Улица была погружена во мрак ночи. Машины стояли ровными рядами, не издавая противные сигналы; около дома напротив скрипел старый фонарь, то и дело беспрестанно моргавший. Его тусклый свет доходил до окон первого этажа. Где-то далеко, может, в соседнем квартале, мерно, с продолжительными интервалами, лаяла собака. Юэн скрестил локти на подоконнике и зевнул. Сегодня ночь была по-особенному спокойная. Удивительно, каким тихим может быть этот мир. А зачастую так хочется просто жить в нем…
Юэн отошёл от окна, обходя пустующую кровать. Как же давно в ней не лежал кто-то посторонний. Да, с тех пор он больше никого в неё не пускал — просто потому, что не мог. У его жизни была интересная история, хоть до настоящего момента такая короткая. Но вряд ли он осмелится кому-то её рассказать.
Однокомнатная квартира-студия, купленная на заработанные преподаванием в колледже деньги, хоть и содержала одного единственного жителя, все равно казалась заброшенной. Может, просто потому, что Юэн проводил в ней слишком мало времени. Пыльные полки, беспорядок, захламлённые шкафы и неаккуратно сложённая посуда у раковины — вся в не обсохших каплях воды, брошенная друг на друге. И так — примерно все вещи в квартире. Каждый раз, возвращаясь домой с работы, Юэн думал, что пора бы и прибраться, но каждый раз он просто ел разогретые полуфабрикаты из морозилки и пил остывший чай, снова кидая посуду в раковину, а затем шёл прямиком в постель.
Юэн встал у зеркала, вглядываясь в своё отражение. Когда-то давно он был намного красивее, как он сам считал. Морщины уже несколько лет покрывали его лицо; свет некогда сияющих синих глаз потускнел, словно тот слабый свет фонаря на улице; вокруг них складками лежали фиолетовые мешки, которые Юэн пытался скрыть, чтобы прилично выглядеть на работе. Он больше походил на давно страдающего от болезни человека, и болезнь эта мучила его каждую ночь.
«Перестань изводить себя, — говорили ему. — Возьми отпуск да поезжай куда-нибудь на море!» Только от того, что его преследовало, отпуска не было.
Он мучился от видений. Да-да, самых настоящих видений — предсказывающих будущее. Поначалу он не верил им, в принципе не верил во что-то мистическое. Он был человеком науки — всю жизнь он привык искать логическое объяснение всему происходящему в этом мире. Но когда он столкнулся с поистине странными событиями, он не знал, от чего терзал себя больше: от этих проклятых видений, которые словно кошмары одолевали им всякий раз, как он ложился спать, или от того, что не мог их объяснить.
Он перерыл все библиотеки, которые знал: электронные, обыкновенные, где хранились бумажные издания. Он часами не вылезал из читального зала колледжа — даже студенты, доделав свои работы, уходили, как только начинало темнеть, и бросали изумленные взгляды на профессора. Он посещал другие страны в поисках нужной ему информации, беседовал со специалистами по метафизике и психологии, но большинство из них на данную тему лишь пожимали плечами. «Неужели эти картины, бегающие у вас перед глазами, вы можете и вправду назвать видениями?» — усмехались они и мысленно наверняка добавляли: «А с виду приличный учёный». В таких случаях Юэн отмахивался и уходил — здесь ему ловить было нечего. Что же, похоже, ему никогда не найти ответов на животрепещущие его вопросы.
И именно в тот момент, когда мы думаем, что надежды больше нет, нам всегда подворачивается шаг к решению. Юэн блуждал во снах, пытаясь выпытать у кого-нибудь ответ, но разве могли ли эти словно бездушные персонажи его видений хоть что-либо изменить? Оказывается, могли.
