Я отошел и начал швырять камешки в сторону круга. Но как бы высоко я их не подбрасывал, достигнув края площадки, они тут же со стуком отскакивали обратно; так я выяснил, что стена, судя по всему, вздымается на большую высоту. Я жаждал проникнуть за преграду, исследовать место, что скрывалось за ней. И как же это сделать? Вход должен быть. Но где? Вдруг припомнились два каменных стража у начала аллеи и таблички с письменами, и я задумался: какое же отношение имели они к этому месту?
Неожиданно, словно удар молнии, меня поразила дикость всей картины: могучая незримая стена; плоский и неподвижный участок пустыни; и я - стою, озадаченный и растерянный. Казалось, мертвый город шепчет за спиной, призывает развернуться и бежать. Бежать как можно дальше. Вспомнилось предупреждение, высеченное в камне: 'Не ходите в Мамурт'. И когда я подумал о надписи, сомнения оставили меня. Вот он, величественный храм, о котором упоминал Сан Драбат. Конечно же, он был прав - подобного храма не сыскать на земле.
Всё же, я не желал уходить. Просто не мог. До тех пор, пока не исследую стену изнутри. Спокойно все взвесив, я пришел к выводу, что проход должен находиться в конце аллеи: таким образом тот, кто проходил по дороге, попадал прямиком в храм. И рассуждения оказались верными. Именно там и отыскался вход - проем шириной в несколько ярдов (о высоте, ничего сказать не могу, потому что мне так и не удалось достать до притолоки).
НАОЩУПЬ пробравшись сквозь врата, я тут же ощутил под ногами твердый пол - не такой гладкий как стена, но такой же невидимый. К центру круглой площадки от прохода уводил одинаковой с ним ширины коридор, по которому я и двинулся, шаря перед собой руками.
Должно быть, со стороны я представлял собой странное зрелище. Понимая, что повсюду вокруг возвышаются незримые стены и присутствует неведомо что еще, я в то же время видел под собой обширную площадку песка, залитую светом послеполуденного солнца. Только вот мне казалось, будто я шагаю по воздуху в футе от земли - такой толщины был пол под ногами; и, очевидно, вес этакой громады и сплющил песок, сохранил его в неподвижности.
Выставив перед собой руки, я неспеша шел по проходу. Но буквально через несколько шагов уткнулся в очередную гладкую стену, пересекавшую коридор. На первый взгляд это походило на тупик. Однако на сей раз я не растерялся, поскольку знал: где-то здесь должна быть дверь. В ее поисках я начал обшаривать все вокруг.
Дверь отыскалась. Ощупывая стены коридора, я обнаружил на одной из них плавно закругленную выпуклость. Стоило моей ладони лечь на нее, как дверь отворилась. Повеяло легким ветерком, и когда я снова осторожно двинулся вперед, то оказалось, что преграждавшая проход стена исчезла и я могу беспрепятственно продолжить путь. Но я не решился сразу идти дальше. Вернувшись к кнопке, я убедился: сколько на нее ни нажимай и сколько ни крути - открывшийся портал более не желает закрываться. Внутри выпуклости сработал некий хитрый механизм, приводимый в действие простым прикосновением руки. В результате, весь конец коридора (полагаю, по специальным пазам) скользнул наверх, подобно опускной решетке. Хотя в этом я не уверен.
Так или иначе, открытая дверь была надежно зафиксирована, и я миновал ее. Перемещаясь, словно слепой в незнакомой обстановке, я понял, что очутился в просторном внутреннем дворе, стены которого огромной дугой разбегались в стороны. Выяснив это, я вернулся к точке, в которой располагался выход из коридора, и оттуда зашагал напрямик через двор.
На моем пути обнаружились ступени, составлявшие, судя по их ширине, лестницу воистину титанических размеров. Я пошел наверх: медленно, осторожно, ощупывая каждый фут. Лестница лишь ощущалась под ногами, и больше ничего не указывало на ее существование, ведь, насколько я мог видеть, я просто поднимался в пустоту. Слов нет, как же это было странно.
Я восходил все выше и выше, пока не оказался в добрых ста футах над землей. Затем лестница сузилась, ее края ближе подступили друг к другу. Еще несколько ступенек - и подо мной снова ровный пол. После непродолжительного ощупывания окрестностей, я определил, что очутился на широкой площадке, которую окружала высокая ограда. На четвереньках я пересек то место и опять уткнулся в стену. В ней отыскалась очередная дверь, которую я миновал тем же манером, не поднимаясь. И хотя вокруг все по-прежнему оставалось невидимым, я ощутил, что нахожусь теперь не под открытым небом, а в обширном помещении.
Я резко остановился. Вдруг на меня обрушилось недоброе предчувствие: что-то угрожающее и злобное витало в воздухе. Скорчившись на полу, я ничего не видел и не слышал. Но в глубинах разума пульсировала мысль о чем-то невероятно древнем и бесконечно злом, являвшемся частью того места. 'Может, это всего лишь осознание тех ужасов, что творились здесь в незапамятные времена?' - гадал я. Как бы то ни было, но перед лицом овладевшего мной страха я не мог заставить себя двинуться дальше, и поэтому попятился и вернулся на площадку перед входом. Подойдя к краю, я облокотился на высокий парапет и взглянул на расстилавшийся внизу пейзаж.
Заходящее солнце, словно огромный, цвета раскаленного железа шар, висело на западном небосклоне. В огненно-красном сиянии два каменных гиганта отбрасывали на желтый песок длинные тени. Стреноженные верблюды беспокойно переминались с ноги на ногу неподалеку. По всему выходило, что я вишу в воздухе футах в ста над землей. Однако в своем воображении я рисовал картины просторных дворов и коридоров, через которые проделал путь наверх.
Размышляя, стоял я в багровом свете, и у меня не вызывала сомнений грандиозность храма. Какое зрелище, должно быть, представлял он собой во времена расцвета города! Я так и видел бесконечное шествие священнослужителей и простых людей, облаченных в угрюмые или пышные одеяния. Процессия изливалась из города, проходила меж величественных статуй и двигалась по длинной аллее. С собой, возможно, тащили несчастных пленников - жертв божеству невидимого храма.
СОЛНЦЕ нырнуло за горизонт. Я повернулся, чтобы уйти, но, не успев ступить и шагу, остолбенел; а сердце в груди, кажется, вообще остановилось. На дальней оконечности свободной песчаной полосы, пролегавшей между храмом и городом, неожиданно появилось углубление - выскочило на лице пустыни точно так же, как прошлой ночью рядом с костром. Словно загипнотизированный наблюдал я за этим явлением и не мог отвести взгляд - как кролик от удава. На моих глазах подобные отметины возникали одна за другой - не по прямой, а зигзагообразно. Две ямки продавливались с одной стороны, две - с другой, а затем еще одна - посередине. Получалась цепочка следов примерно два ярда шириной от края до края, и она приближалась к храму и ко мне. Но я никого не видел!
Внезапно меня осенило: такие следы могло бы оставлять на песке разросшееся до невиданных размеров насекомое с множеством ног. И при этой мысли на меня обрушилась истина. Я вспомнил паука высеченного на развалинах и на статуях, и теперь стало очевидным, кого олицетворял он собой для обитателей города. Как там говорилось в надписи? 'Злое божество города, что обитает там с начала времен'. Глядя на вереницу следов, приближавшихся ко мне, я понял: древнее злобное божество города по-прежнему живо, и я нахожусь в его храме один и без оружия.
Кто знает, какие невиданные твари существовали на заре времен? А этот гигантский паукообразный монстр - не могло ли так сложиться, что строители города повстречали его, когда пришли в те места, и в благоговейном страхе сделали своим божеством, и построили ему грандиозный храм, в котором я теперь и стоял? И, обладая знаниями и умениями, чтобы сделать невидимым для людских глаз сей огромный храм, не могли ли они сделать подобное и для своего бога, почти превратив его тем самым в истинное божество: незримое, всемогущее и бессмертное? Бессмертное! Чтобы просуществовать все эти века, оно и должно было быть таким. Как известно, даже некоторые виды попугаев живут сотни лет. А что мы знаем о чудовищном реликте из допотопных эпох? Когда город опустел и разрушился, а в логово монстра в храме перестали приводить жертв, то с чего бы ему не жить, рыская по пустыне? Неудивительно, что арабы боялись тех краев! Смерть ожидала всякого, кто все же отважится прийти туда. Ужас мог гнаться, нападать и хватать добычу, и при этом всегда оставаться невидимым. Неужели подобная смерть приближалась и ко мне?
