С большей охотой несостоявшийся возлюбленный Галатеи заперся бы сейчас в комнате, как эдакий моллюск в раковине, и сразу же разобрался во всех нахлынувших чувствах. Но присутствие сочувствующей заставляло жалеть себя, чего парнишке категорически не хотелось делать. И потому он покорно выхлебал едва ли не насильно всунутый горький чай, так и не сказав ни слова. Говорила одна Алкеста: много, суетливо и не по делу. В слова Атрей не вслушивался: зачем, если они не несут в себе и капли смысла?
- Ну ты не переживай, много ещё таких, как она! – только эту фразу юный «герой» сумел понять из трескотни соседки. Понять – и задуматься. В самом деле, что в ней такого, в этой Галатее? За внешность любить считается не то чтобы постыдным, но весьма приземлённым, да и вряд ли он захотел стать возлюбленным Галатеи исключительно из-за ярко-рыжих волос последней. А таких, как она, действительно много. Наверное. Ведь, если подумать, она повела себя, как Марс. И многие из них повели бы себя так же, один в один.
Атрей потёр лоб рукой, что немедленно было неправильно понято Алкестой. Утешительница прижала руки к веснушчатым щекам:
- Ой, ты что, плачешь?! Я что-то не так сказала?! Извини, извини, я не хотела, я же понимаю, что тебе плохо, я…
И снова – бессмысленная болтовня. Несостоявшийся герой-любовник стукнулся зубами о кружку: совсем забыл, что чая там уже нет. Вздохнув, он отставил опустевшую чашку в сторону и направился к своей комнате под причитания Алкесты:
- Ой! Тебе, наверное, одному хочется побыть? Извини, нет, правда извини, я не подумала. Вот вечно у меня так: не думаю, а говорю много…
Закрытая дверь надёжно удерживала звуки, и голос Алкесты смолк почти сразу же, как Атрей заперся у себя. Хорошо, что соседка не последовала за ним: конечно, она была совсем не плохой, просто иногда требовалась тишина, которую болтушке было весьма проблематично обеспечить.
Вот в книжках написано – будет больно. Больно – это зуб вырывать самому, или руку сломать. А здесь-то что должно болеть? Наконец-то Атрей получил возможность прислушаться к себе. Как доктор, он пытался проинспектировать самого себя: где болит? Должно вроде сердце.
Но, как ни странно, боли нет. Только обида, жуткая такая, огромная, как дирижабли из старого кино. И мысли-то совсем не о том, как всё исправить, как заслужить любовь Галатеи… Нет, на взрослую рыжую девушку, мечтавшую о собственном мотоцикле, смотреть даже теперь не хочется. Стыдно даже немного – рыцарю вроде бы положено добиваться благосклонности своей дамы, а у него и желания-то такого не осталось.
Да и сильно она ему сдалась-то, эта благосклонность? Атрей думал, долго думал, от напряжения кусая одеяло, и как-то так выходило, что нет, не нужна, на самом-то деле. Зачем? Ну вот встречались бы они, влюбилась она – и что? К чему всё это? Дальше-то что?
Да и вообще, противная она, а вовсе не Прекрасная Дама, как до того виделось мальчишке. Взяла, и посмеялась над ним, как будто так и надо. Нет бы честно, напрямую сказать: не нужен ты мне! Но «Прекрасная Дама», оказавшаяся на деле мерзким чудовищем, взяла и обманула его, да ещё и не смутилась, когда обман раскрылся. И с такой-то «леди» он собирался всю жизнь провести? Хороша, верно, была б такая жизнь!
Атрей ещё раз куснул одеяло. Больно? Нет, не больно, только злость берёт, и хочется, сильно так хочется, чтобы вовсе не совершал он никаких подвигов, не подходил к этой противной девице, решившей вот так запросто его отвергнуть. Да только как время-то назад повернуть? Это ж не кино, плёнку не перемотаешь.
За стеной возилась Алкеста – спокойная, домашняя девочка, куда больше заслуживающая свой нынешний статус Венеры. А он? Ему теперь тоже жить с этой самой пометкой в документах. Сказать, что психологи ошиблись? А если нет, что тогда?
Пока что Атрей подумал об этом лишь вскользь, походя: он не думал уже ни о вчерашней «вечной любви», ни о чём не думал. Да и чего размышлять-то? Не нужна ей его любовь, ну и не надо. Сама виновата, раз такая противная, не захотела даже пообщаться с ним, получше узнать, а сразу, сгоряча, отшила.
