— Неужто ли опять дала Юрке отворот-поворот? — безо всякого приветствия обратилась к девушке Малка, хитро поблескивая черными, цыганскими глазками. — И не стыдно тебе, а?
— Нисколечко, — отмахнулась от нее Солоха, уже предчувствуя долгую и совершенно бесполезную беседу.
— И зря! Уведут парня, а ты в девках останешься! — Малка была настроена решительно, вновь заступив соседке дорогу.
— Тебе-то какое дело? Или, может, ты сама глаз на пастуха положила? — лучшая защита - это нападение. Именно этот важный урок усвоила Солоха раньше всего. А вступать с соседкой в дискуссии она была не настроена, выбрав кратчайший путь прекратить диалог.
Малка невольно опешила, уставившись на соседку громадными испуганными глазами. В них девушка успела прочитать и злость и искреннее негодование, что убедило ее в собственной правоте. Пущенная наугад стрела попала прямо в цель.
— Ух, Солоха, — пробормотала Малка, с силой сжав кулаки. — Язык-то у тебя острый, да только все это бахвальство и дурость. Была бы умной, не книжки бы читала, а мужика себе искала!
— Извини, но правда у всех разная, — миролюбиво заключила Солоха, подойдя к своей калитке. — Для тебя весь свет — это наше село, я же хочу расширить свой горизонт. Я пойду, мне надо работать.
Скрипнула калитка, и девушка бодрым шагом направилась в дом, оставив Малку в гордом одиночестве.
— Начетаная какая, а! — всплеснула руками девушка. — Правда, у всех разная… Ну, дает! Правильно мамка говорила: — книги это зло. От книг одни беды порядочному человеку. Забьют себе голову невесть чем, потом и ходють, бредять.* Тьфу, на нее!
***
— Свиней покормила? — раздался в сенях визгливый голос Параски — женки Тихона, матери Солохи и по совместительству самой грозной и набожной селянки, приносящей подношения не только в храм Белобога, но и не забывающей его брата-близнеца — Чернобога. Это была невысокая, полноватая бабенция с воинственно выпяченной нижней губой и тяжёлой рукой, уже не раз испробовавшей свою меткость на мужском лбу.
— Ага, — кивнула Солоха, невольно морщась. Больно звонкий был голосок у её маман. — И курам насыпала, коз подоила.
— Хорошо, можешь покуда идти передохнуть, — милостиво предложила Параска. Хоть она и была несколько сварливой и скандальной селянкой, но дочку свою любила больше жизни, всячески пособляя ей с домашней работой. Так и сегодня, решила позволить любимой дочке отдохнуть.
— Спасибо! — искренне поблагодарила Солоха. Проработав все утро на заднем дворе, она и прям чувствовала, что успела утомиться. Скинув в сенях пустые ведра и выложив на стол кадушку с яйцами, она вольной птицей выпорхнула на улицу, украдкой оглядевшись.
Мама, спровадив дочку, занялась скорым приготовлением обеда и не обращала на улицу никакого внимания. Осознав это, девушка поспешила проскользнуть в небольшой старый сараюшко, где Солоха хранила мужские штаны и холщовую рубаху.
Схватив и запихнув вещи в мешок, девушка бодрым шагом выскочила на улицу, направившись к речке. По её размышлениям, сейчас там точно не было ни души. Это было отличное время немного поплавать и половить раков.
Выйдя за околицы родного села, девушка удивленно остановилась, увидев неспешно едущий из-за горизонта воз. Отцовскую телегу она узнала без колебаний.
— Отец! — девушка замахала руками, выйдя на встречу.
Тихон, от природы обладая хорошим зрением, тоже рассмотрел хрупкую девичью фигурку, признав в ней дорогую дочурку. Крестьянин приветственно замахал ей в ответ, нацепив на лицо дежурную добродушную улыбку, внутренне при этом подготавливаясь к назревающему скандалу.
— Дочурка, а чего это ты тут бездельничаешь? — поравнявшись с девушкой, поинтересовался Тихон, соскочив с телеги.
— Матушка погулять отпустили, — покорно склонив голову, заговорила Солоха, украдкой присматриваясь к содержимому отцовской телеги. Её привлек небольшой кожаный мешочек, издающийся тихий, но многообещающий вой. К тому же он оказался еще и подвижным, то и дело норовя подкатиться к краю телеги. — А это у тебя что?
