- Прости, - темноволосая голова склонилась над его ладонью, и Тионг почувствовал легкое, как крыло бабочки, прикосновение губ к запястью. Глаза его расширились в изумлении. Но Райн не видел этого - он потянулся ко второй руке. Он держал ладони Тионга, нежно поглаживая кончиками пальцев внутреннюю сторону запястий, стараясь не причинить боли. Тионг замер - слишком неожиданно, слишком необычно было происходящее. Он почти перестал дышать, боясь, что излишне громкий вздох спугнет Райна и все это закончится. И Райн снова превратится в жестокое и холодное чудовище. Его голова так и не поднялась, а Тионгу вдруг больше всего на свете захотелось заглянуть в его глаза - что плескалось сейчас в той трясине, которая была так похожа на его собственную?
Тихий вздох пронесся по комнате: Райн словно очнулся ото сна. Он отпустил руки Тионга и молча, не поднимая головы, прихватил свои бумаги и направился к двери. Уже на пороге он повернулся и сказал, пряча глаза:
- Когда-нибудь я убью тебя.
- Почему не сейчас? - с удивлением услышал Тионг свой тихий голос.
Райн вздрогнул и замер. А потом его губы раздвинулись в оскале и в глазах, когда он посмотрел на него, полыхнуло пламя:
- Я еще не наигрался.
Он вышел, но дверь за ним не захлопнулась. Тихий разговор и на пороге замерли двое - Ивонн и еще кто-то, кого Тионг раньше не видел. За их спинами мелькнуло лицо Райна и что-то кольнуло сердце. Что-то? Страх, непонятно откуда взявшийся, и оттого еще более интенсивный.
Его глаза… Все муки ада обещали они Тионгу. За что? За что!? Громилы молча подошли к нему и так же молча взяли его за запястья. Тионг зашипел от боли, но им было все равно. Они повели его за собой, низко наклонив его к полу. Открыв какую-то дверь на этом же этаже, они втолкнули его внутрь. Толчок был такой силы, что он не смог удержаться на ногах и распластался на полу. Холод мгновенно набросился на него, и он поспешно поднялся на ноги. Поднялся, чтобы снова оказаться на полу от нового толчка. Удары посыпались на него со всех сторон. Сильные и дьявольски точные, они наносились так, чтобы принести как можно больше боли и оставить как можно меньше следов на теле. Тионг свернулся в комочек, прикрывая голову руками. Его тело превратилось в один большой эпицентр боли. Когда отключилось сознание, единственной мыслью, бившейся в его сознании, была мысль о скорой смерти.
Когда Тионг принесли обратно в комнату и бросили на кровать, он очень долго вообще не мог думать. Сознание плавало в каком-то тумане, на любое движение тело отзывалось вспышками боли. Вся сила, вся энергия уходила на то, чтобы не закричать. Там он не кричал, а сейчас он тем более не доставит своим тюремщикам такого удовольствия. Он свернулся в клубочек, приняв такое положение, при котором тело не так сильно болело. За что? Что он сделал такого Райну, что тот так озверел?
Ответ пришел сразу - сознание просто зафиксировало его, не приняв никакого участия в его обдумывании. Райн мстил ему за свою минутную слабость. Извинившись за причиненную боль, он тут же доставил ему еще большую. Он словно выжигал в себе что-то. И отдав приказ избить его, он пытался доказать себе, что это ему ничего не стоит. Что Тионг для него ничего не значит. Просто игрушка, которую можно сломать и выбросить в любой момент. Тионг тихо застонал. Не от боли. От безысходности и беспросветного отчаяния, которые вдруг навалились на него. Только сейчас он полностью осознал серьезность своего положения, в которое попал. Выживет ли он в руках этого маньяка? Увидит ли когда-нибудь родные лица? Зарывшись лицом в подушку, он затих, стараясь не думать ни о чем.
Сколько он так провалялся, он не знал. От щелкнувшего замка он непроизвольно сжался - если это опять за ним… Но рядом с ним стоял Марек. Он смотрел на Тионга с яростью и болью.
- Что они с тобой сделали? - его рука потянулась вперед, но Тионг в ужасе шарахнулся от него. Марек замер, а потом в его глазах мелькнуло понимание.
- Не бойся, я не причиню тебе боли. Тебе надо сделать компресс, я принесу лед, - он встал, собираясь выйти.
- Где он?
Марек обернулся на глухой безжизненный голос:
- Они уехали. Он и Ивонн.
Тионг закрыл глаза, а Марек вышел, не закрыв за собой дверь. Он вернулся через минут пять, его шаги Тионг услышал еще до того, как он зашел в комнату. Когда лед коснулся его, Тионг зашипел.
- Тихо, малыш, тихо, - связки Марека, отвыкшие от ласковых интонаций, странно искажали его голос. - Потерпи. Сейчас сделаем компресс, а потом я принесу мазь.
Марек разговаривал с ним, как с больным ребенком, слегка поглаживая его по волосам, и Тионг чуть расслабился. А расслабившись, чуть было не разревелся от нежности, звучавшей в голосе Марека. Этот человек стал внезапно для него самым близким и родным. Его голос успокаивал, его прикосновения расслабляли и утихомиривали боль. Когда лед растаял, Марек принес обещанную мазь. При первом прикосновении Тионг вздрогнул, ожидая новой порции проснувшейся боли, но Марек действовал, как заправская медсестра. Его сильные пальцы работали очень аккуратно и нежно, с точностью зная, в каком месте у него болит больше всего. И уже через пятнадцать минут Тионг спал, заботливо укутанный в одеяло.
========== Часть 4 ==========
4.
Тионг проснулся сразу. Не было того медленного перехода из сна в явь, которое он так любил. Чуть пошевельнувшись, он глухо застонал. Болело, казалось все. Даже сама мысль о том, что ему надо встать, пойти, умыться, приводила в ужас. Провести в постели весь день - вот единственная мечта, которая у него была в этот момент. Просто лежать и не шевелиться. Но от вчерашней апатии не осталось и следа, только боль. А потому он кое-как поднялся и, осторожно ступая, направился в ванну. Оглядел себя в зеркале - синяков не было. Его тюремщики знают свое дело. Да и мазь Марека здорово ему помогла. Надо, кстати, поблагодарить его, когда представится удобный случай. Кто бы мог подумать…
Теплая вода расслабила напряженные мышцы и унесла с собой боль, оставив только глухое напоминание. Блаженно улыбнувшись, Тионг вышел из ванной комнаты и застыл на пороге. В своем любимом кресле сидел Райн. Его плащ был небрежно брошен на уже застеленную кровать, на столе был расставлен завтрак. Тионг постоял с секунду на пороге, а потом молча направился к шкафу - разговаривать с двойником не просто не хотелось. Разговаривать было просто страшно. Пока он одевался, Райн также молча наблюдал за ним. И только когда Тионг начал собирать волосы, он соизволил открыть рот:
- Оставь.
Тионг небрежным жестом растрепал космы. Он проделал это так естественно, как будто это он сам вдруг передумал делать хвост. Райн невольно покачал головой от восхищения:
- Ты гениальный актер, знаешь об этом?
- Нет.
Райн нахмурился:
- Опять разыгрываешь бедную жертву похищения?
- А разве я не жертва похищения?
- Жертва, - Райн усмехнулся.
- Так в чем дело?
- Мне не нравится, как ты себя ведешь.
- Странно. То ты более чем ясно, даешь понять, что не выполнение твоих приказов будет караться, то тебе не нравится, что твои приказы выполняются. Ты реши, что тебе нужно.
- Ты слишком быстро сломался.
Тионг застыл, а потом медленно развернулся к нему:
- О чем ты?
- Ты слишком быстро мне подчинился.
- Я всего лишь хочу, чтобы ты не трогал мою семью и моих друзей.
Райн вскинул голову, в его глазах сверкнуло понимание.
- Так вот в чем дело.
- А разве ты имел в виду что-то другое, когда предупреждал меня?
Райн замолчал, задумавшись, а Тионг направился к столу. Садясь на стул, он невольно поморщился, что не укрылось от Райна. Но он промолчал, и Тионг понял, что вчерашнее избиение он предпочел бы не обсуждать. Жалеет о своем порыве? Или ему стыдно? Хотя какая тут жалость. Или стыд. Просто он, скорее всего, не представляет себе состояние Тионга. Ведь на сей раз на нем не осталось никаких видимых следов. Тионг незаметно натянул рукава на запястья, чтобы скрыть начавшие желтеть по краям синяки, незачем дразнить этого психа еще больше.
- Я уезжаю, - Райн поднял голову, и он застыл. - На неделю.
Тионг сглотнул:
- Куда?
- На фестиваль. Группу пригласили выступить в Бирмингеме. И ты согласился. Правда, у тебя внезапно заболело горло, а потому ты выступишь под фонограмму.
- Я никогда не выступал под фонограмму! - Тионг вскинулся.
- Вот таким ты мне больше нравишься. Просто красавчик, - Райн усмехнулся, а потом и вовсе расхохотался тому, как передернулся Тионг. - Не переживай, я тебя не опозорю.
Тионг молчал, пытаясь осмыслить услышанное.
- Короче, - Райн резко встал. - Меня не будет неделю. Ты останешься здесь. К твоим услугам библиотека, вечером принесут все, что тебе нужно для написания песен, пора приступать к выполнению нашего соглашения. Иначе это выступление будет последним, которое отыграет твоя группа. Охрана… - он мельком взглянул на часы. - Кстати, насчет охраны. Хочу тебе кое-что показать.
Райн протянул Тионгу руку:
- Поднимайся.
Тот, проигнорировав протянутую ладонь, молча встал. Райн только хмыкнул, взял его за локоть и потащил его к окну.
- Смотри.
Тионг послушно устремил взгляд за окно. Там, по дорожке, шли двое: Марек и Ивонн. Они неторопливо прогуливались, о чем-то беседуя. Но вот Ивонн остановился, а Марек прошел дальше.
Тионг недоуменно взглянул на Райна:
- И что?
Райн недовольно поморщился и тут какой-то громкий звук привлек внимание Тионга. Он снова посмотрел в окно. Марек как-то потерянно застыл, а потом начал поворачиваться к Ивонну, но упал, так и не закончив движения. Из уголка его губ текла маленькая струйка крови. Тионг непонимающе перевел взгляд на Ивонна - в его поднятой руке еще дымился пистолет. Тионг рванулся к окну:
- Нет! Нет… - он стоял и беспомощно смотрел, как поперек дорожки лежало тело человека, который был единственным его другом в этом доме. Потом он как-то покачнулся и стал оседать на пол. Уже закрывая глаза, он услышал отчаянный крик и почувствовал, как его подхватывают чьи-то сильные руки. А потом пришла спасительная темнота. И он уже не видел, как перекосилось лицо Райна, не чувствовал, как он переносит его на постель, как из его зеленых глаз льются слезы страха и как зло он их смахивает. Ярость, боль, страх - все это настолько быстро мелькало на лице Райна, что оно было похоже на маску какого-то злобного демона, воплощения всех самых негативных чувств.
Когда тьма отступила, Тионг еще долго не мог понять, что произошло с ним и почему он валяется в постели в это время суток. Только когда перед глазами появилось лицо Райна, он все вспомнил. Из глаз покатились слезы, тихие и почти незаметные. Просто тонкие мокрые дорожки, оставленные растворенной в воде солью. Райн, нахмурившись, смотрел на него, протянул руку, стирая слезы со щек, а потом взял его за плечи и принудил сесть. Тионг молча подчинился, и Райн встал перед ним на колени. Обняв его за ноги, он зарылся в них лицом. Тионг недоуменно смотрел на его макушку, а в голове крутились совершенно идиотские мысли. Наконец ему удалось ухватить более или менее связную, и он открыл рот:
- За что?
Райн вздрогнул, еще сильнее сжав его колени. Тионг запустил руку в его волосы и Райн задрожал. А потом зазвучал его глухой голос.
- Ты мой пленник. И только мой. А он хотел устроить тебе побег, отнять тебя у меня. Но попался, - Райн поднял голову, в его глазах светилась ярость. - Это твоя вина. Это ведь ты подтолкнул его к этому. Ты заставил его влюбиться.
Он разжал руки и вскочил. Его лицо перекосилось, и Тионг поймал себя на том, что такой резкий переход еще два дня назад потряс бы его, сейчас же он не видел в этом ничего необычного.
- Он дотрагивался до тебя, разговаривал с тобой. Только за это его можно было убить. Ты…
- Это ревность или оскорбленное чувство собственника? - Тионг спокойно смотрел на него, чуть наклонив голову набок.
Райн резко замолчал, остановленный тихим вопросом. Он хотел что-то сказать, но, встретив взгляд Тионг, так и не открыл рта. Только молча развернулся, подхватил плащ и Тионг остался один. Как только Райн ушел, его словно покинули все силы, он рухнул на кровать, как подкошенный и зарылся лицом в покрывало. Перед глазами все еще стояло недоуменное лицо Марека, а в ушах звенел выстрел.
Когда дверь скрипнула, открываясь, он даже не пошевелился. Не пошевелился он и тогда, когда в комнате раздался искаженный голос Райна:
- Я хочу, чтобы ты знал. Любой, кто проявит к тебе интерес или к кому проявишь интерес ты, кончит свою жизнь так же, как и Марек. И его смерть будет на твоей совести, потому что это ты убьешь его. Помни об этом. Увидимся через неделю.
Щелкнул замок, и Тионг опять остался один. Он чувствовал себя как будто в тумане, во сне. Голова была пуста, ни одной мысли. Как будто была набита ватой. Сердце билось ровно и спокойно. Ни одна эмоция не смущала его. Ничего, что свидетельствовало бы о том, что он все еще жив. Что все еще способен чувствовать. Идеальное состояние для того, кто только что испытал шок, защитная реакция тела. Тионг знал, что потом чувства вернутся, вернутся эмоции. И сердце захлебнется болью и виной, а мозг будет пытаться вернуть утерянное спокойствие душе, но, как всегда, у него ничего не выйдет. Знал, а потому принял передышку с благодарностью. Пусть сейчас он больше похож на робота или куклу, но так, по крайней мере, у него будет шанс остаться самим собой.
Лучи заходящего солнца осветили комнату. Он встал, подошел к окну и резким движением задвинул портьеры. Комнату затопил полумрак. Отныне для него не существует ни этого парка, ни этой дорожки. Только траурный сумрак комнаты в память о погибшем друге. Погибшим по его вине. Убитым пусть не его рукой, но его делом. Услышав возню замка, он поспешно ушел в ванную: видеть кого-либо из тюремщиков… лишиться того спокойствия, которое он внезапно обрел. А он еще не готов встретиться один на один со своей совестью.
В комнате раздавался какой-то шум, но к нему никто не зашел. И он терпеливо ждал, когда все звуки затихнут. Как только послышался стук закрываемой двери, он вышел. Включил нижний свет. Райн не забыл о нем, надо же… Возле стены стоял изящный столик с письменными принадлежностями. Тионг подошел, рассеянно провел пальцем по полированной крышке стола и усмехнулся про себя. Если бы рождение стихов зависело от того, на чем ты их пишешь.
Забравшись с ногами в кресло, он задумался. Когда его похитили, их альбом был готов едва ли на четверть - в студии все время были споры о том, какую песню включать, а какую нет. Но согласия не было видно даже на горизонте. В конце концов, он выпросил маленький тайм-аут с тем, чтобы попробовать написать что-нибудь еще. Что-нибудь, что приняли бы все. А потом его похитили. И вот он здесь, вынужден писать, чтобы Райн не исполнил своей угрозы. И все-таки… как он собирается провернуть запись? Выстроит студию здесь, придумает очередную сказочку, объясняющую почему это вдруг Тионг решил записываться отдельно от группы? С него станется все это провернуть. Сил и наглости, как уже успел убедиться Тионг, Райну не занимать. Куда там до него ему самому Тионг. В этом, надо признать, двойник превзошел его. И как, кстати, он общается с ребятами? Неужели никто из них ничего не заметил? Вряд ли, они не настолько слепы, просто такое объяснение внезапным капризам сбрендившего солиста просто не придет им в голову. Тут его репутация сыграла с ним злую шутку - если бы он был более предсказуем и менее заносчив, может, Райну и не удалось бы провернуть все с такой легкостью. И Марек остался бы жив. Тионг вздрогнул и поспешно выкинул эту мысль из головы. Она ушла, но оставила после себя какой-то след. Нечто невидимое и неосязаемое, но от этого не менее острое и ноющее. Он потянулся к листку бумаги, ручка послушно легла в руку. Тионг прикрыл веки, перед глазами встало лицо Марека. Такое, каким он его запомнил: смесь нежности, какой-то легкой грусти и боли, смешанной со скрытой яростью. Таким оно было, когда он помогал Тионгу после избиения. А потом на его лице осталось только изумление. Изумление… Вот все, что Тионг увидел на нем в день его смерти. Глаза распахнулись и девственную чистоту листка нарушили неровные строчки.