Вот только маленькой отметки «Венера» это отнюдь не изменило.
Конец первой истории
========== Движение вперёд ==========
- Значит, вы желаете продлить совместное проживание?
Молодой человек спокойно кивнул, пытаясь не замечать того взгляда, которым его смерил внимательный чиновник с на удивление красными, будто нарумяненными, щеками.
- И на каком основании, позвольте спросить? Вы состоите в отношениях?
- О чём вы, - Атрей нервно рассмеялся. – Я же не сумасшедший! Она – Венера, так же, как и я. Нет, просто во время учёбы мы жили вместе, а после как-то так вышло, что к этому привыкли. Тем более, разве плохо, что мы занимаем одну квартиру вместо двух?
- Учтите, - взяв в руки стопку каких-то бумаг, краснощёкий чиновник строго посмотрел на юношу, - за вами ведётся наблюдение. Так что не советую врать.
- О каком вранье вы говорите? – безмятежный, слегка удивлённый взгляд – и чиновник примолк.
- Ваша заявка на продление совместного проживания будет рассмотрена в ближайшее время. Приходите через неделю.
Уже знакомая процедура, повторяющаяся с завидной регулярностью каждый год. Сколько раз Атрею приходилось вот так приходить сюда, чтобы получить разрешение и дальше жить в одной квартире с Алкестой? Кажется, четыре раза – с тех пор, как они отучились ту скромную пару лет, положенную Венерам.
- Позвольте спросить: а состоите ли вы в отношениях с кем-то другим?
Юноша обернулся в дверях, по привычке вытирая вспотевшие ладони о собственную рубашку. Его всегда напрягал этот вопрос, хотя бы потому, что нельзя было не вспомнить: нашедшая пару Венера переселяется к супругу или супруге, освобождая государственное жильё для новой Венеры. В основном система работала: уже к окончанию школы большинство Венер имело если не мужей, то, по крайней мере, постоянных ухажёров.
С ним вышел сбой системы.
- Нет, и в ближайший год я, скорее всего, буду проживать на прежней территории.
Подозрение в глазах чиновника, и тут же – искреннее недоумение. Этот человек, Марс, скорее всего, не понимает, как Венера может так легко говорить о том, что в восемнадцать лет не имеет партнёра. За то время, что Атрей провёл среди тех, в чьих документах стояла предательская отметка, он убедился: большинство Марсов относится к ним примерно так же, как к своим наиболее неудачливым собратьям, не сумевшим, несмотря на склонность к доминированию, сделать карьеру. Эдакие бесполезные существа, при отсутствии у них супруга не выполняющие никаких важных функций, а потому неспособные быть самостоятельными единицами. Ещё б выдавали этих самых жён и мужей в порядке живой очереди – может, и жить было бы легче.
Путь до квартиры занял не так много времени: Атрей жил неподалёку от центральной части города. Сейчас он толком не знал, чем заняться: на данный момент заказов у него не было, и работать было не над чем. Вроде бы надо заняться чем-то, кроме неприбыльной работы, но Венерам не позволяло найти более высокооплачиваемую должность почти отсутствующее образование. Да и смог бы он по-прежнему рисовать, если бы просиживал штаны в каком-нибудь кабинете, как тот краснощёкий?
Первым, что Атрей увидел, отомкнув замок и войдя в неширокую прихожую с зеркалом прямо напротив двери, была Алкеста: соседка неумело крутила в руках маленький тюбик с блеском для губ, пытаясь равномерно размазать липкую переливающуюся массу, остро пахнущую искусственной клубникой. Казалось бы, эта девушка, чья цель жизни – найти себе супруга, должна была ещё на последнем году обучения выскочить замуж. Но Марсы – как мужчины, так и женщины – отчего-то обходили Алкесту стороной.
- Ты что, опять на свидание с тем парнем? Как его… - Атрей потеребил верхнюю пуговицу рубашки и поставил сумку у стены. Та постоянно норовила упасть, и лучшее, что придумал юноша – подпереть её ногой.
- Нет, если ты о Ксантосе, то у нас ничего не вышло, - Алкеста горестно вздохнула, глядя в зеркало: блеск никак не хотел ложиться ровно, а в последний момент так и вовсе потёк.
- Но ты же куда-то собираешься, - справедливо заметил юноша. – Значит, познакомилась с кем-то ещё? Когда только успела…
- Помнишь, я рассказывала о том брачном агентстве? – сосредоточенное рассматривание губ в зеркале не помогло: липкая масса в полном объёме сползла на подбородок. – Фу, ну и дрянь же этот блеск! Никогда такой не бери, лучше возьми что подороже: Марсы любят смотреть на красивых девушек с хорошим макияжем.
Атрей благоразумно промолчал, хотя на кончике языка вертелся вопрос: если ты обладаешь такими познаниями в психологии сильной стороны человечества, то отчего ещё не замужем за одним из них? Марс в восемнадцать лет считается ещё молодым, а вот одинокая Венера того же возраста – уже стареющее создание, которое после двадцати и вовсе рискует так никому и не понравиться.
Оставив в покое блеск, Алкеста принялась не менее сосредоточенно запудривать веснушки, не забывая по-прежнему тараторить:
- В общем, в том брачном агентстве сказали, что есть один человек, который хочет со мной познакомиться, мы сегодня встречаемся в одном баре. Кстати, я и о тебе подумала! Пойдёшь со мной.
- Я-то там зачем? – уцепился за единственный шанс остаться дома Атрей: ему совсем не улыбалось снова корчить из себя радостного идиота. – Это же твоё свидание!
- У того человека есть приятель, и он говорил, что этот его приятель будет рад с кем-нибудь познакомиться. Между прочим, скажи мне спасибо: он совсем молодой, ну, для Марса, и ещё…
Атрей понял: потащить его на свидание с незнакомым человеком Алкеста задумала уже давно, решив бороться за счастье друга, раз уж тот сам что-то не сильно стремится отыскать вторую половинку. Небось этому «приятелю» лет тридцать с лишним: раньше этого срока Марсы редко задумываются о семейном счастье.
- Ты чего стоишь? Надень что-нибудь красивое! Ой, я как раз недавно купила тебе рубашку – хотела на День Рождения подарить, но считай, что дарю просто так – сейчас тебе важно хорошо выглядеть…
Под причитания Алкесты Атрей удалился в свою комнату: переодеваться.
========== Умопомрачение ==========
Алкеста всегда отличалась стремлением проложить дорогу к личному счастью не только себе, но и своему другу: с каким-то детским непониманием девушка выслушивала одинаковые речи о том, что несчастный не собирается жениться или выходить замуж. Она тоже всегда отвечала одинаково – в основном что-то вроде:
- Но, если я выйду замуж, а ты нет, то тебе придётся жить одному! Вот скажи, ты сможешь жить один?
«Жить» в её понимании означала всенепременно содержать дом в тех порядке и чистоте, что обычно встречаются только в операционных. Чистые полы, никаких клочьев пыли по углам, битком набитый холодильник, развешенные в шкафу выглаженные вещи… Атрей, привыкший даже не убирать разбросанные по дому кисти и краски, воспринимал такое стремление к порядку с лёгким недоумением: в самом деле, ведь и без него вполне хорошо живётся! Но нет, жить в грязи, по авторитетному мнению соседки, означало и не жить-то вовсе.
На соседа девушка не злилась, регулярно повторяя: мол, ты человек творческий, делай, что хочешь, пока я у тебя есть. Потому-то она и стремилась отыскать ему вторую половинку: доброе сердце не позволяло Алкесте вот так просто оставить в одиночестве лучшего друга. Иногда её инициатива была вполне оправданной, но сегодня Атрей готов был кипеть от негодования.
Нет, его не смутило, что соседка на деле явилась на встречу с женщиной средних лет, худощавой и высокой брюнеткой. В конце концов, это сугубо личное дело соседки – с кем встречаться. Тем более что иметь общих детей с человеком любого пола давно уже возможно, и девушка не лишит себя таким образом полноценной семьи.
Смущало другое – те недвусмысленные взгляды, что кидал на него спутник той самой брюнетки. Достаточно высокий, быть может, даже красивый молодой мужчина. И как его занесло в компанию к этой даме? Может, родственники?
