[????????: _1.jpg]
Посвящение
Бренни и Максу, Сьюзен и Стив, и всем нашим друзьям из Грузии, вы каждый очень особенный. И Джанет и Боб Торнтон за то, что они помогли оживить Вашингтонский берег и твои бесчисленные доброты и хорошее настроение.
Примечание автора
Эта история произошла раньше, чем подарки для подарков. В этой загадке Джо Грей Мисто вспоминает только разрозненные детали своих моментов с Ли Фонтана. Теперь, в этот промежуток между земными жизнями желтого кота, он действительно близок к Ли. В своей духовной форме он более ясно видит время и пространство и более остро наблюдает искушения зла, которые преследуют старого осужденного. Таким образом, его стойкий кошачий дух во многих отношениях вмешивается в битва Ли против сил, которые стремятся его уничтожить.
Содержание
Посвящение
Авторская заметка
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
Об авторе
Также Ширли Руссо Murphy
Credits
Авторское право
О издателе
1
Федеральный пенитенциарный центр штата Макнейл, штат Вашингтон
Дьявол прибыл в федеральную тюрьму острова Макнейл 8 марта 1947 года, блеяв, как коза, и выглядел как коза. Он принял форму большого козла с грубым коричневым мехом, запахом ранга, эффектными аксессуарами и бородой, покрытой слюной. Он искал Ли Фонтана. Фонтана, который считался неразумным опасным для других уголовников, был доверен и стал работать в тюремной ферме, выращивая картошку и баранину для заключенных. Сатана искал его там. Когда он не нашел Фонтана среди ручек и молочных сараев и садов, он обратил внимание на стаю малолетних молодых овец и в течение часа провел с ними путь, озадачивая, а затем восхищал молодых овец. Позже козел стоял на грязном пастбище, где он встретил берег Пьюджет-Саунд, лапая в соленой воде, которая окутала его копыта и смотрела обратно в тюрьму, наблюдая за толстыми бетонными стенами, когда Фонтана покинула столовую, протирая последний след ужина от его седой подбородка. Сколько ему лет, с тех пор как сатана последний раз смотрел на него, его высокое, тонкое тело рояло и высиживало, линии, выгравированные в его худощавое лицо, печаливали кислое разочарование жизнью, которая очень нравилась дьяволу.
Галопируя вместе с тюрьмой и таяя через высокие бетонные стены, козел внезапно появился на дворе, большой, грубоватый, вонючий и вызывающий значительный интерес. Он позволил толпе забавных обитателей прикоснуться к его густым тяжелым рогам, но когда они начали касаться других, более частных частей, возможно, с завистью, он попятился и ударил их острыми копытами. Они рассеялись. Коза исчезла, пуф, ни к чему, отказавшись от той формы, которую он принял, когда он двигался во времени и пространстве от пламени огненного и бурного ядра Земли.
Он был невидим, когда он вошел в блок камеры, странный вихрь кислого ветра, невидимый рядом с изнуренным старым грабителем поездов, когда Ли поспешил к своей камере, к легкости его железной койки. Хотя Фонтана не мог его видеть, ледяная аура заставила обманутого старика сцепиться вокруг себя в неожиданной и озадаченной дрожь, и он надеялся, что он не заразится гриппом, который идет по клеткам. Это, с его больными легкими, не будет хорошей новостью. Что бы ни случилось, он заболел холодом к тому времени, когда он добрался до закрытой двери; он нетерпеливо наблюдал, как охранник в форме вошел в свой коридор, наблюдая, как его катящийся гуляк, который прижился к его большому животу, когда он пришел, чтобы запереть Ли на ночь. «Ты выглядишь бить, Фонтана. Ты в порядке?”
«Холодно, все. Подожди минутку, - сказал Ли, с надеждой глядя на его тонкое одеяло.
Охранник пожал плечами, но он тоже вздрогнул: «Кажется, здесь холоднее». Он поднял глаза над тремя ярусами ячеек к окнам с надписью под потолком, как будто увидел, что один из них открыт или сломан, но все были закрыты , пропитанное проволокой стекло дымилось грязью, где он загорелся от висящих лампочек. Он посмотрел на Легаза, снова вздрогнул, запер дверь в камеру и направился к столу, его походка скользила, как беременная женщина, тяжелая нагрузка. Помимо Ли, дьявол тоже чувствовал холод, несмотря на то, что он породил этот неземной холод, настолько сильно отличающийся от обычного холода клеточного блока - ему не нравился сырой холод клеток, чем Ли , он презирал холод высшего мира, так же, как он ненавидел свои слишком яркие дни и огромную вечность пространства, которые беспрерывно проносились за вращающейся планетой. Вся эта пустота оставила его беспокойной, хотя ад знал, что провел здесь достаточно времени на обнаженной поверхности, наслаждаясь его столетиями запутанных и изнурительных игр. Теперь, наблюдая за Фонтаной, он подумал о том, как много раз он возвращался, чтобы наблюдать и мучить старого ковбоя - за все, что он сделал. Искушать и подталкивать старика, как он мог, и хотя он всегда мог манипулировать несколькими неуверенными местами в природе Фонтана, конечный результат был таким же. Фонтана уступит какое-то время его подталкиванию, будет обращено на жестокие и садистские аспекты любого грабежа, который он планировал, но всего на короткое время. Затем он снова пошел своим путем, не обращая внимания на более интересное отношение к своим жертвам, столь же упорным и упрямым, как козел-козел, которого сатана так недавно послал, пробираясь сквозь тюремную стену. хотя ад знал, что он провел достаточно времени здесь, на обнаженной поверхности, наслаждаясь его столетиями запутанных и изнурительных игр. Теперь, наблюдая за Фонтаной, он подумал о том, как много раз он возвращался, чтобы наблюдать и мучить старого ковбоя - за все, что он сделал. Искушать и подталкивать старика, как он мог, и хотя он всегда мог манипулировать несколькими неуверенными местами в природе Фонтана, конечный результат был таким же. Фонтана уступит какое-то время его подталкиванию, будет обращено на жестокие и садистские аспекты любого грабежа, который он планировал, но всего на короткое время. Затем он снова пошел своим путем, не обращая внимания на более интересное отношение к своим жертвам, столь же упорным и упрямым, как козел-козел, которого сатана так недавно послал, пробираясь сквозь тюремную стену. хотя ад знал, что он провел достаточно времени здесь, на обнаженной поверхности, наслаждаясь его столетиями запутанных и изнурительных игр. Теперь, наблюдая за Фонтаной, он подумал о том, как много раз он возвращался, чтобы наблюдать и мучить старого ковбоя - за все, что он сделал. Искушать и подталкивать старика, как он мог, и хотя он всегда мог манипулировать несколькими неуверенными местами в природе Фонтана, конечный результат был таким же. Фонтана уступит какое-то время его подталкиванию, будет обращено на жестокие и садистские аспекты любого грабежа, который он планировал, но всего на короткое время. Затем он снова пошел своим путем, не обращая внимания на более интересное отношение к своим жертвам, столь же упорным и упрямым, как козел-козел, которого сатана так недавно послал, пробираясь сквозь тюремную стену.
Но дьявол не прошел со стариком. У него было бесконечное время. Он хотел изменить Фонтана, он хотел владеть душой Ли для себя. Время было ничем для сатаны, он двигался через века, которые он выбрал, и где бы он ни выбрал, устремляясь к огромным рядам душ, неуверенно колеблющихся на пороге между злом и мягкой жизнью добродетели, - но многие из них умоляли потеряться, умоляя его взять с собой на этот последний и огненный спуск.
Ли Фонтана был труднее, но он не хотел терять.
Охранник, сидящий за столом, набитый в кресло, был бы более легкой отметкой, но в этой игре не было бы никакой забавы с такой простой мишенью. Сатана с отвращением наблюдал за круглым животом офицера, когда он запирал Ли в свою камеру, и когда он коснулся человека ледяной рукой, толстяк вздрогнул, поспешно запер дверь и поспешил прочь. Теперь, улыбаясь, сатана проскользнул через решетку клетки Ли, как невидимый, как дыхание, и стоял, ожидая, когда Фонтана снят с себя одежду, вытянется на койке в его лыжах и достанет одеяло, ожидая, когда Фонтана облегчит сон где его разум был бы наиболее податливым.
