- Святогор мало верит в людей, - печально отвечал Илья, - я знаю, он многое повидал и многое совершил. Но он очень помогает мне.
Когда они оказались возле конюшни, тысяцкий приказал конюху выводит скакуна. И вскоре, скрипя снегом под копытами, на улице появилась добрая вороная лошадь. На спине у неё было причудливое седалище, с которого свисали странные петли.
- Что это? - недоумевал Илья.
- Это называется - седло, а это - стремя. Сюда садишься, туда вставляешь ноги и можешь ничего не бояться. Я знаю, у тебя плохо получается ездить верхом. С этим ты никогда не упадёшь с коня. Так ездят в Булгарии, интересная выдумка. Думаю, тебе понравится. Седло и стремя, как и лошадь - это мой подарок тебе.
Илья обрадовался и крепко обнял друга. Такой подарок был знаком особого внимания. Когда мужчина предлагал мальчику дружбу, он дарил ему скакуна, обязательно женского пола. Если мальчик принимал подарок, то этим между ними заключалась как бы помолвка, и никто из них не мог уже любить другого мальчика или мужчину. Илья с радостью забрался на скакуна. Теперь с этим было на порядок проще, нужно было лишь вставить ногу в стремя, подтянуться и взобраться наверх. Конюх меж тем вывел другого скакуна, на этот раз самца, на которого сел сам тысяцкий, так же в новое кожаное седло. И так они поехали рядом друг с другом. Илья держался крепко и уверенно. Поначалу боялся упасть, но этот страх быстро пропал, когда ноги почувствовали надёжную опору.
- Знаешь, Илюша, - говорил Ратша, - ты много хорошего сегодня сказал, но однажды мы всё равно должны будем взять в руки оружие. Ведь есть такие люди, которые никогда не обратятся ко Христу, окружи ты их хоть тысячу раз заботой и любовью. Есть те, кто уже прокляты, и место им в аду.
- Понимаю, - промолвил в ответ Илья, - ты, видимо, говоришь про Змея Горыныча. Я был ещё ребёнком, когда детей пугали этим чудовищем. Должно быть, он уже очень стар сейчас. Может, и сам умрёт, своей смертью.
- Может и погибнет. Но я говорил не о нём сейчас. Под Муромом вновь объявился Соловей-разбойник. Его шайка стала ещё больше, грабит сельский люд, отбирает запасы, оставляя людей голодать.
- Нужно им помочь, - с грустью отозвался Илья, - мы должны накормить их всех. Я лично поеду за ними и привезу их в город.
- В этом нет нужды, Илья. За ними уже поехали, я распорядился. Но что велишь делать с самим Соловьём? Казнить его? Но тогда мы согрешим перед Богом, не проявим любви к своему ближнему.
- Нет, нельзя, нельзя убивать. Только чтобы защитить невинных. Но если разбойники Соловья сдадутся, брать их в плен живыми, окружать заботой и любовью, дать им шанс на спасение.
- Даже если Бог их простит, как простить их тем, кто потерял из-за них родных и близких? И разве их страшный грех допускает прощение? Они тоже спасутся в конце времён?
- Это только Богу решать. Знающие люди говорят, что если покаются, то спасутся, только покаяться надо искренне, от души, нужно изменить свою сущность, переродиться. Но нам не дано знать, переродился ли доподлинно человек или нет. Это дано знать только Богу. К нам они могут лишь проявить великую любовь, которая заслужит им прощение.
Ратша как-то скептические скривил лицо.
- Ты просто не знаешь этих извергов. Они вытворяют такое, что не снилось даже Змею Горынычу. Но Змей не человек, точнее - оборотень. В облике человек он не убивает, как только становится зверем, совершает свои страшные зверства. Эти же зверствуют с лицом человеческим. Потому-то Руслан столько лет и мечтает с ними расправиться. И ты не сможешь его от этого отговорить, никто не сможет.
К этому времени они уже выбрались за пределы города и теперь разъезжали по укрытому снежной пеленой чистому полю. Здесь широта и простор могучим эхом отзывались в свободолюбивой русской душе. Здесь Русь воистину становилась необъятной. Хотелось дышать полной грудью, казалось, что здесь действительно больше воздуха, чем где бы то ни было. Даже скакуны расширили ноздри и жадно дышали зимней свежестью. Вдруг совершенно не понятно откуда появился шустрый русак. Лошадь едва не наступила на него, и от неожиданности даже отпряла в сторону. Но Илья удержался и сейчас, ноги плотно сидели в стремени.
