― Я вчера снова ходил в студию, ― признавался я с радостной улыбкой на лице.
― Это прекрасно, ― хлопал в ладоши доктор Со, явно довольный моими достижениями, ― как давно ты там не был?
― Точно уж и не вспомню… ― я перебирал в уме события, ища ту точку, с которой начался отчёт чёрной полосы в моей жизни, ― больше полугода точно. Ещё до смерти Чонгука.
― Я рад, что ты смог вернуться туда, ― кивал головой мужчина, что-то записывая в небольшом блокнотике, покоившимся у него на коленях. Мне всегда было любопытно, что же психологи записывали во время сеанса с клиентами. Однажды я всё же смог вытянуть эту информацию у Со. Он нехотя признался, что лично он просто рисовал что-то. Да! Вот так просто и, в какой-то мере, неуважительно, ведь каждый пациент наверняка думает, что врач записывает что-то относительно его состояния, анализирует или просто дублирует сказанные слова, чтобы не забыть. Но это не мой случай. По словам доктора, он и так всё прекрасно запоминает, а итоговые данные, которые он вносит в мою карту, не нуждаются в дополнительных заметках. А эти рисунки помогают ему сосредоточится, как бы странно это ни было, ― любимое дело ― это лекарство от многих болезней, ты же знаешь?
― Да, танцы помогают мне снова чувствовать себя живым, ― кивнул я.
Наши беседы продолжались уже многое количество времени, и я даже понятия не имею, как за столько месяцев доктор Со каждый раз находит то, за что можно зацепиться и поговорить со мной. Я поведал ему о смерти моих друзей. О том одиночестве, которое я испытывал ещё с детства из-за матери, которая оставила меня. О чувстве вины, гложившее меня уже столько времени. Даже До Ён ― я упоминал даже о нём.
Кстати о Ли. Он действительно пропал на всё это время. Не знаю я, в чём дело, но не хочу врать, что и знать не желаю. Я переживаю в каком-то плане. Всё же учитывая его болезнь… Не хочу об этом думать.
― Думать не хочешь, но написать первым так и не решаешься? ― задал мне такой вопрос однажды Со. ― Это же и с другими друзьями, верно?
Я кивнул. Врать не хотелось. Я уже переступил тот порог. Порог сомнения, стыда, и что самое важное ― недоверия.
― Сейчас, когда каникулы, я почти ни с кем из них не вижусь, ― откровенно признался я, ― иногда созваниваюсь с Чимином, но не более.
― А что с Юнги?
― Я думаю, ему всё ещё тяжело, ― я пожал плечами, ― слышал, их семья пережила трудные времена из-за смерти Гука. Вроде как даже госпожа Чон хотела подать на развод. Она первое время действительно винила Юнги-хёна в произошедшем, но потом смирилась и поняла, что не он один не заметил за её сыном изменений. Сейчас они просто живут отдельно. Хён снимает квартиру недалеко от своего университета.
― И ты даже не навещал его? ― доктор Со немного нахмурился.
― Нет… ― я отвёл взгляд, ― я ещё не готов.
Так время и шло. На дворе был уже июль, а у меня в душе вряд ли ещё зарождался март. Вроде бы уже тёплый, но порой с подвохом в виде неожиданного похолодания и снега. Я часто волновался и нервничал на этой почве. Доктор выписал мне успокоительные, запасы которых составляли вместимость всей моей аптечки, наравне с бинтами и мазью от растяжений, запах которой я стал чувствовать куда чаще, когда снова вернулся к танцам. И я совру, если скажу, что не рад этому.
Каждый раз, когда я вытряхивал из пластиковой бутылочки одну небольшую продолговатую таблетку, я вспоминал о Гуке. Он действительно подался во все тяжкие, получив зависимость от наркотиков, но… чем я лучше с этой горой антидепрессантов?
***
«Но… если я никого и ничего не увижу и не услышу… вдруг это помешает мне узнать истину?! Ведь есть ещё нерешённые вопросы, ответы на которые грызут меня день за днём. Неужели я так боюсь правды, что готов обвинить любого во лжи, лицемерии и корысти? Всем что-то нужно от меня! Или… это я нуждаюсь в чём-то? Правда ― вот, что мне нужно. Но я к ней, увы, пока не готов»
***
Неужели всё начало налаживаться? Тяжело в это поверить, но, похоже, да. Мои походы к врачу не были напрасными и сейчас ― спустя полгода после смерти Гука и почти год после самоубийства Тэхёна, я наконец-то чувствую, что пришёл в норму. Даже кошмары прошли. Даже как-то неуютно и одиноко без них, что ли. Но это всё, конечно, шутки. Без кошмаров хорошо. Свободно и не тревожно.
Скоро снова придётся вернуться в университет, и я готов к этому. Меньше месяца — и я снова увижу Чимина. Не знаю как он, что с ним и как он прожил все эти месяцы, но чтобы там ни было, я готов начать всё заново. Вытянуть из пропасти Пака и пойти с ним за остальными. Всё это время мы не общались и, возможно, что это неправильно. Но я просто не мог, а сейчас ― могу. И даже очень хочу. Я почему-то уверен, что они все тоже уже пришли в себя и готовы начать жизнь с чистого листа, ведь нет смысла держаться за прошлое.
Я думаю об этом уже которую неделю и прихожу к выводу, что всё сделал правильно. Пусть До Ён и называл это эгоизмом и бездействием, но мне нужно было побыть одному. Зато сейчас я обновился.
― Так что ты был не совсем прав, Ли! ― однажды я зашёл в наш старый диалог и улыбнулся самому себе.
В тот день я ещё не знал, что До Ён ещё тогда кое-что скрыл от меня и это «кое-что» он решит поведать именно сейчас ― тогда, когда я наконец снова встал на ноги. Сообщение от него было чем-то вроде грома среди ясного неба. Неожиданное и пугающее своим содержанием. Он не поздоровался, не спросил, как я жил всё это время, не поведал о том, что было с ним все эти месяцы. Нет. Он перешёл сразу к делу и в одночасье сломал всю ту уверенность, что я выстраивал вместе с доктором Со ещё с марта. Одним предложением смог вернуть меня на полгода назад, когда я был растерян, опустошён и напуган. Вернулся не только таинственный Ли До Ён, но и тьма, а за ней и леденящий душу животный страх.
«Хочешь узнать, из-за чего Тэхён убил своего отчима?» ― [Ли До Ён]
========== Часть 3. #HS003_Горькая правда ==========
Хосок всегда считал себя лишним. Он никогда не был частью чего-то большего. Чего-то, что выходило за границы его собственной зоны комфорта и устоявшихся привычек. Он терял одного товарища за другим, просто давая им уходить из своей жизни. Останавливать кого-то или следовать за ним он никогда не стремился, поэтому был всегда готов разорвать любые связи раз и навсегда.
Этот дар и проклятие, что подарила ему однажды мать, был всегда с парнем на протяжении его одинокой жизни. Его бросили единожды ― повторят снова. В чём-чём, а в этом он был уверен, поэтому первый всегда сжигал мосты, предварительно обрушив их крепления и обрезав верёвки.
Он не был один, но был одинок. Ему было грустно, но он никогда не скучал по кому-то. Видимо, это чувство ушло ещё в детстве, когда маленький Хосок выплакал все глаза и залил слезами подушку, прежде чем понял, что его мама не вернётся. Она оставила его. Бросила в его же День Рождения. В том месте, куда он так хотел попасть вместе с ней. Тот день был самым счастливым в его жизни, пока мальчик не осознал, что стоит в полном одиночестве посреди огромного и жестокого мира.
«Алло, мам» ― его голос долгое время звучал в трубку телефона, который неустанно молчал, давая понять, что всё без толку. Он не нужен и поэтому выброшен, как какой-то хлам.
«Алло, мам» ― эти слова раз за разом повторял мальчик, взрослея, вкладывая в них всё больше и больше злости и отчаяния. Но даже так в итоге он смирился.
«Алло, мам» ― фраза, ставшая для него синонимом «Дорогой дневник…». Он говорил её раз за разом и записывал на диктофон всё то, о чём думал, мечтал, и что отгонял от себя куда подальше, не понимая, что его слова — именно то, что держит его в прошлом.
Хо исполнилось восемнадцать, когда эта фраза прозвучала в последний раз. Это был его выпускной. Оставив своих «друзей» развлекаться, парень вышел из душного зала, пропитанного запахом счастья, приятной усталости, яблочного пунша и немного пота от активных танцев.
