Некоторые люди не слишком жалуют насекомых. Волосатые лапки, глянцевые жесткие тела, трепещущие усики — от всего этого возникают «мерзотные мурашки», и человек с криком сбрасывает с себя источник ужаса.
У меня так не получится — слишком крупное насекомое прикасается ко мне своими твердыми, царапающими лапками. Я бы даже сказал — огромное. Да и сил на сопротивление и крики совершенно не осталось. Несколько часов под палящим солнцем истощили меня. Я кажусь самому себе высушенным, как скукоженный, ломкий осенний листок. Губы потрескались и запеклись, горло пересохло. Мелкий песок скрипит на эмали зубов.
Глупо получилось — поссорился с караванщиком, и этот сморщенный чернозубый старикан выкинул меня к ебеням в пустыню. Предварительно мне, конечно, крепко вломили, иначе хрен бы у него вышло от меня избавиться. Сухие тонкорукие мужики неопределенного возраста били весьма и весьма мощно. Хм. А на вид — сморчки. Но этому я удивлялся, уже валяясь на песке. Похоже, мне крышка, и я так и не выполню поручения, ради которого, собственно, и поперся в это забытое всеми богами местечко. Самый край галактики! Чтоб я еще когда Клима послушал…
«Хорошо заплатят, всего-то и надо коробочку доставить».
Ага, вот и ехал бы сам, раз такой умный!
По песку я не ходок, воды гады не оставили, я немного прошелся, а потом на этой жарище так поплохело… интересно: жук размером с добрую корову — это морок, выверт оглушенного мозга или здесь и впрямь такая чудесатая штука водится?
— Хей! Шевели аккуратнее… ай, не колись!
Жук замер и, как мне показалось, изумленно на меня вылупился. К нему подбежало еще одно такое же чудовище. Забавные зубчатые антеннки на голове существ зашевелились, они постукивали ими друг о друга, раздавалось тихое пощелкивание — наверное, общались. Потом меня рывком подняли, больно впившись шипиками в спину, и куда-то очень быстро и деловито потащили. Скорость была поистине фантастической — даже ветер засвистел, приятно обдувая разгоряченное лицо. Длинные жучиные ноги высоко подкидывали колени, меня трясло, но вполне умеренно. Впрочем, даже этого щадящего сотрясения хватило контуженной головешке, чтобы выключить мне отражение реальности.
Очнулся в темноте и прохладе. На чем-то удобном и мягком. Щеку обдало ветерком, я кожей ощутил, что кто-то склонился к моему лицу.
— Какой симпатичный человечек! — восхитились надо мной.
Я приподнялся и завертел головой. Не видно ни зги! Скрытый в темноте, некто тихонько засмеялся. Немного обидно, скажу я вам.
— Да ты меня не увидишь. Глаза у вас, малышей, слишком слабые.
— Так, может, подсветишь, — ласково поинтересовался я, тихонько ощупывая карманы и с удовольствием убеждаясь, что, во-первых, меня не ограничили в подвижности, а во-вторых, все на местах.
— Хорошенький, но наглый! Ты ко всем так запросто обращаешься? Я, между прочим, королевских кровей!
— Мне ж не видно. Извинительно.
— Если не видно, с кем говоришь, стоит всех называть на «вы», — наставительно проговорил голос.
Будь я девкой, решил бы, что меня беззастенчиво клеят. Голос такой вкрадчивый. Слова тянет. Тон — покровительственный. Будто барин на служанку внимание обратил и не сомневается, что полуобразованная дура теперь от счастья на потолок запрыгнет. Непривычно. Как-то маловато встречалось мне мужчин-ценителей такой красоты, как имеет ваш покорный слуга. Точнее — вот с такими вальяжными уверенными нотками в хриплом, немного рычащем голосе — никогда.
— Э… да я как-то наоборот обычно. Пока не уверен в том, что собеседник хоть чего-то стоит, не выкаю.
— Сильная жара плохо влияет на нежных человечков, это я знаю. Что ж, смотри.
Чиркнула спичка — надо же, такая даль, а спичками пользуются прям как у меня на планете - зажегся огонек у лампы. Бля. Как я не заорал? Прям сам себя уважаю. По ходу жуки мне не привиделись. И сейчас на меня пялился, похотливо улыбаясь, громадный человеко-жучара. Ебёна мать, что ж это за чудище такое? Те, что притащили меня, всей своей внешностью походили на обычного жука. Только подросшего. Сильно. А этот — имеет тело и лицо совершенно человеческие. Он даже красивый, если смотреть только на морду. Внизу-то — жуть жуткая. Шесть ног! Что за хня? И все такие многосуставчатые, покрытые жестким хитином, с зазубринками. И он ими так ловко перебирает, что аж мороз по хребтине.
А руки почти как у человека. И кожа мягкая. Я точно знаю, он меня своими пальцами погладил по голове. Осторожно так.
— Ты мне нравишься. У меня останешься! — объявил длинноволосый жукочеловек с таким видом, будто я еще и благодарить его должен за такое решение.
— А… э… мне вообще-то идти надо. У меня задание.
— Ну, куда же ты пойдешь, глупыш? Там, снаружи, слишком жарко для тебя. Умрешь.
— Я с караваном был… они ведь как-то ходят? Во-от…
— Они — не ты! — улыбнулся жук и нежно провел пальцами по щеке.
Так. Понятно — чего-то он от меня хочет. Просто так помогать не станет.
— Вы меня спасли. Зачем?
Жук пожал плечом и загадочно улыбнулся.
— И что теперь?
— От тебя зависит! — таинственно произнесла мозголомная жучино-человеческая хуйня и горделиво удалилась.
А я остался размышлять о тяготах жизни наемника и переменчивости фортуны. Впрочем, надолго меня не хватило, и я просто заснул самым бессовестным образом.
***
Его звали Иса. Сначала я не понял, как серьезно встрял. Ну, жук. Ну, хочет он меня. Это открытие не слишком взволновало: Иса не казался злым или жестоким. Наоборот, подкатывал ко мне очень галантно. Спас. Поселил в какой-то пещере. Ходил вокруг кругами. Заговаривал мне зубы, оплетал кружевом слов. Вешал лапшу на уши. Страстно блестел глазами, притрагивался самыми кончиками пальцев.
Я бы вообще в первый же день дал. Хоть и боязно: че-то я ничего про жуков из ксенологии не помню. И вообще не припоминаю таких существ. Может, их еще не внесли в реестры? Или основная программа их не включает?
В общем, Иса осаждал мою крепость по всем правилам. Сюсюкал со мной, как с молоденькой девочкой. Иначе, чем «малыш», почти никогда не звал. И я чуял, что для него я не какая-то там доступная дырка. Не шлюшка. И, неожиданно сам для себя, что-то заманерничал. Вот если бы вопрос стоял просто — трах или жизнь, дал бы ему сей секунд. Что я — не потерплю? Не зря же я выложил кругленькую сумму за прорву тренингов и методик - знаю, как справиться с такой ситуацией, нас натаскивали. Полгода после насилия, конечно, — в топку. Сидеть мне на мощных антидепрессантах. Но потом — все будет в норме. Скорее всего. Я надеюсь.
Но Иса меня не шантажировал. Только гарцевал рядом на своих тонюсеньких жучиных ножках.
Пока Иса коварно соблазнял невинную деву… в смысле — юношу. Стоп! На юношу я тяну еще менее, чем на деву… короче, в то время, как Иса воспламенял желание в немолодом уже мужике, я, то есть тот самый мужик, старательно изучал быт и обычаи народа, на милость которого была отдана моя жизнь.
Жуки жили в пещерах, прорытых глубоко под землей, куда не достает дневной жар и ночной холод. Ходы простирались на многие километры. Стены были укреплены естественным секретом, выделяемым самими жуками.
Я сам видел, как деловито рылись новые тоннели и беловато-серые жуки шевелили жвалами, терпеливо орошая рыхлую поверхность, чтобы она не обвалилась. Многие десятки рабочих жуков, единственное предназначение которых — копать и выделять клейкую слизь, работали каждый день в течение всей своей жизни и… не имели и капли разума, чтобы возмутиться беспросветным своим существованием. Я задавал им вопросы, пытался общаться, выспрашивал других жуков и, наконец, убедился — эти жуки абсолютно тупы. Ни капли интеллекта. Им не надо ничего более. Никаких стремлений. Желаний. Только непреодолимая тяга — копать! Слюнявить!
Жутко. Тем более что были и другие жуки, гораздо более разумные. Они даже имели нечто вроде речи. Впрочем, по уровню развития все еще не дотягивали даже до самого тупого человека.
И у природы бывают сбои. Порой из кладки «рабочих» один-два жука имели несколько более высокий интеллект. Что с ними происходило? Если разум позволял им встать на ступень выше — скатертью дорога. Нет — таких просто сжирали собратья, не чурающиеся каннибализма.
И только король стоял особняком. У Исы был небольшой гарем из маток, откладывающих яйца. Это были такие же малосоображающие жуки, как и работяги. Жирные, белесые гусеницы исторгали из себя по несколько сот икринок в год. Более, чем достаточно. Как только Иса еще не ебнулся среди почти безмозглых подданных? Для меня это загадка. Может, помогали продержаться на плаву «бояре», как я их прозвал? Были в ближайшем окружении Исы несколько десятков жуков с нормальным соображением. Вот они, как и Иса, были наполовину людьми. Изнеженные носители интеллекта.
Остальные жуки были твердыми, их тела были покрыты жестким хитином и почти не теряли влагу в сухом воздухе пустыни. Иса и «бояре» были мягкими и почти не выходили на поверхность — не приспособлены. Тысячи жуков жили только для того, чтобы обслужить свою не жизнеспособную, но башковитую элиту.
Все это было забавно, но никак не приближало меня к цели — далекому человеческому городу, где я должен был положить в ячейку посылку.
Несколько раз я выходил наружу. Иса нисколько мне в этом не препятствовал, только ехидно улыбался и делал приглашающий жест рукой — иди, мол. В первый раз я стормозил — потащился вместе с отрядом жуков-фуражиров, отправившихся на поиски пропитания. Иса перед выходом наклонился ко мне, верхняя губа приподнялась, и мне на волосы брызнула какая-то слизь.
— Эй! Зачем это? — удивился я.
— Ты пахнешь совсем не так, как требуется, человечек. Нам ведь не нужно, чтобы из-за этого возникли проблемы? На твой вкус, наверное, это не очень приятно, но совершенно необходимо — а то при входе обратно тебя не пропустят.
— А… почему в первый раз пропустили? — недоуменно вопросил я, потихоньку принюхиваясь.
Вроде не противно. Странный такой запах. Немного мускусный. Но не мерзкий. Услышав мой вопрос, Иса тихонько засмеялся:
— Тебе не понравится мой ответ, человечек! Тебя приняли за пищу, конечно же. Повезло, что сознание еще не покинуло тебя. Не шевелящуюся добычу тут же расчленяют. А если зверь еще жив — доставляют в колонию. Так лучше хранится и дольше останется свежим.
— Ага. Понятно, спасибо за разъяснение! — выдавил я из себя потрясенно, Иса снова засмеялся, наверное, мой вид казался ему до крайности забавным.
Я тщательно подготовился к выходу: обмотался всякими тряпками, которые выделил мне от щедрот Иса. Некоторые ткани были в подозрительных коричневых пятнах, смахивающих на кровь. Впрочем, свою функцию защиты от солнца они выполнять могли, а я не особо щепетильный.
Иса, кстати, одежду носил. В прорытых глубоко под землей коридорах было достаточно прохладно, жучиный король мерз и кутался в расшитые туники. Рабочим же с их толстенным панцирем на холод было начхать и на их телах никаких излишеств я не обнаружил.
Король внимательно осмотрел меня, накинул на голову шарф, замотал его особым образом вокруг головы, поправил пару складок… я почувствовал себя мальцом, которого заботливый старший собирает на прогулку. Наконец Иса удовлетворенно кивнул и взмахом руки приказал нам отправляться.
Жуки дернули усиками и… подхватили меня своими царапучими лапками, я даже возмутиться не успел. А потом они понеслись по проходу, все наращивая скорость. Пока меня трясли, я сообразил — вот ведь дурень! Жуки-то в разы быстрее: они бегут не медленнее машины. Я с их точки зрения еле тащусь. В общем, в тот раз меня и туда и обратно несли. Снаружи я поковылял немного сам, а потом ко мне подлетел жучара, деловито ощупал усиками, что-то прострекотал и уволок обратно в подземный город. Вовремя. Не знаю, как жук это понял, но всего несколько часов на палящем солнце чуть меня не убили. Даже вода не спасала. Когда я ехал в караване, то каждое утро принимал целую горсть разных таблеток, специально купленных перед поездкой. Их у меня, конечно, изъяли, когда я отъехал после удара. Хорошо хоть, посылку не тронули. А без них я жутко потел, задыхался и плыл от жарищи.
Во второй раз я решил отправиться своим ходом. Иса посмотрел на меня с сочувствием:
— Человечек, это же далеко! Устанешь. Ну, малыш, куда тебя все время несет?
— Не такой я слабый, как вы думаете, — упрямо возразил я, Иса обидно рассмеялся, явно не согласный с моим смелым утверждением.
Я нахмурился — вообще-то никогда не считал себя слабаком, но тут, в жучиной колонии, не было никого меньше и слабее меня. Это раздражало и нервировало, потому что я привык всегда полагаться только на собственные возможности, а Иса все зовет меня «малыш» и глядит как на несмышленыша. А знаете, что самое обидное? То, что он прав! Я абсолютно не приспособлен к жизни в пустыне. Я на несколько голов ниже любого самого низкорослого жучка и в разы слабее. Эти существа вообще на удивление грузоподъемны: они бегут с такой кладью, с которой я не смог бы и идти. Тут уж поневоле почувствуешь себя никчемным слабосилом.
Пока я скрипел зубами от досады и сводил брови, Иса намазал меня уже знакомой слизью, проверил снаряжение, трижды спросил, достаточно ли мне воды, и, погладив по спине, подтолкнул в сторону выхода:
— Ладно, своенравец, иди. Учти, если до захода не вернешься, я отправлю отряд на поиски!
— Ага. Спасибо. Пока.
Коридор был длинным-предлинным. Жуки-то меня быстро домчали, а я почти час колупался. Пустыня опалила жаром, сыпанула в лицо песком и обшипела попавшейся по дороге змеюкой. Ненавижу пустыню. Побродив вокруг входа — побоялся отходить далеко, чтобы не потеряться и не предоставить Исе новый повод для смеха над «глупым человечком», я признал, что без понятия, в какой стороне нужный мне город. Навигатор мигнул разбитым экраном и явил мне невнятные полосы. Не работает, короче. Вернулся я весьма подавленным. Что делать-то?
Из чистого упрямства я совершил еще несколько вылазок, с каждым разом все тверже уверяясь — один я никуда не дойду, а просто сгину. Хорошо, если дня через три. Скорее же — на вторые же сутки.
Во все стороны — сплошные барханы. Светило бьет жаром в самую маковку. Ветер заставляет есть песок, просачивающийся даже через несколько слоев ткани. Много воды я с собой не унесу и сам добыть не смогу. Жуки, я видел, могли добыть воду буквально из ничего. Они вставали на бархане задом кверху и стояли неподвижно, как истуканы. В награду получали несколько капель сконденсировавшейся влаги. Конечно, в пустыне такой трюк можно провернуть далеко не каждый день. Только утром, в особые дни, когда ветер гонит еле заметный туман. (1)