Хоуп осторожно, как кошка-охотница, бродила вокруг карточного стола. Оба шулера сидели на своих неизменных местах и воодушевленно играли. Вечером Хоуп уже успела ознакомиться с местной колодой – различия с «земной» отыскались разительные (например овальная форма), но не принципиальные. Вместо туза – царь, вместо короля – царица, а вместо валета и дамы – полководец и визирь, потом шли «цифры». Вместо привычных мастей значки «чисел» и одежда «картинок» окрашивались в четыре разных цвета…
Хоуп следила, отмечая про себя, как ругается тощий носатый мошенник, когда выкладываются «терн» и «ривер». Сопоставив бранные слова и то, что оказывалось у носатого на руке к концу кона, Хоуп довольно прищелкнула языком. Гипотеза оправдалась – каждое ненароком оброненное ругательство обозначало карту, и теперь она точно знала какую. То же самое проделывал подельник носатого, но этот товарищ вместо слов использовал движения…
– Эй ты, иди-ка в свою комнату, – жесткие пальцы плотным кольцом обвили локоть Хоуп.
Она повернулась, встречаясь взглядом с одним из заместителей Лала.
– Что? – поинтересовалась отрешенно, пытаясь высвободиться.
– Иди в свою комнату. К тебе клиент.
Клиент… Об этом Хоуп как-то не подумала. В голове промелькнула надежда, что Мазуд раньше времени объявился, но это оказался не Мазуд…
Хоуп водворили восвояси. «Только бы не старый, не жирный, не…» – додумать она не успела – в комнату ввалился высокий широкоплечий незнакомец. Он замер у входа, вдохновенно оглядел Хоуп из-под надвинутого на лицо капюшона. Глаз клиента видно не было, только губы, расползшиеся в стороны от довольной улыбки.
– Нашел! – громогласно рявкнул жуткий мужик, скинул со спины огромный, в свой рост, меч с широченным лезвием, поспешно прислонил его к стене у входа. – Нашел тебя наконец-то!
– Э-э! Полегче! – ошарашено пробормотала Хоуп, отступая от буйного товарища вглубь комнаты: запутавшись ногами в перине, она неуклюже пошатнулась и плюхнулась задом на подушку.
Парень радостно ринулся следом и навис над ней. Потом, видимо сообразив, что лицо его скрыто, рывком скинул с головы капюшон. Хоуп пораженно уставилась на платиновые волосы и бледную кожу странного незнакомца, потом перевела взгляд на его глаза – они оказались красными, как у животного-альбиноса. Самым удивительным было то, что черты лица белоснежного товарища показались Хоуп до боли знакомыми.
– Ну, чего застыла-то? – тут же настоятельно поинтересовался парень. – Это же я, Надюх…
– Ярик? – не веря глазам своим, тихо уточнила Хоуп.
– А кто ж еще-то? – радостно оскалился тот. – Неужто так изменился?
– Не то слово, – ошарашено пробормотала Хоуп. – Ну и видок у тебя…
– Ты про это? – Ярик понимающе указал на короткую белую прядь. – Это все богиня. Я как узнал, что меня в другой мир отправляют, сразу попросил у нее одно полезное умение. Она дала, а взамен сказала, что заберет что-нибудь ненужное, и забрала… цвет.
– Чего-чего? – Хоуп отрешенно помотала головой. – Хочешь сказать, бонус для новой жизни можно было попросить?
– Ну да.
– Черт, – разочарованно выдохнула Хоуп.
Последующую длинную тираду из ругательств она озвучивать не стала. Надо ж было так облажаться? Оказывается, богиня исполняла желания. А тем, кто потребовать не додумался, выдавала бонусы на собственное усмотрение. Знай Хоуп об этом раньше, стребовала бы что-то реально полезное, по крайней мере не никчемную девственность! Это уж точно…
– Вот я лично попросил умение круто обращаться с любым местным оружием! – с довольным видом похвастался Ярик, прошел в центр комнаты и радостно плюхнулся на перину. – А ты?
– Да так, фигню одну несущественную, – хмуро буркнула Хоуп, и тут же решила выяснить один весьма принципиальный вопрос. – Ты, кстати, чего пришел-то?
Ярик понял суть дела не сразу, а потом, сообразив назначение заведения, в котором находится, возмутился:
– Да ты что! Ты что, подумала, что я… Надюха, ты ж мне как братуха теперь по несчастью. Единственная родная душа! Эх! – он с напускной трагичностью махнул рукой и изобразил выражение глубокого огорчения, отчего на лице Хоуп появилась едва заметная улыбка.
– Да ладно тебе, ранимая душа, давай что ли, выпьем тогда за встречу, – вытаскивая из-за подушек припасенную ранее бутыль вина, предложила она. Старая привычка не выказывать чувств на публику дала о себе знать, но на сердце вдруг стало тепло и радостно. Ярик жив – будто камень свалился с плеч… В своем мире Хоуп привыкла быть одиночкой, но теперь ей вдруг безумно хотелось оказаться не одной, и желание исполнилось…
– Бухнуть – всегда хорошо, – тем временем обрадовался Ярик, – тащи сюда свой портвейн!
Хоуп уселась рядом с парнем, вытянула зубами пробку и приложилась к бутылке. Что-что, а вино в Четвертом Царстве изготовляли отменное.
– Кстати, чем ты вообще занимался все это время? Деньгами, смотрю, разжился.
– Да, как и раньше – гоп-стопом, – невозмутимо ответил Ярик. – Я смотрю, Надюх, ничего в этой жизни не изменилось, все по-старому осталось, как в прошлой… Я – гопник, ты… – он замялся, пытаясь, видимо, подобрать словечко помягче, но Хоуп опередила его:
–…шлюха, – она внимательно посмотрела в глаза собеседника, добавив, – ничего не меняется, говоришь? Богиня дала новую жизнь для исправления ошибок старой. Только исправлять их придется с нуля, вернее с того, с чем сюда явился… – решив сменить тему, Хоуп бросила взгляд на прислоненный к стене меч и поинтересовалась:
– Ничего себе такой агрегат. Где взял?
– Не поверишь, нашел! – с довольным видом похвастался Ярик, забирая у Хоуп долгожданную бутылку; потом, оглядевшись по сторонам, понизил голос и добавил. – Нашел в лесу мужика убитого, а при нем меч был и золотых монет мешок.
– Повезло, – понимающе присвистнула Хоуп и тут же добавила. – Мужика-то случаем не ты…того?
– Обижаешь! – Ярик возмущенно прижал к груди правую руку. – Клянусь, нашел!
– Ладно, верю, – кивнула Хоуп, перенимая из руки земляка остатки вина. – Слушай, ты бы рассказал, что там, за стенами? Я ведь все время проторчала в чертовом борделе, даже не знаю, что в мире творится. Какой он вообще этот мир?
– Странный, – недолго думая поведал Ярик. – Очень странный. Я пока по окраинам шастал, думал, что у них тут все древнее какое-то, восточное, как в сказке про «Синдбада-морехода»: шмотки эти пижонские, – он возмущенно кивнул на свои шаровары, – золото, оружие, ездят на лошадях… А потом, я сюда, в город добрался и охренел – не так все просто, как кажется. Тут не сказка – нет, и не дремучий век…
– Что не сказка, я и сама догадалась, – заинтересованно прищурилась Хоуп, – а про остальное давай-ка ближе к делу и поподробнее…
– Тогда слушай, – Ярик отставил к стене опорожненную бутылку и начал свой рассказ. – Все эта местность с горами, полями, лесами зовется Четвертым Царством. Народ здесь проживает разный: простые люди от нас с тобой сильно не отличаются, ты, небось, сама видела. Живут как в средневековье – быками землю пашут, на мечах дерутся и все такое. Но есть другие. Я их только в городе пару раз видал, они вроде как правители тутошние, верхушка. Местные называют их – Голубая Кровь.
– Аристократы? – попыталась уточнить Хоуп.
– Типа того, – кивнул Ярик, – выглядят они совсем не как обычные люди: кожа у них синяя.
– Синяя?
– Да, представь, совсем синяя, синее не придумаешь. Так вот у этих синих такие технологии имеются, что нам с тобой и не снились. У них машины есть, которые сами по небу летают. Видел я такую штуку вблизи один раз – здоровенный такой аппарат, будто из «Звездных войн» штукенция. Летает она с помощью светящихся колец – они эту машину опоясывают и по ходу гравитацию меняют так, что многотонная хрень по воздуху, как перышко летит. Еще повозки видал подобные – их кони тащили, а повозки сами в тех же светящихся кольцах следом над землей плыли. Как я понял, технические причуды только для Голубой Крови – для простого люда ни-ни. «Синие» хрен с кем поделятся, разве что с блатными – своими приближенными. Есть тут еще такие – вроде как местная знать…
Хоуп, вся внимание, будто губка впитывала каждое слово своего земляка. Средневековье, технологии, разделенное, кастовое общество, где все не для всех и каждому свое. Да уж… хотя, могло ведь быть и хуже?
