Глаза Айрин намокли. Анна обняла ее, гладя по спине, чтобы ревнивица успокоилась.
— А ты можешь рассказать мне, отчего она погибла? — попросила молодая женщина.
Анна взглянула на нее, и обреченно вздохнув, сказала лишь следующее: — Это странная история. В один не очень прекрасный день она и ее камеристка пошли гулять, но больше не вернулись. Дженни нашли на дне ущелья, камеристка исчезла. Но потом выяснилось, что пропало дорогое ожерелье из дымчатого опала редкого окраса, и все посчитали, что девушка, обокрав хозяйку, просто сбежала. Но осталось много вопросов, а расследовать никто не стал. Да и некому было. Местный староста весьма уважаемый человек, но он не любит загадок.
— А еще вопрос? Можно? — состроив умоляющую гримаску, но решив точно разобраться в своем отношении к бывшей миссис Монтгомери, спросила Айрин.
— Спрашивай, — как-то обреченно вздохнула Анна.
— А ты ее знала? — задумчиво спросила невестка.
— Да. Меня привезли сюда два года назад, когда они уже полгода, как обвенчались. Мы сразу нашли общий язык. Она была удивительно светлым человеком. Жизнерадостным, веселым и очень добрым. Мы звали ее Sunny*. Я была зла на родителей, но она примирила нас. А ты наконец-то успокоилась? — спросила она Рин.
Та задумчиво поджала губки, но тут же ее черты лица разгладились и она кивнула.
— Вот и славно, — обрадовалась Анна.
***
Вечером Хьюго, вернувшийся не один, смог серьезно улучшить настроение супруги.
Во-первых, он привез кучу материи, и к ней целую кучу аксессуаров, и портниху с помощницами, с которыми он договорился, что те определятся с фасоном пошиваемых платьев для супруги и для сестры, снимут мерки, а затем, отужинав, в его карете отбудут домой с условием, что через неделю Айрин и Анна навестят ее, чтобы сделать примерку, и возможно, подзаказать еще чего-то, о чем они постесняются говорить при нем.
Во-вторых, он заставил ее закрыть глаза и, что-то вытащив, попросил взглянуть на это. “Это” оказалось сапфировым гарнитуром, состоящим из коллара и браслета, удивительно подходящими к ее синим глазам.
В-третьих, с ним приехал сурового вида мужчина, оказавшимся Пьетро. Айрин никак не ожидала, что наставник супруга будет так немногословен и не совсем любезен. Он строго и внимательно осмотрел ее, ухмыльнулся, что-то сказал неразборчиво по-итальянски, щелкнув пальцами, и ушел в свою комнату. Зато развеселившийся супруг после этого потащил ее в свои покои, где они до ужина «смотрели Луну и звезды», и где Хьюго (при притворном возмущении супруги) позволил своим рукам и губам много лишнего. И прозвучавший гонг еле заставил их оторваться друг от друга.
В телескоп они решили посмотреть попозже.
Комментарий к
sunny - солнечный, радостный (анг)
коллар - вид шейного украшения плотно обхватывающего шею.
========== Часть 9 ==========
Первый раз она услышала шаркающие шаги в тот день, когда супруг вернулся из Кардиффа. Сначала Айрин испытала неприятное чувство. Но объятия приятно посапывающего во сне супруга, который упорно не хотел ночевать у себя, не дали ей испугаться. Тем более, что это мог быть кто-то из слуг. Затем, через некоторое время, ее разобрало любопытство, и она решилась подсмотреть.
Как только некто прошаркал мимо ее двери, она, как мышонок выскользнула из объятий мужа, натянула пеньюар, пошитый модисткой, и, затеплив свечу, потихоньку выбралась из комнаты. Кто-то двигался в направлении холла. Стараясь не шуметь, она тихо пошла в том же направлении, и когда показался проем, ведущий к холлу, и там явственно кто-то неярко освещал его, она поставила подсвечник на один из подоконников и аккуратно, почти на цыпочках, подобралась ближе. Выглянув, она неожиданно увидела Реджинальда, стоящего перед портретом. Старик явно плакал. Ее это поразило, и ей стало стыдно подсматривать. Она повернулась и тут же уперлась в грудь супруга, решившего выяснить, куда это она собралась. Глянув через ее плечо, и увидев дядюшку, он потянул ее обратно со словами:
— Не мешай ему, будет время все объясню.
И они не видели, что Реджинальд, обнаружив сторонних наблюдателей, горько усмехнулся, и дождавшись, когда они уйдут, отправился в обратный путь.
***
С утра после завтрака Реджинальд попросил Айрин пройти с ним в библиотеку. Она пошла, хотя бы для того, чтобы понять действия своего новоприобретенного родственника.
— Я не сомневаюсь, - сказал он, - что твой поступок продиктован простой женской любознательностью. Да здесь и моей вины полно. Слишком громко хожу, — Он улыбнулся. — Но, наверное, просто надо объясниться. Понимаешь, в жизни каждого мужчины есть первая женщина, обычно это - его мать. Есть первая любовница, хорошо когда это — жена, но бывает и иначе. Но также есть и последняя женщина. Если мужчине удается осознать этот факт, она становится последним глотком света и радости в его жизни. Как осеннее солнце, уже плохо греющее, но позволяющее порадоваться последним погожим денькам, так и Дженни в моей жизни стала последним очарованием и последней любовью. Мне было достаточно слышать ее смех, радоваться ее радостям, и печалиться рядом с ней. Ведь и солнышко затмевается тучами, чтобы потом порадоваться синеве неба. Меня радовало, что она счастлива, и я тоже был счастлив. И вот ее нет, а я жив, — с горечью в голосе произнес он. — Это не правильно! Умирать должны старики, молодые должны жить, и жить долго.
Он замолчал, а Айрин осознав, какой бестактной она оказалась, прижалась щекой к его плечу, и произнесла:
— Простите меня. Мне действительно очень жаль!
— Ничего, моя милая. Любопытство в женской природе, с ним очень трудно справиться для вас, — он по-отечески погладил ее по голове. Она прижалась к его плечу по-дочернему, и он проговорил:
— Значит, теперь постараюсь потише шаркать.
— Необязательно, — со слезами на глазах ответила она. — Лучше я умерю свое любопытство.
— Дорогая, Вы станете редким исключением, — и он галантно поцеловал ее руку.
***
Перед обедом Айрин решилась пройти по имению, посмотреть, что еще находится у них в хозяйстве. Было немного холоднее, чем обычно, и она поверх кардигана накинула клетчатый плед. Легкий морозец приятно бодрил, и она не заметила, как оказалась у какой-то хозяйственной постройки, ворота которой были распахнуты настежь. Она зашла внутрь. Кругом находились тюки сена, и посередине стояло что-то напоминающее саркофаг. Любопытство опять победило. Но сдвинуть крышку для нее оказалось невозможным делом, и она решила покинуть помещение, надеясь потом получить ответ супруга, что это такое. Но в проеме она увидела Пьетро. Тот, хромая, подошел к ней и сказал:
— Тут нечего делать такой милой особе, как вы, мэм. И любопытство до добра не доводит.
Она покраснела, вспомнив Реджинальда, и вышла под ироничным взглядом Пьетро.
***
Пришло время немного подумать, для чего миссис Монтгомери прошла в сад. Особо любопытной ее назвать было нельзя, просто как хозяйка она была обязана ознакомиться с тем, что теперь находится в ее ведении. Но почему она так слишком тщательно старается это сделать? Ведь можно было разбудить супруга и рассказать ему о шагах за дверью. И Пьетро вызывал у нее тревогу. Он имел своеобразный характер, но не это ее заставляло тревожиться. Скорее его взаимоотношения с ее супругом: внезапно наступающая тишина, когда она заходила в кабинет мужа, причем она ощущала себя лишней в это время, перешептывания за спиной у всех… И потом, хоть Анна и сказала, что этого не может быть, но Айрин точно была уверена, что тогда, при поездке к портнихе, он следил за ними. Да и смерть первой супруги (из тех обрывочных сведений, что ей удалось собрать), вызывала слишком много вопросов. И последнее - все явно чего-то не договаривали, даже Анна на многое пробовала отшутиться, не отвечая на вопрос.
«А может, я просто перечитала готических романов?» — вдруг подумала Айрин, отправляясь домой.
========== Часть 10 ==========
То, что произошло на следующий день, подлило масло в тлеющий огонь сомнений миссис Монтгомери. Она уговорила Финч пойти погулять по чудесной тропинке к верхушке небольшой скалы, показанной ей ранее Анной. Правда, Хьюго запретил ей уходить далеко без сопровождения мужчин, а тем более — в места с нетронутой природой. При этом Реджинальд и Эрнст не считались надежными сопровождающими. Места вокруг поместья были действительно безлюдными, даже местное население, шедшее, или едущее куда-то не имело возможности случайно попасть сюда. А нечастый волчий вой по ночам еле слышался из-за явно огромного расстояния. Да и местные охотники очень сильно прореживали ряды хищников и кабанов, про которых она тоже слышала, но так ни разу и не увидела.
Прелесть данной прогулки заключалась в том, что сама скала представляла из себя длинный, сплющенный, скорее всего отколовшийся кусок с пологой верхушкой, вдоль которого шла широкая тропинка с крутым поворотом для захода на пологую вершину, откуда открывался великолепный вид на озеро и имение. Рядом не было ни одного ущелья или опасного обрыва. Айрин помнила про Дженни. Они уже дошли почти до развилки тропинки, которая уходила дальше в гору, не считая нужного им поворота. И тут они увидели животное. Волка оно не напоминало, как и собаку. Зверь стоял и молча смотрел на них. Его желтые глаза полыхнули нехорошим пламенем, загривок зашевелился и стал подниматься. Женщины замерли, и Айрин беспомощно оглянулась, пытаясь найти хоть что-то, что смогло бы отогнать животное. Но ничего не подходило. Зверь собрался для прыжка, и девушки прижались друг к другу, но внезапно послышался тихий свист, и зверь, молча развернувшись, помчался к верхушке скалы.
Перепуганные женщины поспешно спустились вниз, и первое, что увидела Айрин, удаляющуюся от них фигуру человека, со знакомой хромающей походкой Пьетро.
Зато при приближении к поместью женщины смогли лицезреть Хьюго, бешено мчащегося к ним.
— Финч, вы свободны! — проревел он.
— Да, сэр, — присела она и тут же отошла в сторону.
— Вон, я сказал! — указав рукой на имение, гаркнул супруг. И повернул к Айрин побелевшее, искаженное гневом лицо. Таких глаз, пылающих яростью, она еще не видела. Она оробела, и тут же, превратившись в маленькую девочку, которую строгий отец поймал за чем-то нехорошим, тихо расплакалась.
— Я не понятно выразился, когда запретил без сопровождения уходить далеко от поместья? — с еле сдерживаемой яростью спросил он. Она не ответила, сжавшись и прижав руки к груди. Это остудило мгновенно его злость, и поразило, что она могла подумать, будто он способен причинить ей зло!
Он тут же схватил ее в свои объятья и, прижавшись щекой, потерся о ее щеку. Айрин расслабилась.
— Глупая! Глупая! Ты подарила мне желание жить, и теперь хочешь отобрать его! Не смей уходить одна! Никуда! — Он закрыл ее рот поцелуем, но ярость внутри него уже стихла, и он просто целовал ее лицо, ощущая соленный вкус ее слез.
— Я больше не буду, — пролепетала она, и это его окончательно рассмешило. Хьюго молча указал на имение. Она, склонив голову, направилась туда. Он шел рядом, держа ее за талию.
Весь последующий остаток дня она проявляла чудеса смирения, а ночью была особенно нежна с ним.
***
Следующая ситуация произошла в самом Кардиффе, куда они с Финч, в сопровождении кучера и двух лакеев отправилась пройтись за покупками, в том числе — полакомиться в местной кондитерской «вкусненьким». Все утро она ходила из лавки в лавку, зашла к портнихе, забрала нижнее белье, затем заскочила к сапожнику, у которого заказала пару новых сапог и обувь для дома. Потом в галантерее нашлась пара новых красивых скатертей. И новые нитки для вязания, что-то для вышивки и прочая мелочь, так необходимая для украшения дома. А еще Айрин решила собрать своей верной Финч небольшое приданное, потому как девушка летом собралась замуж. Жених ее камеристки вернулся из Америки, где сумел неплохо заработать. Груженные лакеи еле успевали за хозяйкой, при этом сохраняя важность и достоинство. Карета двигалась, не отставая от них, и потому, отослав лакеев сложить покупки в экипаж, и подготовиться для возвращения домой, они уже сидели в кондитерской за чашкой вкуснейшего индийского черного чая, и понемногу лакомились пирожными с кремом и вкуснейшим яблочным мармеладом. Все было очень вкусно, но она, как истинная леди, не могла показать свою заинтересованность в пище. Поэтому она, не задерживаясь, расплатилась и хотела направиться к выходу, когда путь им преградил молодой парень, прилично одетый, но видимо - не джентльмен.
— Могу ли я узнать имя такой красавицы? — спросил он, улыбаясь.
— Я сейчас позову слуг, если вы не оставите меня в покое, — твердо, не давая усомниться в ее решении, заявила Айрин.
— Конечно! Английская чопорность. Мне ли не знать! — И тут же, пробравшись за стойку, он притащил к уже собравшейся выйти женщине хозяина, и заставил его представить себя.
— Благодарю за хлопоты, мистер Стивенс, — обратившись к кондитеру, ответила Айрин. — Но я не нуждаюсь в новых знакомствах. Боюсь, это придется не по вкусу моему супругу. Дайте мне дорогу, мистер невежа, — сказала она наглецу.
— Простите, мэм, — он осклабился, но уступил ей дорогу.
Добравшись домой, она рассказала о неприятном для нее происшествии мужу.
========== Часть 11 ==========
Теперь Хьюго отдал распоряжение, что любую женщину, Айрин или Анну, должен сопровождать лакей, умеющий обращаться с револьвером, который должен иметь его в своем кармане. Помимо этого, к радости супруги, было послан нарочный к миссис Пемброк с просьбой погостить у них неопределенное время. Не стоит говорить, сколько радости это принесло Айрин. Она уже соскучилась не только по суматошливости ее матери, но и по ее дельным советам, которые Элизабет могла дать. С тем же нарочным было отправлено письмо и Джонатану Пемброку с просьбой посетить чету Монтгомери в удобное для него время.
Также супруг попросил жену и сестру выезжать всегда вместе, чтобы Пьетро, который оказывается не просто так появился в Лейк — Эдже, мог наблюдать за безопасностью обеих женщин издали. Объяснений при этом никто не получил, но все участники были заверены, что в свой срок все будет разъяснено.
Теперь женщины сидели в гостиной, вышивая подголовники для кресел.
— Ты слышала, что принято решение объединить все железные дороги в одну? *- спросила Анна невестку.
— Слышала. Но что это даст? Ты бы согласилась проехаться по ней? — оторвавшись от узора ответила Рин.
— Конечно! Это же жутко интересно! — воскликнула золовка.
— А наша «Дэйли ньюс» писала, что при большой скорости может наступить смерть, — пошутила Айрин.
— Паровоз Стефенсона развил скорость 37 миль в час** и все остались живы, — назидательно ответила Анна. — Так что сейчас мы бы не ждали твою матушку, а уже давно общались бы с ней.
— Нет. Я знаю другой, более интересный способ: мы на паровозе едем к матушке, — с серьезной миной объявила Айрин.
Золовка, состроив внимательную гримаску, добавила:
— И с нами камеристки, пара лакеев, куча служанок, Пьетро, делающий вид, что он здесь случайно…
-… и на каждой станции куча лондонских констеблей***, — добавила Айрин.
— Нет! Ошибаешься. В каждом вагоне, — победоносно заключила Анна.
Девушки рассмеялись.
***
Наконец-то ожидания увенчались успехом. Не успели лакеи опустить подножку, как из нее буквально выпорхнула миссис Пемброк. Рин даже разволновалась, испугавшись, что поспешность матушки приведет к неприятности для нее. Но все благополучно обошлось. Зато был извлечен кружевной платочек, которым Элизабет стала утирать слезы при виде своей дочери, причитая при этом:
— Красавица моя! Ты еще больше похорошела. Замужество явно пошло тебе на пользу, — серьезно сказала она. Затем, потрепав свою дочь по щечке, как малышку, добавила: — И щечки так модно осунулись. Следи за собой, мужчины любят глазами! — И тут же переключила свое внимание на зятя: