========== Часть 1 ==========
Ему опять снится тот же самый сон. Высокий худощавый мужчина, держащий в объятьях маленькую девочку с золотистыми волосами, идет прямо к нему и смеющаяся малышка кричит:
— Дядя Эл!
А потом появляется девушка, и ее миндалевидные зеленые глаза расширяются от страха.
— Прекрати, Элайджа!
На этом крике он всегда просыпается. Поднимается с постели, подходит к окну, пытаясь выровнять дыхание. Он знает, что он — вампир, и что его зовут Элайджа. Знает, что живет очень-очень давно, потому что в размытых воспоминаниях он видит средневековье, старые войны, закаты и восхождения разных эпох, но он так и не может понять, что за люди приходят к нему во сне.
Они называют его по имени, но Элайджа не помнит ни их лиц, ни имен, ни того, кто они ему. Сон всегда один и тот же. И он никогда не успевает задать один единственный терзающий его вопрос:
«Кто вы?»
В эти ночи он до рассвета стоит у распахнутого окна, вдыхая прохладный воздух ночного Маноска, и перебирает в памяти события последних месяцев — те воспоминания, в которых Элайджа абсолютно уверен.
Его жизнь будто начинается заново полгода назад, когда вампир приходит в себя в аэропорту с билетом до Марселя, из которого он направляется в Маноск. Он одет в дорогой костюм, в его карманах наличные и банковские карты, даже водительские права, и Элайджа прекрасно знает, как всем этим пользоваться, как и то, куда он держит путь. Но как вампир не пытается, он никак не может вспомнить ничего о своей семье, любом близком человеке, и в конце концов ему приходится смириться с тем, что он по, всей видимости, абсолютно одинок.
Он находит просторный дом на окраине маленькой коммуны и легко договаривается с немолодым владельцем, который продает его Элайдже по весьма достойной цене. Вампир знает, что мог бы получить дом и бесплатно, стоило ему лишь воспользоваться внушением, но не делает этого.
То, что у него не осталось ни единого воспоминания о прошлой жизни, может значить лишь одно — ему хотелось начать все заново. И Элайджа принимает эту истину, растворяясь в неторопливом быту своего одинокого дома на краю Маноска.
Он находит маленькую больницу с дружелюбными врачами, где пользуясь внушением, пополняет запасы донорской крови, обставляет свой дом, посещает местные бары, гуляет по узким улочкам.
И только редкие сбивающие с толку сны нарушают его душевное равновесие. Раз за разом он прокручивает в своей памяти одну и ту же сцену.
Худощавый мужчина, светловолосая малышка, зеленоглазая девушка. Элайджа пытается найти в себе хоть какие-то чувства к этим совершенно незнакомым людям, но не находит абсолютно ничего. К счастью промежутки между странными снами становятся все больше, и, в конце концов, они совсем отступают.
Элайджа точно знает, что уже был в Маноске, и что именно в этом маленьком городке он хотел бы жить. В коммуне очень спокойно, почти ничего не происходит, но вампиру совсем не скучно.
Некоторые вечера он проводит в шумном баре, где постоянные посетители, успевшие запомнить одинокого темноглазого брюнета, приветливо кивают ему и просят сыграть на старом рояле. Иногда Элайджа соглашается, и красивые мелодии наполняют просторное помещение, заставляя примолкнуть веселящихся гостей.
В один из таких вечеров вампир подается многочисленным просьбам и усаживается за старый инструмент, позволяя пальцам свободно скользить по клавишам. Он делает глубокий глоток бурбона, и играет что-то по памяти. Грустное и неуловимо знакомое, пока сидящие у барной стойки девушки не сводят с него заинтересованных взглядов, тихо перешептываясь, явно не подозревая, что мужчина может их слышать.
— Это что за красавчик, Хлоя? — щурит голубые глаза высокая шатенка, скользя взглядом по лицу увлеченного музыкой вампира.
— Недавно приехал в Маноск и купил дом у старика Хардье, — тихо отвечает ей рыжеволосая подруга.
— Он один? — не унимается девушка.
— Ну, я его ни с кем не видела, — пожимает плечами Хлоя.
— Надеюсь, он не гей, — выдыхает ее подруга, — с таким телом… Я бы с ним согрешила разок…даже пару раз…
— И что тебя останавливает, Мари?
— Вот тут ты права, Хлоя.
Шатенка уже приподнимается со стула, когда Элайджа заканчивает играть, и, залпом допивая бурбон, направляется к выходу. Ему совсем не нужны подобные знакомства. Вампир не переносит навязчивых женщин.
Он медленно шагает по узкой улочке, огибая бар, когда его чуткий слух улавливает слабый голос.
— Прошу, отпустите…
Элайджа уже собирается уйти, не желая вмешиваться в чужие страсти, но в следующий момент он слышит глухой звук удара и почти помимо воли устремляется в темный закуток у служебного входа.
Первое, что он видит, широкая спина светловолосого мужчины, прижимающего к стене, тонкие запястья, пытающейся вырваться из его настойчивых рук девушки.
— Вам не кажется, что леди против столько … близкого знакомства, — холодно бросает вампир, заставляя блондина на мгновение замереть, но через несколько секунд он, не отпуская девичьих рук поворачивается к Элайдже, обдавая его запахом дешевого пива.
— Это не твое дело, красавчик, — едва выговаривает он, заплетающимся языком, — эта маленькая шлюшка сама крутила передо мной своей тощей задницей.
— Это неправда! — пытается вмешаться дрожащая девушка, но блондин прерывает ее, теснее прижимая к стене.
— Заткнись!
— И все же я думаю, стоит отпустить девушку, — спокойно продолжает Элайджа, едва заметно щуря темные глаза.
— Ты меня достал, мужик! — рычит блондин и бросается на не сводящего с него внимательного взгляда вампира.
Но не успевает он коснуться лацкана серого пиджака, как быстрый удар Элайджи, достигает цели, и блондин с глухим стоном валится прямо на землю. Дрожащая у стены девушка не сводит с вампира огромных черных глаз, и Элайджа бросает на нее короткий холодный взгляд.
— Я провожу тебя.
— Не стоит, — пытается возразить она, силясь выровнять сбившееся дыхание, — у меня еще не закончилась смена…я…я…должна вернуться…
— Прямо так и пойдешь? — вскидывает бровь Элайджа, опуская взгляд на часто вздымающуюся пышную грудь, выглядывающую из разорванной рубашки.
— О, боги, — только и может вымолвить девушка, и ее лицо заливается румянцем, — спасибо Вам, я…
— Идем, — спокойно говорит вампир, — твоя смена закончена.
Она замирает, нерешительно прикусывая губу, и проходит не меньше минуты, прежде чем девушка делает первый шаг, выходя из тени. Элайджа не сводит нечитаемого взгляда с ее лица, когда она оказывается совсем рядом, пытаясь прикрыться обрывками блузки.
Ей не больше двадцати лет, и тонкие смуглые пальцы отчаянно дрожат, когда девушка торопливыми движениями смахивает с пылающих щек потеки туши. У нее бездонные черные глаза, маленький чуть вздернутый носик, четко очерченные алые губы. Длинные темные спутанные волосы покрывают хрупкие плечи, спускаясь почти до талии.
Если бы не темные разводы на лице и начинающий наливаться на скуле синяк, Элайджа бы даже назвал ее красивой. И дело вовсе не в тонких чертах девичьего лица, не в точеной фигуре, скрытой нелепым сарафаном, даже не в нежном запахе сирени, который исходит от ее волос.
Элайджа сам не может разобраться в чем именно, но в этот момент он прекрасно понимает мужчину, лежащего на земле, пожелавшего, во что бы то не стало, обладать этой хрупкой малышкой.
— Не слишком ли ты молода, чтобы работать официанткой в баре? — почти помимо воли срывается с его губ.
— Мне двадцать три года, — тихо отвечает девушка, поднимая на него несмелый взгляд.
— Тогда ты должна уметь дать понять мужчине тщетность его… попыток добиться взаимности.
— Так и есть, — прикусывает губу девушка, пытаясь оправдаться, — но этот… этот мужчина видимо слишком пьян раз принял вежливость за флирт.
— Что ж, — щурит глаза Элайджа, — думаю, он достаточно поплатился за это. А теперь — идем.
Девушка едва заметно кивает, и обходит вампира, шагая вперед по тесной улочке. Через мгновение на ее плечи ложится мужской пиджак, и она замирает, поднимая на Элайджу испуганный взгляд.
— Не думаю, что молодой девушке стоит ходить в подобном виде по улице, — спокойно говорит он, едва заметно улыбаясь, — ты ведь не ищешь больше…приключений?
Девушка быстро мотает головой, не сводя с него своих бездонных глаз.
— Как тебя зовут?
— Ева, — едва слышно отвечает она, так и не отводя от вампира испуганного взора.
— Ты давно живешь в Маноске, Ева? — продолжает разговор Элайджа, выдерживая ее пристальный взгляд.
— С детства, — отвечает она, продолжая медленно идти по темной улице, — я уезжала в Париж, но сейчас вернулась.
— Не понравилось в столице? — вскидывает бровь мужчина.
— Понравилось, но… — Ева замолкает, сводя темные брови.
— Где твой дом? — переводит тему разговора Элайджа, стараясь подстроиться по ее мелкие шаги.
— Через две улицы.
— Родители не возражают против ночной работы?
— Они…их нет… я живу с братом.
— Прости, — щурится вампир, бросая быстрый взгляд на идущую рядом девушку.
— Все в порядке, — вздыхает Ева, — мы пришли. Спасибо Вам…
— Элайджа, — подсказывает мужчина.
— Спасибо, Элайджа, — вновь благодарит она, стягивая с плеч его пиджак, — я Вам правда… очень благодарна…
Она мягко улыбается, и на девичьих щеках появляются едва различимые ямочки.
— Даже не знаю, как я могла бы…
— Не стоит, Ева, — глухо выговаривает вампир, не сводя темных глаз с ее лица, — мне пора. Спокойной ночи.
Элайджа скрывается в темноте, оставляя девушку одну у кованого забора. На улицах пустынно, и вампир за несколько минут добирается до своего дома. Он распахивает холодильник, надрывает пакет с донорской кровью и жадно выпивает его до последней капли.
Элайджу давно не мучила такая жажда, и он гонит от себя мысли о том, что ее причиной может быть хрупкая черноглазая девчонка, которая совсем не в его вкусе. Невинная малышка, волосы которой пахнут сиренью.
Он отмахивается от не прошенных мыслей, хмуря брови, наливает полный бокал бурбона, опрокидывает его в себя и садится в низкое кресло у окна, вглядываясь в звездное небо. Это просто случайность, очередной скоротечный, не заслуживающий внимания момент его вечной вампирской жизни, о котором он забудет уже завтра, и не вспомнит больше никогда.
Но стоит Элайдже прикрыть веки, он видит перед собой бездонные черные глаза, четко очерченные алые губы и едва различимые ямочки на нежных девичьих щеках.
В этот момент он почти жалеет о том, что пренебрег знакомством с Мари, которое наверняка закончилось бы в его постели, и о котором он точно забыл бы на следующее утро.
========== Часть 2 ==========
Стараясь не шуметь, Ева шагнула за порог своего дома, оказываясь в темной гостиной. Едва касаясь пола, она прошла до маленькой кухни, и только плотно прикрыв дверь, девушка позволила себе перевести дыхание.
Ева щелкнула выключателем, и тесную комнату залил мягкий свет, осветивший скромное убранство ее жилища. Девушка вздохнула, и потянулась к чайнику. Поставив его на плиту, она приоткрыла створки старинного буфета, разглядывая стоящие на полках емкости. Ей нужен был успокаивающий сбор, секрет которого Ева узнала еще в детстве от своей бабушки, но именно его она и не могла найти, среди многочисленных баночек.
Прикусив губу, Ева медленно опустилась на стул. Ночь выдалась просто ужасная.
Сначала она опоздала на работу, из-за того, что Себастьян никак не хотел ее отпускать, нарвавшись на выговор владельца бара, потом пролила дорогой коньяк, и в довершении всего пьяный плотник, принявший ее вежливую улыбку за заигрывания, поймал ее у служебного выхода, где Ева в свой пятиминутный перерыв, надеялась хоть немного перевести дух. Только благодаря вмешательству незнакомца ему не удалось довести до конца свои более чем ясные намерения.
Девушка опустила глаза, разглядывая обрывки ткани в которые превратилась ее рабочая рубашка. Было совершенно очевидно, что даже самая искусная швея не сможет справиться с тем, чтобы вернуть ее к жизни. Ева нахмурилась, тяжело вздыхая. Ее трещащий по швам бюджет совсем не предусматривал траты на новую одежду. Особенно сейчас, когда лекарства Себа были почти на исходе.
Работа в баре была далеко не пределом мечтаний, и все же она давала стабильный доход, который позволял Еве с горем пополам содержать их маленький дом, кормить себя и брата, а также выкраивать деньги на его лечение. Теперь же, после того как она ушла, не доработав положенную смену, девушка совсем не была уверена в том, что месье Совери простит ей очередной проступок. А лишиться работы она никак не могла.
Ева родилась и выросла в Маноске и до недавнего времени любила этот маленький городок всем сердцем. Но авария, лишившая жизни ее родителей, перевернула ее чувства с ног на голову, избавив девушку от всех ложных иллюзий. Она вернулась из Парижа, бросив учебу, и теперь вся ее жизнь вращалась лишь вокруг брата, который был ее единственным близким человеком во всем мире.
Себастьян был младше на тринадцать лет, и Ева могла бы поклясться, что не видела более доброго, милого ребенка, чем ее брат. Родители, соседи, да и она сама обожали маленького сорванца с каштановыми кудрями, одна улыбка которого могла, казалось, растопить самое черствое сердце. И даже то, что Себ с самого раннего детства страдал астмой, никак не влияло на его добрый нрав, и не мешало ему каждое утро улыбаться миру самой широкой улыбкой. И Ева дала себе слово, что сделает все от нее зависящее, чтобы жизнь ее брата была счастливой настолько, насколько это было возможно.
Камнем преткновения в исполнении ее задумки предсказуемо стали деньги. Их родители работали в местной школе, и те малые накопления, которых остались после них, растаяли в первые же месяцы возвращения Евы в Маноск. Она никогда не работала, посвящая свою жизнь лишь изучению живописи, но теперь выбора у девушки не было. Ее нежные акварели хоть и нравились туристам, но денег не приносили. И когда дочка месье Совери, неугомонная Мари, дразнящая Еву в детстве, предложила ей работу в баре, девушка ухватилась за нее, как за спасательный круг.
Работа была тяжелой, но вариантов у Евы не было. Со временем она привыкла, и даже начала находить свои прелести в шумных вечерах, громкой музыке, чужом веселье. За исключением редких случаев, когда подвыпившие мужчины начинали оказывать ей недвусмысленные знаки внимания, принимая ее улыбки за проявление симпатии.
Но то, что произошло сегодня вечером, было впервые. Прежде ей удавалось избегать ненужных знакомств, прячась в лабиринтах кухни, но в этот раз Еве не повезло. И девушке было страшно даже подумать о том, чем закончился бы сегодняшний вечер, не вмещайся в происходящее ее новый знакомый.
Элайджа. Ева прищурилась, чувствуя, как необычное имя мягко скользит на языке. Она видела его пару раз в баре, сидящем за старым роялем, но вряд ли запомнила бы его лицо, если бы не Мари, знатно приложившаяся к запасам отцовского коньяка, поведавшая ей по секрету о своих планах на темноглазого музыканта. В тот момент Еве стало его почти жаль. Мари была из той неудержимой породы людей, которые шли к намеченной цели, разрушая на своем пути любые препоны.
Вот только личное знакомство с предметом мечтаний дочки месье Совери заставило Еву пересмотреть свои выводы. Элайджа вовсе не показался ей человеком, которого можно было заставить сделать что-либо против его желания. От него исходила спокойная сила, которая пугала и… завораживала. И Ева на мгновение поняла причину столь рьяного интереса Мари к загадочному незнакомцу. Но эта мысль тут же была отброшена девушкой. Мужчины значились последним пунктом в списке ее приоритетов.
И все же Ева не могла отрицать того, что ее новый знакомый был, пожалуй, одним из самых красивых представителей сильного пола, которого ей довелось увидеть за свою жизнь. Особенно поражали его глубокие темные глаза, которые, казалось, могли легко прочитать чужие мысли. Впрочем, девушке удалось различить и его крепкую стройную фигуру, которая наверняка не оставалась без внимания дамочек вроде Мари, Еве же…