Бекки не сказала: «Тогда кто толкнул тебя за решетку? Кто заставлял тебя в клетку? Она не могла избавиться от видения, она сожгла ее сознание так же ясно, как если бы она видела это, она всю ночь просыпалась, пытаясь думать о логических объяснениях и ничего не находить, она держались за своего мужа и его ребенка в связи с жизнью, которую они разделяли, и хотя она была сильной на вере и любви и молилась, чтобы сохранить их устойчивыми, она была также уверена, что вскоре их жизнь будет жестоко разорвана.
В последующие дни Бекки попыталась противостоять мечте и успокоить Сэмми, она провела больше времени с Сэмми после школы, она придумала забавные вещи по вечерам, она приготовила специальные блюда. Она сказала себе, что было глупо думать, что этот кошмар сбудется, чтобы продолжать жить в этой запретной комнате, чтобы слышать крики Сэмми.
Но как насчет шпиля суда, пораженного молнией, кирпичи падают точно так же, как видел Сэмми? Как насчет котят? Сломанная машина?
Она не знала, как укрыться от Сэмми. Ей хотелось, чтобы Сэмми прожил свою жизнь энергично, а не в страхе. Когда у Сэмми был этот озабоченный, обеспокоенный взгляд, Бекки попыталась придумать новое приключение, чтобы отвлечь ее, а после полудня после школы она отправила Сэмми с двух кварталов в магазин, чтобы быть с ее папой. Сегодня днем ??Бекки обняла Сэмми и наблюдала, как она бежит по ступенькам, спешащим к городу в магазин, в старых, потертых джинсах и неся свои маленькие хлопчатобумажные перчатки и кепку. У Сэмми была только одна переулка, и она была осторожным ребенком. Через несколько часов Морган закроет магазин и вернет ее домой, голодная маленькая девочка, уставшая, грязная и глубоко удовлетворенная.
Сэмми оглянулся назад на маму и поспешил притвориться, что смотрит на птиц и деревья, но думает о своем папе и все еще боится за него. Независимо от того, что еще она мечтала, ее мысли всегда возвращались в отсеченную клетку, к папочке толкали туда, а мужчины, толкнувшие его, были полицейскими. Но она тоже мечтала о другом мужчине, который пытался причинить боль маме и убил Мисто. Теперь, когда она перешагнула трещины тротуара и в самый глубокий оттенок, магазин был на полквартала впереди. Ее взгляд был зафиксирован на его белой крыше, сияющей под солнечным светом, когда черный автомобиль вышел за угол и замедлился рядом с ней.
Мама сказала, чтобы держаться подальше от странных автомобилей, поэтому она столкнулась с задним двором, но она все равно побежала, когда увидела человека, который ехал, того же человека с близкими глазами. Она осталась за высоким серым домом в кустах, пока не услышала, как машина уехала, затем она бежала так быстро, как только могла дойти до магазина, а когда Папа поднял ее, она так крепко обняла его, что он выглядел удивленным, а затем обнял ее спиной, тяжелее.
“Ты в порядке? Что-то напугало тебя? -
Прекрасно, - сказала она. “Собака . , , Левесская собака лаяла на меня.
Морган пристально посмотрел на нее: «Это все?» Он выглядел так, будто не верил ей.
«Вот и все», солгала она, ухмыльнулась ему, затем сползла с его рук и стала работать рядом с ним, отдала ему инструменты из черного мешка, и через некоторое время страх ушел, когда она работала рядом с ее папа, и ей стало лучше.
20
В первый раз, когда Ли покинул ранчо, в первый раз, когда он ушел с Дельгадо с момента его прибытия, это был тот день, когда его офицер по условно-досрочному освобождению появился без предупреждения, равно как и путь Федеральной службы федерального надзора и условно-досрочного освобождения. Джордж Рейгор ждал его, когда он вошел с полей в полдень с грузовиком дынь и его шумной командой. Даже в сто-и-десять-градусной жаре Райгор был в темно-сером деловом костюме, красный галстук закрывал жесткий воротник его накрахмаленной белой рубашки. Он был молодым человеком, может быть, тридцать, его застывший взгляд был таким же неприхотливым, как и любой полицейский. Хрустящие коричневые волосы обрезали короткое, расколотое тело, глубокий загар, он выглядел так, будто он играл в баскетбол. Он стоял на крыльце столовой, когда Ли направился туда из грузовика. Ли сразу понял, кем он был, и по тому, как он выглядел Ли, Ли догадался, что он пропустит обед в полдень.
