Лавры Черчилля как отца «холодной войны» активно оспаривал временный поверенный в делах США в СССР Джордж Кеннан. 22 февраля 1946 года он отправил из Москвы в Вашингтон необычайно длинную шифровку номер 511, которая и вошла в историю как «длинная телеграмма» или «телеграмма 8 тысяч слов». Наукообразно, путано и без всяких доказательств Кеннан рассуждал о том, что русские понимают только силу и с ними надо так и разговаривать. Никакие реформы в коммунистической системе, по мнению Кеннана, невозможны, и ее следует уничтожить.
Вес телеграмме обычного чиновника госдепартамента придал бывший юрист на службе крупных корпораций Джеймс Форрестол. В 1940 году, несмотря на проблемы с алкоголем и психикой жены Форрестола Жозефины, Рузвельт назначил Форрестола заместителем министра ВМС, а после кончины министра ВМС в 1944 году Форрестол занял это кресло.
Форрестол, как и все люди его круга, был ярым антикоммунистом и распорядился разослать телеграмму Кеннана во все федеральные ведомства США. После возвращения Кеннана из Москвы Форрестол устроил его в Национальный военный колледж, где готовили высших офицеров вооруженных сил США.
Именно Форрестол составил протекцию на пост директора ЦРГ Сойерсу, которого тоже ценил за антикоммунистические взгляды.
Позднее Форрестол стал жертвой собственной антисоветской истерии. В марте 1949 года из-за «нервного и психического истощения» его сняли с должности министра. Во время лечения в психиатрической больнице Форрестол неоднократно повторял: «Русские идут! Они везде. Я вижу русских солдат!» 2 мая 1949 года он выбросился из окна больничной палаты, разбившись насмерть.
Между тем Сойерс все-таки исполнил свое желание и вернулся в Миссури «делать деньги». 10 июня 1946 года вторым директором центральной разведки стал генерал Хойт Ванденберг.
Ванденберг родился в 1899 году в семье бизнесмена и вопреки желанию отца решил стать военным. После окончания элитного американского военного училища Вест-Пойнт в 1923 году его из-за плохих оценок не приняли в престижную кавалерию, и Ванденбергу пришлось стать летчиком. Правда, служил Ванденберг в основном на штабных и преподавательских должностях, так как его дядя был влиятельным сенатором в Вашингтоне.
Именно из-за этого дяди Сойерс и предложил Ванденберга в свои преемники – считалось, что благодаря связям в конгрессе Ванденбергу будет легче выбить деньги на все еще эмбриональную разведку. Ведь формально такого ведомства, как ЦРГ, вообще не существовало, так как учреждение любых федеральных агентств и министерств должен был утверждать конгресс.
Ванденберг в отличие от Сойерса подошел к делу серьезно и поручил Хелмсу наладить поток достоверной информации из СССР и Европы. Он и правда удвоил бюджет ЦРГ за счет перераспределения средств из других ведомств. По личной просьбе Ванденберга военный министр Паттерсон и госсекретарь США Бирнс тайно выделили ЦРГ из своих бюджетов 10 миллионов долларов.
Через свои связи Ванденберг смог убедить главных редакторов ведущих американских газет (например, «Нью-Йорк таймс») предоставить ЦРГ свои досье на тысячи персон, в том числе и граждан США.
Вообще из Ванденберга просто били ключом идеи, в основном фантастические или незаконные. Сотрудники ЦРГ иронически называли босса за глаза «свечой зажигания».
По собственным воспоминаниям Хелмса, как минимум половина всех сведений, которые собирали 228 сотрудников ЦРГ в резидентурах Европы, была чистой воды ложью или дезинформацией. Но Хелмс пытался через фабрикуемые его людьми небылицы о стремлении СССР к мировой войне все же заставить Трумэна учредить «американское гестапо» с полномочиями по проведению подрывных операций против Советского Союза.