«Алло, мам» ― он замолчал, вглядываясь в силуэты танцующих на танцполе ― «Сегодня я заканчиваю старшую школу, представляешь? Я уже совсем взрослый. Что буду делать дальше? Даже не знаю. Особо планов нет. Все уже решили, куда поступят после выпуска, а я… как всегда нерешительный. Хва Ён пойдёт в инженерное училище, а Сун Док в университет искусств, Ли Вон ― в педагогический, а Сан Су ― в мед. Ты представляешь? В мед! Он ведь всегда, сколько его помню, крови боялся. Но не мне его судить. У меня пока нет цели, да и желания. Прости, что расстраиваю»
Он говорил долго, будто бы знал, что более не вернётся к этому делу, так будто прощался. Делал то, что не смог ещё тогда в детстве. Его последней фразой, сказанной матери была просьба купить сахарную вату. Она улыбнулась, согласно кивнула, и, сказав ждать её возле карусели, пошла к ларьку со сладостями. Она так и не вернулась.
Нерешительность Хосока относительно его будущего всё же дала свои плоды. Выходя из здания школы, парень был преисполнен нигилизма и отсутствия абсолютного стремления к чему-либо. Да, у него были определённые увлечения, некоторые из которых он даже разделял со своими друзьями, что были у него тогда. Но превращать хобби в профессию Чон не стремился, боясь потерять к нему интерес, в отличии от связи с людьми. Возможно… он, наверное, даже сейчас вряд ли признается себе, но тогда вполне вероятно, что Хо нарочно отстал от своих одногодок, просто не желая идти по жизни рядом с ними, так как знал, что всё равно рано или поздно его покинут. И пусть это будет рано и с его подачи.
Он пропустил целый год. Никуда не поступил, а сразу начал работать. Конечно, без образования какой-то хорошей работы получить невозможно, но парень был настроен именно на это. Уговоры родственников тоже мало подействовали. Отец после ухода матери и вовсе потерял интерес к сыну, а он особо и не был против, особенно в подростковом возрасте и старше. Но вот бабушка и дедушка. Они волновались. Но Хосок знал, чего хотел, точнее… он знал, чего однозначно не хотел. Он не желал оставаться в их захолустном городке, поступать в один из их ущербных ВУЗов и день за днём встречаться со знакомыми, которые со временем даже здороваться перестанут.
Он бежал или сбегал ― не знает даже Хосок сам, но эти бега привели его в Сеул, где он живёт и по сей день. Один год он приживался, обустраивался, работал на износ на нескольких подработках, а потом всё же решил начать всё заново и поступил в тот же университет, куда однажды привёл друзей Джин. Хо тогда ещё не знал, к чему приведёт их встреча.
***
«Хотел ли я узнать правду? Да. Готов ли был ― нет. Мне нужно было ещё совсем немного времени. Правда всегда побеждает. Ибо то, что побеждает, всегда оказывается правдой. А значит ― она неизбежна»
***
«Что ты имеешь в виду?» ― [Чон Хосок]
Хосок не понимал, из-за чего именно, но сейчас, после всего одного предложения, написанного человеком, на целых полгода исчезнувшего из его жизни, он ощутил страх. Что До Ён мог знать о Тэхёне? Откуда? И даже если и знал, то почему решил сказать об этом именно сейчас, а не ещё тогда, когда Хосок этим действительно интересовался? Ответы на эти вопросы мог дать только сам Ли, но отчего-то Хо не хотел их знать. Или же просто боялся.
«Именно то, что и написал. Я знаю, что тогда произошло и, если хочешь, могу рассказать тебе.» ― [Ли До Ён]
«Откуда? Откуда ты что-то знаешь? И вообще, почему ты так неожиданно появляешься спустя столько времени и говоришь мне такое? Где ты был? Куда пропал?» ― [Чон Хосок]
Перевести тему? Да, это именно то, что сейчас нужно было. Оттянуть момент правды — вот, к чему стремился Хосок. Он желал знать, но боялся, поэтому и надеялся потянуть время и попытаться подготовить себя к ней. Жаль, что это было слишком очевидно, отчего До Ён его раскусил.
«Я? Тебя ведь не это интересует, Хо. Я знаю, что ты хочешь узнать, поэтому и спрашиваю именно это, а не рассказываю, как прожил все эти месяцы. Было бы тебе интересно, ты бы написал мне.» ― [Ли До Ён]
Хосок нервно вцепился руками в телефон. Его начало потряхивать. Но отчего? Ведь совершенно неизвестно, что там знает этот До Ён. Возможно, совсем ничего важного. Но почему тогда у Чона сложилось такое чувство, будто бы то, что он скажет, навеки выбьет ему почву из-под ног…
«Но мне было интересно, ― размышлял он, не зная, что написать в ответ, ― я правда волновался о тебе и хотел узнать куда ты пропал. Я просто… боялся. Как и сейчас боюсь.»
