Кирхофф пролил чай из своей чашки. Хайден замолкла на полуслове. В третий за этот день раз тишина, царящая в номере, была буквально материальной.
- Откуда?... – начал директор, но ему не дано было закончить. Старый броненосец выстрелил еще раз. На сей раз – вслепую.
- Ведь это фрау несла за них ответственность, правда?
Та побагровела, Титц перестал дышать, а Кирхофф закашлялся.
- Вы – хам!
- Откуда вы об этом знаете? – выдавил наконец-то из себя Кирхофф.
- Герр полковник подбирает себе только таких людей, которые способны много знать. Потому-то я и не допросил ни единого свидетеля.
- Не вы станете принимать решение об этом!!! – взвизгнула Хайден.
Шильке склонился в ее сторону.
- Раз полковник поручил это дело мне, - процедил он, - только и исключительно я буду об этом решать.
"Все залпы попали в цель, герр капитан", - доложил его внутренний голос. "Вражеское судно затоплено". И еще кто-то у него в мозгу хихикнул: "Вот же шлюха дурная!".
Хайден сделала движение, словно желала влепить капитану пощечину. Похоже, что у Кирхоффа сложилось то же впечатление, потому он схватил секретаршу за руку.
- Клавдия, ты должна была устроить мою встречу с правлением фирмы ФАМО. Будь так добра и займись этим сейчас же, поскольку дело срочное.
Женщина, взбешенная до границ возможного, в первый момент не поняла, что тот имеет в виду, так что ее начальник высказался яснее:
- Выйди, Клавдия.
Двое мужчин в этой комнате переживало замечательные мгновения. Шильке, потому что укрощение подобных глупых и заядлых сучек доставляло лично ему удовольствие, а Титц, потому что понял, что молодой капитан только что вывел старый броненосец в спокойные воды. Всего одним оборотом рулевого колеса.
Когда совершенно взбешенная Хайден вышла, хлопая дверью, чем только наделала себе больше хлопот, Кирхофф долго приходил в себя. Потом он поднял голову. Как и предполагал Шильке, лицо было совершенно бесстрастным
- Откуда вам известно про Барков?
- Пришлось воспользоваться собственными оперативными контактами. Но если это работа советских агентов, а был бы склонен взяться за задачу возврата этих документов в течение двадцати четырех часов. К сожалению, этим бы я свои контакты спалил.
- Не стоит. Сведения давным-давно уже в Москве, так что документы имеют для меня ценность бумаги, на которой они написаны.
Шильке вынул два листка, которые передал ему Хайни перед входом.
- А вот столько мой человек узнал от ваших людей в течение буквально получаса.
Кирхоффу пришлось надеть очки в проволочной оправе, чтобы прочитать мелкий почерк парня.
- Боже мой, - повторял он ежеминутно. – Боже мой!
- У меня есть просьба. Прошу не наказывать своих людей за болтливость. Мой человек просто виртуоз по вытягиванию сведений от случайных людей.
- Но ведь в их обязанности…
- У них случилась обратная мотивация, - перебил его Шильке. – Все они старые фронтовики предыдущей войны, некоторые из них были ранены, а фрау Хайден относится к ним, как к собакам.
Директор поднял взгляд и сдвинул очки на самый кончик носа.
- К примеру, она способна хвастаться, какими вкусностями угощалась на постоялом дворе, в то время как они ждали на морозе и получили по миске тощего супчика.
- Это так, - посчитал необходимым включиться в беседу Титц. – А мотивация людей имеет большое значение.
- Вот герр полковник освоил это умение до совершенства, - вмешался Шильке.
- Оу, и как вы это делаете? – Приезжий из Берлина явно заинтересовался.
- Можно, если я расскажу, - упредил Шильке Титца. – Герр полковник приглашает в кабинет, где угощает превосходным кофе, коньяком или виски. При этом он ведет интеллектуальную беседу на высочайшем уровне, - подсластил он шефу, имея во всем этом собственную цель. – Однако, вызванный замечает, что на столе лежит не подписанный приказ отправки офицера на фронт, причем, этим офицером является он сам. В руках полковник держит авторучки хорошей марки. Приглашенный, попивая коньяк, размышляет о том, а для чего авторучка будет использована. То ли герр полковник просто подпишет приказ, то ли вычеркнет фамилию, а вместо нее впишет другую.
- Но, коллега, - Титц прекрасно изображал смущение. – Тогда вы меня совершенно неверно поняли.
Кирхофф начал смеяться.
- Прекрасная метода. Надо будет ею воспользоваться.
- В этой методе спрятан крючок. Поскольку, если герр полковник посчитает, что вызванный достаточно мотивирован, тогда, вычеркнув фамилию, вместо нее он может, например, вписать фамилию наибольшего врага вызванного.
Все рассмеялись.
- Ну что же, я вижу, что у вас в абвере все всегда делается в белых перчатках. Да еще и с такой эффективностью.
- Мы стараемся, стараемся. – Теперь, когда страх прошел, Титц веселился на все сто. – У нас, в отличие от гестапо, кровь никогда не брызгает на стены.
Ну хорошо. Переходим к более серьезным вещам. Что вы собираетесь делать, раз отказались этих людей допрашивать?
- Я собираюсь втиснуться в их ряды. Мне следует считаться офицером, который отличается от других. Например, я уже заказал новый мундир у самого дорого в Бреслау портного. На черном рынке купил английскую летную куртку.
- По-моему, я уже начинаю понимать, - сказал Кирхофф. – Мелкая торговлишка и тому подобные делишки, контакты с западным фронтом…
- Именно. И мне нужна пара мелочей, чтобы походить на кого-нибудь такого. Например… американский пистолет-пулемет, но такой, как знаете, у них в кино… С барабанной обоймой и выступающей под стволом рукоятью.
- Вы его получите. Что еще?
- Мне нужно все то, что там у них имеется. Американские сигареты, ботинки, солнцезащитные очки… масса мелочей, таких как те самые чулки из нового искусственного материала, по-моему, нейлона – это последнее он прибавил с мыслью о Рите.
Кирхофф понимающе кивал.
- Ну и две самые главные вещи. Мне нужно иметь возможность перебросить кого-нибудь из тех преступников на Запад. Понятное дело, что он тут же очутится в Берлине, лично у герра директора. Правда, Берлин по отношению к Бреслау – это ведь запад.
- Естественно.
- То есть, мне нужны подписанные и с печатями бланки приказов об эвакуации из Бреслау, без указания имен. А теперь самое главное. Очень долго я размышлял над тем, что может быть нужно тому, кто и закрутил всю эту аферу с произведениями искусства.
- Хорошо, что же?
- Я думал над тем, к чему он стремится. Бежать после войны, отягощенный сотнями громадных картин? Толкать перед собой тележку с античными скульптурами? Нет. Он заинтересован чем-то мелким, дорогостоящим, что легко перевозится.
- Золотом?
- Нет. Бриллиантами. Маленькие, дорогие, неуничтожимые. В отличие от золота, их даже можно проглотить и перевозить в собственном желудке.
Кирхофф хлопнул ладонью по столу.
- Предоставим. – Он поднялся с места и начал нарезать круги по комнате. – Ну ладно, - подал он руку Титцу. - Вижу, что дело наконец-то попало в подходящие руки. – И, как вежливый хозяин, провел гостей до двери. – Меня радует ваш профессионализм. И я упомяну о вас в Берлине.
Титц растекался в вежливых словах, а делал это просто превосходно. Распрощались местные с чувством, что произвели замечательное впечатление. Но за поворотом коридора каждый из них тут же потянулся за сигаретой.
- Я рад, что поставил на вас, - склонился полковник над зажженной спичкой. – Вы исключительно интеллигентный сукин сын.
- Ох, просто меня ужасно достала та партийная сука.
- Тии…, кто-нибудь может подслушивать.
- Откуда. Здесь подслушивает только Хайни.
Полковник слегка усмехнулся, выпуская дым. Они еще слышали, как Кирхофф зовет лакея:
- Эй, ты! Принеси-ка мне листок бумаги, авторучку, кофе и коньяк. А минут через пять пригласи сюда фрау Хайден.
Чтобы не расхохотаться, офицеры поспешно стали спускаться по лестнице.
Холмс всегда выбирал странные места. На сей раз они встретились в карточном клубе на Нойедорфштрассе. Довольно-таки обширный интерьер с приглушенным освещением и официантами в потертых фраках на первый взгляд походил шулерский притон из какого-нибудь гангстерского фильма, если бы не то, что за столиками, в основном, сидели люди пожилые и играли, в основном, в преферанс. Пикантности всей сцене придавал факт, что за окнами окрестное население, выгнанное из домов армейскими, как раз разбирала мостовую и из полученного булыжника возводило баррикаду, что во всех подробностях увековечивала группа пропагандистов из газет и кинохроники. Понятное дело, Холмс совершенно нагло поднял один булыжник и демонстративно, с улыбкой на лице, занес на место назначения, позируя камерам. Один из фоторепортеров заявил ему напрямую:
- Завтра вы будете на первой странице!
Холмс пожелал поучаствовать и в кинохронике, потому что поднял второй булыжник и направился в сторону репортеров. Только кинооператор и его сопровождающий – в отличие от бумагомарак – отнеслись к этому более трезво.
- Эй, уважаемый, можете не стараться. Никакой дурак не поверит будто бы кто-то с такой внешностью и таком дорогом пальто укладывает камни на баррикаде.
- Но вы же можете снять в кино трудящегося человека.
- Как же, как же, поверит кто-нибудь в то, что вы занимаетесь физическим трудом? Мы же снимаем на пленку энтузиазм истинных трудящихся!
В этот самый момент у какой-то из женщин сломался каблук, и она рухнула навзничь, теряя свой камень. Холмс – а как же – бросился спасать трудящуюся даму, но переборчивые киношники отвернули головы, так что его деяние не было увековечено для потомства.
Когда они уже сидели в заведении, Шильке спросил:
- Ты всегда так себя ведешь?
Заинтересованный Холмс поднял на него глаза.
- Как? Так что это не соответствует работе разведчика?
- Ммм, - Шильке тут же понял, что ляпнул какую-то глупость. Но его собеседник тут же прибавил:
- Именно в этом-то и речь. Именно в этом. – Он разложил карты на столе. – Во что играем?
- В бридж не умею.
- Я тоже, потому что необходимо запоминать массу несущественных мелочей. Так что, похоже, остается покер.
Они начали искать мелочь по карманам. Холмс подозвал официанта.
- У них тут замечательный фруктовый коктейль, рекомендую.
- Ну, раз ты рекомендуешь. – Шильке подождал, когда официант отойдет на безопасное расстояние. – Я устроил несколько приказов эвакуации на Запад in blanco. Если кто-то будет нам полезен и приятен, то улетит в безопасное местечко, а если кто-то окажется нам врагом, то тоже полетит, но в Берлин. Прямо в руки одного весьма неприятного господина.
Холмс на лету понял рисующиеся возможности.
- Это ценная валюта, - буркнул он. – И ценное оружие. Браво.
- Еще я получу немного бриллиантов, которые стану продавать преступникам, то есть – тебе, за большие деньки.
- Отлично. Я тоже вытащу пару камушков от своего начальства и выкуплю у тебя массу секретов.
- К вашим услугам. Я вижу, наше дело начинает раскручиваться.
Холмс раздал карты. Оба положили в банк по нескольку монет.
- У тебя в крипо знакомства имеются?
- Ммм…
- Тогда вытащи оттуда одного нехорошего человечка, которого посадили не по делу.
- Политический?
- Откуда! Обычный вор, только высшего разряда. Жена предлагает приличную оплату в брюликах за помощь в воссоединении семейства в целости и сохранности.
- Завтра уже выйдет на свежий воздух.
Шильке глянул на свои карты. Ему достался стрит. Расклад довольно слабый, опять же, сразу считываемый, так как противник видит, что игрок ничего не меняет. Так что он оставил даму с валетом, а остальные карты сбросил. И Холмс, и Шильке добавили денег в банк.
- На примете есть кое-что интересное, но самому достать не удастся.
- Абвер и НКВД всегда вместе, - вырвалось у Шильке.
- Естественно. Позволь рассказать тебе одну довольно длинную историю.
- Превращаюсь в слух.
Из обмена Дитер получил две дамы и шестерку. Так что теперь на руках у него имелось три дамы. Он побарабанил пальцами по столешнице. Поставил пять марок. Холмс повысил ставку до десяти.
- У одного советника имеется вилла под Бреслау. Наш герой был весьма хитроумным, так что сейф его заполнялся и заполнялся, в особенности, после операций по реквизициям у евреев. Да и потом как-то справлялся.
- Ты говоришь о нем в прошедшем времени.
- Он пересолил с жадностью. Расстреляли беднягу.
- Выходит, все у него конфисковали.
- Забрали то, что он держал в банках. Содержимое сейфа вдова как-то хитро защитила. Впрочем, она вообще была женщиной разумной. В то время как муж держал деньги в банках, она, как женщина породистая, инвестировала их в драгоценности. Конкретнее же, в тот самый их вид, который нас более всего интересует.
- О ней ты тоже говоришь в прошедшем времени.
- Ммм. Так вот, блаженной памяти вдовушка, видя, к чему все идет, поняла, что на какое-то время ей придется сбежать от чужих армий. А вот после войны вернется и получит содержимое назад. Но как спрятать сейф, чтобы его никто не выявил? Кому довериться? Ведь такой мастер, когда сама она уже сбежит, может вернуться, один или с дружками, и, не спеша, не спеша, добраться до содержимого. А с другой стороны, убегать в неизвестность с сокровищами под мышкой тоже ведь не удастся.
- И что она выдумала?
Игроки открыли карты. Черт! У него были три дамы, а у Холмса – три короля. Черт! Шильке начал тасовать карты.
- Она наняла польских принудительных работников, чтобы те сделали ей ремонт.
- Что? И она им доверилась?
- Что ты, такой дурой она не была. Размышляла она вот как: пускай те закопают сейф очень глубоко, все замаскируют, прикроют, а после того она всех их обвинит в попытке группового насилия. И всех немедленно расстреляют.
- Хитро.
- Не до конца. Это, наверное, до француза бы не дошло, что если тебе приказывают закопать сейф и все замаскировать, это означает, что русских армий ты уже не дождешься. Ребята сразу же сориентировались, что дело здесь не кошерное, и, закончив работу, вдовушку пришили.
- Как? И их не расстреляли на месте?
- Бог ты мой, они же не были идиотами. Пожар начался под утро, когда они сидели под охраной в Бреслау, после своего выходного. Так что как раз они были вне всяческих подозрений.
- Похоже, на принудительные работы послали какого-то химика?
- Именно.
Шильке раздал карты и проверил собственный расклад. Две двойки, туз, семерка и пятерка. Он бросил на стол очередные пять марок. А семерку с пятеркой на обмен.
- Так поехали туда.
- Все не так просто. Вилла находится в полосе тыловых войск Вермахта. Подразделения, составленные из охранных рот: старики, инвалиды, технические унтер-офицеры из давным-давно не существующих единиц и тому подобная сборная солянка. Но генерал Краузе прекрасно знает, что русские ударят с юга и запада. Очень скоро всех этих инвалидов поменяют на первоклассные подразделения. Но… Вначале необходимо спокойно укрепиться, и только потом выводить стариков. В течение всего нескольких дней эта территория станет ничейной землей.
- И как мы этим воспользуемся?
Холмс противно усмехнулся.
- Я буду точно знать, когда там появятся русские. С точностью до дня.
- Понял. Мы должны очутиться там тремя днями ранее.
- Правильно.
Шильке получил туза и четверку. Две пары, зато тузовые. Он вновь бросил на стол пять марок, краем глаза следя за толпой на улице. Фотографы и кинохроникеры уже уехали, но люди собирались кучками и что-то горячо обсуждали. Наверняка о том, как выиграть войну. Господи, ведь подобного рода работу саперная рота выполнила бы всего за час. Но саперов не было. Все они были заняты на укреплении бункера гауляйтера Ханке в яме под Лебихс Хош. Оказалось, что бункер недостаточно обеспечен сверху, в связи с чем саперы перепахивали сейчас Охлауэр Штадтграбен и завозили брусчатку на вершину холма. И ладно. Шильке был уверен, что гауляйтер, который переберется из своей резиденции во дворце Хатцфельдов, и так, как только советы сделают первый выстрел, удерет в центр Бреслау. Уж слишком близко к фронту очутится Охлауэр.