— Чем могу помочь? — рассеянно спросила Хевис.
Она даже не посмотрела на Винн, только плотнее стиснула пальцы на бумажном листке.
Винн надеялась убедить премина позволить ей использовать магическое зрение. Вместе они могли бы перевести ещё немного строк стихотворения из свитка. Чейн дал согласие на то, чтобы свиток был заперт в кабинете Хевис, поэтому сейчас он был бы под рукой.
Но Винн колебалась, поскольку сегодня вечером премин была сама на себя не похожа.
— Вы… — нерешительно начала Винн. — Вы в порядке?
— Хм?
Только сейчас холодные карие глаза Хевис полностью сосредоточились на ней, и женщина поджала губы.
Она была одной из пяти членов Совета Преминов миссии и единственным значимым человеком здесь, готовым помочь Винн. В последнее время они по умолчанию начали доверять друг другу — конечно, до определённых границ — ради поиска оставшихся шаров.
Тихо выдохнув через свой узкий нос, Хевис указала на стул рядом с письменным столом. Винн села, ещё больше встревоженная:
— Что-то случилось?
— Я получила письмо от мастера-Хранителя из Витени… Юсиффа Кольмсерна.
— Кольмсерна? — переспросила Винн. — Это родственник Николаса Кольмсерна?
Николас был учеником-Хранителем ордена катологистов, к которому до недавнего времени принадлежала и Винн, и одним из немногих, кого она могла бы назвать другом.
Хевис кивнула:
— Его приёмный отец. Мастер Кольмсерн много лет был главным советником одного южного герцогства у побережья Витени. Мы были знакомы… совсем немного, ведь он оставил Гильдию ради работы вскоре после того, как достиг статуса мастера в ордене катологистов.
Премин сделала такую долгую паузу, что Винн уже собралась задать какой-нибудь вопрос, но тут она добавила:
— Николаса вызвали навестить дом. Мастер Кольмсерн послал ему письмо, в котором было вложение, адресованное мне.
Взгляд Винн метнулся к бумаге в руке премина.
— Это предназначалось только для моих глаз, — продолжила Хевис. — Он просил, чтобы я послал ему определенные тексты для изучения.
Винн моргнула. Она знала, что Николас родом из Витени, но не знала, что его отец — советник герцога, уже не говоря о том, что бывший Хранитель. С другой стороны, она никогда не спрашивала Николаса о его прошлом и знала только то, что он сам мимоходом упоминал.
— Это не слишком уж странно, — заметила Винн. — Если этот мастер Кольмсерн живёт в таком отдаленном месте, вероятно, у него не много возможностей. Но почему он не отправил запрос в миссию Четбурга? Она гораздо ближе к Витени.
Хевис снова поморщилась:
— Тексты определенного содержания, такие не входят в активы миссии. А ещё он просил, чтобы я запечатала книги. Николас не должен знать, что они содержат… только доставить их.
Винн затихла. Она хотела спросить о содержании текстов, но побоялась, что тогда Хевис ничего больше не скажет ей об этом странном личном деле.
Вместо этого она спросила:
— Зачем Николаса вызывают домой?
Хевис покачала головой:
— Я не знаю. Он послал молодого новичка, чтобы передать мне это, — она подняла руку вверх, показывая бумагу. — Я не говорила с ним лично, но поспрашивала посвященных и учеников, дежурящих на воротах. Письмо для Николаса было доставлено вчера вечером и передано дежурному. Судя по тому, что мастер Кольмсерн сообщает мне здесь, там было письмо для Николаса и вкладка для меня.
— То есть, вы ничего не знаете о том, что содержало письмо для Николаса и почему его вызывают домой?
Хевис не ответила. Ее холодные глаза зафиксировались на Винн:
— Ты дружна с ним?
На это было нелегко ответить. Учитывая замкнутый характер Николаса — не зря же ему дали прозвище «Нервный Николас» — у него не было близких друзей, кроме двух парней, погибших меньше года назад. Но он был добр к ней и даже помог в нескольких случаях, когда ей отчаянно нужны были и доброта, и помощь.
— Я знаю его… немного, — ответила Винн и сама же услышала неуверенность в собственном голосе.
И снова Хевис надолго замолчала.
— Если я попробую спросить Николаса, он может принять это за допрос, — наконец проговорила премин. — Если же ты скажешь ему, что узнала про вызов домой и выразишь дружественное беспокойство, он может быть более открытым.
Винн выпрямилась на стуле. Хевис просит, чтобы она использовала свою дружбу с Николасом ради получения информации?
— Я заинтригована и даже озабочена природой текстов, которые у меня просят… и тебя, я думаю, это тоже заинтересует.
Этот намек действительно очень встревожил Винн.
— Почему?
— Несколько из них связаны с фольклором и элементной мистикой, — ответила Хевис. — Включая переводы, относящиеся ко времени сразу после Забытой Эпохи… по оценкам Гильдии.
Винн тоже сочла это странным для старого катологиста, помогающего в управлении герцогством.
— Один из текстов, который он просит, не может быть одолжен без личного разрешения премина метаологов — вероятно, поэтому он и написал непосредственно мне.
Винн посмотрела в её серо-карие глаза, и премин спросила снова:
— Ты поговоришь с Николасом?
Живот Винн стянуло ледяным узлом.
Это отвлечет её от работы, которую она предполагала сделать — определить местоположения шара. Но она многим была обязана премину, да и речь шла о Николасе. Также вызывало вопросы то, как странно Хевис себя вела. Это было слишком похоже на неуверенность или волнение, чего Винн никогда не видела в премине метаологов.
Винн кивнула и поднялась:
— Я пойду. Сейчас все посвященные и ученики должны быть в общем зале на ужине.
Так и не выпустив письмо, Хевис кивнула в ответ и медленно моргнула:
— Возвращайся и расскажи то, что он тебе скажет, как можно скорее.
— Да… да, конечно.
Пока Винн уходила, она не слышала, чтобы премин пошевелилась. Она закрыла железную дверь и быстрым шагом направилась на выход. Только оказавшись во внутреннем дворе, она глубоко вздохнула. Ночной воздух уже становился прохладным, и ее разум также приходил в себя. Её насторожило одно упоминание премина относительно текстов, которые искал мастер-Хранитель издалека…
«Включая переводы, относящиеся ко времени сразу после Забытой Эпохи…»
Что там могло быть такого, чего так желал Хранитель, работающий в отдаленном герцогстве?
Возможно, ничего особенного в этом не было, и приёмный отец Николаса был просто скучающим стариком, изолированным от Гильдии. Здесь и сейчас, тем не менее, это походило на что-то большее, хотя она не могла сказать точно.
Ее задача в настоящий момент состояла в том, чтобы узнать что-нибудь у Николаса, поэтому она двинулась к передним дверям главного здания. Но проделала лишь половину пути, когда юный голос эхом прокатился по внутреннему двору:
— Тень! Иди сюда… сейчас же!
Винн повернулась вовремя, чтобы увидеть искры голубых глаз в тоннеле проходной… прямо перед тем, как Тень внеслась во внутренний двор. Собака подбежала прямо к ней и уселась у ног Винн. Кайн мчалась к ним из тоннеля, ее капюшон слетел с головы, а подол коричневой мантии вился вокруг ее маленьких ножек.
— Это был нехороший поступок! — резко прошептала Винн.
Тень клацнула зубами и отвела взгляд.
Девочка, должно быть, выводила собаку за стены замка и только сейчас вернулась. Винн была потрясена тем, что Тень полностью игнорировала крики Кайн. Прежде чем Винн сказала собаке ещё что-то или девочка догнала их, из тоннеля вышел Чейн, держа под одной рукой стопку книг Кайн.
— Тень! — рявкнул он так громко, что Кайн вздрогнула. Винн нахмурилась, когда девочка подошла ближе, задыхаясь от долгого бега.
— Всё в порядке, странница Хигеорт, — выдавила из себя Кайн. — Мастер Андрашо отправил нас домой из рощи у южной стены, и Тень просто… переусердствовала.
Винн нахмурилась сильнее. Возможно, Чейн был прав, говоря, что это собака выгуливает девочку, а не наоборот. У Винн было, что сказать Тени, но это могло подождать.
— Ты должна идти на ужин, — сказала она Кайн, и подняла взгляд на приблизившегося Чейна. — Я сама отведу Тень внутрь, а твои книги пока побудут у мастера Андрашо. Ты всё равно увидишь его завтра перед завтраком, а до тех пор они тебе не понадобятся.
Девочка с тоской посмотрела на Тень:
— Я могла бы отвести ее на ужин. Мне не трудно…
— Нет, — твердо сказала Винн. — Иди.
Явно разочарованная, Кайн направилась к дверям главного здания.
Чейн остановился в нескольких шагах от неё и огляделся:
— Пойдёшь на ужин… одна?
Винн сжала челюсти при таком очевидном намёке на Ошу.
— Нет, — ответила она. — У меня есть поручение от премина Хевис.
Чейн вопросительно вскинул бровь.
Боясь, что он захочет пойти с нею, она поспешно добавила:
— Я всё тебе расскажу, но когда дело будет сделано.
Он посмотрел вдаль, будто она только что оттолкнула его, но она не могла взять его с собой, даже если бы захотела. Николас никогда не станет говорить о личном с кем-то, кого не знает. И все же Винн должна была сделать что-то, чтобы успокоить Чейна.
— Это не должно занять много времени, — поспешно сказала она, хотя и могло. — Я найду тебя позже в твоей комнате.
Чейн молча отвернулся к северо-западной башне.
Подавив вздох, Винн мельком глянула на Тень:
— А ты…
Тень подняла свои высокие уши и, сузив глаза, посмотрела на неё с выражением, которое Винн научилась интерпретировать, как: «И что теперь?»
У Винн возникло такое ощущение, что этот вопрос не имел никакого отношения к поведению Тени при Кайн. Она застонала и отвела взгляд. Как будто ей не хватало того, что она чувствует себя пойманной в любовном треугольнике из безвкусной романтической баллады! Вдобавок она должна терпеть нытьё четвероногого, покрытого мехом подростка. А ведь она прекрасно знала, чего ожидает Тень.
Хотя маджай-хи и не-мертвые были кровными врагами, Тень и Чейн слаженно работали вместе, защищая Винн. Девушка совсем не ожидала, что Тень примет сторону Чейна еще в чем-либо, но они оба рассматривали Ошу, как постороннего, чьё присутствие нежелательно… хотя и по разным причинам.
— Пошли, — устало сказала Винн и направилась к дверям главного здания. Жаровни над ними недавно были заменены на две холодные лампы.
Винн приоткрыла одну створку, и Тень первой скользнула внутрь. Коридор, идущий прямо, вёл к центральному входу в библиотеку, но Тень свернула налево. Винн последовала за ней к сводчатому проходу в общий зал. Она застыла там, осматриваясь, и Тень шумно засопела.
Ужин шел полным ходом. Большой зал был заполнен Хранителями в одежде цветов всех орденов и даже некоторыми посвященными. Многочисленные длинные столы, скамьи и табуреты были заняты хаотичным образом, но по большей части ужин шёл организованно и без суеты. Хранители — от посвященных до мастеров — брали еду со столов подачи, мыли руки и спокойно ужинали. Сегодня вечером в воздухе витал сильный аромат тушеной баранины.
Тень заскулила, и капля слюны упала на пол с ее челюстей.
«Ужин…»
Винн проигнорировала это, разыскивая глазами Николаса, хотя не увидела его ни за одним из столов. Ее пристальный взгляд скользнул к стулу у огромного очага: он был там, хотя и не ел. Он просто сидел и смотрел в огонь.
Юный, высокий голос повысился над гулом разговоров:
— Тень! Я могу принести тебе ужин!
Кайн привстала на скамье среди маленькой группки сплетничающих посвященных в коричневых, как и у нее, одеждах. Винн услышала низкое, ворчливое рычание Тени, и чуть не упала, когда собака, попятившись, врезалась ей в ноги.
— Ох, прекрати! — прошипела она.
«Винн… Тень… сестры… стая… Винн… не… моя… мать…»
Глядя вниз на плотно прижатые к голове уши Тени, Винн ответила:
— О, спасибо, Кайн. Это было бы весьма кстати.
Кайн попыталась выбраться из-за стола и чуть не угодила локтём в тарелку своего соседа.
Голова Тени тут же повернулась к Винн, ее широко раскрытые кристально-голубые глаза посмотрели в лицо девушки. Прежде чем собака успела оскалиться, к ним подбежала Кайн. Винн снова чуть не упала, поскольку теперь её чуть не сбил с ног двойной вес.
— Пойдём, Тень, — почти прокричала Кайн, обвив руками шею собаки. — А позже тебя надо будет хорошенько расчесать.
Глаза Тени сузились, её взгляд метал молнии в Винн.
Винн же лишь чуть поджала губы, стараясь не улыбнуться.
Тень, низко опустив голову, уходила прочь вместе с девочкой, теперь держащей её за загривок. Но Винн уже смотрела на Николаса. Когда она направилась через зал и была только на полпути к очагу, Николас поднял голову и увидел ее. Его глаза неотрывно следили за ней, будто то, как она идёт через зал, было каким-то удивительным зрелищем, которое потрясло его до глубины души.
Он носил серые одежды катологиста, как и она до недавнего времени. По её прикидкам, ему было приблизительно девятнадцать. Он был среднего роста и очень худым, но вечно сутулился, что заставляло его выглядеть ниже. Его прямые каштановые волосы всегда наполовину скрывали его лицо. Что ещё хуже, его волосы больше не были полностью каштановыми.
В прошлом году Николас пережил нападение призрака по имени Сау’илахк, и в результате его волосы остались прорезаны белыми полосами седины.
Винн задалась вопросом: что же такое в его прошлом постоянно беспокоит его? Взяв пустующий табурет от соседнего стола, она попыталась улыбнуться:
— Я могу сесть?
Он кивнул, но все еще выглядел удивленным. Они выказывали друг другу доброту и взаимопомощь в прошлом, но она редко искала его — и конечно они никогда не болтали просто так. Его взгляд кратко задержался на ее новой тёмно-синей одежде, но, как и Хевис, он казался растерянным.
Винн решила сразу перейти к делу:
— Премин Хевис сказала мне, что тебя вызывают домой.
Николас вздрогнул и отвел взгляд к огню. Она просто ждала, чтобы не спугнуть его, и когда он оглянулся назад, его глаза показались ей застывшими и огорченными. Если он хотел выговориться, то мог бы сделать это сейчас, поскольку у него больше никого не было, кроме неё.
— Мой отец болен, — тихо сказал Николас.
— Ничего серьезного, я надеюсь?
— Нет… я не знаю. Он стареет… и нуждается в моей помощи.
Голос Николаса был настолько тихим, что Винн пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать его.
— Я не хочу ехать, — продолжил он, снова отводя взгляд. — Отец говорит, что дома не всё хорошо. Молодой герцог в детстве был моим другом и… и я обязан ему… очень.
В его последних словах было что-то явно недосказанное.
— Отец говорит, что герцог ведет себя странно, что ему тоже нехорошо, и что я должен приехать и остаться там на некоторое время.
Запутанная, Винн не была уверена, что ещё спросить. Она не должна упоминать ничего, что премин Хевис сказала ей о содержании второго письма. Возможно, она не должна упоминать про второе письмо вообще. Стареющий отец Николаса сказал, что плохо себя чувствует, и все же попросил странные тексты, некоторые из которых ему могла выдать только Хевис. Он попросил, чтобы сын вернулся домой, но этот запрос не был вызван болезнью.
Было слишком много намёков и недосказанностей, но больше всего в словах Николаса Винн показалось странным другое.
— Ты не хочешь ехать? — спросила она. — Даже чтобы просто навестить домашних?
— Нет, — ответил он, его голос был таким же безжизненным, как и его глаза. — Я приехал сюда и должен был здесь оставаться. Отец принял мое решение, хотя я был немного староват для начала обучения в Гильдии. Он обещал, что я могу остаться здесь навсегда, если захочу. А теперь он нарушил свое обещание, вызвав меня домой… и я не могу отказаться.
Винн мало что поняла, у нее скопилось много вопросов, включая то, почему Николас так очевидно не хочет возвращаться домой. Она также боялась, что он может замкнуться еще больше, если она из-за своего невежества спросит что-то не то.
— Когда ты уезжаешь?