девушку лет шестнадцати с серьезным выражением лица. Пышные иссиня-черные волосы падали на ее спину и плечи. Платье из темно-красного бархата выгодно оттеняло ее бледную кожу и карие глаза.
В том воспоминании, переданном Тенью, Винн глазами Николаса смотрела вниз. Его рука крепко сжимала ладонь девушки.
— Что-то произошло между тобой и… Шери? — спросила Винн.
Николас безмолвно кивнул, полосы седины в его волосах вспыхнули в свете луны. Она терпеливо ждала, надеясь, что Чейн нескоро закончит чистить лошадей.
— Мы росли вместе, — прошептал Николас. — Я, Шери и Карл.
Ещё одно воспоминание всплыло в её уме, на этот раз более старое.
Два ребенка, мальчик и девочка, бежали вдоль скалистого пляжа по сторонам от Николаса, визжа и смеясь. У обоих были иссиня-черные волосы и бледная кожа. На этом воспоминание оборвалось.
— Я не могу сказать точно, когда это произошло, — продолжил Николас. — Но Шери и я стали… ближе.
Винн сжала челюсти, стараясь удержаться от судорожного вдоха, поскольку Тень передала ей ещё одно воспоминание.
Она — точнее, Николас — целовала темноволосую девушку, приблизительно шестнадцати лет от роду. Винн видела, как открылись глаза девушки слишком близко от ее лица, и уловила, что чувствовал в тот момент Николас… или, возможно, кое-какие собственные воспоминания подсказали ей ощущения юного Хранителя.
Этот момент близости был полон тоски и страха потери.
Ум Винн внезапно запутался в двух воспоминаниях: этой памяти Николаса и…
Очень давно, уверенная в том, что никогда больше его не увидит, она бросилась на шею Оши. Она отодвинула это воспоминание, чтобы удержать себя в руках и не отдернуть руку от лапы Тени.
— Мы были слишком молоды, — продолжал между тем Николас, — и слишком глупы. Я был никем… приемный сын Хранителя без денег и звания. Я не должен был позволить этому случиться.
Воспоминание о том, как он целовал Шери, продолжалось, его руки опустились на её талию, и страсть погасила боль воспоминаний Винн.
Внутри воспоминаний Николаса распахнулась дверь, и память об Оше, к облегчению Винн, разрушилась.
В дверном проёме стоял высокий мужчина средних лет с чёрными волосами, одетый в прекрасное, темно-бордовое одеяние из бархата. Его глаза поражённо расширились, а затем ярость проступила на его резком лице.
— Мы никогда не думали… — Николас прервался, — что однажды ночью ее отец, тогдашний герцог, вломится к нам… Он нашел нас, когда…
Винн резко отдёрнула руку от лапы Тени, когда память показала кровать в комнате. Молодая девушка привстала в темноте, натягивая до подбородка толстое стеганое одеяло.
Винн пришлось перевести дыхание, чтобы снова заговорить.
— Он отослал тебя прочь? — спросила она.
Это не имело смысла. Если Николас был отослан только из-за этого, почему он так боится возвращаться? Прошло много лет, и теперь в герцогстве правит Карл.
— Нет, — все еще смотря в землю, Николас покачал головой. — Герцог устроил брак для своей дочери — для моей Шери — с богатым местным бароном, который был старше ее вдвое.
— Брак? Сколько лет ей было?
— Нам обоим было шестнадцать, но среди дворян нормально выдавать женщин-наследниц замуж в этом возрасте, чтобы усилить союзы и поддержать… чистоту родословных.
Винн похолодела на лёгком ночном ветерке. Дни неограниченной монархии в Витени давно прошли, но все еще были дворяне, которые цеплялись за старые традиции.
— Она и я решили бежать, — говорил между тем Николас. — Карл был на два года старше и имел доступ к деньгам, он написал нам дорожные письма на проезд. Он не хотел, чтобы Шери и меня заставили жить так. Он помог нам выскользнуть из замка. Он собирался отправить нас подальше и утрясти это дело. Но… каким-то образом, его отец узнал и поехал за нами.
Глаза Николаса замерцали, и Винн, стиснув зубы, снова дотронулась до лапы Тени.
Николас бежал по ночному лесу, крепко держа за руку Шери, а юноша с иссиня-черными волосами, очень похожий на свою сестру, нёсся впереди. Винн слышала, что они отчаянно задыхаются. Ей не пришлось представлять их страх быть пойманными, поскольку она чувствовала его.
Впереди из-за деревьев вылетела лошадь.
Юноша остановился. Прежде чем Николас смог отпрянуть, герцог соскользнул с лошади с длинным кинжалом в руке.
«Ты — неблагодарная гадюка! — закричал он на Николаса. — Это твоё спасибо за жизнь в моем доме… разрушить жизнь моей дочери и устроить скандал в моей семье?!»
Он шагнул прямо к нему, и Шери, вырвавшись, заслонила Николаса собой. Тот в панике схватил ее и попытался задвинуть себе за спину. На мгновение он потерял из виду старого герцога. А затем Николас увидел, как широко распахнулись глаза Шери. Она закричала: «Карл! Нет!»