В его снах рядом с ним, бок о бок, постоянно находился пожилой мужчина с длинными каштановыми с проседью волосами и как будто умной бородой. В его взгляде читались мудрость и отвага, а ещё — величайший опыт, который он нёс за своими плечами. Даже когда Юэн просыпался, он всё ещё держал перед глазами лукаво улыбающееся лицо и хитрые глаза. Имя его было довольно необычно — Квай-Гон. Но Юэн всегда называл его учителем. И так, в один вечер, когда МакГрегор привычно стоял у окна и смотрел в непривычное для него настоящее, он пытался обратиться к будущему и узнать, почему он открыл в себе дар — или же проклятье? — видеть эти странные фантастические картины, словно кадры из научно-популярного фильма. Именно в тот момент он догадался — вернее, идея пронзила его молнией — спросить, что же происходит, у Квай-Гона. какая разница, какая последует реакция, если всё происходящее на самом деле не реально? Или же…
Была всё-таки одна загвоздка, почему сновидения казались настолько странными Юэну. Он бы мог смириться с тем, что все они идут в строгой последовательности. И в том, что речь людей слышалась чётко и ясно, в отличие от обыкновенных снов, где половину из того, что говорят, сплошной бред. И также в том, что все действия соглашались с разумом, когда обычно ты еле переставляешь ноги, чтобы от кого-то убежать.
Но он не мог смириться с тем, что все ранения и увечия, которые получал Юэн в своих видениях, переносились и на него. Он незначительно ударялся — синяк появлялся на коже уже на утро. Он случайно проливал кровь из пальца, зацепившись за край металлической поверхности — просыпаясь, он видел затянувшийся шрам длиной в сантиметр. Он старался не доводить себя до больших травм, чтобы не страдать от них в реальной жизни, и до сих пор у него это удавалось. Помимо прочего, все эти ушибы казались такими реальными во сне, что он словно перемещался в другое пространство, пока спал. Он словно жил другой жизнью. И она согласовалась с ним. Всё, что он делал, ощущалось так реально, что порой ему становилось страшно. И всё, что он говорил, словно было продумано до него, а он был марионеткой в чьих-то руках. В руках своего разума.
Спросить Квай-Гона он не решался долго. Во-первых, он не знал, как подойти к «Учителю» с такими вопросами. А что, если вокруг никто не подозревает о видениях Юэна? Вдруг это поистине другое измерение с космическими кораблями, стреляющими бластерами и лазерными мечами? Почему тогда Юэн попал в него… и какая тайна хранится за всем этим?
Он долго выкраивал нужную минуту, чтобы поговорить. Пару раз он уже был на грани того, чтобы сдаться («Действительно ли мне это нужно? Может, это скоро пройдёт?» — думал он), но в такие секунды он вспоминал, как долго шёл к этому — и понимал, что останавливаться уже нельзя. Остановиться — значит проиграть. Поэтому однажды, прервав последующие действия Оби-Вана, он посреди одного из сновидений сам пришёл к Квай-Гону и поставил его перед фактом.
И вот как всё это случилось.
Это был довольно спокойный день. В отличие от сотни других снов, где Юэну в обличье совершенно другого человека приходилось бороться с неизвестными инопланетянами и «поддерживать порядок во Вселенной», в этот раз он просто путешествовал со своим учителем на космическом корабле, бороздя далёкие просторы галактики. Наверное, они снова летели на очередную небольшую планету по поручению Совета джедаев. И вот, когда они вместе стояли у широкого окна во всю стену и смотрели на открытый космос, огромные звёзды и горящие кометы, Юэн произнёс:
— Учитель, мне нужно кое-что с вами обсудить, — и прочистил горло.
— Я внимательно слушаю тебя, мой ученик, — как всегда, низким, спокойным голосом, даже не оглядываясь на Оби-Вана, ответил тот.
— Мой вопрос покажется вам довольно странным, но примите его таким, какой он есть.
Квай-Гон повернулся к нему, держа на устах слабую улыбку.
— Я твой учитель. Я должен отвечать на все твои вопросы, разбираясь с тем, что тревожит тебя.
Оби-Ван сглотную слюну и сделал глубокий вдох.
— Дело в том, что мне кажется… что всё происходящее нереально.
Квай-Гон положил свою тяжёлую руку ему на плечо и выдал фразу, совершенно неожиданную для Юэна:
— Я долго ждал, пока ты придёшь к такому выводу.
У Юэна перехватило дыхание. Что означали его слова? Неужели прямо сейчас он сможет узнать ответы на все вопросы, беспокоившие его уже около двух лет?.. И не успел он хоть что-то сказать в ответ, Квай-Гон продолжил:
— Идём, мой юный падаван. Хотя теперь, когда ты всё осознаёшь, я не имею права тебя больше так называть. Что же, Юэн, — у Юэна дрогнуло сердце, — скажите мне, верите ли вы в реинкарнацию?
========== Часть 3 ==========
Юэн опешил. Удивлённо выгнув брови, он кинул испуганный взгляд на седовласого мужчину, стоявшего рядом с ним.
— Откуда вы знаете моё имя?
Квай-Гон благосклонно улыбнулся.
— Я знаю о вас столько, сколько вы и представить себе не можете, — прошептал он чуть слышно, наклонившись к Юэну. — Мне было поручено постоянно находиться рядом с вами и курировать вас, мистер МакГрегор. Но прямо сейчас я не могу рассказать вам всё, что должен. Нас могут услышать. Загвоздка в том, что я не имею права вам ничего рассказать и в реальной жизни — это слишком секретная информация. Но совсем скоро я приду к вам в сновидение, чтобы рассказать, каким особым даром вам посчастливилось владеть.
Юэн сощурился.
— Как это понимать?
Квай-Гон томно прикрыл глаза.
— Совсем скоро вы всё узнаете. Просто потерпите ещё один день.
Так и случилось. Юэн, мучившийся весь день от догадок и сомнений, с огромным смятением в душе как никогда ждал наступления ночи. Удивительно, как он страдал от реалистичных сновидений эти два с половиной года и как каждую ночь предпочёл бы страдать от бессонницы, нежели снова возвращаться к этим фантастическим мирам, а сегодня он больше всего желал вновь туда вернуться.
Он изнывал. Погрузившись с головой в работу, он старался не проверять время каждые десять минут и отвлекаться: читал лекции, работал с документами, бегал по деловым встречам — казалось, он всё делал как всегда. Вот только время тянулось, как никогда, медленно, словно стрелки часов не хотели встречаться со следующей секундой. Страдая от незнания, Юэн лёг спать часа на два раньше обычного, забыв про все дела, которые ему следовало бы сделать. И от предвкушения не мог заснуть ещё половину ночи.
И лишь в тот момент, когда он усилием воли заставил себя уснуть, он встретился с Квай-Гоном. Это была уже глубокая ночь, и Юэн не понимал до конца, спит он на самом деле или всё это происходит наяву. Он оказался в бесформенном пространстве, где ровным счётом не было… ничего. Здесь не было белых стен или белого пола, здесь даже не ощущался воздух, это просто было прозрачная бескислородная среда, за которой не проглядывалось ничего.
Юэн, оглядевшись, встретился взглядом с Квай-Гоном и в изумлении уставился на него.
— Где мы? — только и спросил он, явно пребывая в шоке от происходящего.
Но мужчина, лишь вновь слабо улыбнувшись, как улыбаются в ответ на вопросы любопытного ребёнка, спокойно ответил:
— Мы в одной из самых безопасных — и самой опасной — среде. Мы находимся в вашем подсознании. Да, именно здесь формируются все ваши сны. Удивительно, правда? Попасть в свой разум.
Юэн вновь окинул взглядом пространство. Он старался найти магнитные поля или микроволны, но вместо них увидел какую-то невозможную материю, составляющую среду. Он не подозревал, что подсознание выглядит именно таким образом.
— И как мы здесь оказались? — настороженно спросил он.
— Это слишком сложный процесс, а я не хочу загружать вашу голову сейчас ещё кучей информации. Пока что вам не нужно это знать.
Юэн в недоверии хмыкнул. Квай-Гон тем временем продолжал говорить ровным, спокойным тоном:
— Вы можете называть меня Лиамом. Это моё настоящее имя. Квай-Гоном я являюсь только в ваших видениях.
— Приятно познакомиться.
Мужчина сегодня тоже отличался — внешне. Не было тех седых длинных локонов и бороды — их заменили аккуратные, коротко стриженые русые волосы. Подбородок украшала лёгкая щетина. Однако в глазах остался тот же блеск, и та же лукавая улыбка всё ещё висела на устах Лиама.
— Вам не кажется, что данное место не очень хорошо подходит для серьёзного разговора? — Лиам почесал подбородок. — Я думаю, нам нужно сменить обстановку.
Он щёлкнул пальцами, и в одно мгновение окружающее их пространство резко поменялось — настолько резко, что Юэн не успел даже моргнуть. Он даже слегка качнулся в сторону от неожиданности. Теперь, вместо абсолютно пустой среды, перед ними предстал чудесный сад, словно вылезший из греческих мифов. Откуда-то издалека доносился тихий шелест водопада, над ним появлялся тонкий слой тумана, образованный молекулами воды, то и дело выпрыгивающими на воздух. По периметру стояли невероятной красоты деревья, украшали которые яркие, сочные плоды совершенно разных цветов — так и хотелось вкусить их и почувствовать их необыкновенный безмятежный вкус. Воздух был наполнен благоухающими ароматами, исходящими от цветов и кустарников — розовые, голубые, жёлтые и сиреневые лепестки так и манили взгляд, не позволяя отводить его. Юэн и Лиам оказались на небольшом возвышении. Под ними пол был устлан плиткой с замысловатыми узорами, изображающими сюжет древнегреческих мифов, по периметру стояли четыре скамье и выделяющейся резьбой по чёрным железным подлокотникам.
— Однако вы удивлены, Юэн, — хмыкнул Лиам, наблюдая за реакцией профессора. — Вам интересно, что я такого сделал, что нас занесло сюда? О, всего лишь немного изменил путь ваших мыслей.
— Я такой красоты в жизни не видел, — выдохнул МакГрегор.
— Не говорите так. Вы видели такой пейзаж однажды, просто не помните. Иначе откуда он проявился так отчётливо в вашем подсознании? Обладай вы даже такой богатой фантазией, всё это вы бы не построили в своём разуме в считанные секунды. Я не смею копаться в ваших мыслях более — давайте уже приступим к делу.
Лиам указал на одну из скамью, стоявшей под могучим крепким дубом, жестом приглашая Юэна присесть. Тот сразу же согласился, опускаясь на деревяную поверхность. Лиам сел рядом, повернувшись к нему полубоком.
— Постарайтесь понять всё, что я сейчас вам расскажу. Возможно, некоторые аспекты вызовут у вас бессчётное количество вопросов, но — вы поймите — ответить на все я не могу. Иначе вы запутаетесь окончательно. То, что с вами происходит, без сомнения, можно назвать великим даром, и я открываю вам его, указывая на ваш истинный путь.
— Пожалуйста, — Юэн сделал глубокий вдох и прикрыл глаза, — просто расскажите мне, что со мной творится.
— Тогда вам нужно запастись терпением, мой юный ученик. И забыть на пару минут про весь ваш скептицизм и желание всему находить логическое объяснение.
Юэн уже понимал, что разговор дастся ему тяжело. Однако это был единственный шанс узнать, куда он попадает каждую ночь вместо того, чтобы спокойно смотреть сны.
— Я готов, — он сложил руки на коленях и выдохнул.
— Что ж… — Лиам доверительно улыбнулся. Его улыбка казалась поистине такой тёплой и мягкой, что Юэн видел в этом человеке огромную мудрость и глубокие познание. — Вы верите в реинкарнацию?
Юэн вскинул бровь.
— Конечно нет, я человек науки… — тут он задумался. — Хотя сейчас уже трудно во что-то не верить. Но разве моим перемещениям в другие миры объяснение дано только такое? Реинкарнация… Это звучит подозрительно.
— Но представьте, что она существует, и душа каждого человека после его смерти переселяется в тело другого существа. В нашем случае чаще — в тело другого человека.
— Это что-то из буддийского мировоззрения, да? Если женщина заработала хорошую карму, то в следующей жизни она станет мужчиной? — Юэн сощурил глаза.
— Возможно, что из буддийского. Однако последователи этого учения были правы, что верили в переселение душ.
— Но у этого эффекта нет никакого научного объяснения, — профессор покачал головой.
— Не всё нуждается в логике, профессор. Я уже говорил, что сегодня вы должны перестать ставить всё под её контроль.
— Однако же что-то существует, значит — имеет смысл.
— Ещё какой. Но об этом вы узнаете позже. Итак, представьте, что у каждого человека есть душа… — вновь начал он, но Юэну не терпелось его перебить:
— И в виде чего она представлена? — он поёрзал на месте. — Прозрачной оболочки, помещающейся между нашими костями? — с недоверием он посмотрел на Лиама. Он ожидал, что тот в итоге разозлится и перестанет всё объяснять — Юэн был ужасно противным слушателем — но тот хранил спокойствие и внутри, и не показывал его снаружи.