Вроде бы можно спокойно идти дальше, не смотреть на этих двоих и тем более им не мешать, однако же по всему телу разлилась приятная слабость, такая, что не даёт и двинуться с места. Сибори раздражённо закусил губу: не хватало ещё сейчас пожелать чужих ласк.
Тем временем смуглый юноша, придерживая любовника за талию одной рукой, скользнул рукой от колена и выше, выше, к бёдрам, украдкой скользя по внутренней стороне. Рука скрылась в многочисленных складках ткани, но тихий вскрик мальчика с серьгой в ухе, его умоляющий взгляд, говорили куда больше, чем могли бы сказать слова.
Сибори машинально скользнул рукой по своей шее, слегка оттягивая ворот кимоно: ощущения, надо сказать, были не самые лучшие. Нет, это ненормально ведь – вспоминать о том, как и его самого так же ласкали руки ныне покойного человека. Не сейчас, проклятье, не сейчас нужно вспоминать о нём; в конце концов, не может он позволить себе подобную слабость. Ведь многие убивают людей сотнями – и ничего, живут как-то. Тот же мужчина, что бежал с поля боя и пришёл к врачу с уже гниющей заживо рукою. Ведь вряд ли ему не доводилось убивать на войне – но он жил, и желал жить до конца. Интересно, если огонь разгорелся, то дошёл ли до других домов – или же ещё раньше потушили его?
Как можно о подобном думать, глядя на то, как учащённо дышит бледный мальчик, как его губы поминутно приоткрываются в беззвучных вскриках удовольствия?! В конце концов, нечасто можно увидеть столь красивого юнца, да ещё и в подобном положении. Воин склонился над мальчиком, целуя того в губы – и мальчик замер, выгибаясь в его руках. Нет, довольно смотреть на это. Тем более что реакция тела на подобные зрелища и звуки вполне предсказуема.
Надеясь, что не заметили его любовники, Сибори поспешил обойти поляну стороной и направиться к деревне: в конце концов, нет у него сейчас времени на удовлетворение потребностей привыкшего к ласкам тела.
Право, стоит подумать о том, чтобы отыскать по прибытии в соседнюю деревню любовника хотя бы на одну ночь: всё же заниматься самоудовлетворением в такой ситуации – не лучший выход.
По крайней мере, именно с такими мыслями направился Сибори прочь. Но обоих юношей – и смуглого воина, и бледнокожего мальчика со странной серьгой в ухе, - он отчётливо запомнил.
========== Глава VII: Заманчивое предложение. ==========
Почти не чувствуя усталости, шёл Сибори по направлению к соседней деревне, надеясь, что не успеют в самое ближайшее время донестись до местных обитателей недобрые вести. Лишь на подходе к деревне усталость навалилась тяжкой, давящей волной. Проклятье, никаких шансов выспаться в нормальных условиях, разве что при местном постоялом дворе найдётся свободная комната…
Чужая деревня, где Сибори прежде никогда не был, безмятежно спала, не ведая, судя по всему, о пожаре, что случился по соседству. Да и когда бы успеть кому-то из соседей добраться до деревни? Именно такие размышления занимали Сибори, пока шёл он по неширокой улице, пытаясь сориентироваться в незнакомом месте. Он понимал, что ежели не найдёт на этой улице постоялый двор, то придётся ему, умнейшему и образованнейшему человеку, ночевать не под крышей, а на улице, как последнему бродяге. От одних только подобных мыслей становилось противно: в конце концов, нужно найти место для ночлега. Если бы не столь поздний час, попытался бы Сибори за деньги напроситься на ночлег в какой-нибудь из домов. И тотчас усмехнулся юноша, поняв: нет, не приняли бы чужие люди человека, что столь схож с оборотнями из легенд. Но, с другой стороны, из подобной внешности и пользу можно извлечь. Нет, скорее даже – нужно.
Но нынче спит деревня, и мало шансов, что станет кто-то в этот час привечать странного незнакомца. Если бы знал Сибори местных обитателей так же, как соседей своих, он наверняка бы нашёл, куда податься. По глубокому его убеждению, не сильно расходившемуся, впрочем, с реальностью, в каждой деревне жила девушка, подобная одной из его соседок. Соседка эта, незамужняя сирота, долгие годы ждала своего возлюбленного, веря, что когда-нибудь настанет час – и её заберёт себе в жёны какое-нибудь божество или легендарный дух. Везде наверняка найдётся такая дурёха, что всю свою жизнь после верить станет, будто бы её посетил неведомый дух. К слову, та самая женщина частенько пыталась оказать знаки внимания Сибори – но холоден он оставался, и не только потому, что любил другого человека. Не так давно третий десяток пошёл этой женщине, и не желал Сибори иметь никаких дел с той, что на столькие года старше его самого.
