И как же мне было тоскливо и одновременно радостно, когда, всеми силами воображения представив, что да – это он проникал в мою плоть, это с ним я вступила в сладостную схватку, – вдруг взорвалась ярчайшей вспышкой экстаза! Крепко зажав подлокотник между ногами, замерев в таком вот положении, я несколько раз содрогнулась, а потом бессильно упала в кресло, сжавшись в комок.
После всего немного отдышавшись, приведя в порядок прическу и одежду, я встала с кресла и двинулась к двери. Повернув ключ, я осторожно выглянула наружу. Ханна все так же пребывала на своем обычном месте – возле огромного глиняного горшка, в котором цвела бегония. Наша старая служанка любила смотреть на скалы, сидя на специальной скамеечке.
– Все, можешь продолжать свою работу, – смущенно улыбнулась я старушке. И хоть она и не могла расслышать, что я ей сказала, меж тем понимала меня даже по губам.
Согласно кивнув головой, Ханна поднялась со своего места и, расправив фартук, пошла в библиотеку, чтобы также «замести» следы моего преступления – я была благодарна этой женщине за то, что она безропотно понимала все.
– Итак, о чем мы говорили, прежде чем ты… – и мама хмыкнула, подмигнув папе, -… убежала по срочным делам?
– Я восхищалась своей пещеркой, – залпом осушив стакан с водой, я плюхнулась на мягкий стул, оперевшись на него спиной.
– А также о том, что виконт де Альбе…
– Вот о чем я хотела спросить, – перебив матушку, я поставила точку в ее разглагольствованиях насчет навязывания мне жениха. – А что за поместье, в парке которого расположен огромный фонтан с высокими струями? Оно расположено у самой черты гор. Кто его владелец?
– С какой стороны ты летела к Оранжевой гряде? – спросил отец.
– С южной. Там еще дом с тремя башнями, на центральной – развевается флаг розового цвета.
– А, это барон Ланье. Помнишь, Гризельда, – обратился он к маме, – в прошлом году ты спрашивала леди Мари о каких-то восковых фиалках, цветущих в ее саду?
– Ах да, припоминаю, – оживилась мама. – Баронесса вплела несколько бутонов в свою прическу, и, несмотря на невзрачное платье, сшитое по старой моде, это вызвало настоящий фурор. Все сначала подумали, что цветы искусственные, но когда узнали – что только утром сорваны в саду и не увяли даже до полуночи, вмиг захотели заиметь несколько кустиков себе. Ну и я в том числе, разумеется. Я спрашивала Мари, не могла бы она продать мне свои фиалки.
– Ты настоящая модница. И что ответила тебе баронесса Ланье?
– Конечно же, она согласилась. Вот только, после бала, я сразу же забыла о своей просьбе, и только теперь… А что, Бэлла-Роза, тебе приглянулись цветы? Ты их видела, да? Ведь Мари говорила, что они высажены так, что, вместе с зеленой травой газона создают красочное панно. Эти фиалки насыщенного бордового цвета, но Мари рассказывала, что есть еще и голубые, и розовые. Наверное, красиво?
– Нет, я не видела цветов, – сказала я. – И если они где-то и цветут, там, внизу, то как бы мне их увидеть с высоты птичьего полета?
– А и вправду, – вздохнула мама. – Тогда что?
– Что?
– Что привлекло твой взгляд, твое внимание, что ты решила спросить?
– Да просто так… Там, в глубине парка, красивый фонтан, и мне стало интересно – а что если бы и нам создать такой же?
– И это все?
– Да…
– Думаю, нам будет достаточно и пещерных озер, – сказал отец. – А вот фиалки… Если ты хочешь, Гризельда, – обратился он к маме, – мы можем отправить к Ланье садовника, чтобы он приобрел для тебя пару кустиков.
– Но я бы хотела поехать сама, – возразила она, – чтобы выбрать расцветки. А вдруг есть белые? И вообще, как поговаривают, в поместье Ланье изобилует причудливая флора. Кроме цветов барон развел шаровидные кусты и карликовые деревья, а еще есть птицы… Ты знаешь, Филипп, что они имеют настоящую оранжерею, наполненную заморскими бабочками?
– И это несмотря на плачевное финансовое положение?
– Да? И что, дела Ланье настолько плохи?
