– Ну ладно, – и молодой мяур возвратился на свое прежнее место. К моему облегчению, Мишель оставил меня в покое и уселся рядом с сыном.
А я все так же стояла у стены, не зная, что же мне делать и как вести себя дальше.
Меж тем, подойдя к углублению в стене, Ванда вынула оттуда две коробки и с ними в руках направилась к мужчинам. Но на полдороги она остановилась и, минуту подумав, кивнула мне куда-то в сторону.
– А ты, – сказала она, – посиди пока за ширмой.
Я проследила за взглядом Ванды и, увидев небольшую перегородку, сделанную из красивой блестящей ткани, покорно пошла туда.
За перегородкой я в который раз вздохнула с облегчением: во-первых, тут я могла укрыться от испепелявшего меня взглядом молодого мяура, а во-вторых… Во-вторых я была рада хоть на некоторое время оказаться в одиночестве и, закрыв глаза, представить, что все это мне только сниться.
«Так значит, я предназначаюсь старому коту? – в моих мыслях был полный хаос. – И когда сын уедет, он… Что же он будет со мною делать?! Неужели то, что было вчера в той комнате?!»
Несмотря на уютное тепло, по моему голому телу пробежала дрожь, а вместе с ней и появился аппетит. Как же я хотела есть!
За перегородкой я увидела софу, она была слишком узкой и маленькой, чтобы на ней можно было лечь. Поэтому я присела на самый ее край и обхватила сама себя руками. Также сквозь узкое высокое окно я могла понаблюдать за небом.
Меж тем в комнате, по всей видимости, начался семейный завтрак. Сначала я слышала, как хрустят какие-то кости, разгрызаемые сильными зубами, потом – чваканье и глотанье пищи.
Живот мой заурчал, и тут же появилась Ванда.
– Прости, красавица, я все никак не могу привыкнуть к твоему присутствию, – сказала она и протянула мне ароматный кусок мяса. – На, возьми, полакомься и ты, в честь приезда нашего сына!
Мясо было необычно вкусным еще, наверное, и от того, что я не ела больше суток. С жадностью набросившись на угощение, я проглотила его в считанные минуты. А потом начала слушать то, о чем говорили в зале. В основном говорил Миург, я уже узнавала его голос – низкий и бархатистый. Он рассказывал родителям о каких-то государственных делах, о наведении дисциплины в ближайшей охране императора, новом оружии и завоевании земель.
– Но как же вы там можете думать о завоевании новых земель, – услышала я голос Мишеля, – когда эти мерзкие ящеры все время выползают на поверхность, и вот-вот могу добраться даже сюда!
– У нас с вивернами мировое соглашение, – ответил ему Миург.
– И с каких это пор?!
– Уже давно, если ты забыл. Император Борсер, к тому же, выдал специальный указ, согласно которому мы должны обмениваться при встрече специальными паролями.
– Да о чем ты говоришь?! Вы в своей столице совершенно не ориентируетесь в ситуации. А как тебе тот факт, что эти подлые пресмыкающиеся совсем еще недавно похитили мяура, я смотрел новости!
– Милый, никто ведь официально не подтвердил, что это сделали виверны, – постаралась его успокоить Ванда. – Да и зачем нам эта политика?
Потом разговор пошел, наверное, о личном, и голос Миурга стал еще более раздраженным.
– У нас все хорошо! – резко ответил он матери на ее вопрос о какой-то Изуми. – Все, как обычно!
– Адель еще не родила мне внуков?
– Все, я ведь просил не поднимать этот вопрос!
Хлопнула дверь – и я поняла, что Миург куда-то вышел. За перегородку ко мне снова вошла Ванда, в руках она держала стакан с белой жидкостью.
– На-ка, выпей, – протянула она мне пойло, и когда я, мучимая жаждой, прикоснулась к нему губами, почувствовала, что это молоко.
– Как вкусно! – сказала я, вдыхая знакомый аромат с еле ощутимой ноткой ванили.
Но женщина меня не слушала, она сейчас витала где-то в своих мыслях.
– И так всегда! – присаживаясь возле меня на край дивана, Ванда, по всей вероятности, была чем-то сильно расстроена, и хотела поделиться своими мыслями со мною.
«Ну как же? – улыбнулась я. – Кто я такая? Всего лишь зверюшка для забавы? Поэтому мне можно говорить все, что угодно! Да не так ли и я поступала с моей Эмми? Но я-то хоть не предлагала свою кошечку насильникам!»