Любил… другого. Нет, не стоит сейчас об этом думать, да и после лучше бы забыть обо всём, что может сковать волю, лишить сил.
Но вот впереди показалось здание, которое, в отличие от прочих, сонным не казалось: даже ночью в стенах его бурлила жизнь. И немудрено: деревня эта, раскинувшаяся на перекрёстке двух важнейших торговых путей, частенько служила пристанищем для множества купцов. Даже сейчас у самого здания виднелись прикрытые полотном телеги: похоже, здесь остановился торговый караван. У самых телег дремал на посту облачённые в плохо подогнанные доспехи охранник, похоже, не солдат, а наёмник. Однако же, он беспечен: любой мало-мальски опытный вор мог бы украсть часть товара с телег за его спиной.
Но Сибори вором не был, да и если бы торговцы везли что-то, ему необходимое, он скорее в открытую сумел бы уломать их на «честную сделку». Да и не хотелось юноше в будущем проблемы с законом иметь.
Потому, миновав спящего охранника, вошёл Сибори в здание. Не так много было в основной зале людей: большинство дремало за тонкой перегородкой, и даже мог юноша, прислушавшись, различить сопение и храп спящих. Однако и внимания тех двоих, что с хозяйкой постоялого двора о чём-то говорили, хватило юноше сполна.
Вслед за двумя постояльцами приметила юношу и сама хозяйка – и её круглое, набелённое лицо вытянулось, словно она увидала что-то, безумно напугавшее её или смутившее. Так не смотрят обыкновенно на людей, но привык юноша к подобным взглядом, когда вернулся из-за океана: слишком уж пугались местные жители того, кто не походил на них.
- Не стоит бояться, добрая госпожа, - вкрадчиво заговорил Сибори, - Я не дух, а всего лишь странник, что желал бы остановиться здесь до утра. Поверьте, я не причиню вреда ни вам, ни кому-либо ещё.
Старался он вести свою речь плавно и уверенно, ведь всего можно было ожидать, вплоть до того, что сейчас кликнет эта женщина спящего снаружи охранника и велит насадить поганого духа на лезвие катаны. Ведь, что ни говори, некоторые основания бояться рыжеволосых людей есть у обитателей этой земли…
Но нет, не закричала женщина, возможно, вспомнив о гостях, что дремали за перегородкой. Уже хотел Сибори приблизиться к ней, чтобы за ночлег заплатить, но она и сама подбежала к юноше:
- Скажите мне, вы ведь дитя лисицы? – с простонародным акцентом спросила хозяйка постоялого двора. О боги, неужто и эта женщина не способна расслышать слова чужие?
Хотя, возможно, дремучесть её будет лишь на руку. Пока же размышлял юноша, хозяйка, точно извиняясь, торопливо заговорила:
- Понимаю, что глупо это – о чём-то вас просить, вы, верно, имеете много и своих дел. Простите, прошу!
- Ничего страшного, - через силу улыбнулся Сибори, стараясь на время забыть об усталости своей, - Так чего хотели вы?
Женщина опустила глаза, не спеша продолжать, и Сибори понял, что вряд ли сумеет долго говорить с ней, не выдавая раздражения и усталости: всё же очень хотелось ему хоть немного поспать. Ноги подкашивались, и тряслись, точно у припадочного, руки. Пожалуй, резче, чем следовало, произнёс он:
- Говорите.
Покивав, вновь принялась за своё женщина:
- Слышала я, что дети, рождённые человеком и лисицей, магическими силами обладают, мол, духи их принимают за своих. Скажите, правда ли это?
А вот и такая женщина, что ждёт прихода духа или божества. Верно, и впрямь в каждой деревне есть такая. Но понимал Сибори, что если не будет соответствовать он навязанной роли, то, скорее всего, будет вышвырнут прочь. А потому с улыбкой заговорил он:
- Верно, добрая госпожа.
