- Обычно чищу зубы, - невпопад вякнул он. Шарлотта надула губки:
- Фу! Гадость! Это совсем не весело. Зачем их вообще чистить?! Лучше заняться чем-нибудь поинтереснее!
«Чтобы не болели и не выпадали», - чуть было не воскликнул Кеннет, но вовремя прикусил язык. Его дело – не воспитать из наглой девчонки нормального человека, пусть это и не представляется теперь невозможным; его дело – избавить королевство от её брата. И по возможности – от неё самой.
В круглую залу медленно вплыла Клодия. Нет, первая фрейлина даже не повернула головы в сторону потенциального «спасителя» - наверное, потому, что не желала ненароком выдать их недавний сговор. В руках она несла поднос с незатейливыми лакомствами: кружка чая, яблоко, парочка тостов, намазанных вареньем… Кеннет сглотнул слюну и отвернулся, постепенно успокаивая себя: Королева не питается отрубленными головами или ещё какой мерзостью, она – просто человек. Точнее, маленькая девочка. И с этой маленькой девочкой нужно пусть через силу, но подружиться.
- Потом! – Шарлотта в очередной раз хлопнула в ладоши. – Сначала играть, потом есть!
Клодия коротко кивнула, оставляя поднос на этажерке в углу и покидая комнатку – лишь затем, чтобы после вернуться, волоча… ведро. Самое обычное ведро, доверху наполненное песком. Смеясь, Королева бесцеремонно опрокинула его прямо на ковёр, вытряхивая содержимое, затем схватила чашку и деловито полила песок. Младший Каррингтон наблюдал за происходящим, выпучив глаза: любой его знакомой девчонке, да и не только девчонке, даже очень избалованной, пришлось бы худо, посмей она проделать нечто похожее дома. Но первая фрейлина не сказала и слова, забирая чашку и удаляясь прочь.
- И во что мы играем? – осторожно поинтересовался Кеннет, не зная, стоило ли напоминать что-то лепящей из песка Королеве о своём присутствии. Шарлотта подняла на него абсолютно счастливые глаза:
- В чаепитие! Вот, смотри, я сделала тебе тортик!
Младший Каррингтон уставился на малоаппетитную кучу песка на полу. Да, в похожие игры играли малыши на соседней детской площадке. Может, всё не так и плохо, как кажется?
- Бери, бери, - Королева подвинула кучу ближе, схватила с подноса ложку и сунула её в руки Кеннету. – Очень вкусный, правда! Я сама делала.
И впрямь, не так всё жутко. В детстве он, наверное, тоже лепил куличики. Ну, тогда, когда не сидел перед теликом и не просил маму поставить кассету с каким-нибудь старым ужастиком вместо сказки на ночь. Зачерпнув землю ложкой, Кеннет сделал вид, что берёт её в рот, и с фальшивой улыбкой протянул:
- Мм, и правда замечательный!
На размалёванное личико неожиданно набежала тень:
- Ты же даже не попробовал по-настоящему! Откуда ты знаешь, вкусно или нет, если даже не пробовал? Я старалась, делала тебе тортик, а ты не хочешь его даже немножко покушать?
Медленно, медленно ворочались мысли, и ещё медленнее доходила вся абсурдность и лёгкая мерзость ситуации.
- Ты хочешь, чтобы я на самом деле… это ел?
Ответом послужил лучезарный взгляд маленьких глазок из-за слоя косметики:
- Конечно! Ведь это скучно, когда играешь не по-настоящему. Или мне тебя покормить? Давай я тебя сама покормлю! Дай сюда!
Кеннет покорно отдал ложку – чтобы увидеть, как Королева зачерпнула маленькой ложечкой побольше мокрого песка и тотчас запихнула ему в рот, приговаривая извечное:
- Ложечку за папу, ложечку за маму…
Первый комок проглотить оказалось не так тяжело, как можно подумать: в детстве кое-кто и червяка способен в рот запихнуть, стоило лишь вспомнить те времена. На втором горло протестующее сжалось, не собираясь принимать мокрый кусок грязи, пусть и пропитанной переслащенным чаем. Грязь с сахаром. Ну и сочетание. На третьем комке песка ложка, с силой впихнутая в рот, вошла, казалось, до самой гортани, и спазмы в горле стали невыносимыми. Ещё немного – и попросту стошнит.
- Вот так! Ты хорошо кушаешь, - умиленно проворковала Королева, откладывая ложку. – Не то что некоторые! Представляешь, они отказывались от моего тортика! Эй! Принесите конфетки!
