</p>
Я смотрел на нее, понимая, что поражение приближается с каждой секундой. Передо мной стояла молодая женщина - то ли взгляд у нее был очень взрослым, то ли фигурка под свободным платьем угадывалась вполне сформировавшаяся и весьма соблазнительная, но девушкой я ее уже назвать не мог, даже в мыслях.
За нами наверняка наблюдали. Однако, несмотря на чужие взгляды, я не отказался бы овладеть ею. Желание разгоралось. Только думалось о нормальном сексе, основанном на взаимном влечении - попользоваться безвольным или бесчувственным телом незнакомки мне совсем не хотелось.
Пауза затянулась. Настороженность в ее взгляде сменилась удивлением, а затем она опустила глаза.
Я немедленно воспользовался этим: шагнул вперед, обхватил ее и негромко сказал:
- Давай, ты будешь сопротивляться только для вида, а я не буду спешить.
Не знаю, почему я это сказал - слова вылетели, казалось бы, помимо моей воли, но шли секунды, а я нисколько не сожалел о сказанном. Да, я соглашался с собственным поражением, но кто сказал, что я ничего не получал взамен?
Я ощущал тепло напряженного тела, застывшего в моих объятиях, тихо гладил ее спину и страстно желал, чтобы она хоть как-то отозвалась на мои прикосновения.
<p>
</p>
Говорят, красивые женщины редко бывают умными. В очаровательной головке незнакомки мозги имелись, и работали они как надо. Думаю, прошло не так много времени, а она успела уяснить, что я сказал, и принять решение.
- Согласна, - тоже негромко ответила маленькая женщина, ловко выскользнула из моих рук и оглушительно завизжала.
Я долго ловил свою то ли союзницу, то ли соперницу, срывал с нее одежду, раздевался сам. Она время от времени истошно вопила, вырывалась, отбивалась руками и ногами. Однако удары были невесомыми, потому что незнакомка строго соблюдала договоренность: сильно не била, ногти и зубы в ход не пускала.
В конце концов, крики стихли, а прикосновения ее теплых ладошек стали едва заметными, но невероятно ласковыми. Я и не предполагал, что женские руки могут быть такими нежными. Из моей головы напрочь вылетело то, что за нами подсматривают - только она одна существовала на всем свете.
- Меня зовут Лира, - шепнула она, когда мы уже просто лежали, держа друг друга за руки. - А тебя?
- Рей.
- Спасибо тебе, Рей.
Скрипнула дверь, застучали шаги - они пришли, чтобы разлучить нас.
Я потерпел поражение. Мужчина не должен поддаваться чувствам, а наоборот, управлять ими. Увы, жалость и похоть оказались сильнее меня. Наверно, к тому времени я так и не стал настоящим мужчиной.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Меня приговорили к временному изгнанию - я должен был провести вне города два с половиной года: два - работа на орбите восьмой планеты, полгода - дорога туда и обратно.
Полет в пассажирском отсеке транспортного корабля - скучное и малоприятное времяпрепровождение. Почти все время приходится спать. Разумеется, сон искусственный, навеваемый медикаментами, которые вводят во вдыхаемый воздух. Подъем, туалет, самоистязание на комплексном тренажере, прием пищи, душ - и вновь химический сон, больше похожий на полудрему.
Судя по тому, что на закрытых дверках остальных ячеек горели красные лампы, со мной летели еще три человека. Однако за все время полета мы не встретились ни разу: пока я бодрствовал, они спали. Думаю и остальные пассажиры не видели друг друга.
Никаких развлечений и полное отсутствие общения с другими людьми - такое бодрствование приятным не назовешь. Зато дрема под воздействием лекарств была полна видений. Чаще всего мне снилась Лира. Я видел ее лицо, то хмурое и настороженное, то улыбающееся. Как будто наяву ее теплые ладошки скользили по моему телу, едва касаясь кожи. Кажется, мы даже разговаривали, только я не запомнил, о чем шла речь.
Почему-то остальные мои женщины не приходили ко мне во сне. Возможно, Лира чем-то отличалась от всех, а может быть, она просто была последней. Я и во время бодрствования вспоминал маленькую чудесную женщину. Казалось, она прочно поселилась в моей памяти, но это было не так.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
На орбитальной станции меня встретила Арлетт, и я забыл и Лиру, и всех остальных женщин, которые были у меня.
Высокая черноволосая девушка вгляделась в имя и номер на грудном кармане моей куртки и широко улыбнулась:
- Наконец-то! Целую неделю тебя тут ждала.
Судя по улыбке, она обрадовалась моему прилету, но в ее голосе явно проскальзывало недовольство. Сложно понять женщину, особенно если ее не знаешь.
Впрочем, долго раздумывать мне не позволили: девица неожиданно сильно схватила меня за руку и потащила в неизвестном направлении, не переставая говорить:
- Пошли скорее!
- Куда?
- В кабинку для секса, - невозмутимо ответила она. - Тем, кого на выращивание определили, трахаться можно только с напарниками, иначе срок добавят.
Так судьба свела меня с Арлетт.
<p>
</p>
В кабинке выяснилось, что она сильная, энергичная и гибкая. А еще я понял, что Арлетт совершенно не привыкла скрывать свои чувства и желания. Напротив, все, что думала, она немедленно говорила, нисколько не заботясь, как это воспримут окружающие.
- Все-таки неплохо иметь персонального мужчину, - призналась Арлетт, едва мы вышли из кабинки. - Захочешь - сразу же потрахаться можно. А на ферме у нас кровать будет - круто!
Что за "ферма", и чем мы там будем заниматься, я понятия не имел. Однако спрашивать ничего не стал, решив, что все узнаю позже.
Моющими средствами в городе почти не пользуются: они редки и стоят бешеных денег. А от ионной очистки волосы портятся, поэтому все женщины у нас стригутся коротко.
У Арлетт прямые черные волосы непокорно торчат в разные стороны, длинный острый нос похож на клюв любопытной птицы, рот большой, а глазищи просто огромные - внешность своеобразная, но мне напарница сразу пришлась по душе.
Срок изгнания у нее такой же, как и у меня, а попала сюда она после первой дуэли.
Арлетт принялась заботиться обо мне, делая это энергично, как и все, чем она занималась. Мы сходили в столовую, получили в автоматах чистую одежду и нательное белье. Между делами еще раз посетили кабинку для секса - против этого я, кстати, нисколько не возражал.
Ячейку для сна я получить не успел, потому что объявили посадку на челнок, и мы отправились на ферму.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Основа современных аккумуляторов - кристаллы, которые поглощают и отдают электроэнергию, меняя свою структуру. Емкость у подобных источников тока огромная, и служат они десятилетиями.
Увы, для выращивания энергокристаллов нужны весьма специфические условия: температура, близкая к абсолютному нулю, невесомость и отсутствие электромагнитных, радиационных и прочих излучений. Поэтому получают кристаллы на фермах - орбитальных станциях, которые во множестве кружат вокруг планеты на окраине нашей звездной системы.
Каждая ферма - огромный зонт, рукоятка которого - жилой модуль, стержень - длинная решетчатая конструкция из металлопластиковых элементов, а все пространство под куполом заполнено небольшими реакторными блоками. В них и растут кристаллы.
Вот на таком зонтике нам пришлось провести два года. Не знаю, кто и по каким критериям подбирал напарников, но мы с Арлетт за все это время ни разу не повздорили. И это несмотря на то, что жизнь на ферме была далеко не райской.
На первый взгляд, работа нам досталась простая: плоские прямоугольные кассеты нужно было вставлять в соответствующие гнезда реакторных блоков. Размер картриджа - половина сиденья стандартного стула в бесплатной столовой, вес невелик. Однако реакторы находились в пространственной паутине из поддерживающих труб, а работали мы в невесомости, облаченными в жутко неудобные скафандры.
Двигатель пространственной ориентации, расположенный на жилом модуле, поворачивал зонт так, чтобы купол, покрытый защитными плитами, закрывал реакторы от излучения звезды. Поэтому все делать приходилось в почти полной темноте, довольствуясь слабым светом от налобного химического фонаря. Тоже химический обогрев скафандров работал неравномерно, заставляя нас то мерзнуть, то изнывать от жары.
Вставить красный картридж в гнездо на реакторе, в соседний проем поместить черный прямоугольник. Через двадцать дней черную кассету нужно поменять на белую. Еще через двадцать суток процесс завершен. Все просто и понятно, но скучно и однообразно.
Четыре часа работы, четыре - перерыв, еще четыре часа под куполом и двенадцатичасовой отдых. Так каждый день - выходных не положено.
Раз в месяц прилетает челнок с новыми кассетами и забирает красные картриджи с кристаллами и отработанные черные и белые элементы.
Экипаж фермы - три пары, которые мало общаются друг с другом. Это и не мудрено, ведь из шести человек двое постоянно под куполом, а одна из оставшихся пар зачастую спит.
Зато мы с Арлетт за эти два года хорошо узнали друг друга и решили не расставаться. Дело не только в чувствах - по большому счету, я не нужен другим женщинам, а она - мужчинам. Растущие кристаллы боятся излучений, но сами воздействуют на человека. Само по себе наше здоровье не пострадало, а вот наследственность стала ужасающей - другими словами, ни у меня, ни у Арлетт нет шансов иметь нормальных детей.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Когда срок подошел к концу, выяснилось, что нам все-таки придется расстаться. Счет дней моего изгнания начался на неделю позже, поэтому Арлетт должна была улететь немедленно, а я еще семь дней провести на станции. Напарница хотела остаться со мной на эту неделю, но ее просьбу не удовлетворили.
Остатки срока я проработал не сортировке кристаллов, чувствуя себя отвратительно. Я слишком привык к обществу Арлетт, к ее болтовне и непрекращающейся заботе обо мне. Почти бессонные ночи казались невероятно долгими, ведь рядом не было жаркого и желанного тела.
Дорога домой далась немного легче, потому что с каждым днем я приближался к любимой женщине.
В городе я бросился в информаторий, чтобы узнать, где сейчас Арлетт. Услуга оказалась платной. К счастью, гуманные городские законы давно запретили бесплатный труд, и деньги на моем счете имелись. Правда, за два года в космосе я заработал до обидного мало, но на оплату запроса ушло совсем чуть-чуть.
Арлетт неделю назад отправили в изгнание. Получалось, ее выгнали сразу же, как только она прилетела. Причину не указали, но думаю, ее вызвала на дуэль какая-то сука.