– Предки перевернулись бы в гробах, узнай, какие суммы проигрывает в карты их потомок. Огромная сумма, спущенная в последний раз бароном, может привести к тому, что он вынужден будет просить помощи у кредиторов.
– Вот они, людишки, – хмыкнула мама. – Как же легко доходят до потери свободы. Бедная Мари…
– Не забывай, что и ты…
– Ах, не нужно все время напоминать мне о моем отце, – щеки мамы сразу же стали пунцовыми от стыда.
Это была печальная история ее сиротства. Дело в том, что мама моей мамы, бабушка Глафира, в пору своей юности влюбилась в обычного парня – пастуха, пасущего высоко в горах стада овец. Увидев его как-то спящим на равнине, под цветущим кустом шиповника, она спустилась с небес на землю и, обретя подобие девушки, неосмотрительно вступила в разговор. Парень, хоть и простых кровей, был немыслимо красив – стройный, голубоглазый блондин, с умопомрачительной улыбкой. Как рассказывала мне сама бабушка, Намир околдовал ее с первого же взгляда, и она почти тронулась рассудком, позволив ему себя поцеловать. А дальше между ними вспыхнула настоящая любовь.
Узнав тайну Глафиры, родители сгубили парня, так как не было никакой надежды на то, что она добровольно откажется от своего любовника. Но в чреве его избранницы уже зародилось семя – моя мама. Конечно же, бабушка родила ребенка. И, к всеобщей огромной радости родных, это была чудная девочка, унаследовавшая драконий дар. Поэтому бабушке Глафире была подарена пещера, где она могла проводить все свободное время. Но замуж ее никто не взял. То ли претендентов пугала ее печальная история, то ли она и вправду так сильно любила деда, что поклялась быть верной ему до гроба.
Так или иначе, но на судьбе мамы это не сказалось никак, и в положенное время, встретив папу, она благополучно сочеталась с драконом, продолжив драконий род – родив меня.
– «В тебе есть черты твоего деда, – поглаживая меня по волосам, любила вспоминать былое бабушка. – И несмотря ни на что, я все-таки рада, что Намир появлялся в моей жизни. Запомни, крошка, твой дед, хоть и простой пастух – был необычным человеком, таким мужественным и отважным, а еще – страстным и сильным».
Но ее дочь не разделяла такой восторженности и стыдилась всякий раз, когда упоминали об отце.
– Так что, можем поехать к барону Ланье? – чтобы замять неловкость, быстро предложил отец.
– Это будет чудесно! Купив цветы и иные растения, мы также сможем помочь разорившимся беднягам, хоть по минимуму, но возместив ущерб от проигрыша.
– Ах, Гризельда, о чем ты говоришь! – и, поднявшись из-за стола, отец с хрустом потянулся. – Разве что эта помощь будет состоять в нашем расположении, которое само по себе стоит немало.
– Поедем завтра?
Все время внимательно слушая беседу, меж тем я не услышала такой необходимой для себя информации. А именно: кем же был тот красивый юноша, прогуливающийся возле фонтана – сыном ли барона Ланье, иным родственником, или же… обычным слугой? Нет, не слугой! Ведь такого просто не могло быть, чтобы я точь-в-точь повторила судьбу своей бабушки Глафиры: крепко влюбившись в человека, позволила бы ему потом себя обрюхатить. И, тряхнув волосами, я постаралась прогнать сладкое наваждение, чтобы раньше времени не искушать судьбу.
– А можно и мне с вами? – спросила я, крепко сжимая пальцы. – Тоже хотелось бы посмотреть на диковинную флору. И также на птиц, и на бабочек, конечно.
– Если хочется – поедем, – мама пристально посмотрела в сторону отца, тот готовился воспользоваться магическим даром, чтобы превратиться в дракона.
– Чудесно! Тогда я еще раз полечу в сторону поместья Ланье, чтобы получше все там рассмотреть! Папа, полетим вместе?
Глава 3. Дэнис
В этот раз, попав в свою пещеру, я даже ни разу не пикнула, когда отец принялся хозяйничать, рассказывая мне что и где поставить и как разместиться самой.
– Да, дочь, я понимаю, что это гнездо твое, но все же мне, как родителю, хотелось бы, чтобы тебе было удобно.
– Ага, сделаю все, как ты скажешь,– блуждая в мысленном тумане, я решила не возражать, но сделать все по-своему.
И когда на следующий день, сидя в фиакре, запряженном четырьмя гнедыми (как и подобает величественным аристократам), я вынуждена была выслушивать еще и нравоучения своей мамы, также не промолвила ни слова.
К поместью Ланье мы добрались за три часа. И я даже успела подустать, так как дорога была слишком ухабистой и трудной, а майское солнце накалило черную кожаную обшивку кареты, что не спасали даже открытые настежь окна. Хорошо хоть накануне вечером к барону был отправлен с письмом посыльный, чтобы известить о нашем визите. Так что к приезду на широкой террасе уже был накрыт стол, а в доме – приготовлены комнаты для отдыха.
– Ах, графиня Гризельда, как же мы рады вас видеть! – бедная баронесса Мари так и бросилась в объятия моей маменьки, чтобы выплакаться у той на плече: не каждый день становишься почти банкротом, и протекция семейства Глоуд была бы для Ланье еще одним подспорьем.
– Простите мою забывчивость, – от такого неожиданно теплого приема моя матушка сильно стушевалась, – я же обещала приехать раньше… Но вот…
– И Филипп Глоуд тоже здесь, и даже Бэлла-Роза! Как приятно, что вы смогли приехать всем семейством.
Провожаемые восторженными криками хозяйки поместья, а также отвечая на сдержанные кивки головой ее мужа, мы проследовали к террасе, утопающей в цветах. И чего здесь только не было – кустистые пионы, источающие умопомрачительный аромат от бархатных лиловых соцветий, белые ромашки, всевозможных оттенков ирисы, поздние тюльпаны, подвешенные к специальным опорам и создающие собой гирлянды петунии, каскады фиалок, глициний…
Я просто замерла с открытым ртом, созерцая всю эту красоту.
Меж тем нужно было садиться за стол, ломившийся от всевозможных яств, так что даже не скажешь, что семейство Ланье нуждалось в денежной поддержке. Но я знала, что это изобилие было вынужденной издержкой – как-никак, но поместье посетили важные гости, и барон лучше умер бы, чем опозорился, приняв нас более скромно.
Наконец оторвав взгляд от изобилующей разнообразием флоры, и оглянувшись по сторонам, я была несколько разочарована тем, что, кроме хозяев, за стол садились разве что гости, мы.
Но когда слуги, выстроившись в ряд, стали возле стола, готовые тут же броситься исполнить любую нашу просьбу, двери замка открылись, и из них один за другим, направляясь в нашу сторону, вышли двое красивых юношей.
Одним из них был тот, кто вызвал в моем сердце бурю чувств, кто заставил меня мучиться сомнениями, да и вообще – отправиться в эту поездку, ведь меня гнало сюда только любопытство – узнать имя красавца.
– Познакомьтесь, это наши сыновья – Дэнис и Александр, – представил юношей барон Ланье. – А это – граф и графиня Глоуд, а также их дочь Бэлла-Роза.
При упоминании своего имени я неожиданно зарделась, крепко сжимая под столом пальцы.
«Так как же его зовут? – думала я, ощущая себя так, словно падаю с небес, безвольно расставив крылья, а внизу – темная разверзшаяся пучина, готовая поглотить всю меня без остатка, так что даже выбраться будет невозможно. – Да не все ли равно, если он – сына барона? Но отчего настолько печален?»
Бросив мимолетный взгляд в сторону парня, когда тот садился, я вдруг уловила ответный взгляд. И было в нем что-то такое, что я ощутила острую боль в сердце, и даже вскрикнула.
– Что с тобой, Бэлла-Роза? – спросила мама, испугавшись моего вида. – Тебе плохо?
– Видно, бедняжка укачалась, – ответила вместо меня баронесса Мари. – Выпей лимонаду, станет легче. Я-то ведь знаю, как оно – трястись по нашим дорогам. Но что поделать? Ведь это – самый близкий путь из вашей стороны, королевская дорога заняла бы не меньше суток.
– Не беспокойтесь, – беря бокал из круглого подноса, который поднесла мне одна из служанок, я отпила немного, все так же ощущая на себе пронзительный и пытливый взгляд юноши, обращенный в мою сторону. – Мне уже легче.
– Это хорошо, – сказала хозяйка дома. А потом обратилась к сыну: – А что Дэнис? Ты что-то тоже слишком побледнел? Не злое ли это поветрие, занесшееся в наш парк?
– Мама, оставь, – промолвил парень, и я удивилась низкому тембру его голоса.
– Ага, я понимаю, – но баронесса Мари все не могла уняться. – Думаю, все дело в предстоящей свадьбе.
– Свадьба? О, это интересно, – сразу же приободрилась моя матушка, так как эта тема ей очень нравилась – она была слишком любопытна, что до любовных приключений и устраиваемых свадеб, к тому же, теперь у нее могла бы появиться свежая пища для сплетен. – Что, ваш Александр женится?
– Нет, – помотал головой барон, – мы сосватали младшего, Дэниса.
– А как же так? – глаза матушки сузились от предвкушения пикантных подробностей. У меня же перед глазами пошли радужные круги, в голове что-то зазвенело, словно услышанная фраза значила для меня слишком много, а руки задрожали.
И тут, неожиданно для всех, в разговор вмешался тот, чья судьба стала предметом разговора.
– Все дело в том, уважаемая графиня, – сказал Дэнис, – что родители сосватали меня за герцогиню.
– Как – сосватали вас?.. – ресницы моей матушки запорхали, губы же сложились в одну из тех загадочных улыбок, которые значили крайнюю степень любопытства.
– А так, – выдохнул Дэнис. – Дело в том, что… барон Ланье, мой отец, проигрался недавно в пух и прах.
– Ах, сынок, не надо, – попыталась остановить его мадам Мари. – Ну, право же, будь повежливей.
– А разве я кого-то обижаю? – ухмыльнулся парень. Уловив на себе его пристальный и взволнованный взгляд, я чуть не упала в обморок, так как мне показалось, что Дэнис говорил это специально для меня.
– Нет, но все же…
Меж тем он продолжил.
– Все равно! Ведь рано или поздно все вокруг узнают об этом мезальянсе. И вот… – голос его внезапно стал хриплый, я ощутила в нем горечь и отчаяние.
– Молчи, – это уже барон. Но и ему не удалось остановить словесный поток, бурно изливающийся из губ дерзкого смельчака.
– Зачем молчать? Разве в том есть что-то позорное, что ровно через месяц я женюсь на престарелой герцогине Жасмин де Жордж? И что эта сделка заключена помимо моей воли, и что я даже ни разу еще не видел своей невесты, потому что мой благочестивый отец… проиграл меня в карты, заставив жениться на этой пресыщенной роскошью и удовольствиями кукле!
– Она не старая, – заливаясь краской до ушей, баронесса схватила в руки бокал с вином и, цокая по стеклу зубами, осушила его в два глотка.
– Возможно, что и так. Но – разница в возрасте в двадцать лет, думаю, что-то да значит для парня вроде меня.
После этих слов юноша вскочил и, сделав легкий поклон в нашу сторону, стремительно удалился.
– Ах, Дэнис, преувеличивает, и… Нашим гостям, наверное, не интересно говорить о возрасте нашей будущей невестки?– словно вдогонку ему, извиняющимся голосом пролепетала мадам Мари.
– Почему же! Я хорошо знаю герцогиню Жасмин! – глаза матери просто лучились, отец же недовольно сопел – ему были неприятны всякие недоразумения и споры, тем более, если они велись в таком тоне и за столом. Только, кому какое дело до его предпочтений, если тут такие новости. – И что, давно ли состоялась помолвка?
– Уже почти полгода, – вздохнул барон Ланье.
– А я так понимаю, Дэнис был против женитьбы? Так почему бы вам было не сосватать Александра? Ведь все-таки он – старший сын.
– Дело в том, что это герцогиня де Жордж выиграла у Леонида партию, когда он поставил на кон почти все, – громко выдохнула мадам Мари, – и поставила условие: она отдаст нам заставочные векселя в тот же день, когда состоится ее свадьба с Дэнисом.
– А почему именно Дэнис? – я тоже решила вмешаться в разговор, тем более (так мне почему-то вдруг показалось), что он затрагивал и меня.
– Это был выбор Жасмин.
– Но, кстати, – мать бросила в мою сторону внимательный взгляд, – ваш мальчик отчасти прав: взять в жены сорокалетнюю даму, к тому же настолько развращенную…