— А, это… — Тихон перевёл взгляд на подвижный мешочек. — Как раз думал поручить тебе присмотреть за ним.
Крестьянин ловко забрался наверх, подав дочке руку. Солоха, не уступая отцу, взобралась на телегу, устроившись на месте погонщика. Править она любила, особенно когда в упряжь впрягали спокойного и доброжелательного бычка Миколку. Натянув поводья, она решительно направила бычка к дому.
Миколка покорно опустил голову, покатив телегу дальше.
— А хороший бы из тебя вышел возница, — присев рядом изрек Тихон. — И не посмотришь, что девка…
Солоха обиженно поджала губы, но в споры влезать постеснялась. Её мысли занимал вожделенный мешочек. Сердцем девушка чувствовала, что содержимое его в будущем очень сильно повлияет на ее дальнейшую жизнь. Откуда была эта уверенность, Солоха не знала, но, привыкшая доверять своим чувствам, с замиранием сердца ждала, когда же за очередным поворотом покажется приметная соседская черешня и камыш родной хатки.
Миколка, почуяв родной хлев, тоже заторопился, нетерпеливо помахивая хвостом. Девушка позволила животинке немного посвоевольничать, расслабив поводья. Тихон покосился на это с сомнением, но вмешиваться не стал.
Уже через пару минут телега въехала в ворота, на пороге показалась полноватая фигурка Параски. Стоило только Тихону слезть с воза, как женщина поспешила наброситься на него с расспросами, одновременно и испугав и огорошив купца, явно не ожидавшего от любимой зазнобы такого напора.
— Ну, как съездил? Почем нынче мука? А соль? А много народу было? А кума нашего не встречал? Заморился, небось, пошли скорей в хату, я уже и борщика сварила, твоего любимого, наваристого, — разливалась соловьем Параска, преданно заглядывая в мужнины очи. Сам Тихон немного перетрусил. Поведение обычно не в меру воинственной женушки заставило его панически соображать, по какому поводу она встретила его так неожиданно приветливо.
— Мамуль, давай мы с папой разберем покупки, скотину в хлев загоним, а ты там пока сметанки вынеси из погреба, — подала голос Солоха, спустившись рядом с отцом. Тихон поспешно закивал, принявшись ворочать какой-то большой тюк.
— Да? Точно, сметану же забыла! — воскликнула женщина, хлопнув себя рукой по лбу. Достойное занятие нашлось спасительно быстро, и Параска поспешила сменить дислокацию, скрывшись в глубинах хатки. Отец и дочь принялись за разгрузку телеги. Ничего особого тяжелого Тихон в этот раз не купил, поэтому вдвоем они быстро справились. От природы крепкая и сильная Солоха работала наравне с отцом, заставляя того изредка исподтишка грустно вздыхать.
Как и всякий мужчина, Тихон в глубине души мечтал о сыне, однако судьба, словно бы в насмешку не позволила богатому крестьянину вырастить наследника. Конечно, Тихон дочку любил, но все же понимал, что наследником она никогда не станет, а за приданое еще придется как следует раскошелиться. Сейчас же он мучительно соображал, как сообщить доченьке «благую весть».
— Па, так что в мешке-то? — спросила девушка, в очередной раз, залезая в телегу. Она и не догадывалась о том смятении, которое царило в душе купца. Вещи они уже сгрузили, и оставшийся мешочек смотрелся сиротливо и жалко.
— О, ты такого, небось, и не видала! — Тихон, вспомним, что везет не репу, поспешил сгрузить мешок, развязывая тесемку. Втайне мужчина начал опасаться за сохранность дорогого животного, потому что ранее свирепо рычащая торба не подавала признаков жизни. Впрочем, мертвечиной оттуда тоже не несло, и это обнадеживало. — Это манул, — изрек Тихон, извлекая из торбы полузадохшуюся, всклокоченную тушу кошака.
Солоха охнула, прикрыв рот ладошкой. Котов по селу было много, не сосчитать. Но эдакое чудо-юдо она видела впервые и была точно уверена, что запомнит надолго. Манул оказался ростом и весом с приличного кота, только лапы были больно короткими, а серая свалявшаяся шерсть — длинноватой. Однако, несмотря на жуткий вид, в котором Тихон привез животину, девушка не смогла бы сказать, что кот выглядел уродом. Наоборот, он выглядел непривычно, но очень симпатично. Особенно девушку привлекли яркие черные полосы, окольцовывавшие его длинный пушистый хвост и голову.
— Эй, он хоть живой, — мужчина легонько потряс манула за шкирку. Зверь отозвался утробный усталым ворчанием, приоткрыв рот.
— Пап, ну нельзя же так! — вспылила Солоха, подойдя ближе, и протянув руки. — Давай его сюда.
— Ты смотри, я его не просто так привез, — отец поспешил освободить руки от царапучей бестии. — Мне Матюха сразу сказал, что за него в столице могут десять золотых заплатить. Так что, смотри за ним хорошо. А я пока узнаю, когда тут обоз в столицу ехать будет.
— Хорошо, — кивнула девушка, аккуратно придержав животину. Уставший, оголодавший и запаренный по жаре манул даже не пробовал сопротивляться. Лишь для виду поурчал, пытаясь впустить в оборки солохиного платья когти. Силы, чтобы как следует цапнуть девушку, у него уже не было. — Иди лучше обедать, мать заждалась.
Тихон кивнул, покинув сарай. Избавившись от одной своей проблемы ему оставалось решить иную, не менее важную. О мнении Параски Тихон не волновался. Характер и мысли женки во многом были сходны с тихоновыми, в особенности в отношении их единственной дочки. Сложнее дело обстояло с самой дочкой. Уже сейчас что-то подсказывало Тихону, что Солоха не сдастся без боя и выгодное предложение Матюхи отвергнет, не взглянув даже в лицо его сына.
Мужчина покачал головой и тут же подбоченившись вошел в сени. Сонные глаза его запылали редким огоньком решимости. Подтянув брюшко и стиснув руки в кулаки, он решительно опустился на лавку, огрев замершую у печи Параску гневным взглядом. В конце концов, кто тут в хате мужик?! Он, или его великовозрастная дочка?! В его время право голоса бабам вообще не давали, и жаль, что эти счастливые времена канули в Лету..
Сама же Солоха провожала отцовскую спину растерянным взглядом. Как-то странно он себя вел с момента их встречи на дороге: то начинает смотреть куда-то вдаль задумчивым кислым взглядом, то вдруг бледнеть начинает без причины, а сейчас вот вообще, дойдя до хаты вдруг выпрямился, окинул двор таким сердитым взглядом, словно увидел, как Божейко его свиней ворует.
Впрочем, Солоха не долго раздумывала над странностями отцовского поведения. Немного оклемавшийся манул решил напомнить о себе, впившись в девичьи руки тонкими, но чрезвычайно острыми зубами.
Комментарий к Глава 2 Манул входит в дом
Ходят и бредят - искаверкано для придания должного просторечного эффекта.
Автор с нетерпением ждет вашего мнения и отзывов!
========== Глава 3 Манул осваивается в доме ==========
— Ну и чего ты кусаешься, — задумчиво пробормотала Солоха, глядя прямо в янтарные глаза манула. Кошак был явно недоволен сложившейся ситуацией, гордо отказываясь от молока, угрожающе вздыбив шерсть, демонстрируя тоненькие клычки. Девушку, как и остальных сельских, он невзлюбил с первого взгляда, успев пару раз тяпнуть зазевавшуюся за палец. — Я же с добром к тебе, а ты… Неблагодарный.
Манул был другого мнения на сей счет, о чем немедленно соизволил донести Солохе раздраженным воем. Прижав уши и выгнув спину и свирепо обмахивая себя пушистым хвостом, он как никогда ранее походил на дикого тигра, по ошибке загнанного в клетку. Зверь недовольно перебирал лапами, нарезая круги в небольшой кроличьей клети.
— Дикий он какой-то, точно ли захочет благородная фифа за него деньги давать? — Божейко, успев разобрать свои пожитки, тоже присоединился к сельчанам, с опаской и интересом взирающих на невиданную ранее экзотику. Даже разобиженная Малка решила пойти на мировую, устроившись зрителем в первых рядах.
— Это уже папина забота, — неохотно ответила девушка. Несмотря на жуткий характер их нового питомца, отдавать его какой-то городской фифе, девушка не хотела. С первого взгляда она привязалась к зловредному манулу, простив ему и прокушенный палец, и исцарапанные по локоть руки. Она чувствовала, что на самом деле кошак просто запуган, она была уверена, что через какое-то время он успокоится, и перестанет кусаться. Надо было лишь проявить к нему доброту и нежность.
— И то верно, — согласился Божейко. - Ух, морда! Смотрит, будто все понимает и осуждает. Аж стыдно… — староста поспешил осенить себя знаком Белобога, словно бы отгоняя нечистую силу.
— Зато какой он пушистый! Мне б такую шубку! — кокетливо заговорила Малка, приблизившись вплотную к клетке. Манул же, воспользовавшись выпавшей возможностью от души полоснул старостину дочку по руке. - Ай! — вскрикнула девушка, отпрыгнув и схватившись за пораненную конечность. - Ууу, ска-атина! — зло выплюнула она, разом потеряв интерес к кошаку. - Ну, чего смотрите? Нечего на эту кошку облезлую глазеть! — она развернулась и вышла прочь из сараюшки, в котором после недолгих раздумий и решили установить клетку.
— А хорошо он ее, от души! — хохотнул один из соседских парубков. — Вроде и животина, а все понимает!
Сельские покивали головами, соглашаясь. Малку в Солнечном недолюбливали, поэтому единогласно признали кошачью правоту. И только староста Божейко крайне неодобрительно покосился на разом присмиревшего весельчака. Но разборку устраивать в гостях не стал.
— Ну, пошли, панове, — Божейко отлично был знаком с правилами гостеприимства, поэтому вовремя понял, что надо уходить и уводить всю сельскую толпу. — Дела ждут.
Остальные потянулись к выходу. И вправду, у каждого было полно недоделанной работы, и времени на долгие посиделки с соседями не было. В сарае осталась только Параска, Тихон и Солоха.
— Не понимаю, за что тут десять золотых платить… — пробормотала Параска. Услышав о сорванном мужем денежном куше, она милостиво простила ему и сорок процентов, и даже подозрительный пивной душок. Женщина уже прикидывала, какие обновки купит на вырученные деньги. Воображение услужливо рисовало ей легкие шелка, бусы и ярко-красные кожаные сапожки, равные которым даже панская женка Ориська не носила. Параска уже успела представить лицо белоручки Ориськи, когда она придет к ней в гости в таких. Да, манул по ее мнению был скромным, но необычайно полезным приобретением.
— Городские, что с них взять, — отмахнулся от женки Тихон. Муж, в отличие от жены все раздумывал, когда сообщать дочурке «радостную весть». Боевое настроение вновь успело испариться, оголив всю тихоновскую нерешительность.
— Па, а может, себе его оставим? — решила попытать удачи Солоха, обернувшись к родителям.
— А на кой он нам ляд? — воскликнул Тихон, машинально потирая царапину на щеке. Зажить-то он успел, но болеть не перестал. — Он дикий, только выпусти — убежит. Мне и нашей Маньки выше крыши хватает!
Солоха фыркнула. Старая, линялая полуслепая кошка вряд ли могла считаться за хорошую мышеловку, но спорить с отцом она не посмела. Уж сильно ее настораживало его странное, немного нервное выражение лица.
— Ладно, пошли отсюда, — первой надоело смотреть на манула Параске, и она поспешила уйти из дурно пахнущего сарая, потянув за собой и Тихона. Муж покорно поплелся следом за женкой.
— И я, пожалуй, пойду, — задумчиво пробормотала Солоха, подкидывая в клетку кусок сушеного мяса. - Ну, отдыхай, манул.
Девушка выбежала наружу, прикрыв дверь сарайчика. Помещение моментально укутал уютный, расслабляющий полумрак. Возможно, человеку бы этот сумрак показался опасным, но манулу тьма была нипочем. Кот наконец успокоился, улегшись на сухую жесткую соломку, положив голову на лапы.
— И как же меня угораздило вляпаться в это?! — раздался по сарайчику раздраженный мужской голос.
***
Не успела Солоха заметить, как солнце начало понемногу заходить за горизонт. Где-то на горизонте, по обыкновению, вспыхнул алый закат, разлив по небу кровавое марево. Он окрасил в нежно-розовый даже пролетающие вдалеке перистые облачка. Жара наконец-то спала, позволив заработавшимся за день крестьянам пойти на речку и ополоснуться перед сном. Их настроя не сбивали даже тучи мошкары, собравшиеся по такому поводу возле берегов. Впрочем, привыкшие сельские не обращали на них никакого внимания. Сквозь плотную ткань рубашек, к величайшей досаде мошкары, было тяжело пробиться, поэтому кровососущим не осталось ничего лучшего, кроме как настырно кружиться, привлекая людское внимание.