Радостная улыбка озарила круглое лицо женщины: ещё бы, получила она живое подтверждение услышанным в детстве сказкам. Тотчас она заговорила снова:
- Поймите, не стала бы я вас тревожить, но дело такое важное! Брат у меня есть, и служит он в войске нашего правителя, господина Курокавы. Да только случилась беда: я вам точно говорю, прокляли солдат его! Кашляют они кровью, а потом – раз! – и падают замертво, точно изнутри их кто-то пожрал! Ежели вы колдун, так прошу, помогите брату моему, отыщите демона, что смерть над войском посеял. Уверяю вас, благодарности моей не будет предела, и всегда буду рада я вас принять у себя…
Несмотря на откровенную ерунду, что несла женщина, заинтересовался Сибори. Решившись, улыбнулся он: в конце концов, ничего сложного нет в роли колдуна, что травами исцеляет. А там, глядишь, доведётся ему и на поле боя доблесть свою проявить… Старался не думать Сибори, что идёт едва ли не тем же путём, что недавно предложил Шигэру. Не думать о Шигэру, забыть…
До самого утра спал Сибори, не заплатив и гроша за ночлег; наутро же вместе с караваном торговым направился к резиденции господина Курокавы.
========== Глава VIII: Лис. ==========
Вот, наконец, остановилась телега у окраины деревни.
- Дальше уже сами ступайте, - проговорил торговец, - У нас тут свои дела имеются. Но вы только уж не забудьте сказать, ежели что, мол, старый Сэн вам помог до деревни добраться.
- Всенепременно, добрый господин, - чуть поклонился Сибори, мысленно отмечая: ни за что имя старика этого не упоминать. Вот ещё, беспокоится о других. Тем более что он за время пути уже успел разузнать – старик не вхож ни в один из знатных домов, да и не сильно богат. А следовательно, знакомство с ним никакой ценности не представляет.
Всё же немного денег Сибори позволил себе потратить перед отъездом – он приобрёл небольшой кусок тёмно-зелёной ткани, которой и укрыл голову и плечи, словно бы прячась от солнца. Не хотелось юноше раньше времени демонстрировать окружающим свои волосы и глаза – ведь тогда ему, быть может, и слова не дадут молвить, а сразу же проткнут клинками насквозь, как лисицу, забравшуюся в курятник.
Деревня постепенно просыпалась, и странно: всё было таким же, как и в знакомых местах, но одновременно с этим – неуловимо по-другому. Чужие люди, которые и не обращали внимания на проходящего мимо мужчину, не смущали, нет: он был даже доволен, что не привлекает к себе лишнего внимания.
Об одном он напряжённо размышлял по дороге к резиденции: как же ему аудиенции добиться? Ведь многие правители из страха перед убийцами, коих подсылали к ним желавшие им смерти соседи в великом множестве, не позволяли никому проходить в дома свои. А Сибори, хоть и считал себя талантливым во многом, не мог с уверенностью сказать, что сумеет стражу уговорить. О том же, чтобы тайком пробраться на охраняемую территорию, и речи быть не могло. Безусловно, впечатлился бы правитель, если б возник колдун словно из ниоткуда, но Сибори понимал: есть в мире вещи, на которые он не способен. И в числе их – способность красться в ночи, подобно кошке дикой: не умел юноша и не желал ни от кого прятаться.
Но понимал он: нет ни шанса вечно притворяться колдуном, ведающим тайными знаниями, за счёт одних лишь огненно-рыжих волос и светлых глаз. Ведь будут ожидать от него чудес, а значит, нужно быть готовым эти чудеса показать. И Сибори уже знал, какое чудо покажет, чтобы пропустили его к правителю. Для того купил он у торговки маленький, туго набитый мешочек с зерном. Денег оставалось совсем немного, и Сибори понимал: неплохо бы поторопиться с исполнением первой части плана своего.
Аккуратно зажав мешочек подмышкой, так, чтобы его невозможно было разглядеть, не присматриваясь, направился он к воротам. Словно не замечая стражу, шёл он вперёд, и, естественно, немедленно остановлен был:
- Куда это собрался ты?! Шёл бы обратно в деревню. Господин Курокава не терпит, когда у его дома нищие обретаются. Ежели денег пришёл просить – тем более вон ступай, нет здесь для тебя подаяния.
- Неужели так сильно похож я на нищего? – вкрадчиво начал Сибори, - Ведь пришёл я, чтобы помочь вашему правителю.
