Раскосые глаза сияют ровным зеленым светом, и искрящаяся вокруг ведьмы магия, образует едва заметный купол. Алин сжимает тонкие пальцы в кулак, и Кетрин кажется, что все ее тело выворачивает на изнанку под действием силы, стоящей напротив ведьмы.
— Я же тебе говорила, я — Майклсон, — ледяным голосом выговаривает Алин, делая шаг вперед, — Элайджа не просто полюбил меня. Он дал мне свою силу. Ты не знала?
Кетрин отчаянно мотает головой, пытаясь вытерпеть терзающую ее боль, с ее побледневших губ срываются хриплые слова на непонятном языке, похожие на проклятия, прежде чем она поднимает на ведьму безумные глаза и цедит:
— Ты все врешь, сука! Он не мог, не мог сделать этого!
— А как же по твоему родилась Гвендолин?
— Ты могла и нагулять ее, — выдавливает из себя Пирс, пытаясь усмехнуться, — я бы на месте Элайджи не поверила в твои бредни о том, что это его дочь.
— Его, — холодно улыбается Алин, — она - его, и ты это знаешь.
Тонкая ладонь ведьмы поднимается чуть выше, и Кетрин уже не может сдержать крика от накрывающей ее волны адской боли. Ей кажется, что кровь закипает в венах, что кости начинают плавится в теле, и вампирша никак не может поверить в то, что все это творит с ней молодая ведьма, которую она так опрометчиво даже не принимала в расчет.
— И ты права, мы с Элайджей очень разные. Но я знаю кто он. Кем он был и кем стал. И я люблю его, несмотря на все, что он совершил. Мы — семья. А ты посмела посягнуть на самое дорогое, что у нас есть. Ты знаешь, как снимается заклятие кулона?
— Никак! — злорадно ухмыляется Кетрин, — ваша милая доченька сдохнет!
— А вот тут ты не права, — щурит глаза Алин, склоняя голову, — есть один способ. Мне жаль, Кетрин, правда. Я не хочу этого делать. Но ты причинила вред Гвендолин. А этого я не могу простить.
Не говоря больше ни слова, ведьма вытягивает руку вперед, расширяя пальцы прямо перед грудью Пирс. Вампирша расширяет глаза, пытаясь понять, что происходит, а Алин ведет рукой к себе.
— Ты… — хрипит Кетрин, — нет…
— Прощай.
Окровавленное сердце разрывает грудь, оказываясь в раскрытой ладони ведьмы, и Кетрин, лицо которой медленно сереет, тяжело опускается на пол. Алин долго смотрит на мертвое тело, пока некогда прекрасное лицо Пирс не становится похожим на гипсовую гримасу. Тогда ведьма кладет поверх раскуроченной груди замершее сердце и отступает на шаг. Она глубоко вздыхает, тянет с дивана темное покрывало и накрывает им труп.
Алин тщательно отмывает руки, осматривает свою одежду, и лишь после этого идет в комнату Гвен. Девочка лежит с закрытыми глазками, все так же едва слышно дыша, и ведьма замирает, не сводя с не взгляда.
Заклятье не спало. Давина ошиблась. Гвендолин к утру умрет.
Все эти мысли проносятся сумасшедшим хороводом в голове ведьмы, которая оседает на пол, склоняя лицо к коленям. Алин еле хрипит от боли, словно раненное животное, но в этот миг маленькая ладонь касается ее плеча.
— Почему ты сидишь на полу, мамочка? А где папа? Я ужасно проголодалась!
========== Часть 30 ==========
Алин сжала в объятьях сонную дочь, которая заерзала в ее руках, недовольная столько крепкой хваткой. Ведьма слегка расслабила руки, с любовью разглядывая насупившееся личико, пока Гвендолин, прищурив синие глазки, с подозрением смотрела на мать.
— Мы что, опять собираемся уехать от папы?
— Ну что ты, детка, — покачала головой Алин, чувствуя, как по щекам катятся слезы радости, которые ей так и не удалось сдержать.
— Тогда почему ты плачешь? — свела тонкие бровки Гвен.
— Что последнее ты помнишь, милая? — ласково проговорила ведьма.
— Школьный двор… — растерянно отозвалась девочка, — я открыла медальон и… Что со мной было, мамочка?
— На кулон было наложено заклятие, — осторожно начала Алин, — ты потеряла сознание. Но я его сняла.
— Ух ты! — расширила синие глазки Гвен, — ты — самая лучшая мамочка на свете! А как ты это сделала?
Ведьма прищурилась, обдумывая ответ, но не успела она сказать и слова, как в комнату вихрем влетел Элайджа, который тут же сжал жену и дочь в крепких объятьях. Алин обвила руками шею мужа, и находящаяся между ними Гвен, вновь нетерпеливо заерзала.
— Со мной уже все хорошо, папочка, — проговорила она, когда вампир целовал маленькие щечки, — только я немного проголодалась.
— А как ты, кошечка? — поднял взгляд на жену Майклсон, мягко касаясь ладонью бледного лица.
Алин прикусила губу, пристально глядя на мужа.
— Она… еще там?
— Клаус и Кол решат эту проблему, — медленно проговорил Элайджа, слегка щурясь, — она не причинила тебе вреда?
— Ей досталось больше, — слабо улыбнулась Алин, и вампир хмыкнул, качая головой.
— То, что ты пытаешься шутить, хороший знак, — ласково произнес он, запечатлевая легкий поцелуй на пухлых губах, — давай накормим Гвен, и после ты расскажешь мне обо всем.
Ведьма только кивнула, и Элайджа, подхватив на руки дочь, направился в гостиную, которая к тому времени уже вернулась в первозданный вид, за исключением отсутствующего покрывала.
Он опустил дочь на диван, напоследок целуя темно-каштановую макушку, и повернулся к Алин.
— А ты ничего не хочешь, любовь моя?
Ведьма покачала головой.
— Не забывай, что ты должна хорошо питаться, кошечка, — свел брови Элайджа, строго глядя на жену, — не припоминаю, чтобы за сегодняшний день ты съела хоть крошку.
— Совсем не было аппетита, — закатила раскосые глаза Алин, — общество было не самым приятным.
— А сейчас? — вскинул бровь вампир.
— Гораздо лучше, — улыбнулась она, усаживаясь рядом с Гвен, которая тут же забралась ей на колени, — пожалуй, я не против поужинать с нашей любимой дочерью. Чего ты хочешь, детка?
— Кексики!
— А ты, кошечка? — невозмутимо отозвался Элайджа.
— Ты всерьез собираешься заняться сейчас выпечкой? — расширила глаза Алин, не обращая внимания на то, как после ее слов Гвендолин недовольно насупилась, — мы ограничимся сандвичами. Правда, детка?
— Тогда с какао и конфетками! — прищурилась Гвен, глядя на улыбающегося отца, который тут же ей подмигнул и исчез за порогом кухни.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Элайджа вернулся к жене и дочери с подносом, на котором разместилась тарелка с горкой тостов, сыра и ветчины, а также блюдо с шоколадным печеньем. Увидев последнее, у Гвен радостно вспыхнули глаза, и она потянулась за лакомством. Алин лишь проследила за ее движением, качая головой, и переглянувшись с вампиром, широко улыбнулась. Пожалуй, сегодня их маленькая дочь заслужила некоторые поощрения.
Элайджа присел рядом с женой, и через пару секунд протянул ей блюдо с тремя сандвичами и пододвинул ближе чашку с зеленым чаем. Ведьма с сомнением оглядела кушанье, не вполне уверенная в том, что сможет осилить его целиком, и медленно принялась за еду, под пристальным взглядом мужа. Оставшаяся без внимания родителей Гвендолин лакомилась печеньем, пока блюдо наполовину не опустело.
— Может, съешь хотя бы один маленький тост с сыром, детка? — ласково проговорил Элайджа, глядя на то, как дочка засовывает в рот очередной кусочек шоколадной сдобы.
— Спасибо, папочка, — замотала головой Гвендолин, еле выговаривая слова, — я не … хочу.
— Жаль, потому что если бы ты была послушной и воспитанной девочкой, слушалась родителей и не разговаривала с набитым ротиком, я бы подумал о том, чтобы устроить поездку в какое-нибудь интересное местечко…
Гвендолин тут же прихватила с тарелки матери самый большой сандвич и откусила от него внушительный кусок.
— И куда мы поедем, папочка? — проговорила она, поднимая на вампира невинные глазки, — в гости к Хоуп? В Новый Орлеан?
— Ты же там уже была, Гвен, — улыбнулась Алин, — наверняка папа придумает что-то новое…
— Ты не против, кошечка? — прищурился Элайджа, глядя на довольную жену.
— Нам не помещает смена обстановки, — пожала плечами та, — и немного отдыха.
— Что скажешь насчет Калифорнии? — вскинул бровь вампир.
— Голливуд? — прищурилась ведьма и тут же залилась смехом, — или Дисней Лэнд?
— Дисней Лэнд! — тут же вмешалась в разговор Гвендолин и, отложив тост, запрыгала на диване, — я хочу в Дисней Лэнд! Я буду самой послушной и воспитанной девочкой, мамочка! Поедем туда!
Закончив свою речь, Гвен опустилась на колени к матери, и обвила тонкими ручками ее шею, заискивающе заглядывая в искрящиеся смехом зеленые глаза.
— Ну, пожалуйста, мама, — протянула она, и Алин осталось только согласно кивнуть.
Гвен закружилась по комнате, а Элайджа повернулся к жене, окидывая ее насмешливым взглядом.
— И из кого из нас можно вить веревки, а, кошечка?
— А ты бы смог ей отказать? — сузила глаза ведьма, пододвигаясь ближе к мужу.
— Конечно, нет, — улыбнулся Майклсон, — как и не могу ни в чем отказать тебе. Теперь это еще и опасно.
— Почему? — на лице Алин отразилось непонимание.
— Не хочу повторить участь Кетрин Пирс, — усмехнулся Элайджа, и ведьма шутливо ударила его по груди.
— Между прочим, мне было страшно! — с нарочитым укором проговорила она, — я была совсем одна.
— Но ты справилась, моя грозная кошечка, — ласково отозвался вампир, нежно притягивая жену к себе, — я горжусь тобой, Алин Майклсон.
Элайджа наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на губах жены, и та уже потянулась ему на встречу, когда их идиллию разрушил требовательный голосок Гвен.
— А мы ведь возьмем с собой Хоуп?
— Только через мой труп, — едва слышно прошипела Алин, и гостиная наполнилась веселым смехом Элайджи и Гвендолин.
========== Часть 31 ==========
— А теперь мы пойдем в Замок спящей красавицы! — весело прокричала Гвендолин, прыгая вокруг Элайджи.
Ее джинсовый комбинезончик был испачкан шоколадным мороженным, и слегка промок, после того, как они несколько минут назад покинули аттракцион «Пираты Карибского моря» на Площади Нового Орлеана, но такие мелочи совсем не волновали возбужденную Гвендолин, которая не сводила горящих глаз с отца.
— Ну, папочка… — протянула она, и Элайдже ничего не оставалось делать, кроме как быстро кивнуть, избегая укоряющего взгляда жены.
— И это ты называешь отдыхом? — сузила глаза Алин, когда Гвен побежала вперед, по дорожке, ведущей к Стране фантазий, и они с мужем остались наедине.
— Потерпи еще немного, кошечка, — миролюбиво отозвался вампир, обвивая рукой тонкую талию ведьмы, — подумай о том, что было бы, если бы мы взяли с собой еще и Хоуп.
Алин рассмеялась, и повернулась к мужу, который не сводил с нее нежного взгляда.
— Помни о том, что после таких развлечений, Гвен будет спать крепко-крепко, а нас в отеле ждет шампанское и …
— О, не продолжай, — зажмурилась Алин, — это единственное, что поддерживает во мне силы. Я про сон Гвендолин, а не про то, что ты подумал, старый развратник!
— Я ничего такого не имел в виду, моя целомудренная женушка, — прищурил темные глаза Элайджа, — только ужин и крепкий сон на прекрасной кровати в нашей спальне с чудесным видом. Разве ты не этого хочешь, любовь моя?
— Именно!
Ведьма хотела сказать что-то еще, но в этот миг к ним подбежала недовольная Гвендолин, щуря синие глаза.
— Мама! Папа! Почему вы так медленно идете! У нас много дел! И я еще не пробовала розовую сахарную вату!
Алин только закатила глаза, обреченно качая головой, в то время как Элайджа подхватил дочь, удерживая ее одной рукой, второй сжал тонкую ладонь жены и устремился быстрым шагом, по дороге с указателями, ведущим к Замку спящей красавицы.
— А ты не устала, милая? — с надеждой спросила Алин, поднимая взгляд на смеющуюся дочь, которая шепталась о чем-то с улыбающимся отцом.
— Что ты, мамочка, — замотала головой Гвендолин, и ее каштановые локоны еще больше растрепались, — я полна сил! Я так рада, что мы приехали сюда!
Ведьма натянуто улыбнулась, и дальнейший путь она продолжала молча, слушая довольный щебет счастливой дочери, которая показывала своим маленьким пальчиком те места, в которых ей хотелось бы побывать. Элайджа безропотно выполнял ее приказы, и пока они добрались до начальной цели, Гвендолин успела обзавести костюмом Микки-Мауса, маленьким биноклем и огромным разноцветным леденцом, который, стоило им оказаться у высокой лестницы сказочного замка, она вручила Алин.
Майклсон опустил нетерпеливо завертевшуюся в его руках дочь на первую ступеньку, и та быстро побежала вверх, к величественному входу, так что родители еле поспевали пробираться за ней сквозь толпу других посетителей. Гвендолин восхищенно осматривала королевское убранство, в конце концов, придя к выводу, что в ее комнате должно быть точно так же, и заручившись поддержкой Элайджи, стала выбирать разные вещицы, которые подошли бы к ее новому интерьеру. Работающие в замке служители, мгновенно прониклись к ней симпатией, стоило Гвен взглянуть на них своими невинными синими глазками, и следующие пару часов молодая семья провела, изучая все секреты Страны фантазий.
— Как ты думаешь, а на Гвен подействует твое внушение? — устало проговорила Алин, когда они, наконец, вышли за пределы сказочной части парка, и Гвендолин прикусила нижнюю губу, размышляя, куда они могут пойти дальше.
— Она ведь дочь ведьмы, малове… Ты серьезно, кошечка? — не смог сдержать смех Элайджа, но посмотрев на лицо жены, он умолк, подходя к ней вплотную.
— Устала? — ласково проговорил он, касаясь ладонью плоского живота, — мы с Гвен совсем забыли о твоем особом положении… Прости нас.
— Я просто не думала, что наш отдых будет таким… активным, — слабо улыбнулась Алин, — на самом деле я в порядке.
— Дай мне минуту, — попросил вампир, сжимая тонкую ладонь, — и мы поедем в отель.
С этими словами он шагнул к Гвендолин, которая уже влилась в компанию детей, играющих с мультяшными героями, и, склонившись к дочери что-то зашептал ей в ушко. Выслушав, Гвен серьезно посмотрела на отца и, кивнув, обвила руками его шею, позволяя взять себя на руки. Они двинулись в сторону Алин, которая присела на деревянную скамью под раскидистым деревом.
— Поедем в отель, мамочка? — улыбнулась Гвендолин, глядя на ведьму, — нам пора ужинать.
— Ты устала? — недоверчиво прищурилась та.
— Немного, — пожала плечами девочка, — но мне нужны силы на завтра.
— А что будет завтра? — расширила глаза Алин.
— Папочка обещал кататься со мной весь день на всех аттракционах!
— Но ты проведешь день в СПА, кошечка, — поспешил уверить жену Элайджа, видя, как ее лицо ошеломленно вытягивается, — ты ведь не против?
Ведьма только покачала головой. Вампир протянул ей руку, и Алин встала рядом с мужем, касаясь ладонью чумазого личика дочери.
— Думаю, мы закажем ужин прямо в номер, — проговорила она, — а кого-то сначала придется искупать.
— Только с пенкой! — сузила синие глазки Гвен.
Придя к согласию по этому вопросу, семья направилась в отель. Пока Элайджа заказывал им ужин, Алин повела дочь в просторную ванную, где Гвен, забралась прямо в джакузи и потребовала наполнить ее до краев пеной. Ведьма со смехом исполнила ее просьбу, и скоро Гвендолин с веселыми криками дурачилась в мыльной воде, оставляя вокруг себя миллионы брызг, которые Алин едва успевала удерживать магией. Наконец, наигравшись, девочка позволила матери вымыть ее длинные волосы, и, укутавшись в большое полотенце, Гвен с гордым видом вышла из ванной комнаты в гостиную, где их уже поджидал накрытый к ужину стол.
— Что ты заказал, папочка? — прищурилась она, — надеюсь, пирожные?
— И их тоже, любовь моя, — кивнул вампир, — но прежде поешь салат и цыпленка.
— Но тогда я смогу съесть только одно пирожное, — недовольно проговорила Гвендолин.
— Вот уж сомневаюсь, — закатила глаза, идущая за ней Алин, — я отдам тебе свое.
— Спасибо, мамочка!
Втроем они сели за стол, и отдали дань и салату с морепродуктами, и цыпленку, и другим заказанным вампиром кушаньям, прежде чем пришла очередь десерта. К этому моменту, сытая Гвен уже клевала носом, сонно моргая. Она съела пару ложке клубничного безе и перевела взгляд на Элайджу.