- Алло, Вагиф… Алло… Что там у вас происходит?…, - допытывался с тревогой близкий голос. Бандитской связи позавидовали бы в космических лабораториях. - Это я, Асланбек. Где вы находитесь?.. Если вам нужна помощь, я немедленно выезжаю к вам. Алло… Отзовитесь кто-нибудь…
Омоновец, побегав по кнопкам, переключил сотовый на передачу информации. Он не стал дознаваться, откуда звонят, он знал, что это бесполезно, поэтому отчеканил жестким басом, распаленным боем:
- Конец Вагифу, остальным твоим дружкам тоже. Скоро и тебе придет п…ц, сука недоразвитая, приезжай, мы подождем.
Трубка некоторое время молчала, потом тот же голос, полный ненависти, прошипел что-то по чеченски и связь отключилась. Старший прапорщик саданул мобильник об асфальт, затянутый ледяной коркой, порозовевшей от крови. Сотовый телефон разлетелся мелкими деталями, собрать которые уже не представлялось возможным.
- Василий… твою мать. Ты где пропал? - донесся голос автоинспектора сквозь дружную трескотню автоматов с пистолетными выстрелами. - Перекрывай… Уходят.
Старший прапорщик крутнулся на месте, еще один джип “Лэнд Крузер”, теперь с правой стороны трассы, загребал мощными колесами расстояние прямо по степи.Он пер в обход поста, включив все фары.Омоновец, впрыгнув в кабину, воткнул ключ в замок зажигания, двигатель завелся моментально, врубив вторую скорость, он помчался к будке. Мощный бампер американца не заметил шлагбаума, сшитого из двух покрашенных планок, прижимаясь к рулю, прапорщик нащупал переключатель света, пошел параллельно внедорожнику, оставляющему широкий след на целине. Чеченцы, видимо, предполагали, что это прорвался кто-то из ихней банды, потому что выстрелов не было слышно. Особист тоже не спешил раскрываться, подогревая себя злой речью:
- Говорите, клад Стеньки Разина урвали, а вам не ведомо, что он донской казак? Значит, с Дона выдачи нет, - он сплюнул себе под ноги. - Советую сокровища вернуть…
Джипы доехали до отворота на какое-то колхозное отделение, противнику перекрывала путь узкая асфальтовая дорога. “Лэнд Крузер” чеченцев с разгона взобрался на невысокую насыпь и оказался чуть позади “Гранд Чероки”. Старший прапорщик нажал на педаль тормоза и вывернул руль до упора, стараясь поставить машину поперек трассы. Это ему удалось. Подхватив с сидения АКС, он дал очередь прямо в лобовое стекло джипа,летящего на него. Передние колеса последнего резко вильнули по наледи, подставляя черный бок всего автомобиля, омоновец влупил с десяток пуль и по нему, стараясь попадать не только в стекла, но и в обшивку дверей на случай, если за нею кто-то спрячется. Обе машины стукнулись друг о друга.
Наступила тишина, даже двигатели машин перестали работать в один момент. Прапорщик, немного подождав, заглянул в разбитые окна ‘Ленд Крузера’, увидел нескольких человек, раскинувшихся на сидениях в нелепых позах. Затем плечом прислонился к внутренней стойке, потянулся рукой смахнуть пот со лба, и в ту же секунду прозвучали пистолетные выстрелы. Пуля, пробив зимний берет, содрала кожу на голове, просвистела дальше, вторая застряла в мякоти левого плеча. Омоновец бросился на пол, пошарил руками по ремню, но гранат больше не было. Еще одна пуля, пробуравив железную обшивку, вжикнула у самого уха. Тогда он взвел подствольный гранатомет, приготовился для броска, но здесь, как и в первый раз, когда мешала за бетонным основанием решетка из толстой арматуры, не давали развернуться ни сидения, ни переключатель скоростей, ни высокие боковины дверей. Прапорщик изловчился, подскочив вверх, нажал на спуск. Он не услышал взрыва в машине противника, увидел яркую вспышку, охватившую весь салон. Почувствовал вдруг, как в грудь ему что-то ударило, расплылось внутри легкой болью с томительной тяжестью. Омоновец опустился на сидение нерусского чуда техники, залитое чужой кровью, неловко сполз на пол, укрытый толстым прорезиненным половиком…
Примерно через полчаса к отвороту на степное отделение какого-то кубанского хозяйства подкатил грузовой “Урал” с наращенными бортами, с брезентом, наброшенным на металлический каркас. Из кабины, из кузова, под яркий свет от фар выпрыгнули пятеро бойцов, одетых в камуфляжную форму. На двоих были черные омоновские береты, еще на двоих казачьи кубанки с красными верхами. На пятом выпирала из-под пятнистого капюшона милицейская фуражка автоинспектора с серым околышем. Группа, сняв оружие с предохранителей, осторожно приблизилась к широкомордым джипам, воткнувшимся друг в друга. Удостоверившись, что все кончено, капитан присел на подножку одного из автомобилей, вытащил пачку сигарет. Двое омоновцев обошли “Гранд Чероки”, перегородивший трассу, открыли дверцу, посветили фонариками внутрь. Первый забросил автомат за спину, запрыгнул в салон, затем продернул за камуфляж к краю корпуса машины здоровяка, лежащего на полу:
- А ну берись, его надо на землю спустить, - обратился он к товарищу.