- Айда! - прокричал Ратша и рванул вперёд. Он уже достал копьё и во весь опор гнался за ушастым зверьком. Илья последовал его примеру. Понукая своего скакуна, он погнался на всех парах за добычей. Кто быстрее. Конь Ратши был уже далеко впереди, но заяц постоянно петлял, резко уходил в сторону, прятался за кустами. Никак не удавалось его поймать. Илья вскоре оказался ближе к зверьку, чем его друг. Из-под копыт его лошади во все стороны летел снег. В этот мил он был весь вниманием, не видел ничего кроме острого клинка своего копья и бегущего зайца. И тут заяц исчез, его отнесло в сторону. Илья резко остановил своего скакуна, сделал круг вокруг своей оси и остановил взгляд на раненном зверьке. Заяц ещё дёргал лапками, но окровавленная стрела в животе не позволяла ему подняться и убежать. С востока приближались три всадника, один из которых держал в руке лук.
- Вы что, ослепли? - прокричал в гневе Илья, - не видите, что это моя добыча? Я за ним гнался.
- Смотри с кем говоришь, мальчишка, - вымолвил самый старший из них.
- Нет, это, кажется, ты забываешься, Юртай, - произнёс подъехавший Ратша, - ты не князь и давно уже не сын князя.
- Да как ты смеешь? - визгливо возмутился тот, кто подстрелил зайца. Теперь он направил своё оружие на тысяцкого.
- Убери лук, Горясер, - спокойно проговорил Ратша, - ты не посмеешь ранить тысяцкого.
Но Горясер и не думал выполнять его приказ. Самый младший из путников, по имени Идман с трудом уговорил его и забрал лук.
- Добыча наша, - молвил меж тем Юртай.
- Ну нет, добычу твой брат украл, - возражал тысяцкий.
- Оставь их, Ратша, пусть забирают, - взмолился Илья. Он уже понял, с кем они столкнулись. Сыновья того, кто был князем до Всеволода Додона, братья: Юртай, Горясер и Идман.
- А ты кто такой? - набросился вдруг Горясер на Илью, - не тот ли блаженный Илюша?
- Вот что, Ратша, - снова заговорил Юртай, - твоего резона здесь нет никакого. За зайцем гнался твой мальчишка. И если он не против, то и ты не вправе противиться. Зверя мы забираем с собой.
- Забирай, - вымолвил Илья, - я слышал, вы приняли оглашение, хорошо бы, чтобы вы как можно раньше крестились. Христиане должны быть милосердны друг ко другу и к добрым людям. А я знаю, что в вас много добра.
- Замолчи, мальчишка! - прокричал Юртай, - свои глупости будешь проповедовать черни. Мне нет дела до твоего Бога и его милосердия.
Его слова окончательно вывели из себя Ратшу и теперь он слез с коня и преградил путь уже спешившемуся Юртаю.
- Не забывай, что я здесь тысяцкий, - молвил он, - и я здесь вершу суд, как хочу.
- А судить, как мужчина, у тебя духу не хватит? - бросил ему в лицо Юртай. У Ильи защемило в сердце, он почувствовал, что сейчас произойдёт что-то непоправимое. Всё случилось очень быстро. Двое мужчин с копьями набросились друг на друга и принялись наносит раны. Ратша был ловок и быстр, но большая шуба мешала ему двигаться. В то время как Юртай был одет в лёгкий тулуп. Он оказался быстрее и смог ранить тысяцкого и отбросить на снег. А затем Юртай занёс свой клинок над врагом, чтобы убить его. И тут кто-то оттолкнул его в сторону, вмешавшись в честный бой. Это был Илья. Он сам не помнил, как соскочил с лошади и с такой скоростью преодолел такой путь.
- Довольно, - взмолился карачаровец, - смотри, он и так уже ранен. Зачем убивать тысяцкого? Забирай зайца и уходи.
- Ты думаешь, дело в зайце, дурак? - разозлился Юртай и ринулся на безоружного хлопца. Ратша в эт время успел собраться с силами, подобрать своё копьё и с силой его швырнуть. Острый клинок угодил прямо в цель, Юртай раненный упал на снег. Младшие братья тут же подбежали к нему.
- Что вы наделали? - прокричал Горясер.
- Рана не глубокая, - вымолвил Идман, - он должен выжить.
Илья в это время помог Ратше подняться на ноги, тот был бледен, как снег и едва мог говорить.
- Забирайте своего брата, я не буду его судить. Но если тронете кого-то из нас, вам отрубят головы.
Эти слова заставили братьев спрятать оружие. Илья и Ратша уселись на скакунов, братья взяли Юртая и раненного зайца и тоже поехали в Муром. Но тысяцкий добрался быстрее, поскольку седло и стремя позволяли ему ехать даже раненному.
Глава 7.
Князь Глеб.
С большим трудом Ратша смог добраться до города, но, оказавшись в Муроме, стал терять сознание. Большая потеря крови отнимала много сил. Илья заметил это, успел подхватить друга, когда тот уже начал падать с коня и дальше понёс тысяцкого уже на руках. Вскоре набежали лекари, ополченцы, простой люд, всем было интересно, что произошло. И почти никто не заметил, как привезли другого раненного, который уже был без сознания и едва дышал. Средний брат - Горясер тут же начал искать лекаря, но врачи все были заняты тысяцким. Юртай умирал, ему требовалась срочная помощь. В итоге бояре потеряли слишком много времени и, возможно это и сыграло решающую роль в тех роковых событиях, что последовали после. Юртаю оказали помощь, но она оказалась слишком несвоевременной: через три дня княжий сын скончался. Ратша был ещё жив. Илья не отходил от его постели, менял ему повязки, кормил из рук, даже не подпускал прислугу. Лишь когда кризис миновал, и стало ясно, что тысяцкий выживет, Святогор смог выманить Илью из избы на улицу. Здесь уже значительно потеплело, морозы спали, сосульки на крышах потекли - всё говорило о приближении весны.
- Эх, что же вы натворили, - тяжело вздохнул Руслан.
- Я пытался отговорить Ратшу, но....
- Никому не говори, что он поправляется. Ты понял меня? Будем тянуть время. Горясер и Идман теперь ждут, что Ратша умрёт, как и их старший брат. Но если они узнают, что он поправляется.... Даже боюсь представить, что будет. Всё равновесие в городе держалось на союзе между мной, Ратшей и князем Глебом. Князь - христианин, Ратша язычник, а я - друг обоих. Но теперь Ратша не друг язычников, теперь он не друг старой знати.
- А он был им другом? Почему же они с ним так поступили?
Но Святогор словно воды в рот набрал и сделал вид, что не услышал вопрос.
- Отвечай же, это из-за меня? - смекнул Илья.
- Забоялись они, что Ратша перейдёт в христианскую веру. Дружба с тобой тоже повлияла. Но это всё только повод, муромские братья хотят прибрать к рукам власть. Они бы и сами крестились, если бы это помогло, но сейчас это только мешает. Над всем крещёнными князь Владимир стремится сделать князьями своих сыновей и племянников. Он думает, это обеспечит его единовластие, но некоторые его сыновья уже пошли поперёк его воли. Изяслав, князь Полоцка, давно не платит дань Киеву. Когда князя не станет, начнётся смута, как та, что привела к власти самого Владимира. Брат пойдёт войной на брата. Горясер и Идман как раз на это и рассчитывают, надеясь прибрать к рукам Муром. А князь Владимир ведь очень стар.
- И что же нам делать, Руслан? - встревожился Илья.
- Тянем время до весны, потом я поеду к князю Глебу в Борский и привезу его сюда, пускай своей властью наведёт здесь порядок. Хуторские его уважают, он хоть и юн, но высоко почитаем у земских. Главное, чтобы до той поры бунта никакого не случилось.
Страшные времена наступали на Руси, в тот день Илья долго молил Бога. Не за себя, а за людей, которые могли пострадать от этого страшного кровопролития, просил Господа избавить русскую землю от таких великих бед. А затем снова отправился к Ратше. Тысяцкий быстро поправлялся, и понадобилось немало слов и уговоров, чтобы убедить его не выходить пока в люди. Ратша согласился, но ненадолго. Решительно приближалась весна, и в такую погоду даже самому больному и немощному хочется выйти на улицу, подышать восходящей жизнью. Природа просыпалась ото сна, вместе с ней просыпались и люди. Для одних это означало начало трудов, посевной сезон, для других сезон любви и цветов, для третьих сезон охоты и сезон войны. В человеке вместе с самыми прекрасными порывами просыпались и самые ужасные, самые разрушительные. Так и братья Горясер и Идман стали готовить свою страшную месть, когда окончательно убедились, что тысяцкий выживет. Из города они исчезли, и никто не знал, где их искать. Ходили слухи, что они отправились к своим родственникам в Рязань, чтобы подговаривать местных бояр на восстание. Рязань находилась тогда в подчинении у Мурома, но уже помышляла о независимости, которую можно было бы добыть в смутное время. К тому же, многие рязанские бояре были ещё и боярами муромскими и могли мечтать о захвате старшего города. Пошли так же толки о том, что Горясер привлёк на свою сторону самого Соловья-разбойника, но этому грязному слуху никто не верил. Зато другой слух был даже уже не слух, а почти что достоверная информация. Из Владимирской заставы по приказу воеводы Потамия выдвигался отряд богатырей для борьбы с Соловьём.
Владимирская застава, которая позже станет городом Владимиром, находилась тогда на ростовской земле, но к Мурому была ближе, чем к Ростову и даже ближе, чем к Мурому Рязань. Князь Владимир в своё время создал эту заставу с одной главной целью: не допустить, чтобы муромский князь Всеволод Додон продвигался на север, на ростовскую землю, а через неё - на новгородскую. А при удачном раскладе застава должна была стать и плацдармом для наступления на Муром. Тогда на заставу были стянуты немалые силы, много знатных людей с самых разных городов оказались здесь, и, видимо, совсем худо пришлось бы Мурому, если бы не прорвались на ростовскую землю печенеги, которые отвлекли на себя основным силы заставы. А Всеволод в это время попытался снова, уже в последний раз отбить себе обратно Чернигов. Именно тогда-то Святогор и перешёл на сторону Всеволода. Теперь же, узнав слух о богатырях, идущих войной на Соловья, Руслан срочно засобирался в Борский. Даже если бы помощь не потребовалась, он бы всё равно не упустил бы такого шанса уничтожить проклятого разбойника - сына Вахрамея. Илью Святогор решил взять с собой, чтобы представить его епископу и князю Глебу. Ратша с тяжёлым сердцем отпустил от себя своего любимца. После долгих прощаний Илья уселся в седло и вместе с Русланом покинул Муром. По размытым дорогам ехать было непросто, но по утрам землю подмораживало, и до обеда путь был значительно прост. Затем дорога превращалась в грязевую жижу, и всадникам приходилось вскоре останавливаться и ждать следующее утро. И всё же, не прошло и недели, как они уже были в Борском. Издали городок напоминал собой деревянный храм на холме, защищённый со всех сторон деревянной же стеной. Его было хорошо видно издалека, несмотря на то, что местность была лесистая. И лишь при въезде в городские ворота можно было увидеть небольшие избёнки, криво стоявшие на неровной земле. Все здесь знали Святогора, и все приветствовали его. Наконец, из одной избы вышел и сам молодой князь в шапке-конусе на голове, меховом камзоле и кожаных сапогах. Он был примерно одного возраста с Ильёй, но лицо его уже было покрыто щетиной, которую сын Владимира пока ещё время от времени сбривал. Волосы Глеб носил длинные, в ушах золотые кольца. Увидев Святогора, он приветливо заулыбался и заключил его в крепкие объятия.
- Соскучились мы по тебе, Руслан. Пропал, как в воду канул. Видимо, много дел в Муроме было?
-Дел хватает, - отвечал Святогор, - да и не молодой я уже, чтобы из города в город бегать, словно заяц. Вот, князь, взгляни, кто со мной приехал из Мурома. Илья Карачаровец, мой добрый друг.
- Тот самый? - удивлённо посмотрел на Илью Глеб, - наслышан о тебе. Говорят, ты многих людей в Муроме привёл к истинной вере.
И князь поклонился гостю. Илья так был тронут этим, что тут же поклонился в ответ ещё ниже. Но когда он поднимал голову, то обнаружил на себе пару злобных взглядов. Горясер и Идман. Оба были здесь, в Борском. Они не уехали в Рязань и не примкнули к Соловью-разбойнику, а пришли жаловаться христианскому князю, которого в душе ненавидели.