– Знаешь, ведь наш сынок… Он ведь не простой мяур, – глядя мимо меня, говорила Ванда. – Миург – начальник личной охраны императора Борсера и живет в столице! Он очень богат и влиятелен. У него дом на скале и даже есть свой личный гарем! Но… Теперь сын так редко приезжает к нам, своим родителям… А Мишель, это он всему виной! Этот его возраст, и раздражительность! Ведь в последнее время муж совершенно нестерпим, стал настолько приставуч. А еще ему повсюду мерещатся нападения врагов! Ну, ничего, теперь у нас есть ты, и если все пойдет как надо, он быстро успокоится. Ведь ты же будешь послушной, правда, крошка? – и взгляд Ванды прояснился.
– Я не понимаю… – прошептала я, впрочем, хорошо понимая, что она имеет в виду.
– Да, я знаю, тебе нужно привыкнуть, обвыкнуться в нашем мире, понять законы, по которым мы живем. Но тебе понравиться, красотка! Ведь в прежней жизни тебе велось паршиво? А мы тебя будем любить, станем о тебе заботиться и все такое… Что бы ты хотела сейчас покушать?
И я, как на духу, выпалила:
– Хочу мороженого!
– Сейчас принесу… – и Ванда, взяв из моих рук стакан, вышла за перегородку.
«Ужас! Так вот какой будет моя жизнь!» – и перед моим взором возникли картины: меня куда-то ведут на поводке, меня кормят из миски, мягкий уголок с подстилкой, руки Мишеля, лапающие мое тело.
– О нет… – простонала я.
И тут вошел Мишель, в его руках я увидела…
– Это что? – спросила я, инстинктивно отодвигаясь от него подальше.
В руках старый мяур держал ошейник. Нежно-розовый, сделанный, по всей видимости, из кожи, он был «украшен» блестящими шипами. В другой руке был длинный поводок, тоже розовый.
– Подставь-ка шею,– противно улыбаясь и, пялясь на меня во все глаза, прошептал Мишель. – Ну, не бойся, милая, я не сделаю тебе ничего плохого.
– Но это же – ошейник?! Зачем?! – возмущенно закричала я. – Я не животное! Не надо!
– Зачем ты ее пугаешь? – слава богу, на мой крик подоспела Ванда, она несла вазочку с мороженым – белыми шариками, посыпанными желтыми крупинками сахара.
– Я думал, что пора бы ей привыкать.
– Ты совсем из ума выжил! Зачем пугаешь Мелиссу?– отдавая мне мороженое и убирая из рук Мишеля ошейник, Ванда присела рядом и дотронулась до моих волос. – Успокойся, девочка. А ты, – обратилась она к Мишелю. – Иди и займись своим смортвизором!
К моему облегчению, старик не сопротивлялся; подмигнув мне, он исчез по ту сторону перегородки. Я же осталась сидеть рядом с Вандой, нервы мои были напряжены до предела. Но, помня наш утренний разговор, я не пыталась что-то у нее просить.
– Кушай, Мелисса. Попробуй, как тебе? – мило улыбалась мне мяурка. – Если понравиться, я закажу много всяких сладостей. И в скором времени ты превратишься в пышку!
Лизнув мороженое, я почувствовала на языке его приятный вкус. Но последние слова кошки заставили мое сердце дрогнуть в предчувствии безысходности.
Переведя взгляд к окну, я вдруг увидела Миурга. Он стоял, вытянувшись во весь рост, и сосредоточенно смотрел куда-то вдаль. Во всей его стати я прочла растерянность и внутреннюю борьбу. Ванда проследила за мом взглядом и, нехорошо улыбнувшись, сказала:
– Что, понравился? Мой сын красавчик, каких только поискать! Да и тебя я понимаю, ты ведь еще совсем молоденькая самка. К тому же твои лопоухие ушки, и этот взгляд…
– Да вы не то подумали… – возмутилась я, но Ванда меня, казалось, не услышала. Ее глаза просто-таки посоловели от восхищения своим сыном, и она, с нежностью глядя сквозь стекло, продолжила его нахваливать.
– А ведь один только взгляд на моего Миурга заставляет трепетать любую девушку, – ворковала кошка. – И если бы ты знала, какие склоки происходят в гареме сына! Да его жены готовы глаза повыцарапывать друг дружке, добиваясь его внимания! Но, ты не переживай, мой Мишель, несмотря на потрепанный вид, еще ого-го! Так что без мужской ласки ты тоже не останешься!
– Я устала, – ставя рядом с собой вазочку, я поднялась с дивана и, стараясь не смотреть в сторону окна, развернулась к нему спиной.
– Ну что ж, тогда отдыхай, – Ванда тоже встала и, положив ошейник на то самое место, где только что сидела я, вышла первой.
Разглядывая старую мяурку со спины, я представила, как же выгляжу я – в их глазах: «Тело почти такое же. Но уши круглые, ногти покороче, рост пониже, и я ношу одежду».
Возле двери в туннель, ведущей в мою каморку, я остановилась и, повернув голову назад, вдруг встретилась с глазами Миурга, которые, казалось, пронизывали меня кинжалами страсти насквозь. Упругое молодое тело этого самца становило такой контраст с телами его родителей!
Не имея сил выдержать этот взгляд, я опустила ресницы и, поддавшись какому-то тайному порыву, нежно провела рукой по своему животу. «Еще – кожа у меня нежная и гладкая!» – вихрем пронеслось в моей голове.
До вечера я больше так и не увидела Миурга. Но, возвратившись в комнату, все время думала только о нем, и эти мысли меня пугали.
«Но он ведь полузверь, самец, представитель иной расы! – думала я, утопив свои пальцы в роскошных волосах, волнами спадающих мне на плечи. – И то, что вчера произошло между нами, по сути, чудовищно! Но как же мне было хорошо и сладко!»
Окунувшись в воспоминания, я совершенно не заметила, как пролетело время. День, по всей видимости, клонился к вечеру, а я все сидела, уставившись невидящим взглядом сквозь окно.
– Вот, – в комнату ко мне вошла Ванда и заставила меня очнуться. – Я тут достала для тебя несколько забав, – и протянула мне толстую книгу и бумажную коробку.
Взяв из ее рук книгу, на обложке я прочла «Кама-сутра». И не без ехидства подумала: «О, просто в точку!» Во второй коробке лежала кукла. Ее движущиеся части были сделаны из мягкого пластика и цветом напоминали кожу. Длинные белокурые волосы, широко распахнутые зеленые глаза, белозубая улыбка. «Да это же моя копия!» – восхитилась я работой мастера. К кукле прилагалась одежда и всякие аксессуары.
– Мне бы тоже… во что-нибудь одеться, – сказала я, обращаясь к кошке.
– Нет! Теперь ты будешь жить по нашим законам, сколько повторять, – возразила она.
– Но как же шуба? Ведь вы же были в них одеты, когда мы увиделись впервые? Да и мне вы тоже тогда дали одну.
– Глупая, – Ванда коснулась рукой своей короны, – в вашем мире климат совсем иной, поэтому нам просто необходимо брать с собой одежду. Да и как бы вы, люди, отнеслись к нашей наготе, а? А так…
– Значит, шубы – это только для маскировки?
– Ну да! А также – для защиты от влияния слишком низких температур. Ведь у вас там бывает холодный ветер, а также снег, или лед – совершенно замерзшая вода! Возможно, вам привычно такое видеть, и ваши тела адаптированы к таким неприятным ощущениям. Но у нас тут совсем иначе, ты поймешь.
– И у нас тоже есть места, где никогда не бывает снега, – сказала я. – Но там люди все равно хоть как-то прикрывают свое тело. К тому же у нас есть развлечения…
– Знаю, – улыбнулась мне кошка. – И чтобы ты не тосковала, вот тебе игрушка, которую ты сможешь, если захочешь, облачать в одежду.
– А смогу ли я выйти на улицу? – спросила я.
– Сможешь, – на лице Ванды появился хищный оскал. – Но только тогда, когда согласишься одеть ошейник. Как я понимаю, это произойдет еще нескоро?
Вместо ответа я закрыла глаза и, глубоко вдохнув, прижала к себе коробку с куклой.
Ужинала я снова вместе с остальными. Только теперь перегородка не понадобилась. Присев на краешек дивана в столовой (ужин был, по всей видимости, уже не праздничный), я с аппетитом уплетала «сухой корм» из банки.
«А, какая разница!» – я напрочь отбросила свою брезгливость, наконец-то поняв, что должна буду научиться выживать в этом мире вопреки всему. Чувство, похожее на апатию, уверенно брало мое тело и душу в плен, возможно, так мой организм пытался аккумулировать энергию и адаптироваться.
Теперь «за столом» царила идиллия: Ванда сидела на диване рядом с Мишелем, и тот, удовлетворенно сопя, осторожно брал из ее рук маленькие кусочки какой-то снеди. Миург тоже ел, все время украдкой бросая быстрые взгляды в мою сторону. Я же тихо сидела в сторонке и делала вид, что ничего не замечаю. Но тело свое обмануть не могла, и оно отзывалось волной безудержного желания каждый раз, как только наши с Миургом глаза встречались. Но тут был также его отец – похотливый мяур Мишель, и моя страсть мгновенно гасла, лишь взгляд касался и его тоже.
– Ну вот, это твоя вторая ночь в нашем доме, – проводив меня в мою комнатку, Ванда показала мне небольшой рычаг на стене рядом с окном. – Когда будет становиться светлей, потяни эту штуковину вниз – и опуститься занавеска. А иначе…
– Я знаю! Могу ослепнуть от света Угри! – не сумев справиться с вдруг нахлынувшим на меня раздражением, сказала я. «А может, и вправду будет лучше сдохнуть где-нибудь на обочине дороги, – думала я, – чем становиться секс-игрушкой, ручным зверьком и – о Боже! – гулять с ошейником на шее!»
– Успокойся, крошка, – Ванда, наверное, поняла мои чувства, поэтому, нажав на рычаг, опустила занавес сама и, ласково проведя рукой по моим плечам, скрылась за круглой дверью.
Глава 7. Схватка
Теперь я уже знала многое о мире, в котором вынуждена была жить.
Поэтому, оставшись одна, сначала нашла самый укромный уголок в моей комнате, присела на корточки и «удобрила» дерево. С удивлением я наблюдала, как серо-зеленый «ковер» почти мгновенно поглощает то, что только что было частицей меня.
Это просто не укладывалось в моей голове! Но как такое могло происходить? «Вот бы я попробовала поступить подобным образом у себя дома», – подумала я.
И тут меня посетила еще одна интересная мысль: «Ага, так вот почему наши кошки позволяют себе гадить по уграм. Наверное, им известны обычаи Мяурии, и они не видят ничего зазорного в том, чтобы… Так что ж, и я теперь должна вести себя, как кошка?!»
Потом я подошла к кровати.
Еще там, в мире людей, я любила почитать перед сном интересную книгу, это позволяло мне расслабиться и погрузиться в сон, насыщенный воображаемыми картинками. Как оказалось, и теперь у меня тоже появилась такая возможность.
Но дома у меня был выбор – множество чудесных романов, энциклопедий или, на худой конец, журналов и газет. Теперь же я могла почитать единственное доступное мне произведение.
И это была «Камасутра»!
Так получалось, что до сих пор я была ограждена от созерцания откровенных сцен чужой любви, и лишь несколько раз могла наяву увидеть целующуюся пару, ну или наблюдать в рекламных роликах или фильмах сцены более откровенного содержания. Эротикой, а тем более порно, я не интересовалась никогда. И тут!
Мне нестерпимо хотелось читать, поэтому я просто вынуждена была воспользоваться тем, что имела. Взяв в руки увесистый фолиант в роскошном переплете, я села на кровать и подложила под спину подушки.
Из окна в комнату проникало достаточно света, чтобы я смогла хорошенько рассмотреть обложку. Это была безумно красочная и яркая картинка в восточном стиле: в центре на ковре сидела пара влюбленных, пристально и увлеченно смотрящих друг дружке в глаза; мужчина положил женщине руки на грудь, она же обвила его торс ногами. Сверху над ними, в правом и левом углах были размещены по две пары сидящих на корточках девушек, они внимательно смотрели на влюбленных, сложив пальцы в мудры. Чуть ниже, в правом углу, танцевала полуобнаженная одалиска, а слева стояла девушка, держащая в руках огромное зеркало, в котором отображалась главная пара.
Вдоволь налюбовавшись изысканной обложкой, я осторожно открыла первую страницу книги и в золоченой рамке из витиеватых узоров прочла: «Древнейший и самый полный трактат о любви. Учение о чувственных наслаждениях, о гармонии соединения мужчины и женщины».
Далее была сцена еще более волнующего содержания: ночь, в голубоватом свете луны, лежа на полосатых покрывалах внутри беседки, стоящей на небольшом островке посреди водоема, расположилась группа людей – две девушки и мужчина. Одна из девушек была одета в прозрачную юбку и сидела немножечко в сторонке, она держала в руках цветок и внимательно смотрела на своих «собеседников». Оперевшись спиной на огромную подушку, другая девушка смотрела куда-то в сторону. Она была совершенно голой, украшена лишь кольцами браслетов на руках и ногах. Бедра этой красавицы были широко раздвинуты; напротив нее сидел мужчина в чалме, его красивый розовый член с приподнятой вверх головкой касался промежности девушки, одна рука гладила ее за грудь, а второй он придерживал свою даму за ягодицы. Все трое были довольны.