– Долго я на эти кольца световые смотрел, – продолжал тем временем Ярик, – пока не понял, что образуются они с помощью специальных камешков…
– И как ты это понял? – настойчиво перебила Хоуп, желая получить от разговорчивого гостя только достоверную информацию, без лишних придумок и домыслов.
– А вот так.
Парень поднялся, дошел до прислоненного к стене меча, поднял его и показал Хоуп:
– Смотри, – он прижал к лезвию ладонь, потом убрал ее и продемонстрировал белую полосу на коже, – тупое, а если так, – с силой утопил пальцем невзрачный камушек, выступающий на рукояти: в тот же миг вдоль клинка возникло белое свечение, – и вот так! – надавил на соседний камень, после чего вокруг гарды вспыхнуло световое кольцо.
– И что? – заинтересованно поинтересовалась Хоуп.
– А то! – одним легким движением Ярик разрубил пустой бутылек. – Взгляни.
Хоуп аккуратно подцепила половину, с интересом оглядела ровный срез – ощущение, будто стекло разделили на части лазером: гладко, ровно.
– Да уж…, – пробормотала тихо, стараясь не выдавать возникшего изумления.
– Это все камни, – пояснил Ярик. – Один облегчает вес, второй создает заточку.
– Понятно, – резюмировала Хоуп, – что ничего толком непонятно…
– А самое странное – местный язык, – продолжил дивиться местным чудесам парень. – Говор местный понятный, по-нашему, вроде как, болтают. А вот пишут, – он порылся в карманах штанов, потом слазил запазуху и обнаружил там желтый лист бумаги, – вообще ничего не разберешь.
Ярик развернул исписанный лист и сунул его собеседнице. Перед глазами поплыли диковинным узором витиеватые, чужие буквы. Хоуп долго изучала их, разглядывала, потом вынесла вердикт:
– Это санскрит.
– Сан…что?
– Санскрит – древний язык. Праязык, точнее сказать. Считается, что от него произошло множество современных языков, славянские и европейские в том числе.
– Почему он тогда звучит, как родной? – не понял Ярик.
– Генетическая память, наверное. Древние знания спали в нас, и немудрено – в нашем мире они не к чему. А теперь мы с тобой говорим на санскрите. Тем более, что он сильно похож на русский. А письменность… – Хоуп многозначительно помахала листком перед носом собеседника. – Это деванагари. А вообще, санскрит был устным языком и записывался с помощью разных алфавитов, так что тут древняя память, походу, уже не канает…
– Ладно, понял, – недоверчиво протянул Ярик, а потом поинтересовался с подозрением. – Откуда такие познания?
– Филологию заканчивала, – невозмутимо пояснила Хоуп, – не скажу, что училась с особым рвением, но что усекла, то усекла.
– Тебе-то зачем учиться понадобилась? – спросил на свою голову Ярик, за что тут же получил строгий взгляд:
– В детстве внушили, что высшее образование – залог жизненного успеха.
– По крайней мере, в этом мире учеба твоя пригодилась… – парень не стал спорить и, вспомнив об одном важном деле, обратился к девушке. – У меня деньги есть, золото. Хватит, чтобы выкупить тебя отсюда.
Хоуп задумчиво взглянула на него:
– Выкупить? Не надо.
– Хочешь остаться в борделе? – в голосе собеседника отчетливо прозвучали ноты осуждения.
– Нет. Есть у меня тут одно дело: обещала человеку помочь. Если все пройдет, как задумано – разживусь деньгами сама, и сама решу проблему с собственной свободой. Дело принципа, знаешь ли. А ты, раз у тебя лишнее золото карманы сильно оттянуло, выкупи лучше подругу мою – малолетку со второго этажа, Бинни ее зовут.
– Бинни… Ладно. Для хорошего дела бабла не жалко, – все еще не понимая сути происходящего, пожал плечами Ярик.
– А вот помощь твоя мне все же понадобится…
5.Алсу
Сперва попробуй убить голыми руками кошку,
а после подумай,
что сотворит с тобой разъяренная
семидесятикилограммовая самка человека (С)
Проклятущая жара! Каждый день солнце поднималось в зенит и палило со всей яростью южной, тропической мощи. Дед будил ни свет ни заря и отправлял работать по утренней прохладе, но в тот день, мне дали выспаться.
Я продрала глаза, когда жгучие лучи уже вовсю сочились через щели между досками крыльца. Сама себе не враг – бежать на работу я не торопилась, повалялась бы еще, раз можно, но отчего-то занервничал Бонго: завозился, фыркнул и, предупреждающе лая, полез из нашего общего укрытия наружу. Спустя миг над головой скрипнула дверь, прогнулись доски – дед Иша вышел из дома, спустился с крыльца и двинул навстречу ожидающей поодаль делегации.
Я наружу не полезла, припала глазом к широкой «смотровой» щели, пытаясь разглядеть пришельцев. Одного узнала сразу – Рупайя. Его ни с кем не перепутаешь – яркие одежки и золотой блеск дорогих украшений. Чего ему надо, интересно? Опять будет заманивать меня в царский клуб? Похоже, нет. А с ним кто? Я принялась внимательно разглядывать трех парней, стоящих за спиной душевного ростовщика.
Один – толстый и здоровый жиробас, точно не из бедных – думаю, бедняку на спарже тут так за всю жизнь не разожраться.
Второй – ничего себе такой типчик, только морда уж больно хитрая, даже на лису чем-то похож: глаза раскосые, к вискам оттянутые, с темными метками вокруг. Одежда на нем тоже была темная, под цвет глаз, и новая – на солнышке всеми пряжечками-перетяжечками так и блестела.
Третий типус – странный такой товарищ. Трудно о нем было что-то конкретное сказать, кроме того, что он какой-то весь неухоженный, запыленный, помятый. А прическа – просто караул: грива лохматых темных волос завязана в кривой хвост, а на лбу, чтоб волосы в глаза не лезли, приколота железная заколочка, на тот манер, как закалывают челочки карманным собачонкам. И прическу эту дурацкую он соорудил, похоже, как минимум месяц назад, и с тех пор больше не причесывался. Похихикав над незнакомцем, я сразу прозвала его «йоркширским терьером», несложно догадаться почему.
Пока я «умилялась» прибывшей троицей, Рупайя что-то тихо обсуждал с дедом Ишей, разводил руками, все показывал, кивал на своих пацанов. Те хмуро пялились на моего благодетеля, и только «йоркширский терьер» стоял с какой-то неестественной, натянутой на физиономию улыбкой, будто работник провинциальной администрации во время президентской проверки.
Иша отрицательно мотал седыми патлами, нет, мол, и не проси, а чего не проси – лично мне было неясно. Рупайя не сдавался, продолжая вещать о чем-то напористо и рьяно. Наконец дед уступил, махнул на приставучего Рупайю рукой и вдруг указал в мою сторону. Потом, дабы лишить меня возможности прикинуться незаметной и непонятливой, позвал:
– Иди сюда, дэви!
Чувствуя пятой точкой, что не за порцией утреннего кофе меня пригласили, я осторожно выбралась из своей «комнатки» и настороженно приблизилась ко всей честной компании. Жестом велев мне подождать, дед внимательно осмотрел притихших парней. А потом снисходительно кивнул ростовщику:
– Раз настаиваешь, вот мое условие: возьму в ученики того, кто одолеет мою помощницу.
– Чего? – у меня глаза на лоб полезли.
Какие еще, нафиг, ученики! И, самое главное, что значит «одолеет»?
– Вот еще! – брезгливо наморщил красивое лицо «лиса». – Драться со служанкой? Что за идиотские условия?
– Вот-вот! – тут же подпел ему жирдяй. – Чего там с ней драться-то? Хрясь, – он красноречиво вдавил в необъятную ладонь пудовый кулак, – и прихлопну, как муху.
– Эй, какого черта вы вообще тут устраиваете? – принялась качать права я, чувствуя, как мерзким холодком повеяло под коленками, а в голосе засквозила предательская дрожь. – Я ни с кем драться не буду!
– Тогда умрешь, – спокойнехонько так ответил мне дорогой дедуля.
– Чего? – тут же переспросила я, решив, что ослышалась, но Иша на меня больше не глядел, обращаясь к разношерстной троице: