Элайджа опустился на диван, притягивая к себе дрожащую жену.
— Нам нужно уехать, — решительно проговорил он, — увезти Клер в Новый Орлеан. Там она быстрее забудет его.
— Забудет? — покачала головой Анна, — вот уж сомневаюсь.
— Я прожил больше тысячи лет, — отозвался Элайджа, — поверь, все забывается.
Анна поняла на него задумчивые глаза.
— И ты бы мог забыть меня?
— Однажды я пытался, — нахмурился вампир, — но наши чувства… это ведь совершенно другое!
— Это любовь, Элайджа, — грустно улыбнулась она, — наша дочь по-настоящему любит Деймона. А он — ее.
— Она еще ребенок, — пробормотал вампир, — Клер ничего не знает о любви! Тем более Сальваторе…
— Даже не начинай, — прищурила глаза Анна.
— И не думал.
На несколько минут в комнате воцарилась полная тишина. Элайджа, не сводя глаз с горящего камина, гладил жену по темным волосам, а Анна медленно водила указательным пальцем по его груди.
Муж был прав в том, что им нужно уехать из Мистик Фоллс, где все напоминало Клер о ее несчастной любви. Но остальные его умозаключения в отношении возможности отношений их дочери и Деймона Сальваторе просто выводили ее из себя.
Анна любила своего мужа. И она знала его. В том числе ей было прекрасно известно о таких его чертах характера как упрямство, занудство и маниакальное желание контролировать жизнь тех, кого он любил. А она вместе с Клер были в этом списке на первом месте. Но их дочь выросла, и они должны были если и не принять ее выбор, то хотя бы попытаться его понять. Вместо этого, Элайджа, упорно не желающий забывать старые обиды, лишь искал причины невозможности их союза. Конечно, Анна и сама не была в восторге от избранника дочери, но то, как Деймон вел себя в те короткие часы, когда они искали Клер, дало ей понять то, что ее муж никак не хотел признавать.
Сальваторе был без ума влюблен в их дочь. И Клер отвечала его взаимностью. Вот только то, что произошло несколько часов назад в пещере не оставляло влюбленным никаких шансов. Деймон был под внушением, снять которое мог лишь Клаус, который дал клятву не причинять Кетрин вреда. А значит — вариантов не было. Как и будущего у этой любви.
— Я пойду к Клер, — тихо сказала Анна, выскальзывая из объятий мужа, — если она не спит, поговорю с ней о возвращении в Новый Орлеан.
— Мне правда жаль, — шепнул ей на ухо вампир, легко целуя ее в щеку, — ты можешь мне не верить, но… Я не хочу, чтобы наша дочь страдала. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю ее. Вас обеих.
— Я знаю, Элайджа, — улыбнулась Анна, — но сейчас ей будет мало нашей любви.
И поднявшись с дивана, она быстро вышла из комнаты. Спальня Клер была в двух шагах и через несколько секунд Анна уже была у ее двери. Но тихие голоса, доносившиеся из комнаты, заставили замереть ее руку, занесенную над дверной ручкой.
— Я не хочу так! Не хочу! — шептала Клер, и ее голос был едва слышен от боли, — я люблю его! Не хочу жить без него!
— И он тебя любит, малышка Клер, — тихо вздохнул Кол, — я хотел сказать…любил. Он спас тебя. Пожертвовал собой.
— Но мне не нужна была эта жертва! Я уверена, что можно было обойтись и без нее!
— В том-то и дело, что нельзя, — тихо проговорил ведьмак, — она бы убила тебя.
— Я и сейчас все равно, что мертва.
Не в силах больше слушать этот разговор, Анна распахнула дверь в спальню дочери. Клер сжалась под пледом, глаза ее были красными от слез, тонкие пальцы дрожали. Сидящий с ней рядом бледный ведьмак не сводил с девушки печального взгляда.
— Нам нужно кое-что обсудить с Клер, — медленно проговорила Анна, и Кол, торопливо кивнув, поспешил выйти из комнаты, оставляя мать с дочерью наедине.
Анна присела на краешек кровати и протянула руку к Клер, сжимая ее холодные пальцы.
— Я знаю, ты не поверишь мне, — тихо сказала она, — но это пройдет.
— Я не смогу его забыть! — всхлипнула Клер.
— И не надо. Я говорю про боль. Пройдет время, и она отступит.
— Я не смогу полюбить никого другого! Мне нужен только он!
— Я верю тебе, милая, — улыбнулась Анна, — между вами очень сильные чувства. Но у них нет будущего. И ты должна это принять.
— Нет! — Клер уже не сдерживала слез, и мать притянула ее к себе, мягко обнимая за трясущиеся плечи.
— Ты должна быть сильной, Клер, не забывай, что ты Майклсон.
— Ты не знаешь, о чем говоришь! Тебе не нужно было расставаться с папой!
— На самом деле дважды, любовь моя, — грустно усмехнулась Анна, — мы расставались дважды.
Клер на мгновение замерла и подняла на мать заплаканные глаза.
— Дважды?
— Это было еще до твоего рождения, милая. Сначала твой отец оставил меня, посчитав, что таким образом сделает меня счастливой…
— Это в стиле папы! — против воли улыбнулась девушка.
— Ну, а во второй раз я оставила его, считая, что тем самым спасаю его жизнь.
— И как…как вы вновь оказались вместе?
— Мы не могли жить друг без друга, — просто сказала Анна, проводя ладонью по щеке дочери, — ну и тебе нужны были родители, — со смехом добавила она.
Клер последовала ее примеру и почувствовала, как на мгновение, боль, выжигающая ее душу, отступила под натиском материнской любви. Она посмотрела в глаза своей прекрасной матери и увидела то, что ей было нужно больше всего. Не печать, не жалость, не сочувствие! В зеленых глазах было только понимание. И Клер, обняла мать за хрупкие плечи, прижимаясь ближе.
— Я так люблю тебя, мама, — прошептала она, чувствуя как тонкие теплые пальцы, касаются ее лица, стирая дорожки слез, — увези меня домой.
========== Часть 18 ==========
Три месяца спустя.
Клер, не отрываясь, смотрела в окно, встречая новый день. Первые золотистые лучи касались ее лица, и девушка щурила глаза, глядя на розовое рассветное небо. Новый Орлеан был потрясающе красив в это время дня, и Клер не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии — полюбоваться в одиночестве любимым городом, пока ее родители еще крепко спали, утомленные прошедшим днем.
Сегодня у Майклсонов был праздник. Раньше Клер нетерпеливо ждала этого дня, зная, что ее родные исполнят любые ее желания. И они всегда оправдывали ожидания — Клер радовалась каждому подарку, которыми ее заваливали Майклсоны в ее день рождения. И Клаус, и Ребекка, и Кол, не говоря уже о ее родителях, всегда преподносили ей что-то особенное, волшебным образом угадывая то, чего она действительно хочет.
Но в этом году все было иначе. Ведь все знали, чего Клер желала больше всего на свете. Но никто не мог ей этого дать.
Клер прикусила губу, сглатывая ком в горле. Она обещала себе, что не будет думать о нем. Но где взять сил, чтобы забыть того, кто украл ее сердце? Его ледяные глаза, ленивую улыбку, страстные поцелуи, нежные прикосновения? Как выкинуть его из головы?
Первые дни, когда они вернулись в Новый Орлеан, Клер замирала от каждого звонка, каждого стука в дверь. Она все еще надеялась, что Деймон найдет способ сбросить чары и вернется к ней. Но дни складывались в недели, недели в месяцы, а от Сальваторе не было ни слуху, ни духу, и Клер начала свыкаться с мыслью, что она больше не увидит своего возлюбленного, который теперь принадлежал другой.
Кетрин Пирс, разрушившая ее жизнь, исчезла, и никто не знал, где она может быть. Уж что-что, а прятаться коварная вампирша умела мастерски.
Мысли Клер прервал тихий стук в дверь и, обернувшись, она увидела на пороге своей комнаты улыбающуюся Анну.
— С днем рождения, милая! — проговорила она, заключая дочь в объятья.
— Спасибо, мама, — вздохнула Клер и попыталась улыбнуться.
— Опять грустишь? — свела брови Анна, — у меня есть хорошие новости! Кол наконец-то вернулся из Нью-Йорка и обещал сегодня вечером быть на празднике. Ты рада, любовь моя?
— Очень, — вздохнула Клер, — а Клаус?
— Уже в пути, — отозвалась Анна, слегка хмурясь, — ты ведь простила его? Он очень страдает от того, что ты с ним совсем не разговариваешь.
— Конечно, мама, — легко соврала Клер, фальшиво улыбаясь, — сегодня все будет иначе.
— Что ж, тогда я займусь завтраком, — мягко проговорила Анна, проводя ладонью по щеке дочери, — а ты встречай папу. Я уже слышу его нетерпеливое дыхание за твоей дверью. Элайджа, ты можешь войти.
Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился темноволосый мужчина, держащий в руках вазу с белыми розами.
— Твои любимые цветы, малышка Клер, — улыбнулся Элайджа и, прищурив глаза, посмотрел на жену, — не оставишь нас, дорогая?
— Конечно, — закатила глаза Анна и бросила быстрый взгляд на Клер, — жду тебя внизу, милая. Если речь твоего отца станет слишком занудной, зови на помощь, — и, не сдерживая смеха, она исчезла за порогом, оставляя дочь и отца наедине.
— Твоя мать совсем потеряла уважение к своему мужу! — возмутился Элайджа, провожая жену недовольным взглядом.
— Ну что ты, папа, — усмехнулась девушка, — мама лишь шутит. Хотя твои речи иногда действительно…
— Клер!
— Прости, — улыбнулась та, — я люблю тебя, папа.
— И я тебя, малышка, — тихо отозвался Элайджа, заключая дочь в крепкие объятья, — ты стала совсем взрослой. Какой подарок ты хочешь?
Клер вздохнула, и подняла на отца печальные глаза.
— У меня все есть, папа, — сказала она, — все, что я могу получить.
— Все же подумай, любовь моя, — проговорил Элайджа и, поцеловав дочь в щеку, направился к двери, — уверен, еще не все твои желания исполнены.
«Ты прав, папочка, — мысленно ответила ему Клер, когда отец скрылся за порогом, — но некоторым желаниям не суждено сбыться».
И, бросив последний грустный взгляд за окно, она вышла из комнаты.
Девушка не успела и глазом моргнуть, как наступил вечер, и украшенный цветами и лампочками внутренний двор наполнился гостями. А Клер, облаченная в шикарное золотистое платье, с вечерним макияжем и собранными в пучок волосами, терпеливо принимала бесконечные поздравления, мило улыбаясь, не смотря на то, что ее единственным желанием было, чтобы этот чертов день поскорее закончился. Она пригубила очередной бокал, когда увидела идущего к ней Кола, держащего за руку… Бонни Беннет.
— Привет, малышка Клер! — воскликнул ведьмак, целуя ошеломленную девушку в обе щеки, — с моей спутницей ты знакома. Прими от нас самые искренние поздравления!
— Спасибо, — выдавила из себя Клер, не в силах оторвать взгляда от раскрасневшейся мулатки, — вы друзья или…?
— Или, — ответил Кол и, обхватив ведьму за талию, притянул к себе.
— Тогда мне остается только Вам посочувствовать, — усмехнулась Клер, глядя на Бонни, — я не встречала большего самодовольного грубияна, чем мой дядя!
— Ты забываешь про Сальваторе, — едко парировал ведьмак, и Клер на мгновение застыла, почувствовав, как кровь отливает от лица.
— Кол, ты просто идиот! — проворчала ведьма, сводя брови, — умеешь испортить настроение!
— Прости, малышка Клер, — смиренно проговорил мужчина, весело сверкая черными глазами, — я все еще не теряю надежду, что ты сможешь забыть этого невыносимого…
— Кол!
Клер молча слушала перебранку влюбленной парочки, стараясь успокоиться. Слова Кола задели за живое, разбередили раны в ее сердце. Ей хотелось уйти, но в этот момент Клер почувствовала сильные руки на своих плечах, и она услышала до боли знакомый мелодичный голос.
— С днем рождения, любовь моя!
Клер прекрасно понимала, что ее любимый дядя ни в чем перед ней не виноват. Он сделал лишь то, чего требовали обстоятельства. Но все равно никак не могла перестать злиться на него за то, что именно он внушил Деймону любить Кетрин Пирс.
— Спасибо, — тихо проговорила она, обернувшись.
— Все еще злишься на меня, малышка Клер? — усмехнулся гибрид.
— А ты бы не злился? — прищурила глаза девушка.
— Нет, — мило улыбнулся гибрид, — за такое я бы просто свернул шею.
И Клер не в силах сдержать смеха, обвила руками шею Клауса. Он тут же притянул ее к себе, обнимая за тонкую талию.
— Я тебя люблю, малышка Клер, — прошептал гибрид, мягко касаясь губами ее лба, — я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
— Ты самый худший дядя на свете, — ответила ему девушка, щуря глаза, — но я все равно люблю тебя, Клаус! Как Кэролайн? Выбрала Стефана?
— Ах, ты маленькая злючка! — рассмеялся мужчина, — если хочешь знать, Кэролайн выбрала меня! Тем более, что Стефан уехал из Мистик Фоллс.
— Куда же? — свела брови Клер.
— Вот уж не поинтересовался!
Несколько минут они стояли, обмениваясь шутками, пока к ним не подошел Элайджа, на губах которого была едва заметная улыбка.
— Клаус, — холодно протянул он, — ты сейчас задушишь мою дочь!
— Она должна быть моей дочерью! — невозмутимо отозвался тот, — ведь малышка Клер достойна самого лучшего!
— Тогда уж, я должен был быть ее отцом, — вмешался ведьмак, заставляя Элайджу стиснуть зубы, — мы были бы с Белоснежкой отличной парой!
— Если бы не ты, — ехидно протянула Анна, вызвав довольную улыбку мужа, — я выбрала лучшего из Майклсонов!
— Спасибо, любимая, — прошептал Элайджа, притягивая жену к себе, — пожалуй, я подумаю о том, что мы обсуждали сегодня утром.
— О чем это вы? — свела брови Клер, не сводя пристального взгляда с загадочно улыбающихся родителей.
— Я уговариваю твоего отца отпустить тебя в Европу.
— И я совершенно не понимаю, почему мы не можем сопроводить ее в этом путешествии! — нахмурился Элайджа.
— И не поймешь, — закатил глаза Клаус, — а вот моя компания была бы гораздо предпочтительней, правда, малышка Клер?
Девушка улыбнулась, обводя взглядом свою семью. Клауса, на лице которого играли милые ямочки, смеющегося Кола, прижимающего к себе все еще немного смущенную Бонни, не сводящих друг с друга взгляда родителей. И любовь затопила ее сердце. Впервые за много дней Клер почувствовала себя счастливой.
— Я думаю, если уж Клер и не захочет ехать одна, — нарушил тишину ведьмак, — она найдет компанию получше, чем вы!
— Это ты себя имеешь в виду? — возмутился Элайджа, — только через мой труп!
И следующие несколько минут братья Майклсоны выясняли, кто из них достоин показать ей все прелести Европы, а Клер вдруг почувствовала, как тяжелеют ее веки и повернулась к матери, глазами указывая на узкий проход к лестнице на второй этаж. Анна мгновенно поняла ее намек, и через пару секунд они уже стояли рядом на верхних ступенях.
— Я очень устала, мама, — тихо проговорила Клер, слабо улыбаясь.
— Конечно, милая, — отозвалась Анна, проводя ладонью по бледному лицу дочери, — я понимаю.
— Вы не обидитесь, если я покину вас на какое-то время? Обещаю, что вернусь, когда нужно будет разрезать торт.
— Думаю, у тебя есть пара часов, любовь моя, — проговорила Анна, бросая быстрый взгляд на стиснувшего кулаки Элайджу, спорящего со своими братьями, — я же пока урезоню твоего отца.
— Спасибо, — улыбнулась Клер и, поцеловав мать в щеку, поспешила в свою комнату.
Она уже предвкушала, как ее накроет тишина пустой спальни, как она сможет погрузиться в свои мысли, успокоить чувства. Этот день, действительно, был слишком тяжелым для нее, и Клер была рада, что он подходил к концу.
Она потянула за дверную ручку, и уже собиралась переступить через порог, как сильные руки, обхватили ее талию, притягивая к широкой мужской груди.
— Скучала по мне, малышка Клер?
========== Часть 19 ==========
Тремя месяцами ранее.
Деймон чувствует тонкие пальцы Кетрин на своем запястье, и его ноги сами собой идут за ней по темному проходу, сквозь лесную чащу, пока они не добираются до его шевроле, в которое Пирс тут же садится, а затем поворачивается к нему и уверенно произносит:
— Едем в Нью Йорк, любимый!
И Деймон подчиняется ее приказу. По-другому он просто не может. Он лениво улыбается, проводит ладонью по нежной щеке и говорит:
— Как скажешь, любовь моя.
Деймон чувствует, что любит Кетрин: он любуется ее прекрасным лицом, желает овладеть гибким телом. Внушение работает. Но вместе с тем и его истинные чувства никуда не делись. Клаус заставил его любить Кетрин, но не забыть Клер. И это неожиданное открытие разрывает голову. Деймон хмурится, глядя на дорогу, но Кетрин, увлеченная своей победой, этого совсем не замечает. Она получила то, что хотела или, по крайней мере, думает, что получила, а потому решила расслабиться. Вампирша скользит пальцами по его ноге, поднимаясь выше. А Деймона разрывает. Потому что вместо этой холеной руки с кровавым маникюром, он видит совсем другие тонкие дрожащие пальцы. Вампир моргает, отгоняя видение, но оно не отпускает.