Но когда Люцифер наблюдал за Ли, его, в свою очередь, смотрели. Тюремная кошка сидела, наблюдая за темной и голодной тенью, всматриваясь из-под стола охранника так же, как и раньше вечером, он наблюдал, как козлящий козел пьет ада с овцами в тюремной ферме. Кошка знала сатану даже в форме козла и знала, почему он там. Его тихий шип был свирепым, его когти месили, каждый угол его сухого тела напряг и защищен. Ему не понравился, как дьявол снова обнюхивал Ли, трясясь и подталкивая, как он это делал с тех пор, как Фонтана был мальчиком, всегда появлялся с той же вендеттой, умышленно мучил Ли, желая, по его мнению, быть должным, желая получить назад в Ли для наглости, что Ли не имел никакого отношения к. Лихад был только ребенком, когда его дедушка столкнулся с ним и победил дьявола, но Люцифер не сдался,
Желтая кошка жила в тюрьме большую часть своей жизни, он прибыл туда как крошечный котенок в карман тюремного охранника, был заправлен бутылкой охранником и двумя обитателями, и, когда он был достаточно взрослым, чтобы быть пусть снаружи, научился охотиться у резидентской кошки. Он перешел от этого стареющего зверя, когда она перешла к другой жизни. Действительно, сам Мисто умер там в тюрьме, в зрелом и почтенном возрасте. Это тело, только одна реликвия из его богатых и разнообразных воплощений, было погребено недалеко от тюремной стены с прекрасным видом на Пьюджет-Саунд, его бушующих бурь, и его тихие дни, скрытые в прибрежном тумане. В ту ночь, когда охранник похоронил Мисто, когда туман лежал тяжело над неподвижной водой, кошка снова поднялась, как только путаница пара, смешанная с туманом, и он бродил обратно в клетки.
Он не был готов покинуть Макнейла. Тюрьма была дома, уродливые камеры, двор упражнений, столовая с его обширными распродажами для ужинов, кухня с большим количеством отходов, чем дюжина кошек, которые могли пожирать, переполненные мусорные баки, густые леса и травянистые поля с ее полосой диких и любовных женщин-кошек, а также в тюремной ферме среди молочных сараев и куриных домиков, прекрасную поставку крыс и толстых мышей для охоты и дразнить, и чего еще может пожелать любой кот?
Во время жизни Мисто большинство заключенных было к нему дружелюбным. Те, кого не держали в очереди другие. Теперь, возвращаясь в качестве призрака, он спешил с этими людьми, загнав в них страх, который помешал им снова мучить кошку или любое другое маленькое существо. Когда после его смерти он материализовался в тюремном дворе и позволил заключенным увидеть его, некоторые утверждали, что другой кот переехал, вероятно, один из котят Мисто, который был для него звоном. Но некоторые заключенные сказали, что сам Мисто вернулся из могилы в другую из его девяти жизней, они знали, что он еще не закончил с удовольствиями Макнейла, и вскоре он стал мифом о клеточных блоках, появляясь и исчезая таким образом, что предложили интересный и холодный новый интерес для скучающих заключенных: призрак-кошка, чтобы щекотать их мысли, удивляться и спорить. Ли Фонтана наблюдал за призраком, улыбался и сохранял свое мнение. Что касается Мисто, то не только комфорт и удовольствие на острове оставил там свой дух. Он остался из-за Ли Фонтана.
Кошка жила более ранней жизнью в компании Ли, когда Ли был всего лишь мальчиком. Умышленный парень и горячий, но вокруг него было присутствие, которое заинтересовало кошку, глубокую уверенность, даже когда мальчик был совсем молод, сплошное ядро ??в нем столкнулось с огненной природой мальчика. Нарисованный Ли, Мисто, в призрачных пространствах между его девятью жизнями, часто возвращался к Фонтана, когда он рос и становился старше. Он возился с Ли во время нескольких грабежей в поезде, сильно развлекавшихся кровавыми перестрелками, волнением и ужасом жертв, хотя он никогда не видел Ли мучения, или видел, как он убивает злобой. Ли убил свою долю вооруженных людей, но эти стрельбы были в порядке самообороны, чтобы спасти его собственную жизнь.
Можно было бы утверждать, что если бы Ли не ограбил поезда, он бы не смог защитить себя, не было бы причин убивать любого человека. Может быть и так. Но, однако, судя по Фонтане, кошка увидела в нем напряжение порядочности, которое дьявол до сих пор не мог прикоснуться, что-то в утомленном ковбоем, который удерживал темную побежденную. Если бы у Мисто был свой путь, это не изменилось бы. Он наблюдал, как Фонтана становился старше и более упрям ??в своих путях, а также он становился более кислым в жизни. Он наблюдал за тем, как Ли опасается старости и смерти, страх, который преследовал большинство пожилых людей, и он не собирался оставлять старика сейчас, он не оставит Ли так близко до конца и до последнего условно-досрочное освобождение; он хотел остаться со стариком до последнего вздоха своего земного путешествия,
Как призрак, кошка выбрала извращенно, чтобы сохранить точный цвет и форму, в которой он прожил всю свою земную жизнь: грубое желтое пальто, оборванные уши уши, большое костлявое тело, двигающееся с неуклюжей неуклюжью, которая опровергала его скорость и силу , Когда он сделал себя видимым, он казался не более чем злобной тюремной кошкой, лежащей на теплом бетоне дворца, впитывающем последнюю жаркую жару или скользнувшей в столовую в столовой под столами, забивавших обрывки заключенных, которые были переданы к нему одной грубой рукой, а затем другой; тюремная кошка, которая теперь невидима на холодном железном шельфе в камере Ли, наблюдая за темным и затененным гостем Ли, который стоял на ногах кровати Ли, ожидая, что Ли уйдет утром, ожидая, чтобы еще одна попытка принести Фонтана в его сгиб,
Вне камеры блокировался тюремный двор, и тонкий ветерок удалился от Пьюджет-Саунда через зеленый и тихий остров, касаясь освещенных окон охранных и штабных домов и небольшого, затемненного школьного дома, касаясь мирных и лесных холмы - в то время как внутри клеточного блока дьявол ждал. И Мисто ждал, готовясь к завтрашнему дню, когда Ли оставил уверенность в своем доме в тюрьме, когда он перешел в свободный и неустойчивый мир, за которым следовали и туманные этим голодным духом, который так интенсивно хотел украсть волю и душу одинокий старик.
2
Погрузившись на свою койку, Ли потянул грубое тюремное одеяло рядом с ним, хотя мало что делал, чтобы простудиться от его костей. Может быть, он спустился с тем, что отправляло людей в лазарет, их лица белые, как паста, удвоились, взломав желтую мокроту. В прежние времена, когда он был молод, смерть от гриппа была достаточно распространена, в одной вспышке насилия была бы целая семья, половина города, и врачу было не так много. По крайней мере, теперь у документов было то, что они называли чудесными наркотиками, за то, что они стоили.
Ну, черт возьми, так что, если он действительно заболел гриппом в последний день его заключения, он умер от гриппа, а не был задушен до смерти от эмфиземы. Мертвый и похороненный в МакНиле в могиле осужденного. Насколько он мог догадаться, так как знал кто-нибудь или заботился? Добравшись до тюремной рубашки и брюк, чтобы он сломался в конце маленькой железной полки, он разложил их поверх одеяла для дополнительного тепла. Они мало помогли. У проклятых винтов не было приличия, чтобы управлять печами, позволить человеку спать спокойно, дешевые ублюдки. Ячейка чувствовала себя зимой в Южной Дакоте, и он видел более чем достаточно тех, кто при жизни.
Он догадался, что ему следует подумать, что ему повезло, что у него есть камера, а не вталкивается с кучей молодых шпилек, чтобы задеть его, что ему придется сражаться, а потом придется постоянно следить за тем, чтобы ублюдки никогда не отступали , К счастью, быть на первом этаже тоже, благодаря тюремному доктору. То, что поднимается на верхние ярусы, затаило бы дыхание, сделало бы невозможным, в один из его плохих дней, перевести дыхание.
Его камера была похожа на любую другую, и он тоже видел достаточно того, что они окрашивали туалет, окрашенную раковину, узкую железную полку, чтобы держать все свои мирские вещи. Его черные тюремные туфли выстроились рядом, чуть ниже. Размазанные бетонные стены, где граффити неоднократно вычищали. Но это было лучше, чем некоторые из мест, где он оказался, снаружи. Узкая провисающая кровать в каком-то дешевом пансионе, или гниющий пол пустой шахтерской хижины, его одеяло распространилось среди мышей и крысиного помета. Он думал с тоской постели в прерии, когда он вел крупный рогатый скот, запах повара и вареный кофе, время от времени падающий, слабая песня пастуха, чтобы успокоить их и не спать, иногда погремушка немного или лошадь, фыркающая, чтобы очистить пыль от его носа.