– Братоубийце прощения нет, – медленно отчеканила Эльга.
В глазах Беляницы мелькнула надежда – неужели ее услышат?
– Здесь, на ниве, мы не будем судов творить. А ты передай отцу, чтобы в четверг приходил на Святую гору, – распорядилась Эльга. – И сама приходи.
Она сидела на кошме, расстеленной среди пыльной стерни, одетая в простую одежду полянских женщин, однако собственная власть над судьбами людей казалась ей почти осязаемой. Земля, небо, кровь Олега Вещего избрали ее орудием, чтобы творить свою волю в людском мире, и Эльга почти чувствовала, как эти незримые руки направляют ее. От этого чувства захватывало дух, и все трудности пройденного пути казались не слишком высокой ценой. А ведь ей только восемнадцать лет, у нее пока всего один ребенок, а впереди еще лет двадцать-тридцать этой дороги, вымощенной солнечными лучами…
Беляница поклонилась и пошла прочь. Женщины в молчании провожали ее глазами, пока она не скрылась за перелеском, и даже не сразу решились снова сесть. А Эльга взяла серп и поднялась.
Здесь, на полях, она свое дело закончила. С жатвой бабы дальше управятся без нее, но оставалось кое-что, что могла исполнить только княгиня.
* * *
Эльга стояла возле телеги и считала яйца в корзинах. Видибор, как почти все старейшины вблизи Киева, был свободен от выплаты куницы с дыма, но круглый год возил на княжий двор той же стоимости съестные припасы, которые нельзя долго хранить. В разное время года каждый день на Олегову гору приезжали телеги, где в корзинах лежали яйца, сыр во влажном полотне, масло, молоко в больших корчагах, летом – ягоды свежие и сушеные, ближе к осени – грибы и орехи. У Эльги имелся ключник по имени Седун, но он, хоть и отличался усердием и честностью, умом был не слишком боек. Поэтому она сама пересчитывала привозимое и сама следила за расходом добра, каждое утро давая указания, чего и сколько выдать челядинкам для поварни. Очень хотелось хотя бы эту заботу переложить на чью-нибудь чужую толковую голову, но где такую взять?
Люди нужны! Эльга уже сказала Ингвару: если при сборе дани кто-то не сможет расплатиться, как уговорено, пусть берет людьми. Отроками и девицами, что посмышленее.
Она пересчитала две корзины, но на третьей ее стал отвлекать шум за воротами.
– Оборотней везут! – закричал за тынами звонкий голос. – Батя, смотри скорее!
– Ведьмы, ведьмы!
– Порчельники!
– Которые поля стригли!
– Малята, беги смотреть!
Эльга в тревоге подняла голову. Кого там еще везут? Неужели Радовековичи все же подняли народ и схватили Беляницу? От этой мысли у Эльги опустились руки. Живая? Или убили?
Забыв о яйцах, она кинулась к воротам. Кое-кто из отроков мчался навстречу шуму, но вдоль тынов уже катилась толпа.
– Княгиня, вернись! – За ней побежал Вышеславец, десятский сегодняшней стражи. – Леший знает, что там стряслось, закроем ворота, от беды подальше.
Створки затворили, десяток вооруженных гридей на всякий случай встал поблизости.
Шум нарастал. В голосах возбужденной толпы слышались испуг и изумление.
– Отойди! По сторонам! – кричали там повелительные голоса оружников.
Эльга оглянулась в сторону гридницы: Ингвар вышел и стоял перед дверью, положив руки на пояс.
– Княже! – Вышеславец у ворот обернулся. – Свенельдич тебя просит выйти! Такую добычу привез, – десятский усмехнулся, – что во двор нельзя везти!
О боги! Это Мистина! Эльга устремилась вперед со всей прытью, какую допускало достоинство княгини.
Вместе с Ингваром и гридями она вышли за ворота. И ахнула: там стояла телега, на телеге громоздилась какая-то большая куча, прикрытая нарубленными, уже немного подвядшими ветками. Эльгу бросило в дрожь. Возле телеги сидел на вороном жеребце Мистина в окружении своих оружников – человек десять. Возле кучи в телеге лежали три или четыре рогатины.
– Будь жив, княже! – Мистина соскочил с седла. – И ты, княгиня! Исполнил я ваше повеление. Велите наградить!
Ингвар ухмылялся, Эльга сосредоточилась на том, чтобы не измениться в лице и не вытаращить глаза. Она ему ничего такого не повелевала. Может, муж?
– Раздобыл я порчельников! – с гордостью продолжал Мистина. – Люди указали, где посреди дорог расхожих втыкают злыдни нож в землю и через него оборачиваются вепрями, чтобы нивы губить. Подстерегли мы их, как оборотились они, да и взяли на рогатины! Вот они, все трое! – Он с торжеством указал на телегу. – Две бабы и мужик, как и говорили! Люди-то все знают, вот и вышла чистая правда! Взгляните.
Эльга мельком отметила, что он говорит на чистом славянском языке – будто обращается не столько к ней и князю, сколько к толпе вокруг. Одолевая дрожь, вслед за мужем Эльга подошла ближе. Что там – мертвые тела? Где он их взял?
Из-под веток торчало пыльное копытце и немного жесткой бурой шерсти. Ингвар сделал знак, отроки сдвинули часть покрова, и Эльга вскрикнула. Клиновидная бурая морда, оскаленные зубы… На морде густо засохла кровь – видимо, хлынула горлом, когда кабан получил смертельную рану, – но производило это столь жуткое впечатление, будто перед тобой хищное чудовище.
Это были совершенно такие же вепри, как те, каких Эльга после княжьих ловов разделывала, готовила в пищу дружине и пускала на всевозможные припасы. Но люди подались в стороны с испуганными возгласами: каждая щетинка на мордах казалась особенно зловещей. Оборотни же!
– Привез я и нож тот чародейский! – Мистина взял что-то с краю телеги, завернутое в кусок кожи. – Народ, разойдись, а то заденете!
Толпа заволновалась: всем хотелось одновременно и отойти подальше и увидеть чудо поближе. Мистина положил сверток на бок туши, вынул из ножен скрамасакс и осторожно, не прикасаясь пальцами, развернул кожу.
На свет показался грубо выкованный нож без рукояти. От него веяло жутью.
– Вот через этот нож и оборачивались. Посмотрите, люди! – Мистина огляделся. – Тот самый нож? Ведь были видоки, кто его сам на дороге примечал?
Толпа загудела. Все слышали, что кто-то видел чародейский нож. Никто себя видоком не объявил, но общее мнение сошлось почти мгновенно: нож тот самый!
– Чего с ним теперь делать? – спросил Мистина.
– В реку бросить! – подали голос из толпы.
– И оборотней в реку!
– Оборотней сжечь, а не то выплывут!
– Ну, ты молодец! – Ингвар подошел к побратиму и одобрительно похлопал по плечу. – Не подвел, воевода! Теперь только отвези эту падаль в дальний овраг да вели сжечь, а пепел в Днепр высыпать, чтобы и духу от них не осталось! А за службу награжу, не забуду!
Мистина еще раз поклонился, быстро глянул на Эльгу. Если можно подмигнуть, не опуская век, то сейчас он это сделал.
* * *
Ингвар еще сидел в гриднице с дружиной, а Эльга, убедившись, что еды всем хватило, ушла наконец в избу. Добрета как раз собралась кормить Святку, и Эльга забрала ребенка. Подумала: у нее один, и то она его едва успевает видеть. Как же Ута управляется со своим десятком? Правда, трое старших мальчиков уже на попечении отроков, у Колошки и Соломки даже свой дядька-кормилец есть, Дивуша помогает приемной матери с девочками, а Владива надзирает за воеводским хозяйством. И ни с какими делами, кроме домашних, Уту не тревожат. А княгине на собственный дом едва время удается выбрать.
Посадив Святку на колени, Эльга принялась кормить его творогом. Через раз отправляла ложку к себе в рот: от всех волнений за обедом ей не хотелось есть.
В дверь снаружи всунулся Вощага, отрок:
– Свенельдич пришел.
– Пусть войдет! – Эльга даже привстала от нетерпения, но потом опять села.
Она очень надеялась, что Мистина еще заглянет к ним и толком все расскажет, и теперь обрадовалась.
А увидев его лицо, поняла, почему он явился: гость лучился торжеством. Ей одной, кроме собственной жены, он мог похвалиться сделанным, поскольку никто, кроме них и кое-кого из отроков, не был посвящен в тайну оборотней на ниве.
Мистина подошел, наклонился над столом, упираясь ладонями в крышку. Хвост длинных русых волос свесился на плечо, на Эльгу повеяло запахом леса и земли.
– А кто молодец? – со значением осведомился Мистина.
– Возьми с полки холодец! – Эльга изо всех сил подавляла улыбку, чтобы не растянулась до ушей. – Неужели ты и правда сжег целые три свиньи?
– Я что, дурак? Шкуры и требуху попалили для вони, а мясо в Вышгород ребята отвезли. Там и настоящих оборотней слопают.
Глаза его были веселыми, а лицо с немного свернутым носом сияло таким самодовольством, что Эльга едва сдерживала смех.
У нее даже возник порыв поцеловать его на радостях, но потом он сказал такое, что она сразу передумала.
– И еще говорят… – он понизил голос, – что пока я оборотней ловил, по Радовековой ниве сама Лада ходила… без всякого платья прекраснее, чем царица греческая – в паволоках золотых… Только представлю…
Его взгляд как будто пытался пройти сквозь ее платье и почтительно коснуться того сокровища, что под ним.
– Ты не подсматривал? – нахмурилась Эльга.
Как знать, где он слонялся в две последние ночи!
– Нет, – с мгновенной заминкой ответил Мистина. – Даже если бы у меня было время любоваться… не хотел бы я вам все запороть. А вдруг порчу и правда нужно было снимать?
– Но откуда порча? – полушепотом спросила Эльга и подалась к нему. – Это же простые свиньи!
– Свиньи – простые. Но они вылезли, как кудесы из задницы, когда мы с тобой и впрямь сделали зажин чужого поля.
Теперь Мистина уже не улыбался, и от вида его посуровевшего лица у Эльги похолодело в груди.
– Ты что… – ее голос упал совсем до шепота, – думаешь, я и правда испортила им поле?
Мистина молчал, но в глазах его отражались неприятные воспоминания. И Эльга поняла, о чем он думает. Ее и саму еще три года назад, когда они только приехали в Киев, не раз посещали сомнения, что после убийства Князя-Медведя ей не будет удачи.
Но чтобы она стала носительницей сглаза – она, новая княгиня руси?
– Я… не думаю, – отчасти неуверенно ответил Мистина. – Но такую возможность… надо иметь в виду. Просто из осторожности, понимаешь? И у нас же все получилось? – Он подмигнул. – Удача Вещего сильнее проклятья какой-то старой вонючей шкуры из чащи на другом краю света.
У Эльги отлегло от сердца: кажется, что на этот раз он говорил искренне.
– Да, – она кивнула, – удача Вещего сильнее. Я это чувствовала, понимаешь? Они отвечали мне – земля, нива, небо… Боги…
– Я тебя уверяю, – Мистина наклонился еще ниже к ней через стол, – Перуну, Дажьбогу и прочим уж верно понравилось то, что они увидели. Будь я кем-нибудь из них – такой красивой женщине я многое бы простил! Но поскольку я не бог, – он выпрямился, – то не посмел бы ставить под удар вашу ворожбу.
– Боги наградят тебя за скромность, – хмыкнула Эльга, стараясь не думать о том, что он сейчас видит в своих мыслях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.