- Не нужна ему твоя помощь, - нахмурился один из стражей, и шрам у его брови чуть дёрнулся. Сибори же не смутился, продолжая говорить:
- Доводилось мне слышать, что на войско господина порчу наслали. Мог бы я с этой порчей справиться, поверьте.
Второй стражник рассмеялся:
- С чего бы нам верить тебе? И до тебя десятки шарлатанов приходили, твердили, что колдовством владеют, да только ни один не мог доказать, что и правда какими-то силами владеет. Лучше ступай подобру-поздорову, пока мы бока тебе не намяли!
Лишь уголком рта улыбнулся Сибори:
- Если бы я пожелал, я мог бы заставить ваши сердца остановиться взглядом одним, но не хочу тратить на вас свои силы.
С этими словами он как бы невзначай потянул край укрывавшей голову ткани, и та соскользнула, являя взглядам стражи рыжие волосы и глаза цвета травы весенней. Заворожено уставились стражи на странника: теперь уже отчасти убедились они в том, что не совсем человек перед ними. Один из них вздрогнул:
- Ты, никак, оборотень?!
Сибори ещё по пути сюда ответ придумал, а потому без запинки ответил:
- На удивление проницательны вы. Есть ли у вас сомнения, что дитя лисицы способно магией не владеть? Уж сотня лет, как хожу я по этой земле, и видал я ещё те века, когда правила прекрасная императрица Ишихимэ. Пропустите меня, и сумею я господину Курокаве послужить. Готов я обещание дать, а ведь знаете вы: коли дал оборотень обещание, всегда он слово сдержит.
Но некоторые сомнения у стражников оставались ещё, и в который раз похвалил себя Сибори за предусмотрительность. Один из стражей усмехнулся:
- Ну так давай, в лисицу обратно обратись, коли ты колдун! Хотел я всегда на это взглянуть, да только никак не мог духа увидать.
Второй молчал, видимо, из страха. Сибори же чуть плечами повёл:
- Не желаю я обращаться в лисицу: знаю я, сколько времени и сил обратное превращение отберёт. Другое чудо я вам показать могу.
Тут и второй страж заинтересовался: похоже, он и ранее безоговорочно словам Сибори верил. Рыжеволосый юноша же спокойно проговорил:
- Ведь известно вам, что в любом существе живом ток крови можно ощутить?
- Уж не считай за дураков! – фыркнул первый страж, и Сибори заулыбался ещё шире:
- Знаете ведь вы тогда, что можно на запястье прощупать, бьётся ли кровь в человеке. Ваш ток крови останавливать не стану я, потому что не желаю вам смерти: но в себе могу я остановить кровь, а позже – вновь пустить её по жилам. Дотроньтесь до руки моей.
Первый стражник и не пошевелился, зато второй приблизился несмело: похоже, от одной мысли, какое чудо предстоит увидеть ему, он утратил страх перед «оборотнем». Настал самый ответственный момент, и Сибори с силой зажал подмышкой мешочек с зерном. И долго наблюдал рыжеволосый юноша, как вытягивается постепенно лицо стражника, что отчётливо ощущал, как замедляется пульс чужой, но видел при этом живого и здорового Сибори.
- Правду он говорит! – воскликнул, отскакивая, второй стражник, - А коли не веришь, сам дотронься!
- Вот ещё – до демона дотрагиваться, - фыркнул первый, и стало ясно: словам напарника поверил он. Сибори мысленно восторжествовал: значит, пропустят его.
- Поклянись перед тем, как войдёшь, что вреда никому из деревни нашей не причинишь! – потребовал первый стражник, заметив, что направился Сибори вновь к воротам. – А то знаю я вашу лисью породу: того и гляди, обманете.
Сибори улыбнулся и, распрямившись, торжественно произнёс:
- Клянусь я, что не наврежу никому из обитающих в деревне этой. Ведь знаете вы: лисы всегда выполняют клятвы свои.
========== Глава IX: На грани ==========
Такео Курокава, грузный мужчина пятидесяти лет от роду, лениво оглядывал лежащую перед ним на столе старую карту. Вот уже много лет, как правил он этими землями, но минувшие года почти не отразились на его некрасивом, но мужественном лице. Тонкие седые усы над потрескавшимися губами, внимательные, совсем ещё не поблекшие тёмные глаза, отражающие живой и пытливый ум – таким был властелин земель к югу от столицы. Отведя взгляд от тонких переплетений чернильных линий на пожелтевшем пергаменте, Курокава со смехом обратился к стоящему рядом сыну: