- Прости, прости, прости…
А Костя, забившись в уголок палаты, смотрел на беснующегося Артема огромными глазами и мечтал только об одном – умереть здесь и сейчас. Он не понимал, что сотворил, не знал, чем все это обернется для Артема, но чувствовал – он что-то сломал в нем. Окончательно. От вины, отчаяния и боли хотелось выть, но он не мог даже пошевелиться. И даже когда потом Ольга Николаевна безжалостно отхлестала его по щекам, пытаясь привести в чувство, он даже не почувствовал боли. И только когда она прижала его к себе, что-то тихо шепча, он расслабился. И тут же расплакался совсем как маленький ребенок в надежных маминых руках. Ольга Николаевна терпеливо переждала его истерику, а потом напоила сладким чаем и отправила домой, велев не показываться на глаза, пока как следует не отдохнет. Костя проспал почти двое суток. И все, что случилось, стало лишь воспоминанием. Блеклым и нестрашным.
Но за эти двое суток… Только потом Ольга Николаевна рассказала, что когда Костя не пришел в первый день, Артем плакал, как ребенок. А на второй остановилось сердце. Всего на несколько секунд, но за эти секунды Андрей почти поседел. И когда Артем открыл глаза и тихо спросил, почему Костя больше не приходит, Горинский-старший сдался окончательно. И утром третьего дня Костя увидел уже другого Андрея. И другого Артема. Артема, который был так похож на того, прежнего Горинского, что Костя с силой закусил губу, чтобы не разреветься прямо в палате от беззащитного, почти робкого и бесконечно счастливого взгляда голубых глаз, направленных на него. Артем больше не боялся прикосновений, наоборот, он льнул к ласкающим его рукам. Не ругался, не сыпал грубыми словечками. Он… просто молчал. И смотрел, смотрел… Жадно, пристально. Словно никак не мог насмотреться. Впитывал каждое движение, ловил каждый взмах ресниц. Тянулся к Косте и счастливо замирал, когда тот начинал перебирать тяжелые пряди отросших волос. А вечером, когда Косте уже нужно было уходить, голубые глаза наполнялись такой тоской, что начинало выть сердце. Но, несмотря на то, что Костя был почти счастлив, Ольга Николаевна хмурилась все сильнее.
- Можешь считать меня старой маразматичкой, но я пятой точкой чувствую, что нас ждет какой-то поганый сюрприз, - Ольга Николаевна жадно затянулась папиросой и небрежным жестом стряхнула пепел в жестяную банку из-под консервов. Судя по количеству окурков, курить на эту маленькую площадку пожарной лестницы ходили не только они.
- Какой сюрприз? – Костя напрягся. Он так измучился за эти дни, что одна только мысль о любом сюрпризе бросала его в дрожь.
- Если бы я знала, - выдохнула Ольга Николаевна. – Такого случая в моей практике еще не было, но… Знаешь, о чем я думаю, когда смотрю на вас?
Костя молча покачал головой, и Ольга Николаевна продолжила:
- Думаю, что сама с удовольствием придушила бы тех, кто вмешался в ваши отношения. Пусть это прозвучит грубо, но я просто завидую такой любви. И думаю, что половина женщин этой проклятой планетки со мной бы согласилась. Артем смотрит на тебя так, словно вокруг больше нет никого и ничего. Он словно напитывается тобой. Запасается впрок.
Костя ощутимо вздрогнул:
- Что это значит?
- На самом деле ничего, - Ольга Николаевна затушила окурок и обхватила себя за плечи. – Только то, что он боится того, что однажды ты больше не придешь. Радует хотя бы то, что у него больше нет агрессии. Значит, мы можем забрать его отсюда.
Костя затаил дыхание, не веря своим ушам. Артема выпустят?
- Я поговорю с Андреем, - Ольга Николаевна даже не заметила, какое впечатление произвели на Костю ее слова. – Он говорил что-то про дачу. Я хочу, чтобы Артем жил там. С тобой. И с отцом.
- Зачем? – Костя нахмурился.
- Будем возвращать ему его мир, - Ольга Николаевна криво улыбнулась Косте. – Он должен знать, что дом, родители и ты совместимы. Должен понять, что больше никто не вмешается и не встанет между вами. Что у него есть и твоя любовь, и поддержка семьи.
- Кажется, я понимаю, - Костя поежился под порывом холодного ветра.
- Не сомневаюсь, - Ольга Николаевна тепло и лукаво ему улыбнулась, и потянула за собой. – Пойдем внутрь. А то замерзнешь…
12.
Костя был готов выть от тоски. Короткие моменты абсолютного счастья, когда, казалось, все осталось позади, растворились в серой дымке наступающей осени. Артема выписали из больницы через два дня после того разговора. Андрей забрал его и отвез на дачу, где их уже ждал Костя. Первые минуты встречи были какими-то… неловкими. Артем вел себя, как незнакомец, попавший в первый раз в чужой дом, а Костя никак не мог найти слов, чтобы разбить эту неловкость и тишину. Этот дом не вызывал у него счастливых воспоминаний и если бы не Артем и не Андрей, с которым они неожиданно подружились…
Первый совместный ужин прошел в молчании и когда он наконец закончился, Костя, вымотанный донельзя всем, что на него свалилось, не смог сдержать вздох облегчения. И, пожелав всем спокойной ночи, просто удрал в комнату, которую ему отвели. Усталость и эмоциональное истощение дали о себе знать, и он уснул мгновенно, как только голова коснулась подушки. А на следующее утро проснулся в теплых, таких родных объятиях. Пару секунд позволил себе понежиться в ощущении абсолютного покоя и защищенности, и потянулся к Артему, чтобы разбудить его первым утренним поцелуем. Тот спросонья жадно ответил, а потом вдруг отшатнулся, скатился с кровати и, не поднимая глаз и бормоча под нос извинения, вылетел из комнаты, оставив ошарашенного Костю хлопать глазами. Но удивлялся он недолго: тот факт, что Артем ночью пришел к нему затмил все. Сердце пело от радости и даже то, что Артем почти не разговаривал со дня возвращения, не могло омрачить эту радость. Ведь он был рядом. Смотрел на Костю так, словно ласкал. Косте казалось, что взгляд любимых голубых глаз сопровождает его везде.
Чтобы немного развеять Артема, они вместе с Андреем устраивали пикники, выбирались на рыбалку, сражались на бильярде, смотрели фильмы. Артем во всем принимал участие и даже начал смеяться, но разговаривать по-прежнему не хотел. Он отвечал на вопросы, обращенные к нему, но сам никогда не начинал разговор. И в личной жизни… Костя просыпался в кольце любимых рук каждое утро, но теперь старался даже не дышать, чтобы ненароком не разбудить Артема. Потому что Горинский сбегал сразу же, как только просыпался и осознавал, где находится. А Косте отчаянно хотелось любви, близости. Да хоть одного поцелуя, нежного касания. Доказательства того, что его любят, что он по-прежнему нужен. Но Артем… Казалось, что Горинского устраивает то, что есть. Его холодность пугала и обижала. Если бы не его глаза… Искрящиеся, смотрящие на Костю и только на него, он давно бы сорвался. Близость Артема пьянила, а его недоступность – убивала. Но сегодня Костя намеревался все выяснить раз и навсегда. Артем по-прежнему приходил к нему ночью, но так поздно, что Костя к тому моменту уже спал. Но в этот раз он собирался ждать хоть до утра. Они с Артемом должны поговорить.
Дверь с мягким шорохом открылась, когда стрелки на часах показали два ночи. Босые ноги прошлепали по полу, и матрас прогнулся под тяжестью тела Артема. Пока тот возился, пытаясь устроиться поудобнее, Костя прислушивался к его неровному дыханию и млел от ощущения тепла, которое разливалось по телу. А потом Артем осторожно притянул его к себе и, уткнувшись носом в затылок, вдохнул запах волос. Горячие губы прижались к виску, и тут Костя не выдержал:
- Ты замерз, - выдохнул он и, не дав Артему прийти в себя, развернулся в его руках, оказываясь к нему лицом к лицу. Света в комнате было немного, но того, что был, Косте хватило, чтобы увидеть все эмоции любимого. Страх, паника, боль, и что-то еще.
- Я так скучал по тебе, - Костя нежно улыбнулся и потянулся к Артему. Коснулся губ, и пару мгновений ему даже казалось, что Горинский ответит. Но тот вдруг с силой оттолкнул его от себя и попытался встать. Но запутался в одеяле, и Костя успел поймать его за руку:
- Нет! Не уходи! Не бросай меня снова!
Артем вздрогнул, дернулся, но Костя только сильнее сжал пальцы вокруг его запястья. Подался вперед, прижался щекой к ладони:
- Пожалуйста… Не уходи, давай поговорим.
- Нет, - выдохнул Артем, глядя на него полными отчаяния глазами. Он мягко высвободил руку из захвата и вышел из комнаты, растворившись во мраке коридора. Костя пару секунд смотрел ему вслед, и глухо простонал, кусая губы и пытаясь сглотнуть ком, мгновенно вставший в горле. Слез с кровати, пошатываясь, дошел до двери, захлопнул ее и вернулся в постель. Какое-то время бездумно гладил вмятину от головы Артема, оставшуюся на подушке, и уткнулся в нее лицом, вдыхая еле уловимый запах, и тихо всхлипнул, тут же с силой прикусив губу. НЕТ!! Нет… Больше никаких слез. Если он Артему уже не нужен… Он уйдет. Но сначала убедится, что с его любимым мальчиком все будет в порядке, и что он сам сделал все, что мог.
13.
…- Хреново выглядишь, Артемка, - Костя сладко, сыто улыбнулся, на секунду оторвав взгляд от экрана ноутбука. – Это у тебя от спермотоксикоза. Сходи в клуб, сними девочку. Авось тебе полегчает.
Горинский, только переступивший порог комнаты, сильно вздрогнул и вскинул на Костю потрясенный взгляд. Но тот только усмехнулся ему в лицо:
- Ну что ты так смотришь на меня, родной? Хочешь, я с тобой съезжу? А то ты, наверное, уже и забыл, как девушек кадрить.
- Костя… - выдохнул Артем, и это было первое слово, сказанное им по собственному желанию.
- Все, заебал ты меня, Горинский, - Костя недовольно поморщился и захлопнул крышку ноутбука. – Только и можешь, что слюни размазывать. Не мужик, а тряпка. Не хочешь в клуб, ну и хрен с тобой, я сам туда съезжу. Может, Даню встречу. Или Максима, - Костя встал, развернулся к Артему, пару мгновений смотрел в его полные боли, страха и тихой радости глаза, скривился и, грязно выругавшись, расхлябанной походкой направился к двери. Поравнявшись с Артемом, послал ему воздушный поцелуй, явно издеваясь, и вышел из комнаты, оставив Горинского судорожно глотать воздух…
- Доброе утро, - Артем встретил его улыбкой, но Костя лишь облил его недовольным взглядом. Передернул плечами, и направился в ванную, уже не видя, как голубые глаза начинают сиять, а уже через секунду стремительно пустеют.
- Кость… - выдох и застенчивый взгляд из-под ресниц. Костя прищурился, разглядывая сквозь сигаретный дым стоящего перед ним Артема.
- Чего тебе? – после почти минуты молчания отозвался он.
Пушистые ресницы дрогнули, опускаясь и закрывая от взгляда выражение глаз. Артем закусил губу, явно не в силах озвучить то, зачем пришел.
- Ласки захотелось, сладкий? – ухмыльнулся Костя и неровным жестом затушил недокуренную сигарету. – А волшебное слово?
Дрожащие губы поджались, выдавая своего хозяина, и Костя соскользнул с подоконника. Шагнул к Артему, сжал пальцами подбородок и вскинул его голову вверх. Заглянул в глаза и выдохнул прямо в приоткрытые губы:
- Хочешь? – и, не дожидаясь ответа, завладел его ртом, сразу и безжалостно вломившись внутрь. Ни капли нежности и ласки. Только боль. Почти ненависть. – Хоооочешь…. – удовлетворенно, сыто протянул Костя, отрываясь от него. – Но не получишь. Хотя… - он склонил голову к плечу, рассматривая Артема так, словно тот был товаром на витрине. – Если очень постараешься, может, я и передумаю. Как насчет того, чтобы отправиться в клуб? Я соберу друзей, а ты нам прислужишь. Как тебе идея?
Дыхание Артема сорвалось, а Костя только рассмеялся:
- Я так и думал. Ладно, Горинский, заставлять тебя не буду. Если надумаешь, дай знать, - Костя рассмеялся ему в лицо и, махнув рукой, вышел из комнаты.
- Ну, что опять? – недовольно спросил Костя, даже не отрывая взгляда от книги.
- Кость… - на грани слышимости выдохнул устроившийся на полу у его ног Артем и нерешительно сжал коленку. – Тогда, когда ты говорил про клуб… я хочу.
- Чего ты хочешь? – Костя раздраженно откинул книгу в сторону и сбросил руку Артема со своей ноги. – Выполнять наши капризы, а потом позволить себя трахнуть в грязном сортире?
Но Артем, казалось, даже не слышал колючих слов. Завороженный блеском серых глаз и изгибом кривящихся в усмешке губ, Артем просто смотрел на Костю своими чистыми, ясными глазами.
- Пожалуйста, - рука снова потянулась вверх. Дотронуться, просто дотронуться. – Все, что захочешь. Только будь со мной.
- Так, как ты никогда со мною не был, да, Артем? – глаза Кости лихорадочно блестели, а неровный смех выдавал начинающуюся истерику. – Не боишься, что я тоже не сдержу своего слова?
- Коть, пожалуйста. Я стану для тебя тем, кем ты захочешь, - Артема начала бить дрожь, и он обхватил себя руками за плечи. – Сделаю все, что попросишь.
- Все? – переспросил Костя, склоняясь к нему и заглядывая в глаза.
- Все, - не сомневаясь, кивнул Артем. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, и Костя коротко, зло рассмеялся, и откинулся на спинку кресла.
- Ты сам напросился, родной, - мягко, почти ласково произнес он, а потом вдруг резко, грубо бросил:
- Встань!
Кончики ресниц Артема дрогнули, но он быстро поднялся и замер, опустив руки вдоль тела, покорно ожидая дальнейших указаний.
- Раздевайся, - Костя окинул его скучающим взглядом. Артем торопливо потянул вверх майку, словно боясь, что он передумает. Отбросил ее в сторону и взялся за пряжку ремня, боясь поднять на Костю взгляд и лихорадочно кусая губы. Ремень отправился вслед за майкой, а пару секунд спустя с бедер поползли джинсы.
- Достаточно, - Костя мотнул головой и поманил Артема пальцем. Когда тот подошел, раздвинул ноги и, усмехнувшись, произнес: - А теперь сделай так, чтобы мне было хорошо.
Артем захлебнулся воздухом, и дрожащими руками потянулся вперед. Словно боясь, что его оттолкнут в последний момент, легко провел кончиками пальцев по внутренней стороне бедер и тихо-тихо застонал. Закусил губу и, подавшись вперед, вжался лицом в живот, даже не замечая, как врезается пряжка ремня в щеку. Втянул воздух и в его волосы тут же вцепились длинные пальцы, оттягивая голову назад, заставляя выгнуть шею до еле слышного хруста.
- Кос-тя… - шепнул одними губами Артем, глядя огромными глазами . А тот вдруг подался вперед и четко произнес прямо в приоткрытый рот.
- Я передумал. Не хочу, чтобы ты меня касался.
В голубых глазах мелькнула паника, а потом там воцарились отчаяние, боль и все та же странная, темная радость. Костя фыркнул, и вдруг размахнулся и ударил Артема по щеке, выпуская его волосы. Горинский рухнул на пол и замер там, дрожа и даже не пытаясь встать или убрать волосы от лица. Костя пару мгновений смотрел на него, встал с кресла и, шагнув к нему, рванул белье с бедер. Артем покорно дал себя раздеть и повернуть на живот. Сам встал на колени, тяжело дыша, и уткнулся в руку, глотая молчаливые слезы. Но когда Костя ворвался в его тело, удержать крик не смог. И когда Костя задвигался в нем – жестко, быстро, стиснуть зубы он не успел. И на волю рвались стоны, заглушенные в сгибе локтя, всхлипы и тихий-тихий шепот:
- Не останавливайся. Только не останавливайся. Пожалуйста. Пожалуйста…
Никакого удовольствия. Ни капли нежности. Только иногда в плавающем в тумане боли сознании словно вспышками отражались прикосновения. Легкие. Совсем невесомые. Наверное, они только казались Артему. Но от них – фантомных, несуществующих Горинский вскидывался и дрожал еще сильнее. Больно… Костя за спиной глухо простонал, на секунду сжал влажные от пота бедра и кончил. Пару секунд хрипло дышал, склонившись так низко, что кончики его волос ласкали кожу спины Артема, а потом вышел, и Горинский рухнул на пол, даже не пытаясь подавить дрожь.
Костя грязно выругался и, не глядя на Артема, вышел из комнаты, раздеваясь на ходу. Переступил порог ванной, тщательно закрыл за собой дверь, пустил воду и, прислонившись к холодному кафелю душевой кабинки, сполз на пол, пряча лицо в ладонях. Плечи дрогнули раз, другой, зубы почти до крови прикусили губу, но сил больше не осталось. И Костя с силой ударил кулаком в стену, раз, другой, тихо рыча и захлебываясь слезами. Брызги летели в лицо, горячая вода обжигала голую спину, но он чувствовал только боль, которая разрывала его изнутри. Перед глазами встали картинки обнаженного, покорного тела, и Костя тоскливо завыл, как зверек, попавший в капкан. Почему… ЗА ЧТО?!