Рэйгор представил себя, дал Ли ад для того, чтобы не сесть с поезда в Сан-Бернардино, и сопроводил его к себе в каюту, где Ли спрятался от пота и сменил рубашку. Когда Ли наклонился, чтобы вытереть пыльные сапоги, Рейгор сказал: «Сядь минуту, Фонтана. Мы отправляемся в город по поручению, но сначала я хочу прочитать вам ваши инструкции об условно-досрочном освобождении. Вот копия, и вот формы, которые вы должны заполнить и отправить в первый день каждого месяца. «Все дело, жесткое, холодное и полное власти. Эти ребята не прогрелись, пока не получили многолетний опыт работы над ними; даже тогда некоторые из них так и не сделали. Рэйгор сидел на деревянном стуле с прямой спинкой, наблюдая за Ли рубашкой, покровительствующей и нетерпеливой.
Последний ПО, он был больше похож на лесоруба, они отлично справились, даже поделились ласточкой самогона снова и снова. Но этот один Ли хотел бы ударить его, немного встряхнуть.
Ну, черт возьми, он чувствовал себя капризным все утро, сборщики слишком громкие, их горячие настроения нервничали, и в два раза грузовик сломался, и ему пришлось заставить Тони это исправить. Тони сказал, что нужен новый топливный насос, и сегодня Рэгору нужно было подобрать его. Черт, он сделал свое время или большую часть. У пасторской доски не было права посылать какого-то сопливого носа, который все еще мокрый за ушами, чтобы нервничать и раздражать его, ребенок, вероятно, просто не учел учебу с его стильной бумажной степенью, подумал, что он большой человек, движущийся взад и вперед по пустыне, притворяясь, что помогают парням, которые не хотели его помощи. PO живого жира с хорошей зарплатой, с нетерпением ожидая надежного выхода на пенсию через двадцать лет вниз по линии, красивое гнездовое яйцо для остальной части их бесполезных жизней, любезно предоставившего налогоплательщика США.
Рейгор, терпеливо вздохнув, начал читать ему из печатной формы: «Ваше путешествие ограничено, вы не должны покидать округ Риверсайда. Вы не должны менять свою работу или свой адрес, не уведомляя меня и не получая разрешения. Вы не должны нарушать какой-либо закон. Вы не должны владеть или обладать огнестрельным оружием любого рода. Вы должны заполнить один из этих отчетов каждый месяц, сделать его мне пятым, указав свой текущий адрес, где вы работаете в то время, и какую работу вы делаете.
- Даже если я все еще здесь, в Фермах Дельгадо, выполняя ту же работу?
«Такая же работа, тот же адрес. Заполните все это, независимо от того, где вы находитесь или что вы делаете. Помимо ежемесячного отчета, я буду видеть вас раз в месяц, каждый месяц. В своем отчете вы должны дать мне подробный отчет обо всех денежных средствах, которые вы получили, и о всех денежных средствах, которые вы потратили.
- Я покупаю конфету, мне нужно записать его?
Рэгор кивнул: «Прямо сейчас, мы «Собираюсь в город, где вы заработаете свои тюремные доходы в банке. Каждую неделю вы зачисляете свои доходы на счет. Мистер Эллсон увидит, что вы попадаете в город или будете делать это за вас.
- Какого черта я хочу с банком, я не доверяю банкам. Почему это твой бизнес, где я держу свои деньги? »
« Это мое дело, потому что вы на условно-досрочном освобождении. Вы можете немного не тратить деньги, но убедитесь, что вы объясняете это.
Ли больше не сказал, он проглотил то, что хотел сказать. Он тихо снял ботинок, снял и развернул коричневую бумагу, установленную внутри, удалил заработанные в тюрьме деньги и засунул их в карман рубашки. Он не показал Райгору семьсот долларов, которые он имел, когда он вошел в МакНил, это было в его другой ботинок.
Рейгор уставился на временный сейф Ли. «Это будет хороший старт на сберегательном счете, с вашей зарплатой, чтобы его создать. Я поговорил с вашим боссом. Мистер Эллсон отправился в город позже, по делам. Он заберет тебя, вернет тебя на ранчо. Вы можете взглянуть на Блайт, Фонтана, но не бояться неприятностей. Вы были уже десять лет, это ваш первый раз, кроме поездки поезда сюда. Успокойся, следи за своим шагом, ты не хочешь оказаться за решеткой, снова заперся на острове.
Ли смотрел на него холодно: «Какого черта ты думаешь, что я собираюсь сделать в Блайт, держись в какой-то день в какой-то малый и поп-конфетский магазин, вырвать старую пару за сорок пятьдесят баксов?
Рейгор оглянулся на него и ничего не сказал, его худое загорелое лицо втянуто в длинные, кислые линии. Ли знал, что он необоснован. Парень просто делал свою работу, делая то, что сказали ему власти, но разве он должен был быть таким официозом? Его стремление к фунту Рейгора не остыло, пока они не были в дороге, пока он не проскользнул в горячее место пыльного Плимута Райгора, и они отправились от ранчо по грунтовой дороге к Блайт, натыкаясь между рядами рядов из дынь и фасоли. Оглядываясь по богатым зеленым коврам посевов в сухую пустыню, где песок побледнел и девственник, Ли сказал себе, что его гнев в Рэгоре был глупой тратой времени, но он знал, что то, что он чувствовал назад, вся его собственная ярость,
Кошка, сидящая на заборе, наблюдала, как Ли и Рэгор покинули ранчо в загар офицера Плимута, четырехдверный автомобиль, настолько густой от грязи, что его можно было просто выкопать из соседнего песчаного холма. Когда они уехали, и Мисто почувствовал гнев Ли в Raygor, он знал, что это усилилось тяжелым духом, который все еще пытался манипулировать Ли; но кошке тоже пришлось улыбаться. Желание Ли смотреть на Блайт с мыслями на альтернативный план очень понравилось кота; и когда Плимут исчез в восходящем облаке пыли, когда Мисто наблюдал, как он поворачивается на шоссе, направляющееся к Блайт, он однажды ударил хвостом, исчез из-за ограды и присоединился к двум мужчинам, протянувшись невидимым на сиденье мохера между ними ,
Ли взглянул вниз, осознав слабый ветер, а затем тепло кота, и он немного улыбнулся. Кошка, устроившись на прогулку, прижала голову к ноге Ли. Ли Леви пахнул дынем и грязи. Но это были мысли Ли, которые держали кота, различные компании, которые он хотел посмотреть, когда он искал план, который не касался Джейка, который навязал бы волю Ли на новый путь, не слишком сильно осуждающий Ли. В этом мире людей некоторые преступления воняют зло. Другие преступления, хотя и не строго моральные, не так горячо горят в ткани человеческой души.
Приходится делать свой сберегательный вклад в почтовом отделении, - сказал Райгор. «У банка был пожар всего несколько недель назад. Перемещали свою работу по соседству, пока они не смогли восстановить.
«В офисе? Вы просите меня отдать все мои деньги, все, что у меня есть в мире, для какого-нибудь сотрудника почтового отделения для хранения? »
Рэйгор дал ему покровительственную улыбку:« У них самый большой сейф в городе, большой старый номер для прогулок, стены толстая нога. Никто не собирается вытаскивать из вас несколько сотен долларов, Фонтана.
Когда Рейгор подошел к почтовому отделению, Ли посмотрел на выжженное здание банка по соседству, его окна разбились, дым-почерневшее стекло занесло в кучу на тротуаре, смешанном с мертвыми сверчками. Две из сожженных стен уже были оторваны, и рядом с зияющей дырой сидел трактор и ведро. За этим стояла большая мусорная корзина, наполовину заполненная почерневшим деревом и обломками. Вонь сгоревшего, пропитанного водой дерева соперничала с запахом белого яда и мертвых сверчков: «Как начался пожар?»
«Электрические», сказал Райгор. «Фейермаршал сказал, что это было коротко в освещении, искры начали коробку сжигания бумаг». Ли мог видеть почерневшие файловые шкафы внутри, их выдвижные ящики были открыты, только пепел внутри.
«Сожгли много документов, - сказал Рэгор, - и несколько сотен тысяч наличными».
Ли уставился на этого человека. «А теперь они выходят в палату почтового отделения. Они не могут сдержать свои бумаги или деньги, и вы хотите, чтобы я разместил там все, что у меня есть.