- Ты бы сначала пульс пощупал, - с сомнением качнул тот головой.
- Успеется.., на земле будет попросторнее.
Первый омоновец, когда тело оказалось на трассе, шустро расковырял пуговицы на теплой куртке, залез ладонью под вязаный свитер. Затем пошарил пальцами за воротником, притих, нащупывая сонную артерию.
- Теплый, - негромко проговорил он, глядя прямо перед собой. - Не пойму, то ли это пульс бьется, то ли какая жилка издевается.
- Если теплый, то должен быть живой, - отозвался его товарищ, склонившись над телом старшего группы омоновцев. - Времени прошло уже достаточно.
- Понесем к машине. Чем скорее доставим в Армавирскую лечебницу, тем легче камень на душе.
- Ты прав, - согласился второй боец, поднимаясь с корточек.
Командиру спешно обработали рваные раны и отверстия от пуль, перевязали, затем перетащили в кузов грузового автомобиля. Когда несли, кому-то из казаков показалось, что прапорщик вздохнул.
- Или воздух выходит, - с сожалением сплюнул он в сторону.
- Не каркай, в первый раз его, что-ли, вытягивать из переделок?- тут-же оборвали казака особисты. - Наш Василий живучий как тот кот, который дрался с мышами.
- Дай-то бог, - отозвался с надеждой казачий автоинспектор.
Бойцы, сообщив по рации место своего нахождения, собрались у кабины военного вездехода, потянулись было в карманы за сигаретами.Но прикурив, решили специалистов не ждать, а трогаться в обратный путь, чтобы успеть сдать прапорщика в местный госпиталь. В этот момент из второго джипа раздался громкий стон, сидевший на подножке капитан шмыгнул за высокий зад “Лэнд Крузера”. Группа рассыпалась, заклацала затворами автоматов. Один из казаков подкрался к двери, дернул за ручку, на дорогу вывалился чеченец, залитый кровью, и остался лежать в неестественной позе в мощных лучах фар “Урала”. Выходило, что стонал не он. Казак, просунув ствол автомата в середину салона, осторожно заглянул туда сам, и успел заметить фигуру бандита, направлявшего на него пистолет. Он шустро, как при прыжке с парашютом, поджал под себя ноги, камнем ударился о трассу, и выстрел не заставил себя ждать. Это было поразительно, что в автомобиле, развороченном напрочь, кто-то сумел задержаться на белом свете. Капитан-автоинспектор, когда бойцы заняли позиции за грузовиком, опустил ствол автомата вниз:
- Мы положили около сорока бандитов, а этого нужно оставить на развод, - сказал он, не обращаясь ни к кому в отдельности, - Только он сумел приспособиться.
- Ну да, информацию ж фээсбэшникам надо сливать, - со злостью процедил сквозь зубы один из казаков. - Заложники, которые остались умирать на посту, не в счет.
- Да они… вряд ли выживут, их перекачали наркотой, - отозвался сухопарый омоновец. - А что тут неясного? Из России ехала в Чечню банда, ее необходимо было уничтожить.
- Прямо в сортире, - поддержал второй особист мнение товарища.
- А этого сохраним, - упрямо повторил капитан. - Поставим перед судом, пусть поглядят на него люди.
Вновь из салона джипа грянул пистолетный выстрел, пуля высекла искры из наворотов на радиаторе “Урала”, завизжала в голую степь. Кто-то из бойцов, отмахнувшись как от мухи от резкого звука, с сарказмом поддакнул:
- Правильно капитан гутарит, пускай мировая общественность обратит внимание на этого бандита. На двоих наших, навечно закрывших молодые очи, чего смотреть, они выполняли свой долг. А чечену дадут лет шесть - десять, и уже в тихой колонии начнут его лечить и откармливать.
- Вы правы, товарищ капитан, - скорчил шутовскую мину и сухопарый особист. - Эта вонючая сука нам еще оч-чень даже пригодится, - он стукнул кулаком по крылу ‘Урала’. - Как удалось этому барану проскочить? Шкура, что-ли, толстая?
- Кожа задубелая, железная.
- Надо же, все полегли, один он остался.
- А вы еще ничего не поняли?
- А что?
- Чеченец оказался самым хитрым.
- Дальше.
- Он успел облачиться в броник.
В группе помолчали, прислушиваясь к глухим стенаниям раненного отморозка. Никто не знал, сколько у него патронов в пистолетной обойме, любая пуля могла в долю секунды оборвать жизнь кого-то из них. К тому же, пора было трогаться в обратный путь, в кузове “Урала” лежал боевой товарищ, которому требовалась немедленная медицинская помощь.
- Чечены убегали шустро, - наконец хрипло сказал сухопарый омоновец.
- Как бы не с кладом Стеньки Разина, - поддакнул один из казаков.
- Тогда об чем речь? - встрепенулся второй омоновец. - У нас есть приказ старшего над нами…
- Гасить.
- Всех.
- Любо, - смекнули и казаки.
- Парни, да вы что! - насторожился гаишный капитан. - Чеченец про связи расскажет, про схроны с оружием, с заложниками. И кто всеми этими поставками занимается…
- Мы про них знаем из сообщений по телевизору.
- Он же раненный! - капитан сомкнул брови, шмыгнул было к джипу, чтобы защитить отморозка.
- Тем более, до больницы не дотянет.
Четыре поджарых бойца в обычном зеленом камуфляже, успевших вкусить войны до сыта, разом направили стволы с подствольными гранатометами на японскую прекрасную машину, исковерканную до неузнаваемости. От ее зада метнулась за могучий военный вездеход фигура капитана автоинспектора, она быстро воткнула пальцы, избавленные от рукавиц, в уши. Со стороны Армавира блеснул свет от фар идущей на подмогу армейской колонны. Очень далекой.
- Ну, падла, как в Великую Отечественную. Прямо по расписанию…, - успел капитан подумать о колонне. Вспомнил он и о казачьем кладе, о котором беспокоились бойцы. - Надо было бандита сначала выкурить, а потом обшмонать джип, а вдруг чечены и правда что надыбали, - с сожалением обшаривая глазами машину, скороговоркой проговорил он себе в усы. И продолжил мысль. - Теперь так гахнет, что этого ‘японца’ с отморозком разнесет на молекулы…
Оглушительный взрыв не заставил себя ждать. Он был таким мощным, что джип разбросало по винтику во все стороны. Выглянув из-за бензовоза, капитан досадливо почмокал губами. Искать золото ночью в грудах искореженного металла не представлялось возможным.
Эти слухи о богатом казачьем кладе поползли с центрального рынка южного города, взбудоражив все население бывшей Области Войска Донского. Города, не растерявшего своих блатных традиций со времен царей-императоров и до наших дней. Началось все вот с чего…
Глава вторая.
На центральном рынке Ростова-папы наступал час пик. Коца стоял возле главного входа с табличкой на груди, на которой было написано: скупаю валюту, драгоценные металлы, монеты, ордена и так далее. Была середина декабря, низовка с близкого Дона продувала зимнее пальто насквозь, люди тоже кутались в воротники и в шарфы и проходили мимо, они словно успели вынести из дома все ценное. Наконец, из толпы отделился коротконогий мужик в нелепом плаще поверх лохматого тулупа, похожий на лубочного пастуха или скотника с советской молочно-товарной фермы. С полчаса он шлепал толстыми губами, напряженно всматриваясь в табличку на отвороте пальто Коцы. Тот стоял на месте оловянным истуканом, чтобы не мешать отыскивать нужные буквы. Бывало, неприметный клиент прятал под одежкой предметы из клада смутьяна Стеньки Разина, до сих пор не найденного властями, а респектабельный нувориш под норковой шубой -трехлитровую банку медно-никелевых монет шестьдесят первого года выпуска, которых у прижимистого русского народа было по бадье через дом.
- Та-ак, тут не сказано, - пробормотал наконец колхозник.
- Что нужно? - Коца подался к нему.
- Там не указано.
- Я возьму, что предложите.
- Любое?! - мужик недоверчиво приподнял кустистые брови.
- Показывайте, я помогу вам скооперироваться.
- Как? Ско…?
- Разобраться. Если что-то дельное - куплю, если нет, подскажу, как поступить дальше.
Колхозник похрумтел валенками, настороженно осмотрелся вокруг,затем поднял на валютчика глазки, остренькие монгольские. Когда-то в пору повышения Коцей общеобразовательного уровня, его наставники проводили занятия по защите себя от ограниченных людей, которые действовали на психику отрицательно. Помня это, валютчик втянул воздух в себя, мысленно произнес врастяжку коротенькое заклинание.
- Коробку жестяную на дворе выкопал, - доверительно сообщил пастух, придвигаясь к нему. - Канавку для стояка рыл, чтобы забор продолжить, летом еще. А там жестянка.
- Ого! Это уже интересно, - Коца принял панибратский вид, только бы не оттолкнуть мужика замысловатым выражением, либо неосторожным движением. Поинтересуйся сейчас, мол, полную сокровищ? И он нахохлится, уйдет. - Порожнюю?
- Какую порожнюю,с верхом, - запричитал пастух,скользя зрачками по его лицу.Он перестал осязать окружающий мир. - Ордена, эти… георгии, кругленькие медальки, деньги царские, перстеньки, кинжал. Кинжал я себе приберег, боровка заколол. Удобный, ручка с гербами.
- А ордена?
- Георгии со мной, все четыре, два желтых, в центре мужик на коне, а два белых. Медальки с перстеньком тоже прихватил.
- Врешь.
- Ни в жисть, - пастух перекрестился. - Чего мне обманывать, в кармане в узелок замотаны.
- Доставай.
- Прямо здесь?
- Давай заскочим в продовольственный магазин, а то и правда кто заметит.
Коца в который раз окинул быстрым взглядом площадь перед главным входом в рынок, буквально час назад у него уже был неприятный инцидент, и он не хотел, чтобы тот повторился.
Коца стоял, как сейчас, на своем законном месте, мимо шныряли шестерки Лехи Слонка, бригадира, контролирующего бизнес на низшем уровне. Один из них по прозвищу Скирдач, казак с калмыцкой мордой, подвалил к валютчику:
- Слышь, Коца, предложат камешки, не заводи торг. Затрави и все.
- А что такое? - насторожился тот.
- Это наше, сдашь клиента, сам в сторону.
- Не понял, - Коца заартачился, он еще не знал всех раскладов, произошедших на рынке за последнее время. - Хозяину отстежка идет от меня вовремя, а теперь еще к вам клиентов подгонять. Не перекушаете?
- Коца, тебя давно прессовали? - спросил Скирдач со злой усмешкой.
- Ты, что-ли?
- Я, и прямо сейчас.
- Тогда поехали, - валютчик закинул за спину сумку с деньгами, отступил на шаг назад.
- Не гуляй, дикий гусь, - старший группы отморозков заюлил глазами по сторонам. - Мне что сказали, то я тебе передал. Не въехал еще?
- Пош-шел вон, шестерка поз-зорная, - напрягся валютчик. - За прессовку отвечать надо.
Коца пришел на рынок с несколькими разумными ребятами тогда, когда разграбление награбленного только начиналось и слонками с его дешевками здесь не пахло. Потом, когда рынок попал под ментовский контроль, те набрали помощников из беспредельщиков. И вот теперь это отожравшееся мурло начало борзеть.
- За базар не пожалеешь? - казак, неизвестно каким ветром очутившийся в стане отморозков, снова сунулся к нему.
- Чего зря баланду травить, ментовский выкормыш.
- О, как! А ты здесь с чьего разрешения торчишь?
- Я сам по себе.
- Не боишься, что придется за все отвечать? - повторил Скирдач, демонстративно снимая перчатку,
- Об этом подумать советую тебе.