Приятная дрожь предвкушения прокатилась по телу. Как же я хочу принять ванну! Или прохладный душ? Ох, мечта дня!
И скажу, что к своим обязанностям я приступлю с завтрашнего дня. Справлялись же тут с восьмилеткой без меня, верно?
Воодушевление сыграло злую шутку, потому как из-за спешки я не смотрела под ноги и умудрилась вляпаться… в общем, вляпаться.
– Фу-у-у… – выдохнула я, лихорадочно ощупывая сумку в поисках влажных салфеток.
– Оу, мисс! – очень “вовремя” раздался рядом веселый голос. Подняв глаза, я увидела смуглого пожилого мексиканца, который сбил с затылка широкополую шляпу, почесывая голову и внимательно меня рассматривая. – А вы к кому?
– Здравствуйте. Меня зовут Элеонора Ридли. Я гувернантка, приехала по договору с мистером Энтони Хоупом. Могу я поговорить с ним?
– Гувернантка? – меня окинули удивленным взглядом с макушки до пяток. – Э-м-м… Хорошо. Подождите на веранде.
И, развернувшись, он быстрым шагом направился к одной из хозпостроек. А я поковыляла в указанном направлении, с трудом сдерживая желание выругаться вслух. Все же тут рядом ребенок бегает, еще нахватается плохого.
Быстро очистила туфлю, но, протирая обувь в последний раз, чуть пошатнулась, после чего все же выразила отношение к ситуации.
– Вот… дерьмо! Что за дыра?!
– Здравствуйте, – мрачно донеслось до меня.
Торопливо выпрямившись, я развернулась к говорящему и… обомлела.
В нескольких метрах от меня, опираясь плечом об одно из несущих бревен веранды, стоял обалденно красивый мужик. Ковбой с разворота женского журнала, ей-богу! Мощная грудь, ровный загар на обнаженных плечах и мелкие капельки влаги на коже, и еще эта шляпа… Нет, на картинках в инете или в телевизоре таких, конечно, много, но вот так, лицом к лицу… первый раз!
Он двинулся вперед, и я залипла на зрелище перекатывающихся под майкой мускулов, а после мужчина заговорил.
Дева Мария! Вот это экземпляр!
– Элеонора Ридли? – смерив меня недовольным взглядом, уточнил “экземпляр”.
– Да, – попытавшись выкинуть романтический туман из головы, кивнула я, напомнив себе, что у этого типа есть ребенок, а, стало быть, наверняка имеется жена. А потому спокойствие, дорогая!
– И вы – та самая няня со стажем работы десять лет и блестящими рекомендациями?
Сколько лет?! Обалдеть. Мне по-настоящему всего-то двадцать четыре – они совсем с ума сошли в своем бюро?!
– Да, она самая.
– И сколько вам лет? – беспардонно спросил, очевидно, хозяин фермы.
Так… Обучение, плюс стаж десять лет… И сколько мне годиков? А-а-а-а!
Под пристальным взглядом ярких зеленых глаз мои математические способности отказывали начисто!
– Девушкам такие вопросы задавать некорректно.
– Стало быть, хорошо сохранились, – с некоторой долей презрения протянул мужчина, но тут же вновь стал деловым и сосредоточенным. – Ладно, все равно вариантов у меня нет. Идемте, я познакомлю вас с Хлоей.
Я подхватила собаку, чемодан и бросилась за ним, но Энтони настолько резко остановился в дверях, что я налетела на него, впечатавшись носом в сильную спину. На меня дохнуло запахом сена и терпким ароматом мужчины. Ноги ослабли, а руки наоборот сильнее стиснули несчастную пискнувшую собаку.
Раньше я всегда считала, что взмокший мужчина это фе, и совершенно не понимала, как может нравится сильный запах пота, но сейчас… Ох.
Он развернулся, чуть отодвинул меня в сторону и бесцеремонно забрал из рук чемодан.
Я удивленно похлопала глазами, но послушно последовал следом за хозяином дома.
– За собакой придется пристально следить, – начал тот, разуваясь на пороге. – Она не должна навредить девочке.
Мы с Пусей переглянулись. М-да, тут скорее ей можно навредить, а не наоборот! Тем более, восьмилетние дети – те еще монстры.
Вновь подхватив мой багаж, он размашистыми шагами двинулся к резной лестнице на второй этаж, а я, торопливо скинув туфли, рванула за ним, даже не успев осмотреться.
– Ваша комната, – заявил мне этот домашний тиран, открывая вторую дверь справа и бросая чемодан около шкафа. – Тут есть маленькая дверь, которая ведет в спальню Хлои. Сейчас она спит, потому тихо…
С удивительной грацией для мужчины такой комплекции он прошел в соседнюю комнату, в центре которой стояла… колыбель.
Пребывая в полном и окончательном шоке я приблизилась к ней и, заглянув, увидела спящего на белых простынях младенца, которому не было и годика. Крошечная девочка в розовом боди. Миленькая, с пухлыми ручками и ножками со складочками.
Энтони склонился над ней с нежной улыбкой и коснулся щечки, от чего малышка едва заметно улыбнулась.
– А где второй ребенок? – тупо спросила я, по-прежнему не веря в то, что все может быть настолько плохо.
– Какой? – не понял Энтони, отрывая взгляд от малышки.
– Которому восемь лет.
– Тут больше нет детей, – медленно покачал головой тот. – Только Хлоя и ей восемь месяцев. Именно для нее я вас и нанимал.
– Невозможно! – шепотом воскликнула я, опасаясь говорить громче. – Там точно значилось восемь лет!
– Значит, что-то перепутали, – твердо проговорил хозяин фермы и, отстранившись от колыбели, сообщил: – В общем, приступайте!
– Да вы с ума сошли! Никакого “приступайте”! Я не стану заниматься настолько маленьким ребенком.
Нет, я честно была умилена этой спящей малышкой, но… одновременно с этим меня некисло так колотило. Она маленькая, хрупкая, похожа на херувимчика с открыток, а я…
Да я даже не подозревала, чем кормят таких детей. Молоком, наверное. Теоретически.
Глава 2
Энтони посмотрел на меня уничтожающе. Его, скажем так, “неприязнь” вдруг начала ощущаться мною просто на физическом уровне.
– Ну, раз не станете, значит и делать вам здесь нечего. Могу проводить на выход, – и двинулся к двери из детской, а я бросилась следом.
Подхватив безобразно розовый чемодан, он решительно шагнул прочь из комнаты, даже не успевшей стать моей. Рядом жалобно тявкнула собака, и я поняла, что бравый ковбой не шутит. Для него не было сомнений: как я приехала, так отсюда и уеду.
– Стоп, стоп! – я включила обратную передачу, пока не стало слишком поздно. – Мы просто недопоняли друг друга. Я согласна. Просто… Эм, все как-то слишком неожиданно. В объявлении было сказано, что ребенку восемь лет.
Хоуп развернулся, чемодан поставил на место.
Что ж, уже неплохо. Я тихонечко выдохнула, стараясь не выдавать волнения, дабы не усугубить ситуацию. Мужчина же еще раз осмотрел меня с ног до головы, прошивая взглядом словно рентгеном, пока не изрек:
– У меня появляются огромные сомнения, стоит ли вас вообще подпускать к ребенку, – наконец он вынес вердикт. – Могу я еще раз взглянуть на ваши рекомендации?
– Да-да, конечно, – радостно кивнула, будучи уверенной, что хоть в бумагах у меня точно все в порядке, и потянула розовый чемодан к кровати.
Туда, переодеваясь в аэропорту, я запихнула рюкзак с документами и теперь, расстегнув молнии, выкладывала на кровать все поочередно: тонкие ниточки бикини, брендовое платье от кутюр, затем еще одно, не менее брендовое нечто, сплошь в стразах и блестках.
Наконец добравшись до искомого, я извлекла потрепанного вида рюкзачок, который совершенно не вязался с люксовым шмотьем, вытащенным ранее, а после передала толстую папку с документами Энтони.
Вид у того был малость опешивший. Мужчина за всеми манипуляциями наблюдал в полном недоумении, даже бровь заломилась, но, стоило мне посмотреть ему в лицо, как оно вновь приняло пренебрежительное выражение.
– Так, что тут у нас? – листал он бумаги. – Элеонора Ридли, двадцать четыре года, окончила колледж в прошлом году, имеет рекомендации от нескольких агентств, работала в трех семьях… – он, наконец, поднял на меня взгляд. – Что ж, это многое объясняет. Меня заверили, что приедет опытный специалист, а у вас… хм… кроме образования, опыта всего ничего.
– Я очень опытная, – попыталась тут же его уверить. – И про десять лет стажа – правда! Я с пятнадцати лет подрабатывала у знакомых сиделкой для малышей.
Мужчина поджал губы, еще раз смерив меня и толстую пачку рекомендаций скептическим взглядом.
– Сиделки у стариков, а я заказывал гувернантку, способную не только присмотреть за ребенком, но и помогать ему с развитием! – поправил он. – Но, видимо, стоило требовать именно няню, раз это сбило с толку агентство. У вас два дня испытательного срока, а там посмотрим. Если не справитесь – позвоню и запрошу новую помощницу, четче объяснив, кто именно мне нужен и сколько месяцев воспитаннице. И собаку свою уберите!
Я опустила взгляд на пол, где Пуся как раз принюхивалась к ногам Хоупа и пыталась забраться к нему на ручки по штанине.
Пришлось подхватить ее под брюшко, чем она осталась совершенно недовольна и залилась визгливым лаем. С выражением полного провала на лице я принялась с остервенением наглаживать ее между ушами. Вот только поздно.
Где-то за стеной раздался плач, и я едва не выронила дурную псину обратно на пол из-за охватившей паники.
– Я считаю, что собакам вообще в доме не место, – изрек Энтони. – Даже если они – вот такое недоразумение. Работайте, мисс Ридли.
Он вышел из комнаты, а я осталась стоять в полной прострации и растерянности, что же делать дальше.
Плач за стенкой усилился.
Так, считаем до десяти и успокаиваемся. Пять, шесть… Ай, чтоб его!
Выпустив собаку из рук, я с опаской двинулась в детскую.
Первым шоковым открытием стало то, что ребенок в кровати СТОЯЛ! Да-да, оказалось, что в восемь месяцев маленькие карапузы умеют довольно ловко передвигаться по бортам кровати и очень громко голосить, призывая обратить на них внимание.
Завидев меня, крошка Хлоя моргнула, а в следующую минуту еще и улыбнулась, сверкнув двумя зубами.
Ого! У нее еще и зубы есть!
Разглядывала она меня с такой же внимательностью, что и я ее. Только если малышка смотрела с интересом на мое яркое платье, то меня ребенок скорее пугал. Она шевелилась, моргала, улыбалась и, в довершении всего, издавала какие-то бузящие звуки.
– Ну и что мне с тобой делать? – задала я вопрос, ответа на который, разумеется, не последовало.
Я обвела комнату умоляющим взглядом в поисках хоть каких-то подсказок от мироздания. Что мне делать дальше? Вначале взгляд упал на бутылочку с соской – уже что-то, а потом на упаковку памперсов.
Захотелось взвыть. Натурально и в голос. Остановило меня только то, что Пуся наверняка подхватит мой скулеж, и тогда Энтони нас точно выставит за несоответствие должности.
Мне нужно было собраться. Я вдохнула-выдохнула и все же взяла ребенка на руки. Осторожно, но крепко, с замиранием сердца и временной задержкой дыхания.
Небо не упало, гром и молнии не разверзли землю. Конца света тоже не случилось.
Малышка деловито устроилась на руках, встретилась со мной взглядом, поприветствовала нечленораздельными звуками и, намотав прядь моих волос на кулак, потащила в рот.
– Фу! Брось! – попыталась достучаться я, вспомнив команду для собаки, но меня, разумеется, не поняли. Зато обслюнявили. – Ты, наверное, хочешь есть? Где-то должны быть смесь или молоко, или…
Проклиная сбежавшего Тони, который даже не удосужился показать остальной дом, кроме двух комнат, я с ребенком на руках приступила к поискам еды, а, заодно, и сотовой сети, чтобы выйти в интернет.
В двадцать первом веке живем, и если не умеешь что-то делать, то всего-то и нужно, что загуглить. Вот только интернета на Богом забытой ферме не было, а значит, и спасительного ютуба с его мастер-классами по воспитанию маленьких малышек тоже.
– Черт! – выругалась я и тут же добавила: – Хлоя, ты ничего не слышала!
В своих поисках я решила идти другими путями. Должен же был кто-то заниматься ребенком до меня? Где ее мать, в конце концов?
Мне пришлось спуститься на первый этаж, методом слепого блуждания по дому найти кухню и уже там обнаружить армию детской посуды, а также заменители молока, какие-то каши, баночки пюре и прочую карапузью снедь.
– О, мисс собралась покормить малышку! – раздался за спиной радостный возглас.
Обернулась и увидела уже знакомого мексиканца.
– Да, наверное, она проголодалась после сна, – отозвалась я как можно дружелюбнее, прикидывая, как бы узнать от собеседника побольше информации о том, куда же я все-таки вляпалась.
– Это правильно, – похвалил мексиканец и, наконец, соизволил представитьс: – Диего.
– Элеонора.
Где-то под ногами забрехала собака, пришлось знакомить и с ней:
– Пуся. Так что обычно ест ребенок? И я бы хотела пообщаться с тем, кто ухаживал за ней до меня. Узнать привычки, распорядок.
– А что тут узнавать? Мы и ухаживали. Кто свободен на ферме, тот и возился. То Тони, то я, то Хуан с Рикардом, но скоро сбор урожая, работы много будет. Не до ребенка. Да и девочка она. Неправильно это, когда без женской руки такая малышка растет.
Мексиканец без особого смущения подошел к раковине, вымыл руки и весьма ловко, так, что даже я поразилась, приготовил ребенку кашу, заставил меня усадить Хлою на детский стульчик, сам повязал слюнявчик, а после минут за десять накормил девчонку.
Я стояла, только что челюсть с пола не подбирала, потому что в один момент осознала, что мне так никогда не суметь.
– А где ее мама? – наконец сумела выдавить я.
– Да-а-а, – как-то совсем разочарованно протянул Диего и махнул рукой, – сестрица Тони – дурная на всю голову баба, нагуляла ребенка где-то в городе и отказаться хотела. Но Тони не позволил, сюда на ферму забрал…
Старик ловко вытащил Хлою из кресла, умыл лицо свежей водой, а после вновь передал мне на руки.
– Ну, вы осваивайтесь, мисс Ридли, – вполне дружелюбно пожелал он и, уже выходя из кухни, добавил: – Ну, и… вы бы это… переоделись, что ли. Ферма все-таки. Испачкаете платье, жалко будет.
Я еще раз оглядела свой наряд цвета фуксии, рассеянно кивнула и с сожалением поняла, что пока не перестираю испачканные кофе вещи, переодеваться мне особо не во что. Ну, если только в бикини, на нем стразов было меньше всего. Как и ткани, впрочем.
Поднявшись обратно в детскую, я посадила Хлою в кроватку, села на пуфик рядом и принялась думать, как жить дальше.
Самым простым вариантом показалось бежать в город и пробовать начинать новую жизнь заново на те пять тысяч, что мне оставило государство. Вариант, может, и хороший, вот только…
Представила лицо маршала Пастерса, когда ему доложат, что я вылетела с очередной работы.
Еще была возможность позвонить ему самому по номеру, который он дал на самый крайний случай, сказать, что произошла ошибка и что ребенку на ферме не гувернантка нужна, а нянечка. И что между восемью годами и восемью месяцами – огромная пропасть.
Вот только я уже знала, куда меня пошлют и что при этом пожелают.
В общем, у меня оставался только третий вариант: взять себя в руки и попытаться справиться с крошечным ребенком.
В этот самый момент я услышала со стороны кроватки кряхтяще-сосредоточенные звуки. Хлоя сидела, деловито дула щеки, краснела и пыхтела.
– О, нет! – протянула я, понимая, что сейчас произойдет. – Нет, нет, нет. А давай мы позовем дядю Диего? Или кого-нибудь еще?
От порыва заголосить просьбу о помощи меня остановило только осознание, как это будет выглядеть со стороны. Няня, не умеющая менять подгузники… Эпично.
– Соберись, тряпка, – настраивала себя я. – Это делают тысячи матерей. В этом нет ничего страшного! Это всего лишь подгузник, который нужно сменить и выбросить.
Я внутренне воззвала к материнскому инстинкту, которому самое время было проснуться. Вот только мой, похоже, пребывал в коме.
– Святая дева, помоги! Женщина ведь морально готовится к этому девять месяцев, мне-то за что такое счастье на голову одномоментно свалилось?
Хло издала хнычущий звук и недовольно заерзала на попе.
Ну что я, в самом деле? Пережила же пять смен личности, кучу переездов, засадила в тюрьму одного наркобарона, неужели я подгузник не сменю?