- Все вклады и оставшиеся записи находятся в сейфе. Банк ведет переговоры с почтовым отделением, чтобы купить здание и сейф, занять для них новые кварталы ».
Звук, похожий на Ли. Что заставило этих банковских людей думать, что они могут делать бизнес своевременно с федеральным правительством? Эта сделка, вероятно, займет десять лет. Как вы могли бы зависеть от самих банкиров, которые были доверчивыми и доверчивыми? Выйдя из машины, он перебрался в одноэтажное здание из глины рядом с Райгором. Полдюжины разыскивали плакаты на стене слева, угрюмые, злобные мужчины, и Ли остановился, чтобы изучить их; он всегда внимательно смотрел, кто там блуждает, вы никогда не знали, когда хедз-ап может быть полезным.
Не зная никого из них, он посвятил свои лица памяти, а затем внимательно посмотрел макет почтового отделения. Активность на почтовом счетчике ускорила его пульс. Когда пухлый чиновник банка встретил их и провел мимо стойки, Ли увидел, что клерки не только продают марки, они подсчитывают стопки денег, большие деньги.
Клерк, широкий обхват в темном костюме, его волосы, прореживающие сверху и расчесанные в сторону над его выступающими ушами, провожали их в заднюю комнату, комбинацию и кабинет. Рэгор обязательно зашел к Ли, чтобы убедиться, что он открыл счет все правильно, что он заполнил все бумаги. Двое из них сидели, толпившись на маленьком столе рядом с пухлым банкиром, зажатым между рядами металлических картотечных шкафов, книжными полками, уложенными черными вяжущимися, и узкой койкой, надвинутой между ними подушкой и помятыми одеялами.
«Ночной человек», - сказал банкир, увидев интерес Ли. «Из-за, может быть, другого пожара, знаете ли, - сказал он, показывая неопределенно, - потому что это просто почтовое отделение и все такое». Ли посмотрел на мужчину, как будто ему было скучно, его сердце поднялось с очередным волнением интереса. За койкой и книжными полками сейф занял остальную часть стены, большую железную входную дверь, которая должна была входить в комнату с утюгом, размером почти с самой кабиной. Большой старый комбинационный замок, который, по мнению Ли, заставил умелого мастера открыть утонченность, если бы у вас не было удобной комбинации.
За столом был задний ход, возможно, в переулок, расположенный между двумя закрытыми окнами. У этого был простой пружинный замок, но ниже этого тяжелый хэп с большим замком, который теперь висел, в рабочее время. Внутренняя дверь, через которую они вошли, тоже была прочной. Он стоял открыто, и он мог видеть счетчик и линию ожидающих клиентов; его интерес поселился на двух мужчинах, которые стояли прямо снаружи, каждый из которых держал сумку с сумкой на молнии, обе мешки выпуклые. Взглянув на Ли и Рейгора, они, казалось, ждали своей очереди с одиноким банкиром.
Ли, сосредоточенный на них, едва слышал, как Рейгор разбегается о том, сколько интереса Ли заработает на его заработанные тюрьмой деньги. Некоторая суммарная сумма, которая заставила бы козла смеяться. В конце концов, все, что он получил за свои деньги, было маленькой книжкой сбережения, заполненной дряблой книжкой-личным бюджетом тюрьмы и зарплатой ранчо, как полностью втянутой ветром пустыни, смешанной со всеми остальными наличными, сосавшими в массу бухгалтерии, которая с несколькими штрихами пера может быть потеряна навсегда. Когда они покинули офис, выйдя из вестибюля почтового отделения, к двум ожидающим мужчинам присоединились еще пять человек, каждый из которых обладал сумкой с жирным холстом. Ли посмотрел на них хорошо, затем взглянул на Рейгора, нахмурился и сделал вид, что изучает свою новую банковскую книгу.
Внезапно, стоя на тротуаре, Рэгор дал ему еще дюжину инструкций, которые Ли не слушал, а затем, наконец, выполнив свой федеральный долг, он ушел, оставив Ли сам с последним предупреждением, чтобы не болеть , Ли наблюдал, как он убирается в своем грязном Плимуте, чтобы отправиться обратно через пустынную пустыню, чтобы издеваться над другим неудачным досрочным освобождением. Он был удивлен, когда Рэйгор позволил ему сохранить часть тюремного заработка. Ли сказал ему, что ему нужно купить одежду, которую офицер, казалось, понял.