Точно что-то из цитрусовых. Только у них такая пористая кожица ярко оранжевого цвета и особенный очень приятный аромат. Немного похоже на мандарины, но те покрупнее и покруглее, или чуть приплюснуты в том месте, где плод прикрепляется к черешку. А эти фрукты, наоборот, вытянутые в почти правильный эллипс. Фео понятия не имеет, как они называются. Никогда раньше не попадались.
Но спрашивать у мамы Фео не стала, сделал вид, будто знает. А ещё рассчитывала: Динька точно поинтересуется. Брату не так давно одиннадцать исполнилось, ещё маленький, ему позволительно быть несведущим и бестолковым.
Динька оправдал ожидания. Помял угощение в пальцах, понюхал, даже лизнул (детский сад!), посмотрел вопросительно на маму:
‒ Это что?
‒ Кумкват, ‒ откликнулась мама. ‒ Или фортунелла. А если по-японски, то кинкан. Можно есть прямо со шкуркой. Он, конечно, не такой сладкий, как мандарин или апельсин. Но и не кислый. Интересный такой вкус.
Динька засунул кумкват в рот, зажевал, сморщился. А Фео не торопилась, дома съест. Все уже двинулись в сторону лифтовых кабинок, а она отстала. Кто-то тронул за локоть, Фео обернулась. За спиной стоял незнакомый парнишка.
‒ Держи! ‒ сказал и протянул листовку.
Бумага совсем тонкая, просвечивающая. Вторичной, а, может, и третичной переработки. Только текст, никаких рисунков и украшений. Давно уже Фео подобных рекламок не видела. Бумагу надо экономить, а не тратить на всякую ерунду. Взяла только потому что показалось непривычным. Такая же экзотика, как мамин кумкват. Читать не собиралась, но взгляд случайно скользнул по строчкам, выцепил несколько слов, крайне заинтересовавших.
‒ Фео, ты решила остаться? ‒ окликнула мама.
‒ Нет. Уже иду.
Фео сложила листочек, хотела засунуть в карман, но вспомнила, что сейчас она в платье.
Ещё одна глупая традиция. Женщинам и девочкам следовало приходить на проповедь исключительно в одежде, подчёркивающей их гендерную принадлежность. То есть в платьях или юбках. Бред полный. Фео терпеть их не могла.
А если драться придётся? Попробуй, помаши ногами, если при этом подол взлетает до ушей. Опозоришься же, сверкая трусами. Хотя перед парнями возникнет моральное преимущество: их подобное зрелище введёт в ступор на некоторое время. Но потом же будут вспоминать и обсуждать, растекаясь гормонами и млея от вожделения. Уроды.
Уж лучше Фео будет ходить в штанах, чем наблюдать, как парни пускают похотливые слюни. Хотя им-то всё равно, что юбка, что брюки. Они и сквозь средневековые рыцарские латы будут видеть, что хотят, и облизываться. Вон даже «благородный кавалер» Пак украдкой поглядывает на коленки Фео. И краснеет.
Жалкое зрелище.
Дома, спрятавшись в своей комнате (она совсем маленькая, умещались только шкаф и кровать-чердак со столом внизу, но ведь своя) Фео наконец-то прочитала текст на листовке. Потом сразу ухватила планшет, заменявший всё, что только можно: книги, учебники, тетради, телефон, телевизор; вбила в поисковую строку нужный адрес.
Ага! Вот оно! Взгляд торопливо бежал по строчкам, перескакивая через ненужные сведения.
Проект «Новый Эдем». Под патронажем правительств нескольких стран, со спонсорской поддержкой самых крупных промышленным корпораций. Набирается команда для исследования нового мира на предмет его пригодности для переселения части человечества. Предпочтение отдаётся молодым людям в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет. Наличие особых навыков не требуется.
Ничего себе! Это первый раз, когда ровесникам Фео предлагается что-то действительно значительное и серьёзное, а не очередной вид обучения или работы самой низкой квалификации.
Исследование нового мира. Даже звучит обалденно.
Уже давно перестала быть секретной информация о том, что испытания нового вида оружия спровоцировали не только череду глобальных катастроф. Резкое повышение сейсмической активности и частые землетрясения привели к сдвигам в земной коре, часть суши ушла под воду. Людям пришлось заселять территории, которые раньше считались непригодными для жилья. Об этом целые разделы в учебниках.
О другом в учебниках, конечно, не пишут, но давно уже все знают, что было ещё одно последствие. Совсем неожиданное. Невероятное. Порталы в другой мир.
Сначала они то появлялись, то исчезали, непредсказуемо, бессистемно. Пройти сквозь них не удавалось. Всё живое при попытке приблизиться разрушалось. Потом порталы удалось зафиксировать и стабилизировать. А не так давно получилось и проникнуть сквозь них, оставшись в целости и сохранности. Ещё и вернуться благополучно.
Что находилось по ту сторону, никто точно утверждать не решался. Параллельная реальность или другая планета, внезапно соединившаяся с Землёй пространственными переходами. Да не столь важно. Главное, по первым впечатлениям вновь обнаруженный мир оказался вполне пригодным для жизни людей. И совершенно свободным. Разумные существа его не населяли. И, значит, появилась возможность, избавиться от тесноты перенаселения, заполучить доступные ресурсы. Только вначале следовало окончательно убедиться в этих идеальных пригодности и свободности. Что доверили не рассудительным, опытным взрослым, а вчерашним подросткам.
Потрясающе! Нельзя упускать такую возможность.
Фео отыскала кнопку «Подать заявку». Нисколько не сомневалась в своём решении. Но на первом же обязательном пункте анкеты растерялась. Хотя вроде бы самое простое. Имя.
Писать полное, или можно сокращённо? Полное не очень-то хотелось.
Ну что это такое ‒ Феоктиста? Пафосно и одновременно нелепо. А всё родители с их безудержной фантазией и неадекватным восприятием действительности. Единственно спасает, что в сокращённом варианте звучит очень даже ничего. Диньке не так повезло. Что уменьшительно, что целиком. Дионис. С ударением на вторую «и». И в том, и в другом случае ‒ жуть.
Ещё сейчас, пока брат маленький, «Динька» с натяжкой, но проходит. А когда вырастет? Здоровый лоб и «Динька». Или Дионис. Застрелиться.
Хватит отвлекаться на посторонние мысли. Ладно, напишет имя сокращённо. Если потребуют, потом же можно будет переделать?
Возраст ‒ «16 лет». Это, вообще, всех проще.
И с остальными пунктами Фео справилась быстро. Ничего особенного, обычные сведения: семейное положение (хи-хи), где учишься, кем работаешь, место жительства. Про особые навыки тоже нашёлся пункт, но с пометкой «если есть».
У Фео, кстати, есть. Несколько лет занятий по рукопашному бою. Драться она хорошо умеет. В этой жизни без данного навыка никак не обойдёшься. Вынужденная теснота не делает людей ни добрее, ни терпимее.
Удивительно, что для несовершеннолетних не требуется согласие родителей с электронными подписями. Хотя им в любом случае придётся рассказать. Но ‒ однозначно! ‒ Фео не передумает. Как хотят. Могут сразу смириться, могут устраивать скандалы и кричать, что никуда её не отпустят.
Не удержат. Фео не в какой-то там глупости собирается участвовать. Это же важно и нужно. Всем. Всем людям. Особенно вот таким, как родители ‒ вечным жертвам давней катастрофы, не способным вырваться из прошлого. Фео откроет для них новый мир, новую жизнь.
Глава 2. Милые родственнички. Кондр
Не успел Кондр войти в квартиру, Марианка завопила.
‒ Кондрат, давай сюда! Бегом!
Словно специально поджидала. Да точно, поджидала. Приготовила очередную гадость и маялась от нетерпения.
‒ Ну ты и тормоз! Долго ещё?
Сколько понадобится. Кондр нарочно тянул время. Просто стоял у дверей, потому что делать-то особо нечего.
‒ У меня для тебя сюрприз.
Кондр поморщился.
Знает он сестрёнкины сюрпризы. Вот уж ради чего, а ради них не стоит торопиться. Но и не торчать же в прихожей вечно. Прошёл в Марианкину комнату.
‒ Чего тебе?
Троюродная сестра сунула ему под нос свой планшет.
‒ Вот. Я от твоего имени заявку отправила. Хоть какая-то польза будет от такого недоумка, как ты, Кондрик. Послужишь на благо человечества.
Кондр напрягся. Испугался немного. У этой самодовольной гадины хватит ума и подлости записать его добровольцем, например, на испытания нового медицинского препарата или, ещё хуже, донором органов. Особенно, если полагается денежное вознаграждение.
Марианна улыбнулась. Неужели заметила, что он встревожился? Ей ‒ новый повод для подколок. Но нет, уткнулась в планшет.
‒ Ща я тебе ссылку перекину. Изучай.
Кондр не стал ни спорить, ни возмущаться, ни задавать вопросов, направился к себе. Можно было бы сказать в комнату. Только это не комната, а так ‒ персональный скворечник. Дверь есть, окон нет. Бывший встроенный шкаф или кладовка. Кому как больше нравится, так и называйте.
Тётя, устав от бесконечного нытья родной дочери, делившей с Кондром одну комнату, разрешила ему перебраться сюда. Убрали раньше хранившееся здесь барахло, сняли большие полки. Как раз уместилась кровать и… всё.
Откидной стол, несколько маленьких полок, два бра. Мини-кондиционер гоняет воздух. Часть одежды висит на прибитых к стене крючках, часть лежит в выдвижном ящике кровати. Места остальным вещам тоже хватает. Да много ли их. Но Кондр не жалуется. Кому?
Мамы с папой давно нет, а остальным он на фиг не сдался.
Родители погибли при аварии вертолёта. Тот зацепился за что-то лопастью, потерял управление, оказался между двумя домами. Без шансов. А Кондр ничего не знал, он на уроках сидел.
В срочном выпуске новостей сообщили о катастрофе, но имена погибших не назвали. Личности долго не могли определить. Потому что… в общем, не по чему там было определять.
Падая, вертолёт бился о стены и галереи. Топливо взорвалось. Всё в мелкое крошево: и аппарат, и пилот, и пассажиры. Ещё и по ходу несколько жизней прихватили.
Потом генетическую экспертизу провели, сличили по базе данных. Но это к вечеру случилось, Кондр уже давно находился дома. Он хоть и учился только в первом классе, но самостоятельно возвращался из школы, потому что она располагалась в том же здании, что и их квартира. Вся дорога только до лифта и от лифта. Чуть больше пяти минут.
Этажи любого небоскрёба делились на несколько ярусов, каждый со своим предназначением. Нижние и верхние ‒ жилые. На подземных размещались мелкие предприятия, автостоянки и склады. Центральные, между двумя ярусами жилых, тоже отдавались под общественные нужды. Там находились торгово-развлекательные центры, почти вся сфера обслуживания и учебные заведения.
Всё в одном флаконе, на улицу выходить не надо. Даже если что-то необходимое имелось только в другом здании, можно было пройти туда по открытым галереям, соединяющим соседние дома или по подземным переходам. Хотя последние не очень-то любили. Там на кого угодно можно было напороться.
Раньше в городах были неблагополучные районы, теперь неблагополучные уровни. Там, где склады и свалки, всегда найдётся место для отбросов. Людских тоже.
Только Кондр в том возрасте на подземных этажах не бывал. Он даже не задумывался о них особо. Да и вообще, ниже центрального яруса не спускался. Зачем? У них квартира наверху.
Родителям давно уже пора было вернуться. Не то, чтобы Кондр боялся сидеть дома один, просто мама с папой всегда приходили вовремя. Если не вместе, то хотя бы кто-то из них. А тут нет. Странно.
В дверь позвонили. Кондр хоть и вздрогнул от неожиданности, но не особенно встревожился. Рассудил разумно: у родителей есть свои ключи, а посторонним открывать двери ему не разрешали. Мало ли. Но он бы и сам не стал.
Попробовал связаться по планшету с мамой или с папой, чтобы доложить о случившемся, заручиться поддержкой, но никто не ответил. Только два непривычных сообщения пришло, что пользователь в данный момент находится вне сети. Разве Кондр мог знать, что сейчас это означало ещё и вне мира, вне существования?
Опять позвонили. Вот тут Кондр уже заволновался, но с места не сдвинулся, даже дышать старался реже и тише, чтобы никак не выдать своего присутствия.
Не будет он открывать. Ни за что не будет. Если кто-то по делу, пусть дожидается возвращения родителей. А если нет…
Снова звонили, стучали, и какая-то женщина упрашивала прямо через дверь жалостливым голосом: «Кондрат, открой пожалуйста! Меня твоя мама прислала! Кондрат, я очень прошу, открой!» Но Кондр не настолько маленький и глупый, чтобы на подобные уловки вестись.
Потом замки защёлкали, один за другим. Кондр сорвался с места, заметался по комнатам. Как же места мало! Даже спрятаться негде. Шмыгнул в туалет, заперся.
Может, не станут его искать. Подумают, что его тоже дома нет. Он ведь никак себя не выдал.
Шаги. Много шагов. Заполнили квартиру. И голоса.
‒ Он точно дома должен быть?
‒ Точно. А где же ещё? Он после школы всегда сразу домой бежит.
‒ Кондрат. Ты где? Не прячься, Кондрат.
Туалетная дверь дрогнула. Кондр вжался в стену.
‒ Он здесь, наверное, ‒ прозвучало совсем рядом, словно над самым ухом. ‒ Заперся. ‒ И опять: ‒ Кондрат, открой! Это я, Ольга. Из соседней квартиры. Ты же меня знаешь.
Действительно, соседка. Кондр наконец-то узнал голос. Тот подрагивал жалобно, словно Ольга готова была вот-вот расплакаться.
‒ Кондратик, пожалуйста, выходи. Кондратик!
Он решился, отлип от стены, вдавил кнопку запора. Дверь отъехала в сторону, спряталась в стене. А соседка бросилась к Кондру, присела, обхватила его, обняла. Будто он из заточения какого-то освободился.
‒ Кондратик, глупенький. Ну зачем же ты спрятался? ‒ и притиснула к себе плотнее.
Жалела. Кондр тогда ещё не понимал, почему. Причина открылась через несколько минут. Кондр выслушал, но не поверил. Вот нисколечко.
Не могло такого случиться. Не могло. Ну правда. Ну пожалуйста, скажите, что не могло. Вот такого. Чтобы мама и папа не вернулись, оставили Кондра одного. Совсем-совсем одного. Не на день. Навсегда. Они разве предатели?
Хватит вспоминать!
Кондр мотнул головой, будто таким образом можно было вытрясти из неё ненужные мысли. Хлопнул дверью, уселся на кровать, подхватил планшет, нацепил наушники. Отгородился от мира. В груди неприятно царапнуло. Что там «милая» сестричка для него приготовила?
Кондр открыл пересланную ссылку.
Проект «Новый Эдем». Понятно. И пока ничего ужасного.
Про этот проект уже давно ходят разговоры с громкими фразами о шансе для человечества и новой жизни.
Марианна заранее забила для сводного братца место среди переселенцев?
Нет, не переселенцев. Первопроходцев. В команде для исследования нового мира на предмет его пригодности для людей.
Нашла способ избавиться. Не на совсем, так хоть на время. А, скорее всего, с надеждой, что Кондр не вернётся. Сама додумалась или дядя с тётей подбросили идейку? Они привыкли по жизни изворачиваться и ловить выгоду для себя в чём угодно.
Иногда Кондр думал, лучше бы его отдали в интернат или в приёмную семью к чужим людям. Но у него имелись родственники: мамина двоюродная сестра с мужем и дочкой. Они и облагодетельствовали сиротку, забрали себе. Но не по доброте душевной.
За опеку над племянником полагалось денежное пособие. Не миллионы, конечно, но вполне прилично. Лишние деньги никому никогда не мешали, а вот Кондр мешал. Это он быстро уяснил.
Его сразу устроили в младшую школу с продлённым днём, которая мало отличалась от детского сада. Разве что уроки в первой половине дня, а дальше просто проводишь время, играешь или гуляешь вместе с одноклассниками под присмотром воспитателя. Пока поздно вечером тебя не заберут домой. Хотя, разве это настоящий дом, настоящая семья?
Сиди в своём уголке и не высовывайся, не мозоль глаза, даже не пикни лишний раз. А сводная сестра Марианна, которая на полтора года старше, при каждом удобном случае начинала вопить и жаловаться:
‒ Ну на фига вы мне его подсунули. И без него места мало. Я же девочка. Он за мной подсматривает. У него же с головой не в порядке.
Больше всего хотелось забиться в угол, сжаться в комок, закрыть глаза, заткнуть уши и представить, что мир вокруг не такой, какой есть, а каким ты хочешь его видеть. Что сейчас придут мама с папой и заберут Кондра отсюда. Домой.