Он думал довольно долго, от чего, по-видимому, Ли надоело ждать и он решил ускорить процесс принятия решения.
«Предлагаю один раз. Если сейчас откажешься слушать, то больше предлагать не буду и даже твои уговоры не помогут.» ― [Ли До Ён]
«Ладно, ладно! Говори. Пора перестать прятаться в свой панцирь и узнать правду, если есть такой шанс. Но сначала… скажи, а откуда ты всё знаешь?» ― [Чон Хосок]
«Правильный выбор) Всё просто. После знакомства мы с Тэ продолжили общаться. Я рассказывал ему о своих проблемах, а он мне о своих ― а уж поверь, они у него были, пусть вы этого и не замечали, а Гук умело игнорировал уже который год. Тебе наверняка было интересно, почему Ким не знакомил вас со мной. Вот и ответ. Я был тем, кто знал о нём всё. Таких людей было всего двое. Ему не хотелось иметь в своём окружении ― среди друзей, нас двоих сразу. Я нужен был ему чтобы выговориться, как и он мне. Мы долго говорили, изливали душу, подбадривали друг друга, а потом успокаивались и расходились, каждый в свою сторону ― к своей привычной жизни. Он не хотел вас тревожить или, что ещё хуже, ― чтобы вы изменили своё отношение к нему, узнав правду. Поэтому и не знакомил нас, оставляя все свои проблемы вместе со мной за дверями библиотеки, где мы встречались по несколько раз на неделе. Такой ответ тебя устроит?» ― [Ли До Ён]
Слова До Ёна неприятно кольнули в сердце Хосока. Неужели было что-то такое, о чём Тэ не мог рассказать им всем? Своим лучшим друзьям. Но смог какому-то совершенно незнакомому человеку, пусть такому же несчастному, но всё же ― не столь близкому, как они все. Возможно, в этом и была причина. Он слишком сильно любил своих друзей, чтобы вешать на них свои проблемы. Знал лишь Гук, но даже он не казался особо вовлечённым в жизнь Тэхёна. Видимо, тот сам этого не хотел. А вот излить душу незнакомцу куда проще… уж Хосок-то это теперь знает, храня в телефоне номер психолога на быстром наборе.
«И что же случилось? Почему Тэ так поступил?» ― [Чон Хосок]
«Вижу, ты мне поверил и готов слушать. Тогда стоит начать с самого начала.» ― [Ли До Ён]
Хосок глубоко вдохнул, ожидая чего угодно. Но то, что ему грубым, точным и бесцветным текстом написал смертельно больной человек, разбило уверенность парня на маленькие осколки стекла.
«Хо… тебя когда-нибудь избивал отец?» ― [Ли До Ён]
***
«Правда подчас рождает ненависть. В моем случае ― ненависть к себе самому. Но и жить во лжи или просто неведенье я тоже более не мог. Но и узнать то, что в итоге заставило презирать себя же ― слишком больно»
***
Полгода прошло… что могло произойти за это время? Особо ничего, если так подумать. Примерно так думали четверо парней, когда по чистой случайности пересеклись в городе. Джин с Намджуном шли из магазина, в котором закупались продуктами на всю последующую неделю. Чимин просто гулял, не в силах оставаться в душной квартире, которая всё ещё пустовала из-за отъезда родителей. А Юнги же… возвращался с кладбища, на которое он ходил, как минимум, раз в неделю.
Какой-то неведомый случай или же сама судьба столкнула их в этот день на шумной и многолюдной улице Сеула. Но, несмотря на все предположения, опасения и даже предвидения Хосока, парни не стали просто проходить мимо друг друга, будто незнакомцы, не одарив остальных хотя бы взглядом. Они остановились напротив друг друга. Где-то с минуту помолчали, оглядывая некогда своих лучших друзей. А затем слабо улыбнувшись, обнялись.
― Как вы? ― первым очнулся от трогательного момента воссоединения Намджун.
Чимин неловко повёл плечами, а Юнги всё также печально улыбался, после чего отвёл взгляд.
― Ладно, подобное обсуждать на ногах не вариант, ― скомандовал Джин и, невзирая на пакеты с продуктами в руках, подхватил под руку стоящего рядом Пака, ― давайте куда-нибудь сядем.
Парни согласно кивнули и уже спустя несколько минут четверо друзей оккупировали две стоящие друг напротив друга лавочки. Сокджин сразу же достал из закромов несколько снеков, которые планировал поглотить сегодня вечером в одиночку, но, видимо, не судьба.