Николас обернулся, все еще пытаясь удержать на месте Шери.
Карл и его отец катились по земле. Раздался влажный, булькающий звук, и юноша откатился в сторону. Он вскочил на ноги, но его отец, скрючившись, остался лежать.
«Что ты наделал?! — кричала Шери. — Карл! Что ты наделал?!»
Старый герцог не двигался. Его глаза и рот были безвольно открыты. Карл застыл на месте и лишь дрожал… в его руке был окровавленный кинжал.
Винн снова пришлось отпустить Тень, чтобы ничем себя не выдать, а Николас прижал ладони к лицу.
— Когда отец Шери догнал нас… — прошептал он. — Я думаю… Мне кажется, он хотел убить меня. Карл попытался остановить его, но…
— Он убил своего отца?
— Нет, — Николас отрицательно замотал головой. — Старый герцог упал на свой кинжал. Это был несчастный случай.
Винн смерила Николаса немигающим взглядом. В его воспоминаниях она видела только, как Карл встаёт с кинжалом в руке. Что действительно произошло в тот момент, когда Николас стоял к ним спиной? Любая история о смерти старого герцога, которая была рассказана оставшимся в замке, была, по крайней мере, наполовину ложью.
Но Николас, казалось, действительно верил, что это был несчастный случай, когда сын попытался помешать отцу совершить убийство.
— Все изменилось, — прошептал он. — Это была моя ошибка, не Карла. Моя попытка… действительно разрушила жизнь Шери. Карл сказал мне бежать, но Шери не могла уехать со мной. Только после того, как добрался до Гильдии, я узнал, что мой отец и Карл устроили меня туда. С тех пор, как уехал, я не получил и весточки от Шери.
Николас закрыл глаза и резко наклонился к своим коленям.
— Как я могу посмотреть ей в глаза… или Карлу? Как я могу спать там и есть за одним столом с ними, зная, что я был причиной всего этого?
Винн не знала, что сказать. Этот рассказ был страшнее, чем она ожидала, наблюдая за тем, как Николас реагирует на возвращение домой.
— Твой отец любит тебя? — спросила она.
Он поднял на неё взгляд, на его лице читалось потрясение:
— Конечно!
— Он будет там, я буду там, — произнесла Винн. — И я ничем не выдам, что знаю об этой тайне.
Николас не ответил, но его напряженные плечи немного расслабились. Вдруг Тень заскулила и гавкнула, и Винн подняла взгляд.
К ним шёл Чейн, возможно, чтобы помочь с палатками. Он, нахмурившись, осмотрел сверху вниз их троих, сидящих на земле, и спросил:
— Все хорошо?
Винн заметила, что небо на востоке начинает светлеть. Они должны были обустроить укрытие для Чейна.
Она кивнула в ответ на его вопрос и начала разворачивать холст.
Если бы не Тень, она не узнала бы всю правду даже от Николаса. Что-то большее, возможно, случилось той ночью. И не было никаких известий о том, что произошло с тех пор в его бывшем доме.
* * *
Следующей ночью, как только Чейн проснулся в сумерках, Винн вынудила всех отправиться в путь. Если они действительно доберутся до герцогства сегодня вечером, она не хотела прибыть слишком поздно.
Небо еще не почернело окончательно, когда Чейн, как обычно ведя фургон, посмотрел вперед:
— Я вижу предместья деревни.
Винн не смогла разобрать в потёмках ровным счётом ничего.
— Это Пероуж, — тихо сказал Николас из фургона. — Первое поселение вдоль дороги. Где-то через лигу будет деревня Беауми у самого замка.
— Деревню назвали в честь рода? — спросила Винн.
— Да, как и крепость, — ответил Николас, его голос звучал напряженно. — Возможно, когда-то так называлось что-то еще, но линия Беауми не прерывается уже больше двухсот лет.
Фургон вдруг резко покачнулся, и Винн схватилась за край скамьи. Чейн натянул вожжи, придерживая коней, поскольку правый из пары шарахнулся, почти стащив фургон с дороги. Чейн прошипел приказ остановиться и сильнее натянул вожжи.
Винн бросило вперед. Она была вынуждена схватиться за скамью обеими руками, но кто-то, удержав заднюю часть ее плаща, остановил её падение.
— Что это было? — спросила она.
Когда девушка повернулась к Чейну, он с негодованием смотрел за её спину. Ее одежду отпустили, и она поняла, кому предназначался тот взгляд.
— Заяц, — произнёс Оша.
Тень с другой стороны от Винн завозилась и низко зарычала. Прежде чем Винн смогла что-то спросить, Оша прошептал на ломаном нуманском:
— Что-то не так… И Тень это понимает.
Винн обрадовалась бы тому факту, что Тень всё же начала терпеть Ошу, так как они тесно сгрудились позади неё, но загривок Тени встал дыбом, и Винн посмотрела вперед. Правда, сначала она не увидела ничего, кроме дороги.