Такие мысли бурлили у меня в голове, пока я следил за неуклонно растущей цепочкой следов, которые оставляла подступавшая все ближе погибель. И тут сковавшие меня оковы страха лопнули. Я бросился вниз по огромной лестнице, а затем - во двор. Я не мог придумать, где же укрыться в этом громадном зале. Попробуйте-ка спрятаться в помещении, где все прозрачно! Но я должен был отыскать какой-нибудь закуток. Наконец, проскочив мимо подножия лестницы, я добрался до стены (прямо под площадкой, где недавно стоял) и сжался там в комок, молясь, чтобы сгустившиеся тени сумерек скрыли меня от глаз монстра, обитавшего в храме.
КОГДА тварь миновала ворота, сквозь которые вошел и я сам, об этом сразу же стало известно. 'Пуф, пуф, пуф', - раздались приглушенные, мягкие звуки ее поступи. Шаги на мгновение замерли у отворенной двери в конце коридора. Возможно, чудовище удивилось, что проход оказался открыт. Почем знать, на сколько низкий или высокий интеллект заключен в мозгу твари? Затем: 'пуф, пуф' - она пересекла двор, и я услышал, как глухие звуки удаляются наверх. Если бы я не боялся даже вздохнуть, из меня точно вырвался бы крик облегчения.
Но страх все еще не давал пошевелиться, и я продолжал сидеть, скорчившись у стены, пока тварь поднималась по лестнице. Только вообразите картину! Все вокруг совершенно невидимо; все, за исключением большого плоского песчаного круга в футе подо мной. Но внутренним взором я видел то место и знал: рядом находятся стены и дворы, а наверху - чудовище, в страхе перед которым я и сидел, затаившись в сгущавшейся темноте.
Звук шагов над головой стих: судя по всему, тварь скрылась в большом залеь - в том самом, в который я не отважился войти. Теперь было самое время сбежать под покровом мрака; так что с безмерной осторожностью я поднялся и, мягко ступая, направился через двор к двери, что вела в коридор. Когда, как мне казалось, половина расстояния уже осталась позади, на моем пути вдруг выросла очередная невидимая стена. Врезавшись в нее, я упал на спину, и металлическая рукоять ножа, висевшего в ножнах на поясе, с громким лязгом обрушилась на пол. Господи, помилуй! Я неправильно определил положение двери и, промахнувшись, шагнул прямо в стену! Я лежал не шевелясь, и леденящий кровь ужас заполнял все мое естество. Затем послышалось: 'пуф, пуф' - мягкие шаги твари, пересекавшей площадку наверху лестницы, а после - тишина. 'Увидит ли оно меня? - спрашивал я себя. - Заметит ли?' Минуту во мне тлела надежда, ведь стояло гробовое безмолвие. Но в следующий миг я понял: смерть взяла меня за горло. 'Пуф, пуф', - донеслось сверху.
При этих звуках остатки самообладания покинули меня. Вскочив, я, как безумный, рванул в сторону двери. Бац! - угодил в очередную стену. Дрожа всем телом, поднялся. Теперь шаги стихли, ни звука. Как можно бесшумнее побрел я дальше через широкий двор. Но я понятия не имел куда иду - все представления о направлении безнадежно спутались. Боже, что за безумная игра велась там, над погрузившимся в темноту песчаным кругом!
Охотившаяся тварь не издавала ни шороха. Снова внутри меня затеплилась надежда. И по ужасной иронии, именно в эту секунду, я напоролся на чудовище. Вытянутая рука легла на что-то толстое, холодное, покрытое волосами и машинально сжалась. Должно быть, то была одна из лап монстра. Тут же она выскользнула из ладони и в следующий миг вцепилась в меня. Еще одна конечность и еще одна обхватили мое тело. Стоя совершенно неподвижно, тварь позволила мне самому прийти к ней в объятия - трагедия паука и мухи!
Лишь миг чудовище держало меня. Холодное прикосновение вызывало столь глубокое омерзение, что я, извернувшись, высвободился и, сломя голову, побежал через двор. И снова запнулся о нижнюю ступеньку огромной лестницы. Я рванул наверх, и даже на бегу слышал за спиной звук погони.
Взлетев по ступеням, я пресек площадку и вцепился в парапет, намереваясь броситься вниз, предпочитая милосердную смерть на каменном полу. Но под ладонями я ощутил, как верхушка парапета сдвинулась. Один из больших блоков, из которых, судя по всему, была сложена ограда, расшатался и качнулся в мою сторону. Не мешкая, схватил я камень и, шатаясь, поволок его через площадку к началу лестницы. Думаю, двое мужчин едва сдюжили бы поднять тот блок. Но я, благодаря внезапному приливу безумной силы, сделал даже большее: услыхав, что монстр приближается, стремительно взбираясь по лестнице, я поднял невидимый куб над головой, и обрушил его на ступени, туда, где, как я слышал, находилась в ту секунду тварь.
После грохота на мгновение повисла тишина, а затем раздалось низкое жужжание, переросшее в громкий гул. И в тот же миг на полпути вниз по лестнице, в том месте, куда упал блок, прямо из пустоты хлынула водянистая фиолетовая жидкость. Она стекала по невидимым ступеням, и те обретали форму; она окрасила границы сброшенного блока, под которым проступили очертания огромной волосатой конечности, что лежала там раздавленная и сочилась той самой жидкостью - кровью чудовища. Тварь не издохла. Однако глыба придавила ее к месту, лишив возможности передвигаться.
На лестнице послышалась яростная возня, и фиолетовый поток побежал еще обильнее. Брызги летели во все стороны, благодаря чему я разглядел смутный образ чудовищного бога, которого почитали в Мамурте столетия назад. Он походил на огромного паука с угловатыми, длиной в несколько ярдов лапами и отвратительным волосатым телом. Даже стоя там, я гадал, отчего тварь, оставаясь невидимой, все же стала различима, измазавшись собственной кровью. Однако так оно и было, и я не могу даже предположить почему. Мне хватило и беглого взгляда на едва различимый, заляпанный фиолетовым силуэт, а затем, держась края лестницы, я спустился. Минуя тварь, я чуть не задохнулся от невыносимой вони раздавленного насекомого. Сам же монстр яростно пытался освободиться и наброситься на меня. Но у него ничего не вышло, и я благополучно сошел вниз. Меня трясло, а ноги не желали слушаться.
Напрямую пересек я двор, пошатываясь, пробежал по коридору, и по аллее, и меж двух исполинских статуй. В лунном свете на основаниях отчетливо виднелись таблички, испещренные неведомыми символами и резными фигурками паука. Теперь-то я знал, о чем там говорилось!
Повезло, что мои верблюды забрели в руины: останься животные у невидимой стены, и объявший меня ужас не позволил бы вернуться за ними. Всю ночь ехал я на север, и с наступлением утра не остановился, а продолжал мчаться в том же направлении. Но когда я пробирался через ущелье, один из верблюдов спотыкнулся и упал. На своей спине он нес все мои бурдюки с водой, и в результате падения те лопнули.
Воды не осталось ни капли. Тем не менее, я продолжал двигаться на север, не сбавляя скорости - это убило второго верблюда. Затем, шатаясь, я шел пешком. Когда ноги отказали, я полз на четвереньках. Все время на север. Прочь от храма зла и дьявольского бога. И сегодня ночью, преодолев ползком даже не знаю сколько миль, я заметил ваш костер. Вот и все.
ОБЕССИЛЕННЫЙ путник лежал на спине, а Митчелл и я смотрели друг на друга в свете костра. Затем Митчелл встал, отошел к границе лагеря и долго обозревал залитую лунным сиянием пустыню к югу от нас. Не знаю, о чем он думал. Я же был погружен в собственные мысли, присматривая за лежавшим около костра человеком.
Рано поутру он скончался. Перед смертью бормотал что-то о высоких стенах вокруг. Мы надежно завернули тело и взяли с собой, продолжив путешествие через пустыню.
В Алжире мы телеграфировали друзьям покойного, чьи адреса обнаружились в его поясе для денег, и организовали доставку тела - единственное, чего он желал. Позже нам написали, что беднягу похоронили на небольшом церковном кладбище в одной новоанглийской деревушке, из которой он был родом. Надеюсь, там его покой не нарушат кошмары о логове зла, откуда он сбежал. Молюсь об этом.
У одиноких костров и в гостиницах приморских городков мы с Митчеллом частенько обсуждали услышанную историю. Погиб ли невидимый монстр? Покоятся ли на огромной лестнице иссохшие останки, придавленные блоком? Или чудовище прогрызло путь на свободу и по-прежнему рыскает по пескам, а огромный древний храм, такой же невидимый, как и оно само, служит ему пристанищем?