Атрей ещё раз посмотрел на худощавую длинноносую брюнетку, перевёл взгляд на её спутника. Короткие, не доходящие до плеч рыжие волосы, да и глаза светлые – нет, если и родственники, то не похожи. Ну совсем никак. Хотя, порой случаются и более удивительные казусы – ещё помнил он двойняшек-одноклассниц, непохожих чуть более, чем полностью. Заговорить? Ещё чего не хватало! А то этот рыжий возомнит, будто притащенный на аркане чрезмерно активной подругой юноша действительно желает иметь с ним дело.
- Я очень рада знакомству с вами! – непрерывно трещала Алкеста, предано заглядывая в глаза брюнетке; будь у подруги хвостик, как у собаки, она, наверное, принялась бы им вилять. Атрей фыркнул и отвернулся: он-то уж точно не станет так себя вести! Может, тогда этот рыжий перестанет пялиться в его сторону и так улыбаться?
- Может, вы желаете выпить, мисс? – хриплый, прокуренный голос брюнетки не вызывал никаких желаний, кроме стремления поскорее утащить отсюда наивную Алкесту. С другой стороны, если уж она так активно лезет к каждому встречному Марсу, может, и не стоит ей мешать?
- Нет-нет, спасибо, если только воды, - пыталась произвести наилучшее впечатление Алкеста. – Вряд ли здесь найдётся ещё что-то безалкогольное, а я стараюсь не употреблять спиртное.
- И правильно делаете, - неожиданно приветливо улыбнулся рыжеволосый. – Вливать в себя алкоголь – последнее, что стоит делать любому мыслящему существу. В конце концов, есть множество других способов развлечься!
В Атрее мигом вспыхнул дух противоречия. Ах так?! Ну, он постарается, покажет этому… В чём провинился спутник прокуренной брюнетки, парень пока толком не решил: ему просто изначально не нравился этот странный субъект.
Бросившись к стойке, Атрей небрежным голосом завсегдатая подобных заведений заявил:
- Один «Лонг Айленд»*, пожалуйста.
Алкеста озадаченно потянула себя за прядь волос, то и дело приоткрывая рот: девушка не понимала, что творит её сосед. Заполучив бокал с коктейлем, тот уже собирался расплатиться, но был остановлен возгласом рыжего:
- Запишите на мой счёт.
Бармен даже не спросил имени спутника брюнетки, лишь молча кивнул. Атрей едва не сгрыз бокал от досады: надеялся отвратить рыжего, а этот, похоже, вполне благосклонно относится к пьющим людям. Зачем сказал о своей склонности к здоровому образу жизни? Спросите чего полегче!
- Раз уж я пригласил вас сюда, - рыжий мягко улыбнулся, - позвольте мне заплатить за всё, что вы сегодня съедите и выпьете. Может, закажете какую-нибудь закуску?
Уж очень сильно хотелось создать образ эдакого викинга, глушащего алкоголь бочками и не пьянеющего – и Атрей беззаботно махнул рукой:
- Нет-нет, всё в порядке.
И, дабы закрепить свой успех, гордый «викинг» немедленно обернулся к бармену: мало того, что уж точно отвратит от себя всех посетителей этого бара, так и заметно потреплет счёт этого неприятного человека. Ведь для Марсов, кажется, самое ценное – это их деньги?
- «Дьяболо»**, пожалуйста.
Пусть уже на середине бокала язык заплетался, и начинало подташнивать – с непривычки ещё и не так себя почувствуешь. Тем более что Атрею не сильно нравился вкус крепкого алкоголя, а уж от коктейлей и вовсе воротило. Кажется, куда-то удалились Алкеста и прокуренная брюнетка, грохочущая музыка отошла на второй план… Но уж очень хотелось, чтобы рыжий перестал пожирать его взглядом – и, с трудом сфокусировав взгляд на бармене, парень потребовал:
- Ещё «Сенсацию… уфф… да, «Сенсацию».
- По-моему, тебе уже хватит, - отбросил церемонное «вы» рыжий, на что Атрей, покачнувшись, смерил его мутным уничижающим взглядом:
- Не смей… да… не это… не смей мне приказывать!
Бармен пожал плечами, но, помня, что за всё платит вполне трезвый клиент, протянул Атрею бокал. После первого же глотка сознание поплыло; наступила темнота.
____________________________
* «Лонг-Айленд» - алкогольный коктейль, содержащий водку, тёмный ром, джин и ликёр, а также некоторое количество безалкогольных составляющих.