– Как? А бабушка? – удивилась я.
– Бабушка… – и Юлико с горькой улыбкой посмотрел на меня. – Она меня совсем не любит. Когда был жив мой старший брат Дато, она и внимания не обращала на меня. Мой брат был красивый, сильный и стройный! Он командовал мною, словно слугою… Но я его слушался, слушались его и мать, и бабушка, и слуги… У него был тон и голос настоящего принца. Когда он был жив, обо мне забывали… но когда он умер, все попечения родных обратились на меня… ведь Юлико, последний представитель нашего рода. Вот почему так полюбила меня бабушка…
– Юлико! – совсем уже ласково обратилась я к нему, ведь мне было бесконечно жаль его. – А твоя мама, разве она тебя не любила?
– Моя мама очень любила Дато, видимо, поэтому, спустя немного времени после его смерти, она тоже умерла… При жизни она редко меня ласкала… Да я и не обижался: я с удовольствием уступал все моему брату, которого так любил!
– Бедный Юлико! Бедный Юлико! – прошептала я и неожиданно обняла его и поцеловала в лоб.
– Нина! – заговорил он, чуть не плача. – Вы больше не сердитесь на меня? О, я так же буду вас любить за вашу доброту, как любил Дато!.. Ах, Нина! Теперь я так счастлив, что у меня есть друг! Хотите, я что-нибудь серьезное, большое сделаю для вас? Хотите, я буду вашим пажом… а вы будете моей королевой?
Глава VIII
Обличительница
Утром я была разбужена отчаянными криками и суматохой в доме. Я плохо спала эту ночь. Меня преследовали страшные сновидения, и только на заре я забылась… Крики делались все громче и яснее. В них выделялся голос старой княгини, пронзительный и резкий, каким я привыкла его слышать в минуты гнева.
– Вай-ме, – кричала бабушка, – украли мое старинное драгоценное ожерелье! Вай-ме! Его украли из-под замка, и кольца, и серьги – все украли. Вчера еще они были в шкатулке. Мы с Родам перебирали их. А сегодня их нет!
Я быстро оделась… Выйдя из моей комнаты, я столкнулась с отцом.
– Покража в доме. Какая гадость! – сказал он и по обыкновению передернул плечами.
По его приказу Михако отправился в Гори дать знать полиции обо всем случившемся.
Прибежала Родам и с плачем упала в ноги отцу.
– Батоно-князь! – кричала она. – Я и моя тетка, старая Анна, хранила бриллианты княгини. Нас обвиняют в воровстве и посадят в тюрьму. Но я не крала, клянусь святой Ниной – просветительницей Грузии!
Да, она не крала, это видно было по ее честным и ясным глазам, как у ребенка. Она не могла, хорошенькая Родам, украсть бриллианты моей бабушки.
Но кто же вор в таком случае? Вдруг острая как кинжал мысль прорезала мой мозг: «Вор – Абрек!»
Да, да, вор – Абрек! В этом не было сомнений. Он украл бриллианты бабушки. Быстро обняв плачущую Родам, я воскликнула:
– Утри свои слезы! Я знаю и назову вора… Папа, вели созвать людей в залу, только скорее, ради Бога!
– Иди, Родам, прикажи всем людям собраться в зале, – приказал отец и запер за нею дверь.
– Ну, Нина-радость, чеми патара, – ласково произнес он, – расскажи мне все по порядку, что случилось?
И он усадил меня на колени и я в пять минут поведала ему все, захлебываясь и торопясь от волнения.
– И ты уверена, что это тебе не приснилось? – спросил отец.