- ОК, сен Хавер, если, по-вашему, я неправ, то объясните: в чем? Я слушаю вас.
- А-а… Это… Как вам сказать… В библии говорится… - бармен явно стушевался под спокойным, дружески-внимательным взглядом молодого проконсула.
- Сен Хавер, лучше говорите своими словами.
- Э-э… Как это, своими словами? Я простой человек. Вот, лучше монсеньор скажет.
- Ну, сен Хавер, что вы? Это как-то неспортивно. Надо бороться за свои убеждения.
- Э-э… Но как об этом сказать, сен Визард? Ведь бог, это и есть бог.
- Разумеется, да! – проконсул кивнул, - Бог это и есть бог, по определению. Вопрос в атрибутах этого бога, в его отличии от других богов, в том, что он может, и что он не может, что он хочет, и чего он не хочет. Какое у вас мнение об этом, сен Хавер?
- А-а… Так ведь бог все может, разве нет?
- Хм… Так-таки все? А может ли бог создать другого такого же всемогущего бога?
- Э-э… Мы, католики, верим, что бог единственный. Что тут непонятного?
- Ну, я не знаю, сен Хавер. Вдруг, бог решил создать себе компаньона, и создал? Или единственность бога, это ограничение, которое выше, чем могущество бога?
- О, пресвятая дева, во что я ввязался? – печально прошептал бармен.
- Кстати, о пресвятой деве… - произнес проконсул.
В этот момент, открылась дверь и в паб шагнули две ожидаемые персоны: грациозная женщина лет 45 и менее грациозный мужчина на несколько лет старше нее.
- Милый, ты не находишь, что мы опоздали на первый раунд? - спросила она.
- Да, моя яркая стрекоза, - согласился он, - что-то в этом роде я нахожу.
- Предки!!! – обрадовано воскликнул Визард Оз и метнулся к ним обниматься…
Бармен, использовав момент, ретировался за стойку. Это, конечно, было неспортивное поведение, но бармен опасался продолжения темы о компаньонах бога, и особенно - о пресвятой деве, так что его поступок можно по-человечески понять.
После обычной неразберихи, сопровождающей появление ожидаемых гостей, старшие Метфорты и патер Макнаб устроились втроем за угловым столиком.
- Что ж, мистер Макнаб, приступим? – предложил Лукас и энергично потер руки.
- Да, если миссис Метфорт не против, - согласился апостол Папуа.
- Она не против, - сказала Олив, реагируя на такое обращение в третьем лице, - и будет проще, если называть всех по именам. Коннор, Лукас, и Олив. Я вижу: вы согласны. И давайте выясним сразу: Коннор, вы что, всерьез решили наехать на Папу Римского?
- Да, можно назвать это так, - подтвердил он.
- А смысл? – поинтересовался Лукас.
- Смысл? – тут Макнаб улыбнулся, - Вы же социальный философ, и понимаете: таков архетип проповедника, предлагающего новое осмысление христианства.
- Это верно, Коннор. Но что конкретно новое вы проповедуете?
- Я изложил это в кратком популярном катехизисе. Сверхкратком, так точнее.
Социальный философ кивнул.
- Я прочел этот ваш текст. Надо признать: вы устранили несимпатичную и абсурдную конструкцию бога-деспота, принуждающего людей к противоестественным правилам поведения просто ради демонстрации своей беспредельной власти. Ваш бог иной. Он интегрирует некое общее стремление людей к любви, красоте и прогрессу. Это может показаться привлекательным и логичным, но если применить структурный анализ, то немедленно станут видны изломы вашей этико-теологической картины.
- Какие же? – поинтересовался Макнаб.
- Прежде всего, Коннор, это тезис об абсолютной социальной шкале добро - зло. Тезис сомнительный, но вы подаете его, как очевидность, строите на нем выводы о боге, и о стремлениях любого человека. Практически не наблюдается ни такой шкалы, ни таких стремлений. Извините, но вашу концепцию можно назвать удачным термином Германа Гессе: «Игра в бисер». Эстетичная схема правил, обоснованная только своей эстетикой, причем только для тех, чьи эстетические вкусы аналогичны вкусам автора. Ваша игра в бисер строится не на эстетике, а на этике. В остальном она та же, что у Гессе.
- А ваши этические вкусы принципиально иные? – спросил Макнаб.
- Какая разница? – ответил Лукас, - Я частный случай.
- Ладно, - Макнаб повернулся к Олив, - а ваши этические вкусы?
- Я тоже частный случай, - сказала она, - и знаете, Коннор, аргументы «ad hominem» не проходят в нашей компании...
…Краткая ремарка из классической схоластики. Аргументом «ad hominem» (дословно – «аргумент к человеку») называется попытка обосновать свою общую позицию некими частными фактами, относящимися к жизни оппонента, или же к жизни общеизвестной персоны. Бывает грубая форма (например: ты рассуждаешь о пользе спорта, но сам не можешь километр пробежать без одышки, или: ты агитируешь за вегетарианство, но и Гитлер был вегетарианцем). Бывают также «ad hominem» в форме искренней похвалы собеседнику (например: зачем вы защищаете право на марихуану, вы ведь приличный человек, не употребляющий наркотиков). Но, в любой форме «ad hominem» считается дурным тоном у профи. Ремарку на этом можно завершить, и вернуться к диспуту…
…Патер Макнаб, разумеется, знал отношение профи к аргументам подобного рода, но отличное шотландское теологическое образование давало ему возможность двигаться против течения в этом вопросе.
- Я понимаю, Олив, ваше возмущенное «фи» относительно апелляции к человеку. Но, позвольте мне задать вопрос о глубине этого «фи».
- Попробуйте, - с легкой иронией разрешила она.
- Попробую, - сказал он, - итак: разделяете ли вы точку зрения Ницше, что в этической философии неприемлемы «человеческие, слишком человеческие» аргументы?
- Нет, - без колебаний ответила Олив, - этика имеет дело с человеческим обществом, и человеком, как существом с определенной социальной зоопсихологией, заложенной в инстинктах. Нигилизм Ницше - попытка создать этику, одинаковую для людей, и для арахнидов из «Звездного десанта» Хайнлайна. Это кибернетически невозможно.
- Значит, в этом наши мнения совпадают, - заключил Макнаб, - теперь зайдем с другой стороны. Согласны ли вы с «золотым правилом этики»?
- Только в негативной формулировке, - ответила она, а Лукас кивнул в знак согласия.
…Еще одна краткая ремарка. Известное с античных времен «Золотое правило этики» формулируется двумя способами – позитивным и негативным соответственно:
* Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
* Не поступай с людьми так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой.
При кажущемся сходстве, эти формулировки имеют очень разный смысл. Позитивная указывает, что человек должен лезть в чужие дела со своим представлением о благе. А негативная - что нечего лезть к кому-то со своими представлениями о благе, если ты не уверен, что кто-то представляет себе благо так же, как ты. Какой-то политик обозначил негативную формулировку, как «кредо атомного гуманизма» (с намеком, что атомное сдерживание может стать ответом малых развитых сообществ на попытку глобальной цивилизации навязывать им свое представление о благе)…
…Патер Макнаб, разумеется, знал все это, и у него заранее был готов следующий шаг.
- Мне, - сказал он, - понятен ваш настрой против позитивной формулировки «Золотого правила». Она часто приводилась в обоснование репрессий против людей вроде вас, и против сообщества Tiki, поэтому вам трудно увидеть ее необходимую роль в структуре вашего сообщества канаков-foa, иначе говоря, Tiki.
- Покажите эту роль, - лаконично предложил Лукас Метфорт.
- Я покажу, - пообещал Макнаб, - но позвольте сначала заявить несколько еретических тезисов в защиту аргументов «ad hominem».
- Конечно, Коннор, мы тут все еретики в каком-то смысле, - ответила Олив.
- В таком случае, - сказал апостол Папуа, - я приведу свежий пример из жизни вашего сообщества. Туамоту, мини-архипелаг Элаусестере, межзвездные коммунисты.
Олив удивленно выпучила глаза и оттопырила нижнюю губу.
- Коннор, при чем тут тау-китяне?
- О! - сказал он, - Межзвездные коммунисты, они же тау-китяне, важны, прежде всего, потому, что, несмотря на их принципы, кажется, совсем иные, чем Tiki, они получили немедленную эффективную помощь сообщества Tiki. А ведь сообщество Tiki, это, как известно, множество кошек, которые гуляют сами по себе, и объединяются лишь, если чувствуют угрозу, или видят прямую общую выгоду. В истории с тау-китянами нет ни угрозы, ни выгоды. Так почему независимые кошки, не задумываясь, объединились, и метнулись на помощь коммуне тау-китян, абсолютно иной по этическому устройству? Аналогично обстоят дела с полу-первобытными коммунами морских кочевников, или оранг-лаут, как их называют в Индокитае. Они тоже получают спонтанную помощь.
Лукас скептически хмыкнул и шуточно прокомментировал:
- Это уже не аргумент «ad hominem», а аргумент «ad feles». От кошки.
- Да, - Макнаб улыбнулся, – но, как у вас говорят: в каждой шутке есть доля шутки.
- К чему вы ведете, Коннор? - поинтересовалась Олив.
- Я думаю, - ответил он, - что ваша стая кошек отлично научилась объединяться ради общей выгоды из материального мира, и ради защиты себя от сильных и, казалось бы, непобедимых врагов. Ваши боевые действия против вторжения чуждой вам политики и идеологии извне – полностью обоснованы. Но для комфорта внутри вашей страны вам нужен витамин, катализатор скрытого инстинкта объединения, балансирующий вашу кошачью манеру гулять сами по себе, занимаясь своими делами, и не лезть в дела друг друга. Этим витамином являются мини-коммуны, построенные на позитивной формуле «Золотого правила». Без задней мысли. Без стремления использовать эту формулу как повод для вмешательства в чужие дела. В вашей стае индивидуалистов есть здоровое стремление к балансу противоположностей «золотого правила». И это знают все ваши социальные менеджеры, от топ-координатора до любого мэра или флотского офицера.
Олив резко подняла руку, как нетерпеливая школьница.
- Так, Коннор! Откуда вы знаете, что наши социальные менеджеры это знают?
- Из примеров, Олив! Никто из социальных менеджеров даже не подумал создавать для племен оранг-лаут особую программу адаптации и жизнеобеспечения. Они знали, что в вашем море эти первобытные коммуны получат поддержку автоматически: от всех, кто окажется рядом. И на практике все происходит именно так.
- В каждом случае, - возразил Лукас, - есть свой прагматичный мотив. Тау-китяне, это перспективные инженерно-рабочие команды. У оранг-лаут тоже есть ценные качества.
- Лукас, давайте будем объективными, - предложил Макнаб, - конечно, для каждого из примеров, которые я приведу вам, можно отыскать прагматичный мотив. Но, как учит философия, для однородной повторяемости событий следует искать общую причину.
- Значит, кошачий витамин? – спросила Олив.
Патер Макнаб утвердительно кивнул. Олив продолжила:
… - И, вы хотите сказать, что ваша версия католицизма содержит такой витамин?
- Возможно, - ответил Макнаб, - не только витамин, но также и метод преобразования некоторого регулярного сопутствующего субстрата в полезную добавку.
- Поясните, Коннор, - предложила Олив.
- Охотно, - сказал он, - хотя, вы уже сами догадались. Меганезия впитывает до тысячи мигрантов в день, и не менее половины из них, это культурологические католики. Вы, например, несмотря на свой научно-обоснованный скептицизм, наверняка празднуете Рождество, Пасху, и Хэллоуин. Вы можете возразить, что это языческие праздники, у которых христианство заимствовало дату и даже часть символики. Но…
- …Но, - подхватила Олив, - это будет не совсем честно с нашей стороны. Хотя, есть и противоположный аргумент. Не совсем честно с вашей стороны утверждать, будто мы отмечаем христианские праздники. Ведь более, чем за 1000 лет эти праздники стали, в значительной мере, фольклорными, слабо связанными с конкретной религией.
Апостол Папуа снова утвердительно кивнул.
- Олив, вы говорите о том, с чего я начал. Культурологические католики. Вы можете с таким же основанием назвать их фольклорными христианами. В любом случае, такой культурный или фольклорный феномен существует массово, и он влияет на воззрения людей. Он влияет так или иначе. Это важно, и я повторю: так или иначе.
- Вы намекаете, - предположила она, – что ваша версия католицизма повлияет ТАК, а отсутствие распространения вашей версии, римская версия будет влиять ИНАЧЕ?
- Вы превосходно сформулировали, - ответил Макнаб.
- Благодарю, - Олив улыбнулась, - доброе слово и кошке приятно. Хотя, надо сказать: аргументы такого рода свойственны скорее не церквям, а спецслужбам.
И, с этими словами, она бросила выразительный взгляд в сторону столика, за которым расположились Визард Оз и Хелм фон Зейл.
- Да, - Макнаб улыбнулся, - хорошая религия помогает хорошей политике.
- Гм… - Олив повернулась к мужу, - …Что ты скажешь о такой религиозной этике?
- Это любопытная этическая схема, хотя сомнительная, - произнес Лукас.
- Милый, где ты видел НЕ сомнительные этические схемы? - игриво спросила Олив.
- Нигде, моя пунктуальная пчелка. Ты же знаешь, что НЕ сомнительные, абсолютные этические схемы не могут существовать в силу Первого правила диалектики.
- Да, - сказала она, - и, значит, эта схема Коннора просто любопытная. Без добавок.
- Это заслуживает обдумывания, - подвел итог Лукас Метфорт.
…
3. Внезапное обаяние карманной астронавтики.
Та же дата 17 августа. Продолжение утра. Северо-восточный берег острова Косраэ.
Борт трехмачтового парусника-шебеки «Aigle-marin».
Солнце будто выскочило из-за горизонта, и тогда Герда, отложив планшетник, решила полюбоваться ландшафтом острова. Это было похоже на грандиозную волну - цунами, взметнувшуюся из океана, почти дотянувшись до облаков своим неровным гребнем. А дальше, вместо того чтобы покатиться куда-то, эта волна застыла на столетия, и как-то незаметно поросла пушистыми полукустарниковыми дождевыми джунглями. Занятно: город-порт Тофол был почти невиден: будто прямо из джунглей протянулись длинные пирсы (к одному из которых был припаркован «Aigle-marin»)… Хотя, приглядевшись, можно выделить в ландшафте пестрые крыши невысоких коттеджей, и какие-то слегка поблескивающие штуки, похожие на верхушки огромных стеклянных пузырей...
…И тут Герда была оторвана от медитативного созерцания. По ее обнаженному бедру пришелся грубовато-дружеский шлепок, сопровождаемый фразой:
- Wie geht's, arsch! Wovon traumst du? (Привет, задница! О чем мечтаешь?)
- Azalinda! Du verdammtes Stute! (Азалинда! Ты долбанная кобыла!)
Такова была реакция Герды на выходку лучшей подруги. Хотя, это было типично для Азалинды Кауфман. И реакция Герды Шредер также была типичной. Азалинда сильно обеспокоилась бы при менее резком ответе (вдруг у подруги серьезные проблемы?). А сейчас, обозванная «долбанной кобылой», она широко улыбнулась, и объявила:
- Слава богу, ты в тонусе! А то сидишь тут, смотришь в пустоту, одна, без этого своего штурмбанфюрера. У тебя с ним как, все нормально, или?..
- Нормально? - переспросила Герда, - Вот фиг тебе! У меня с Хелмом не нормально, а изумительно и головокружительно… Я надеюсь, тебе известна разница между унылой фигней, называемой «нормально» и тем, что… Я вижу, ты поняла.
Азалинда широко улыбнулась, утвердительно кивнула, и поправила лямочки на своем микро-бикини (модель «Карнавал Рио», спроектированная для фигуристых 20-летних бразильских девиц, а не для фигуристых 40-летних германок). Парадокс: на Азалинде (несколько подтянувшейся и коричнево загоревшей за 2 месяца в круизе), теперь тоже неплохо смотрелась такая микро-конструкция из трех тряпочек суммарной площадью меньше, чем бейсболка, которая была у нее на голове... Итак, Азалинда поправила эти лямочки, затем шлепнулась в соседний шезлонг, и объявила: