– Однажды я выясню, что вы прячете под всем этими морщинами, – объявила я.
Рейвен вздернула густую бровь, но ничего не сказала. Прежде она никогда не разговаривала со мной, поэтому я даже представления не имела, как звучит её голос – звучный и чёткий или хрип старой карги.
Рейвен сдала мне сдачу, опять села на стул и уставилась в журнал. Я закатила глаза, схватила еду и поспешила через главный проход к стойке для выдачи книг. Нюкта шагала рядом, цокая ногтями по полу.
Я подошла к стойке, положила на неё еду и поставила сумку на пол, рядом с большой корзиной. Бабушка подарила мне корзину, чтобы у Нюкты было удобное место для отдыха, пока я работаю. Я присела на корточки и отстегнула поводок от ошейника маленькой волчицы. Сам ошейник остался на ней.
– Сейчас я должна поработать, поэтому оставайся в своей корзине, хорошо? – пробормотала я, почесав её между крошечных ушей.
Нюкта прижалась к моей руке и довольно вздохнула. Потом упала на свой милый круглый животик, обернула хвост вокруг морды и закрыла фиолетовые глаза. Она уже несколько раз приходила со мной в библиотеку, поэтому знала процедуру.
– У Пушистика появилась хорошая идея, – сказал Вик и раскрыл свою половинку рта, неистово зевая. – Разбуди меня, когда нужно будет убить Жнецов.
– Даже не сомневайся.
Вик кинул на меня сердитый взгляд, потому что точно услышал сарказм.
– Хм! – фыркнул он, после чего закрыл свой глаз.
Я оставила Вика в ножнах и прислонила рядом с Нюктой. Я знала, что несмотря на своё плохое настроение, Вик сразу же позовёт меня, если ему или Нюкте что-нибудь понадобится и что Нюкта сразу же прибежит, если с Виком что-нибудь случиться. Мне нравилась мысль, что оба прикрывали друг другу тыл, особенно в эти дни, когда Жнецы могли напасть везде и в любое время – включая библиотеку Древности.
Я опустилась на стул и вошла в систему компьютера. Потом открыла пакет с едой и выложила всё перед собой. Окунула крендель в тёплый сырный соус и как раз хотела откусить большой кусок, как открылась дверь в офисный комплекс, и я услышала стук ботинок по мраморному полу. Через мгновение на меня упала тень, и кто-то прокашлялся.
– Да, Никамедис?
– Ты опоздала, Гвендолин, – сообщил он. – Мне действительно нужно это повторять? Возможно, более подходящими были бы слова: «Ты как обычно, или как всегда, или же в сотый раз опоздала».
– Я не опоздала, – возразила я и замахала кренделем в его направление. – Я уже десять минут как в библиотеке. Вот видите?
Никамедис пренебрежительно фыркнул.
– Стоять в очереди – это не то же самое, что сидеть за стойкой для выдачи книг и работать.
Я закатила глаза. Иногда мне казалось, что нам обоим просто предначертано не сходиться во мнениях.
– Ты не могла бы смотреть мне в глаза, когда я с тобой разговариваю?
Я поджала губы, подняла голову и посмотрела на него. Глава библиотеки хорошо выглядел, по крайней мере, для чувака, которому под сорок. У него чёрные как смоль волосы и голубые глаза. Несмотря на тёмно-синюю безрукавку, рубашку, галстук и чёрные вельветовые брюки, можно было заметить его стройное телосложение.
Если я проигнорировала его, сосредоточившись на еде, то сделала это не из-за того, что хотела быть невежливой. Правда. Но Никамедис так похож на своего племянника, что у меня сжалось сердце. Библиотекарь снова напомнил мне, что Логана здесь нет.
– Спасибо, – Никамедис скрестил руки на груди. – Итак, как я уже сказал, ты снова опоздала, и я считаю, что...
Я тут же нова опустила взгляд на еду. Ладно, ладно, я совершенно игнорировала его проповедь, но только потому что эту нотацию он читал мне уже бесчисленное количество раз. Кроме того, я была голодна. Я как раз наклонилась вперёд, чтобы откусить кусок кренделя, как вдруг библиотекарь вырвал его у меня из рук.
– Эй! – воскликнула я. – Я ем!
– Исправлю тебя: ты хотела поесть, – сказал Никамедис. – Но теперь ты пойдёшь убирать на место книги.
Он положил мой крендель на бумажный пакет, лежащий на стойке, взял стопку книг с одной из металлических тележек и сунул их мне в руки.
– Но...
– Никаких «но», – припечатал Никамедис. – Сначала книги, потом еда.
Библиотекарь снова скрестил руки на груди и наградил меня строгим взглядом. Он стоял между мной и моей едой, поэтому у меня не было возможности схватить крендель и засунуть себе в рот, а закуску взять с собой. А если бы попыталась, Никамедис только начал бы жаловаться, что я раскидываю крошки на его драгоценные книги. Против него я просто не могла победить.
– Сейчас же, будь так добра, Гвендолин.
– Да, господин, – съязвила я.
Из-за моего язвительного комментария глаза Никамедиса подозрительно сузились, но мне было всё равно. Я бросила на еду ещё один тоскливый взгляд, после чего покрепче перехватила книги и поплелась к стеллажам.
Глава 4
Следующие полчаса я потратила на книжные стеллажи. К тому времени, как я принялась за еду, теплый мягкий кренделек затвердел, а тягучий сырный соус превратился в холодное месиво. Поэтому я выбросила их в мусорное ведро и довольствовалась брауни и бутылкой воды.
Я только закончила слизывать с пальцев последние крошки темного шоколада, как за стойку зашёл Никамедис. Судя по черничному кексу и бутылке воды в его руках, он тоже побывал возле кофейного столика Рейвен. Профессор подошла и задала ему вопрос. Никамедис сделал глоток воды, затем поставил бутылку на стойку рядом с моей. Я отодвинула свою подальше и повернула этикеткой в сторону библиотеки, чтобы можно было отличить их друг от друга. У меня не было никакого желания глотать его микробы. Можно подцепить что-нибудь отвратительное, например, что-то вроде пунктуальности. А еще я заметила, что библиотекарь не собирался ждать и принялся сразу поглощать свой кекс, пока проверял что-то в компьютерной системе.
Я кидала на Никамедиса сердитые завистливые взгляды, пока к стойке не подошел Оливер Гектор. Песочно-светлые волосы, зеленые глаза, великолепная улыбка, мускулистое тело. Спартанец был мил, но, что важнее, он был моим другом. Оливер проследил за моим взглядом.
– Знаешь, на месте Никамедиса я бы радовался, что у тебя лишь магия прикосновения, вместо способности выстреливать из глаз шаровые молнии, – Оливер растягивал слова. – Иначе от него осталась бы только дымящаяся кучка пепла.
Я закатила глаза и рассмеялась.
– Да, но будь у меня такая сила, я бы использовала ее на Жнецах. Не раздумывая расплавила бы рожу Вивиан. Или Агроне.
– Думаю, никто из нас не стал бы возражать, – заметил Оливер.
Я подумала о своих повторяющихся кошмарах. Может, в следующий раз вместо того, чтобы позволить Логану напасть на меня, я попытаюсь броситься со сцены амфитеатра и вступить в бой с Вивиан и Агроной. Вне всяких сомнений, они убьют меня во сне, но это будет не столь ужасно, как если Логан опять заколет меня, и мне придётся при этом смотреть в его красные глаза.
Оливер обошел стойку, поставил свою сумку рядом с моей и запрыгнул на стул, стоящий возле стеклянной стены позади моего.
Я нахмурилась.
– Что ты делаешь?
Он пожал плечами.
– У Алексея встреча с другими стражами Протектората, которая затянется, поэтому он попросил меня приглядеть за тобой до его прихода.
Я вздохнула.
– Я вполне способна позаботиться о себе, ты же знаешь. Думаю, я не раз это доказала.
– Знаю, – отозвался Оливер. – Но также знаю, что за тобой охотятся все Жнецы, Гвен. Так что расслабься и позволь прикрыть тебе спину, окей?
Я снова вздохнула. Он прав, но временами я чувствовала себя из-за этого такой беспомощной, такой бесполезной. Всегда за мной кто-то приглядывал, либо это были Алексей, Оливер или Дафна, либо кто-то ещё. Я стала мишенью для Жнецов, а теперь и они тоже, просто лишь потому, что являются моими друзьями.
Я не могу представить, что буду делать, если с кем-то из них что-то случится по моей вине – если они подставятся под стрелу или кинжал, предназначавшийся мне. Что бы я ни говорила и что бы ни делала, друзья настаивали, что останутся рядом, говоря, что мы все в одной лодке. Из-за их упрямства мне хотелось кричать, а из-за преданности растроганно плакать.
– Ну, хорошо, хорошо, – проворчала я. – Можешь остаться. Но только потому, что ты такой миленький, а мне нужно видеть перед собой что-то красивое.
Его усмешка стала шире.
– Ох, цыганочка. Ты так мне льстишь.
Я снова закатила глаза. Оливер рассмеялся.
Следующие два часа тянулись ужасно долго. Я выполняла свою обычную работу. Убирала книги на полки, помогала студентам найти справочные материалы для домашнего задания. Даже вытерла пыль с некоторых витрин с артефактами, стоящих между стеллажей. Это задание заставило меня вспомнить о сети Ран, которую я на всякий случай засунула на самое дно сумки. Конечно, я показала сеть профессору Метис, когда мы с Алексеем и Дафной несколько дней назад принесли её из Колизея в Мифакадемию, но Метис знала не больше меня. Поэтому сказала, чтобы я пока что придержала её у себя.
Я понятия не имела, для чего она нужна, если лежала между моими комиксами и контейнером в форме огромного шоколадного печенья, но, как сказала Метис, так мы, по крайней мере, знаем, где она находится.
Поскольку мне больше нечего было делать, я решила ещё раз взглянуть на сеть. Залезла в сумку и вытащила маленькую белую карточку, которая лежала в витрине рядом с сетью, просмотрела ее ещё раз, хотя читала текст уже, по меньшей мере, с десяток раз.
Полагают, что эта сеть принадлежит Ран – скандинавской богине шторма. Якобы, она была её любимым экземпляром в рыболовном снаряжении. Несмотря на её хрупкую внешность, сеть очень прочная и может вместить гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, учитывая её относительно небольшой размер. Сами плетёные водоросли обладают необычным свойством – всё, что находится внутри, кажется намного легче, чем есть на самом деле...
В карточке также описываются некоторые мифические существа, которых Ран якобы поймала сетью и приручила, но остальную часть текста я только быстро пробежала глазами. После чего я снова полезла в сумку и вытащила саму сеть, тонкую и потёртую. К моему удивлению, её было легко сложить. Я снова и снова сворачивала её, так что она стала не больше и не толще ремня. Продев пальцы сквозь петли, я вызвала свою магию. Но единственное, что увидела, это бесконечные качания сине-серого океана. Я чувствовала только постоянное мягкое движение, как будто подпрыгиваю вверх-вниз, как рыболовный поплавок на волнах. Резкий запах моря заполнил нос, а в ушах эхом отозвался звук шумящих волн. Я облизнула губы и почувствовала соль. Казалось, от соли также затвердели мои волосы, а на коже я прямо-таки чувствовала прилипшие песчинки, будто бы весь провела день на пляже.
Ощущения были вовсе не противными. На самом деле они были одними из самых приятных, которые с помощью своей магии я испытывала за долгое время. Такие приятные, равномерные, успокаивающие, что я могла бы позволить волнам унести меня – а мои страхи, заботы и горе оставить здесь. Но мне нужно выполнить задание, поэтому я сосредоточилась ещё сильнее, обратила всё своё внимание на сеть и связанные с ней образы, воспоминания и чувства, но ни сценарий, ни чувства не изменились. Спустя ещё несколько секунд я открыла глаза, высвободила пальцы из серых водорослей и сложила сеть и карточку назад в сумку.
– Что-то новенькое? – поинтересовался Оливер, наблюдая за мной.
Я покачала головой.
– Ничего, чего бы я не видела прежде.
– Но раз Ника показала тебе, значит это важно, верно?
– Так, полагаю. Хотя понятия не имею, что мне делать с мифологической рыболовной сетью, когда мы находимся в сотне милях от океана.
Мои глаза прокочевали вверх в поисках озарения – или хоть какого-нибудь ключа к разгадке. В течение многих месяцев, когда пыталась разглядеть потолок библиотеки Древности, я видела лишь тени, – всегда.
Но несколько недель назад Ника показала мне удивительную фреску, скрывающуюся под тенью, – картину, изображающую меня и моих друзей в Великом сражении против Жнецов. У каждого из нас в руках находилось оружие или какой-то другой предмет – и это были артефакты, которые просила меня найти и защитить от Жнецов Ника. До сих пор, однако, я смогла опознать и отыскать лишь сеть Ран.
Но и сегодня фреску затемняли тени. Значит, отсюда не будет никакой помощи. По крайней мере сегодня вечером.
– Но это выглядит как сеть на моём рисунке, правильно? – спросил Оливер.
Я не умею рисовать, даже если от этого зависит моя жизнь, но Оливер очень талантлив в живописи, поэтому он нарисовал для меня фреску, используя мои собственные грубые рисунки и описание. Его детальный рисунок я тоже, на всякий случай, носила с собой в сумке.
– Твой рисунок идеален и это определённо та сеть, которая нам нужна, – сказала я. – Ты не виноват в том, что я настолько глупа, чтобы понять, что в ней такого сногсшибательного.
– Не переживай, Гвен. Ты всё выяснишь. Тебе это всегда удаётся. Я верю в тебя.
– Хорошо, что хоть один из нас верит, – проворчала я.
Оливер усмехнулся в ответ на мой сарказм.
После того, как моя попытка с сетью не увенчалась успехом, я убрала на полки ещё несколько книг и вытерла пыль с витрин. Однако я не могла сосредоточиться на этих заданиях, делала всё автоматически – как всегда с тех пор, как уехал Логан. Не раз я ловила себя на том, что неподвижно смотрю в пространство, размышляя, где он и что делает. Всё ли с ним в порядке. Не холодно ли ему, не голодает ли, а может, боится чего или устал.
Думает ли обо мне.
Всегда, спустя примерно пару минут, я стряхивала с себя печаль и злилась, потому что постоянно думала о нём. Вик прав. Мне действительно нужно прекратить хандрить и прикончить парочку Жнецов вместо этого. Или хотя бы сделать домашку на завтра. Легче сказать, чем сделать. Потому что пять минут спустя я поймала себя на том, что не читаю книгу по мифистории, как должна, а снова думаю о Логане.
В конце концов я больше не могла это терпеть, поэтому повернулась на стуле к Оливеру, играющему со своим телефоном.
– Ну и... - пробормотала я вскользь, потому что не хотела, чтобы он заметил, как для меня это важно. – Ты что-нибудь слышал от Логана?
Оливер застыл. Он посмотрел на меня, затем перевел взгляд на экран телефона. В зеленых глазах промелькнула вина.
– Вы переписываетесь прямо сейчас, да?
Оливер поморщился. Написал что-то ещё, затем засунул телефон в карман брюк. Однако он не ответил на мой вопрос.
– Как он? Где он? С ним все хорошо? Он когда-нибудь ещё вернётся в академию?
Это были те же вопросы, которые я задавала уже тысячу раз и чуть ли не каждому в моём окружение. Те же вопросы, которые я каждую ночь задавала себе, лежа в своей комнате, особенно после того, как просыпалась после кошмаров.
Оливер вздохнул.
– Логану требуется время, Гвен. Ему нужна дистанция от академии и всего того, что случилось. Но да, отвечая на твой вопрос, с ним всё в порядке. По крайней мере, он так утверждает, когда пишет сообщения, – он заколебался. - Если тебя это утешит, он все время спрашивает о тебе.
– И что ты ему рассказываешь? – мягко поинтересовалась я.
Он снова заколебался.
– Что ты скучаешь по нему. Что мы все по нему скучаем. Что он нам нужен, и что он должен взять и отбуксировать свой зад сюда так быстро, как только сможет.
– И что он отвечает на это?
Оливер пожал плечами.
– Ничего. Только... нет, ничего. Я не знаю, когда он вернется. Не знаю, вернется ли вообще. Не после того, что Жнецы с ним сотворили. И особенно не после того, что он сотворил с тобой.
Я выдохнула. Обычно я не позволяла себе слишком долго размышлять о том, что Логан, возможно, никогда не вернётся, но в этот момент не могла думать ни о чём другом, словно холодный кулак сжал моё сердце и медленно его раздавливал, сокрушая изнутри. Внезапно пространство за стойкой уменьшилось, так что стало трудно дышать. Здесь было слишком тесно, слишком оживлённо, слишком много людей.
Оливер заметил моё поражённое выражение лица.
– Я не это имел в виду, Гвен, – в том, что Логан уехал, нет твоей вины.