Кеннет ожидал чего угодно, вплоть до того, что сейчас им принесут очередное ведро песка, но нет – Клодия тащила перед собой поднос с целой горой шоколадок. Королева, радостно взвизгнув, ухватила с подноса сразу несколько штук и запихала их все в рот, отчего щёки раздулись, как у хомяка.
- Фы фозе мозесь фсять, - прочавкала она. – Всё твоё! У меня всё равно ещё много есть, очень-очень много, ты столько даже никогда не видел! Кушай.
Пытавшийся откашляться Кеннет уставился на поднос, слегка замешкавшись. Обеспокоенная Королева, облизывавшая перепачканные в шоколаде пальцы, всплеснула руками:
- Ты что, не любишь конфеты, но любишь чистить зубы! Фу! Ты и правда совсем как эти скучные взрослые.
- Нет-нет, что вы! – младший Каррингтон нашёл в себе силы улыбнуться потемневшими от грязи зубами: на них ещё скрипел песок. – Я просто обожаю шоколад!
В подтверждение своих слов Кеннет принялся запихивать в рот чрезмерно сладкие конфеты. Одну, другую, третью… После раскушенной восьмой неожиданно заныли зубы. Королева не отводила взгляда. Она улыбалась, подперев худенькое личико перепачканными, нелепо крупными ладонями:
- Вот здорово! Тебе и правда нравится… А скушаешь ещё?
Десятая конфета оказалась безвкусной, точно вата, а пятнадцатая уже отдавала почему-то тухлой рыбой. Кеннет безостановочно сглатывал слюну, облизывал пересыхающие губы, но легче не становилось. Казалось, что скоро даже внутри, по венам и артериям, будет с хлюпающим звуком переливаться сахарный сироп. Но он покорно впихивал в себя одну конфету за другой под умиленное воркование:
- Хочешь ещё шоколадку?..
========== Глава XIV: Мальчики и девочки ==========
- Ну вот, я наелась! – хихикнула Королева, для пущей наглядности поглаживая себя по животу. Кеннет отвернулся, прикрывая рот рукой. Голова кружилась. Больше всего хотелось забиться в ближайший туалет – если они тут, конечно, вообще предусмотрены – и не выходить оттуда, пока не перестанет сводить горло, пока не удастся выплюнуть скрежещущий на зубах песок, избавиться от приторного вкуса сахара и мерзкого – грязи. Странно – одновременно и тошнит, и хочется есть. Королева слегка потыкала пальцем плечо «игрушки»:
- А ты что, правда любишь чистить зубы?
- Не люблю, - спасая положение, простонал младший Каррингтон. – Но иногда надо. Если не почистить – будут болеть.
Кажется, Шарлотта и не ждала ответа: рассеянно посмотрев по сторонам, она вскочила:
- Пойдём! Ну чего ты сидишь, пошли скорее!
Колени подгибались и тряслись, но Кеннет шёл. Хотелось бы верить, что из-за храбрости и несгибаемой силы воли, а не от того, что он сошёл с ума и умудрился этого не заметить. Снова мелькание разномастных залов, мельтешение огоньков, и слишком обострившиеся запахи, нагло лезущие в ноздри. Очнулся пленник Стеклянного Дворца лишь тогда, когда перед носом очутилось зеркало и маленькая этажерка, заваленная неясного назначения скляночками.
- Давай тебя накрасим и нарядим? Будешь красивый! – захихикала Королева. Всё. Приехали.
- Зачем меня красить? – бормотнул Кеннет, надеясь, что вопрос не будет воспринят как попытка поспорить с королевской волей. – Я же мужчина… мальчик, то есть.
Королева задумчиво почесала подбородок, после чего слегка недоумённо покосилась на «куколку»:
- Тебе не нравится быть девочкой?
- Ну… - снова это неловкое положение. С другой стороны, может, спасение кроется как раз в тех зачатках нормальности, которые можно пробудить в Королеве? Решившись, Кеннет пояснил:
- Ну… я мальчик. И даже если меня накрасить и переодеть, я не стану девочкой. Я буду накрашенным мальчиком в платье. Понимаешь?
Королева медленно хлопала слипшимися от туши ресницами. Кажется, у неё в голове всё работает с таким же скрежетом, как механизмы местных кукол. Затем она с совершенно искренним удивлением во взгляде воскликнула:
- Неправда! Если тебя переодеть, ты будешь настоящей девочкой. Ведь мама или папа выбирают, мальчик ты или девочка: как они тебя одевают, тем и получаешься! А потом можешь уже сам выбирать. Так тебе не нравится быть девочкой?..
Кеннет примолк, не понимая, как реагировать на заявление Шарлотты. Она всерьёз полагает, что мужчины и женщины, то есть, простите, мальчики и девочки, отличаются только тем, как их наряжают? Хотя потребовала же Королева от него изобразить из себя невесту. Ладно, лучше не развивать странную тему. На будущее: он сильно переоценил нормальность Шарлотты. Хотя, если на минуту представить, что подобный перл выдаст трёхлетний ребёнок, всё разом станет проще…
Королева всё так же медленно моргала, напоминая сонную ящерицу, которую Кеннет как-то раз видел в зоопарке. Тогда он, ещё совсем мелкий карапуз, долго ревел, крича, что ящерка умерла, пока та лениво не пошевелила круглыми глазищами.
- А тебе папа с мамой не наврали? Вдруг они просто не хотят девочку! – с видом древнего мыслителя гадала Шарлотта. – Или… а, поняла! Ты выдумываешь, потому что не умеешь наряжаться! Я ведь правильно говорю, да? Уф, а я тебе почти поверила!
Она не злилась, нет, лишь заливисто хохотала, но в смехе явно сумасшедшей девчонки чувствовалось напряжение. Может, она хотя бы задумается? Глядишь, и задаст вопрос, чем мальчики отличаются от девочек, если не одеждой. Тогда уж точно придётся вспомнить болтовню про пестики и тычинки.
- Сейчас я тебя припудрю… - Королева метнулась к соседней этажерке, не переставая бормотать себе под нос. – А ещё тебя надо будет причесать, чтобы ты был совсем красивой девочкой, и… Ай!
Запнувшись о ковёр, Шарлотта начала падать. И точно бы растянулась на полу, если бы Кеннет не подхватил её. Действовал он скорее машинально, чем из действительного желания угодить, но Королева, ухватив «куколку» за плечи, вскинула голову и восторженно протянула:
- Ты спас меня! Я же могла сильно-сильно удариться, а не ударилась, потому что ты меня спас!
Снова этот странный контраст: совершенно детские слова, наивная благодарность во взгляде, какую можно увидеть только у ребёнка – и уже начавшее приобретать женские формы тело. Конечно, никакой тебе мягкости – угловатые, острые очертания. Чего ещё ожидать от такой худышки! Забавно: сколько раз он представлял себе, как обнимает какую-нибудь абстрактную девушку, а теперь, когда в его руках вполне реальная девица его лет, не испытывает никаких желаний, кроме желания её накормить – и не песком и шоколадками, а нормальной едой.
Младший Каррингтон, через силу улыбаясь, попытался отстраниться. Может, у неё и мозги как у ребёнка, но это не значит, что из неё нельзя со временем сделать сравнительно глуповатую взрослую. В голове уже рождался свой собственный план, сильно отличавшийся от предложенного Клодией.
- Спасибо! – Королева, не дав Кеннету опомниться, повисла на нём и потёрлась носом об шею. – Ты такой хороший! Я скажу, чтобы тебе принесли ещё много-много шоколадок! Ты же любишь шоколадки?
От одного воспоминания о шоколадках до сих пор подташнивает.
- Послушай, - неторопливо завёл Кеннет, стараясь выбросить из головы пресловутые шоколадки, - А хочешь поиграть в одну очень интересную игру?..
========== Глава XV: Взрослым это нравится? ==========
- Но ты же сам сказал, - Королева скрестила руки на том месте, которое у нормальных девушек обычно зовётся грудью, - это взрослая игра, а я ещё маленькая!
- Ага! – Кеннет, изо всех сил пытаясь представить, что беседует с обычной безобидной девчушкой, слегка щёлкнул удивлённо хлопающую ресницами Шарлотту по носу. – Значит, ты струсила! Думаешь, что у тебя не получится.
В голове уже мелькали варианты развития событий в том случае, если Королева сейчас вздумает обидеться. Быть может, его отдадут Мастерам, и шут их знает, что они делают со своими жертвами, а, быть может, просто снова заставят играть по навязанным правилам. Но Королева не казалась ребёнком: по сути, она и являлась им. И потому реакция оказалась гораздо более предсказуемой:
- Почему это у меня не получится?! Я просто не люблю играть во взрослые игры! И не хочу быть взрослой. Это скучно.
- Да ты чего! – смех вышел чрезмерно наигранным. – Взрослые тоже бывают разные, не все они скучные. Например, моей двоюродной сестре тоже очень нравятся куклы – а она меня намного старше! А ещё взрослым не нужно спрашивать ни у кого разрешения, чтобы что-то сделать. Они сами себе хозяева. Ты ведь тоже сама себе хозяйка? Получается, взрослая.
Королева явно задумалась и уставилась в потолок, кусая и без того обломанный ноготок. Отломав наконец-то кусочек ногтя, она преспокойно швырнула его себе под ноги и весело воскликнула:
- А ведь получается, и правда! Если так, то я взрослая. Только… только я раньше в такие игры не играла. Ты же меня научишь, правильно? Ты же говорил, что ты мальчик, только взрослый. Значит, уже играл!
Кеннет нервно закашлялся. Главным сейчас было думать о каких-то положительных качествах откровенно глупой девчонки. Так… ну… красота – сразу мимо. Во внешности Шарлотты не было ничего особенно привлекательного, а уж её неопрятность и вовсе вгоняла в транс. Ну… она беззащитная. Да, напирать на это. Она беззащитная, глупая и вообще, скорее всего, не понимает, что за игру затеял «взрослый мальчик». Может, оно и к лучшему: любая другая девушка убежала бы. Эта же стоит рядом, неловко топчется с ноги на ногу, щурится, как будто у неё плохое зрение и она где-то потеряла очки.
- Иди сюда, - Кеннет протянул руку к Королеве, дотрагиваясь до мелко дрожащего острого плеча. Конечно, не такой он себе представлял девушку своей мечты, но что поделаешь – фантазии частенько расходятся с реальностью.
Шарлотта покорно сделала шаг вперёд, низко наклоняя голову и приподнимая плечи. Всё-таки боится. Как будто подсознательно понимает, что происходит что-то весьма необычное.
- Не бойся, это не страшно, - выдавил из себя ободряющую улыбку Кеннет. Рука тянется к подбородку девчонки чрезмерно долго, как будто что-то мешает до неё дотронуться. Может, даже лёгкое чувство брезгливости, как если бы приходилось целовать лягушку. Милую, маленькую, с чёрными глазками-бусинками и в принципе симпатичную, но всё ещё скользкую и противную лягушку.
Постепенно сближались и губы. Младший Каррингтон в кои-то веки порадовался, что при поцелуе обычно принято закрывать глаза – так не видишь совсем близко некрасивое, ярко размалёванное личико ещё не успевшей приобрести женственные очертания девицы. Не думать, не думать о том, насколько она некрасивая. Можно даже вспомнить ту женщину на потрете и представить: с годами Королева станет похожа на собственную мать, пусть не красавицу, но вполне прилично выглядящую даму, а не на блеклое насекомое. Некстати вспомнился сон с гигантским комаром, и отчего-то представилась Шарлотта с таким же длинным острым хоботком на прыщавом личике.
Как там в любовных романах пишут? «Чувствуешь на губах чужое дыхание»? Может, кому-то и приятно. Но лично Кеннет чувствовал лишь чужой неприятный запах изо рта – а что другого можно ожидать от девчонки, которая в последний раз чистила зубы, наверное, ещё при жизни родителей? Отвращение нарастало, но вместе с тем где-то на задворках сознания подавала голос хилая и жалкая мыслишка: Королева не виновата в том, что родилась такой уродиной. Может, прежде чем затевать все эти «взрослые игры», стоило намекнуть ей, что неплохо бы хотя бы денёк провести по взрослой методике? Ну там, почистить с утра зубы, помыться, а не только облиться духами в надежде, что они отобьют запах пота…
Одно в дурацких любовных книжках правда – кажется, что время замирает, а постепенное сближение длится целую вечность. Пока наконец-то губы не прижимаются к чужим губам – жирным от помады и чрезмерно мокрым. Она бы хоть сглотнула, что ли… Хуже целоваться только с девчонками, у которых во рту железные скобки – весь язык исцарапаешь об их железки, хорошо, если не насадишься, как червяк на рыболовный крючок. Была у них в школе одна такая девчонка с простым английским именем Джейн. В принципе, даже симпатичная. Если бы она ещё не визжала на каждом фильме ужасов и при поцелуе не роняла на пол слюни, может, что-то бы и получилось. Так вот, у той Джейн хотя бы было оправдание в виде мешающихся железок, а у Шарлотты что, кроме искреннего непонимания, что в обмене слюной уж точно нет ничего приятного?..