17 июля 1946 года Ванденберг направил двух своих помощников к советнику Трумэна по юридическим вопросам Кларку Клиффорду, чтобы получить санкцию президента не только на сбор информации, но и на подрывные тайные операции против СССР и его союзников. Такая санкция была получена в обход американского законодательства – конгресс просто решили не информировать.
Все подрывные операции в рамках ЦРГ возглавил 37-летний Фрэнк Визнер, ставший шефом ОSO.
Как и все «звезды» первых лет ЦРУ, Визнер родился не просто в богатой, а в очень богатой семье. Строительному клану Визнеров – Гардинеров принадлежал практически весь родной город будущего «супершпиона» – Лоурел, штат Миссисипи. Родители воспитывали Фрэнка в духе элитизма – ребенка раздевала и одевала служанка, а играть он мог лишь с родственниками. Мать говорила Фрэнку, что он всегда и во всем должен быть лучшим и первым. Поэтому сверстники не помнили, чтобы Визнер ходил, – он всегда куда-то бежал.
В расистском и престижном (то есть дорогом) Университете Вирджинии, где почитали всех лидеров рабовладельческой Конфедерации времен 1861–1865 гг., Визнер, естественно, был членом тайного студенческого «Братства Семи». Настолько тайного, что имен его членов никто не знал. В США члены студенческих братств элитных университетов обычно помогают друг другу по жизни деньгами и связями. Они считали и считают себя людьми, избранными провидением для руководства Америкой.
Как и положено американскому образцовому студенту, Визнер активно занимался спортом (бег с препятствиями), и его кандидатуру даже рассматривали в олимпийскую сборную США на играх 1936 года в нацистском Берлине. Однако отец предписал поработать летом в компании «Кока-Кола» – Визнера-младшего уже традиционно готовили на роль юриста для «большого бизнеса».
Однако на Уолл-стрит Визнер скучал и в 1941 году (за полгода до нападения японцев на Перл-Харбор) записался добровольцем в ВМС США. Но там ему дали скучную «бумажную» работу военного цензора, а Фрэнк мечтал о блистательных подвигах на далеких морях. В июле 1943 года через одного из своих бывших университетских профессоров Роберта Гуча Визнер устроился в УСС.
Будучи активным и довольно безрассудным дилетантом, Визнер рьяно взялся за дело. Его под дипломатическим прикрытием отправили помощником к резиденту УСС в нейтральном Стамбуле Лэннингу Макфарлэнду. Тот был так «законспирирован», что в ресторанах при его появлении оркестр играл мелодию «Буп, буп, бэби, я – шпион». Как и Даллес, Макфарлэнд был большим любителем прекрасного пола: одна из его любовниц работала на СССР, другая – на Германию.
Из Турции в августе 1944 года Визнера перебросили в только что освобожденный советскими войсками Бухарест на должность резидента УСС в Юго-Восточной Европе. Тут мечты Фрэнка о приключениях стали наконец сбываться. Он «реквизировал» себе 30-комнатный дворец крупнейшего румынского пивовара, вместе с его «кадиллаком» и 24-летней женой. Последняя привлекла Визнера тем, что убедила его в том, что она – принцесса королевских кровей, а ее предком был сам Дракула. Познакомился Визнер и с молодым румынским королем Михаем, который тоже любил покутить в дамском обществе. В подпитии резидент УСС перед зеркалом показывал королю, как надо стрелять из пистолета, не оборачиваясь (правда, не стрелял).
Визнер активно расхаживал по приемам, много пил и быстро выстроил в Бухаресте целую разведывательную сеть, состоявшую из заботливо подставленных ему советской разведкой «ценных» агентов.
Визнер (выбравший себе характерный для его темперамента псевдоним «Тифоид») заботливо искал себе шанс на чем-нибудь выдвинуться в провинциальном Бухаресте и поэтому еще во время войны бомбардировал штаб-квартиру УСС сообщениями о коварных замыслах русских (с которыми Визнер охотно пил водку) после войны. Особенно сильно возмутило Визнера выселение из Румынии немцев (хотя то же самое происходило в Польше и Чехословакии с санкции всех союзников по Антигитлеровской коалиции), которое он приписал давлению русских. Ведь среди высланных было много знакомых Визнера по светским раутам.
Визнер явно лгал в своих депешах в УСС – он например, сообщил в декабре 1944 года, что русские специально «выпустили» из Румынии две немецкие дивизии, чтобы те обрушились на американцев в Арденнах.
Видимо, Визнеру надоела его «принцесса» или русская водка, и весной 1945 года его по собственному желанию перевели в Висбаден. Но и в Западной Германии ему не понравилось. Он писал своей брошенной любовнице в Румынию: «Здесь не то, что в Бухаресте. Нет приятных людей – ну никаких возможностей для удовольствия и расслабления после нудных и длинных часов работы за письменным столом. Я часто вспоминаю Румынию…»
Из Висбадена Визнер тоже слал лишь антисоветские депеши. Например, он писал об антиамериканской компании слухов, которую русские-де организовали в Берлине: мол, американские солдаты грабят всех хорошо одетых немцев, особенно женщин. Знавший в то время Визнера будущий советник и биограф Джона Кеннеди Артур Шлесинджер вспоминал, что Визнер был «помешан на русских»: «Я и сам не был большим поклонником Советского Союза и уж точно не ожидал гармоничных отношений (с русскими) после войны. Но Фрэнк даже на мой вкус явно перебирал в этом вопросе».
В сентябре 1945 года Визнер с возмущением подал в отставку из УСС, когда ему отказали в приобретении 200 велосипедов для немецких агентов, которые должны были на них ездить по всей советской оккупационной зоне в Германии и наблюдать за передвижениями советских войск.
Визнер поначалу опять стал обслуживать крупные корпорации в юридической фирме «Картер Ледьярд», но бывший шеф Визнера в УСС Даллес (тоже, как мы помним, вернувшийся к юридической практике на Уолл-стрит) за ужином убедил Фрэнка все же не рвать с разведкой.
В марте 1947 года Визнер пришел на работу в госдепартамент как раз в то время, когда Холодную войну Москве объявил уже лично Трумэн.
В качестве предлога для разрыва с советскими союзниками по Антигитлеровской коалиции американцы избрали события в Греции.
Боевое крещение: греческий апокалипсис 1947–1949 гг. и фиаско в Румынии
Начиная с декабря 1944 года в Греции шла гражданская война между бывшими партизанами, боровшимися под руководством компартии против немцев в годы Второй мировой войны, и королевским правительством, которое из Каира привезли англичане. Фронт национального освобождения Греции (ЭАМ), созданный компартией, в апреле 1944 года освободил от немцев половину территории Греции и сковывал больше немецких дивизий, чем англо-американские войска в Италии. В вооруженных силах ЭАМ (ЭЛАС) на сентябрь 1944 года насчитывалось 120 тысяч бойцов, и около миллиона греков активно помогали партизанам. В боях и в ходе карательных акций погибло 80 тысяч греков, немцы уничтожили 1700 греческих деревень.
В октябре 1944 года британская армия высадилась в двух крупнейших городах Греции – Афинах и Салониках. Практически вся остальная территория материковой Греции находилась под контролем ЭЛАС. Англичане создали правительство Георгиоса Папандреу с участием коммунистов. Было согласовано разоружение всех вооруженных формирований и создание национальной армии. Отказ Папандреу разоружить прибывшие из Ближнего Востока и Италии правые формирования привел к политическому кризису.
1 декабря 1944 года шесть левых министров в правительстве Папандреу подали в отставку, на следующий день была объявлена забастовка протеста. 3 декабря полиция открыла огонь по участникам запрещенной демонстрации, а на следующий день коммунисты захватили в Афинах все полицейские участки. Черчилль отдал приказ английским войскам подавить выступление коммунистов, и в Афинах начались крупномасштабные бои. К 8 декабря коммунисты установили контроль над большей частью Афин. Англичанам пришлось срочно перебрасывать войска из Италии, и в январе 1945 года повстанцы были вытеснены из греческой столицы.
12 февраля 1945 года было подписано Варкизское соглашение о прекращении огня. Коммунисты согласились сложить оружие в обмен на амнистию, всеобщие выборы и референдум о возвращении короля Георга II на греческий престол (компартия стояла за республику). Однако это не остановило насилие в Греции.
В результате непрекращающегося террора против левых сил и участников Сопротивления, первоначально в качестве актов самообороны, а с 1946 года уже в более открытой форме, гражданская война стала охватывать всю материковую Грецию и частично острова Самос и Крит. Повстанцы и партизаны периодически отступали к приграничным социалистически ориентированным странам (Югославия, Албания, Болгария), получая оттуда моральную и материальную поддержку.
В марте 1946 года состоялись всеобщие выборы, но коммунисты отказались принять в них участие.
В сентябре 1946 года под давлением британских оккупационных войск прошел референдум, и король Георг II вернулся на трон.
Компартию поддерживало большинство населения, в то время как в рядах королевской греческой армии подвизались в основном бывшие коллаборационисты. Гражданская война в Греции продолжалась лишь потому, что на стороне короля воевали английские войска. Сталин по неформальному соглашению с Черчиллем в октябре 1944 года признал Грецию английской сферой влияния, и СССР поначалу не оказывал греческим коммунистам никакой помощи, кроме моральной.
26 октября 1946 года левые силы объявили о создании Демократической армии Греции (ДАГ). В мае 1947 года генеральный секретарь КПГ Захариадис на советском самолете прилетел в Москву и передал две записки о потребностях ДАГ. Он заверял, что в случае адекватной помощи со стороны СССР Демократическая армия уже в 1947 году добьется серьезных успехов, которые позволят взять под контроль повстанцев северную часть страны. Сталин пообещал материальную и дипломатическую помощь греческим коммунистам. СССР и Югославия начали поставлять ДАГ оружие, включая малокалиберные артиллерийские орудия.
Тем не менее небольшая советская помощь не могла изменить крайне неблагоприятное для коммунистов соотношение сил на поле боя. 120 тысяч хорошо вооруженных солдат правительственной армии боролись против 18–20 тысяч повстанцев, у которых не было ни авиации, ни тяжелого оружия. Однако ДАГ имела решающее преимущество в том виде «оружия», которым в конечном итоге и выигрываются гражданские войны: у партизан были высокий боевой дух и поддержка населения. Причем последний фактор во многом обеспечивала разнузданным белым террором сама правительственняа армия. Это признавал и американский посол в Афинах.
Предлог для своего вмешательства во внутренние дела в Греции американцы стали искать еще до начала гражданской войны в этой стране. Советскому Союзу «инкриминировались» (в зависимости от обстановки) два варианта покорения Греции:
– с помощью Югославии и Болгарии СССР отторгнет от Греции ее северные районы, провозгласит там славянское государство Македонию и присоединит эту новую страну в качестве союзной республики к Югославии (Тито в то время в Вашингтоне ненавидели не меньше Сталина). Такой вариант позволял американцам играть на греческом национализме и разжигать в этой стране и так существовавшие там антиславянские настроения.
– СССР с помощью греческих коммунистов (еще совсем недавно успешно воевавших против немцев) устраивает в Греции военный переворот. Греция «падает», и за ней «падают» или «попадают в советскую орбиту» множество государств – от Франции и Италии до Ирана и Саудовской Аравии. Таким образом, именно на Греции была впервые отработана американцами пресловутая «теория домино», которую они использовали для своих агрессий (прямых и косвенных) все годы Холодной войны.
Следует отметить, что летом 1946 года ЦРГ оценивала численность югославской армии в 300 тысяч человек, болгарской – в 65 тысяч, а албанской – в 100 тысяч.