Уже за два дня до назначенного срока в пяти километрах западней нашей засады мы разбили шатры, постелили дорогие ковры и зажгли три сигнальных дымных костра. Эдик с помощниками задежурил у экранов дронов круглосуточно. Степь обшаривалась на радиус в тридцать километров. Наконец, утром на западе запылила степь и мы с Алексеичем в сопровождении оговоренной сотни казаков на "Бобике" попылили навстречу. Судя по картинкам с дронов, Давлетка собрал более 20-ти тысяч всадников и пёр сейчас на нас. Правда, за три километра от наших шатров его банда остановилась и вперёд двинулся отряд в сотню сабель очень блескучих всадников. Эдя передавал мне картинку на планшет прямо с дрона. На всякий пожарный у нас и здесь в углу шатра наличествовал под ковриком окопчик с крышечкой. Двое автоматчиков в цветастых халатах сновали тудом-судом, изображая слуг.
Отряд "блескучих" подскакал к самым шатрам, я вышел с Петром им навстречу. Запакованы мы с ним в "броню" были "от головы и до самых ножек", прикрывая всю эту "технологию" шикарными восточными халатами и чалмами. "Бобик" спрятался под сенью того же шатра за полотняной перегородочкой, в двухшаговой доступности.
Царь величественно отослал рукой казачью сотню. Всё это было отрепетировано заранее. Сотня послушно отъехала на полторы сотни метров и рассыпалась в цепь.
Гиреич решил нам не уступать в благородстве и отваге, и отослал на такую же дистанцию своих "блескучих". Но рядом с ним нарисовалось ещё два важных мурзы и двое нукеров. Я не стал заострять и не обратил на это внимания. Мы все расселись за накрытым столом, НА СТУЛЬЯ!!!. Нукеры и "слуги" встали за нашими спинами.
Минут десять рассыпались в восточных славословиях и красивостях, отдавая должное всемилостивейшему Аллаху, желая плодородия скоту и жёнам хана. Наконец приступили к сути. Я сразу взял бычину за рога:
- Хан Давлет. Мне и моему другу, московскому царю Петру, - я кивнул в сторону Величества. - очень не нравится, что твои подданные, твои войска и твои соплеменники из года в год вот уже который век грабят и жгут русские земли, сёла и города. И мы с ним решили с этим, наконец, покончить. - Величество при этом важно надувал щёки и изрекал: - Да, уж! - как я и учил.
- Поэтому предлагаем тебе и всему твоему народу всем скопом собраться и покинуть Крым. Срок вам до августа будущего лета. Все татары от мала до велика, не покинувшие Крым до этого срока будут убиты.
Морда Давлетки начала багроветь, его мурзы схватились за сабли. Я поднял руку в успокаивающем жесте:
- Хан, вспомни. Мы поклялись здесь и сейчас не посягать на жизнь и свободу друг друга. Готов ли ты нарушить свою клятву и потерять честь? Ты услышал наши слова, а дальше решай сам - нужна ли тебе эта война. Мы с Его Величеством сейчас уедем к себе, а вы тут решайте, что делать дальше.
Мой спокойный голос и отсутствие резких движений заставили татар на несколько секунд прихуеть. Мы с Петей плавно встали и шагнули за занавесочку и сразу в "Бобика". Дверки захлопнулись, и я не спеша врубил стартер, выжал сцепление и врубил скорость, прорвав полотняную стенку пристройки и завалив весь шатёр. Хан со своими барбосами скакал к сотне "блескучих". Казачки уже пришпорили коней в сторону "балочки". В задние дверцы заскочили наши "слуги-автоматчики" и я дал по-газам. Доехали вполне спокойно, даже отстреливаться не пришлось.
Зато потом степь содрогнулась "от грома копыт". Давлетка озверел. Мы на "Бобике" уже давно заняли место на своём фланге, а сотня казачков изображала из себя "прикрывающих", телепаясь перед заград-линией. Завидев орду, они ломанулись по проходу к нашим позициям. Время было всего чуть за полдень.
Татары, как в воронку втянулись в балку и донельзя скучковались . Стоящие перед пушками роты стрелков, явно второпях дали залп и занялись перезарядкой своих фузей.
А потом загрохотали МОНки и застрекотали пулемёты "Ёжиков" на флангах, и заплевались сталью, заранее пристрелянные миномёты. Первые ряды конницы татар полегли почти полностью. Следующие за ними образовали огромную кучу-малу перемалывающую лошадей и всадников. Прорвавшиеся через неё татары влетели в гранатные растяжки и по ним заработали гранатомёты "Бобика" и "Тортилы", ну и "Ёжики" не дремали. Наконец, по оставшимся, ударили петровские пушки картечью и, разбежавшиеся по сторонам, мушкетёры. До наших позиций ни один татарин не доскакал. Обратно в степь ушло не более семи тысяч всадников, но вслед за ними на охоту сорвались вертолёты, "Ёжики" и, ховавшаяся до сих пор, конница.
После боя Давлетку среди павших не нашли, повезло видать хану или в задних рядах курковался. Два дня московские вои занимались мародёркой и свозили добычу в Кафу.
А мы засобирались домой. Отбирали и комплектовали экипаж "нашей" галеры и тех, кого на ней повезём "на острова". Догружали броненосец топливом, продовольствием и боезапасом с других кораблей. Передали половину своих миномётов и все морские мины. Выделили ему и десяток наших бойцов-автоматчиков. Помимо самих экипажей на шхуне в лазарете обитало ещё десять волонтёров из бывщих казачков, и восемь на шебеке. Вот мы ими и поделились. Ну и полевую кухню пришлось государю задарить.
Как-то за обедом мои капитаны меня обрадовали:
- А ты знаешь, адмирал, что на здешних картах наших островов нет! - жуя куриную косточку, прошамкал Кэп-Пен. - Я ещё от мальтийцев это слышал, но списал на погрешности здешней картографии. Но и на всех турецких картах с захваченных нами кораблей "наши" острова не обозначены. - Остальные Кэпы болванчиками закивали головами.
Нифуя себе! Это что же, наши Отцы Создатели и сами Острова со дна моря вытянули? Ох, не ндравится мне всё ЭТО...
Согласно сводкам с острова Буяна, у них там всё было благополучно, поля колосились, а сады созревали. Пётр, ошалевший от нежданных побед, приобретений и мизерных потерь, почти каждый день палил салюты и каждый божий день упивался в сиську. Свита лизоблюдов от него не отставала. Но на перешейке керченского полуострова укрепления и рвы строились не шуточные. Регулярно наши вертолёты сбрасывали на ближайшие и доступные по радиусу действия "живые" стойбища татар бочонки с напалмом и гоняли отары и табуны по степи. Страху нагоняли.
Давно уже наступил июль, от Султана не было никаких известий, турецких кораблей вообще в море не было и мы решили сами идти в Стамбул. Ещё в Азове мы отобрали среди освобождённых невольников два десятка самых шустрых и сообразительных сирот от 7 лет до 13 и 46 самых красивых кралечек от 15 до 20. В Керчи и Кафе нашлись ещё 35 малят и 21 претендентка на "Мисс Буяния". Вот всех их мы и хотим везти в "землю обетованную". Детишек погрузим на "Манушу", а девчат на "Щенка" и галеру. Оставили себе, только самый необходимый для прохода домой, запас топлива, боеприпасов и продовольствия. Всё осталное передали "осетрине", отдали им и все резервные средства связи вместе с Петькой-Маркони. Костя Демон перешёл на "Щенка", а вместо него в Крыму остался Белоног Витя, ну и, разумеется, Кэп-Димуч, Кныш, Вирич, 16 человек матросов, боцман, кок, стюард, восемь автоматчиков и прикомандированный десяток с других судов. А ещё остался Толик-Доктор со всеми резервными запасами медикаментов и всего сопутствующего. Итого оставалось 43 наших островитянина. С царём договорились, что в середине ноября, с началом сезона зимних штормов "Осётр" вернётся на острова для пополнения припасов, а весной мы все снова вернёмся.
Страшно было и очень не хотелось оставлять ребят здесь. Но совместно решили, что это будет оптимальный вариант. Наконец, назначили день отхода. Димыч всё-таки настоял, что проводит нас до Мраморного моря: - а вдруг на турецкий флот нарвёмся! А в Мраморном нас встретит "Монитор", а "Осётр" быстренько назад. Я не возражал, вероятность нарваться на турков теперь, когда мы навели здесь шороху была очень велика, да и "место встречи изменить нельзя", пролив тут один. А мы поведём галеру с девками да детей более полусотни повезём. Кудря сообшает, что в Золотом Роге уже начался кипишь.
"Тортилу", "Иблиса-2" и одного "Ёжика" оставили под охраной Вирича с десятком автоматчиков в Кафе. Оставили и всё запасное топливо, боеприпасы и продовольствие.
Вечером посидели на-посошок, попели душевно, поговорили за жизнь и с рассветом под звуки "Славянки" подняли паруса. Царь, Лефорт и вся остальная свита пришли нас проводить.
Я и Эдик пошли на броненосце в 10-ти километрах впереди основного конвоя, мониторя обстановку. Следом чапала галера, за ней "Щенок" и замыкала "Мануша". Пока позволял ветер, все шли под парусами почти с семиузловым ходом. Обогнув Крым, взяли курс прямо на устье Босфора.
За обедом строили планы:
- Тош, я думаю, мне не стоит сразу возвращаться в Крым. - поделился мыслями Яша.
- А что стоит? - не понял я.
- Выведу вас в Мраморное, к "Монитору", поверну обратно, проскочу Босфор и закуркуюсь где-нибудь. Буду ждать вестей от Кудри. Если сообщит, что султанов флот готовиться к скорому выходу, и будет у меня в запасе хоть пять дней, то пробегусь вдоль западного побережья на север, хоть до Очакова. По-пути пожгу турков, сколько сумею и вернусь в пролив, и забросаю фарватер минами с самоликвидацией через пару недель. Сам же стану поджидать прорвавшихся. А коль не будет в запасе времени, то сперва поставлю мины, добью недобитков, а потом побегу жечь.
- Чота больно у тебя просто получается. - хмыкнул доктор недоверчиво.
- А чего мудрить? - загорелся Кныщ. - Дождался темноты и делай с ними шо хош, пока порох не закончится. Жаль только, мин у нас мало с собой.
- Вполне может получится. - кивнул я. - Тут только надо, чтобы Кудря чётко сработал.
Километров за 50 от устья на горизонте и локаторах стали мелькать паруса, но они быстро убирались с нашего курса. Подошли вовремя, уже после захода солнца, но соваться в пролив без разведки с воздуха было не уютно. Связались с Кудрей, он уверил, что все военные корабли султана стоят или в бухте Рога или на взморье. И мы риснули.
Первым в сумерках пошёл "Осётр", ощетинившись ночными приборами и радарами, потом галера, шебека и шхуна. Шли сторжко и Золотой Рог миновали за час до восхода. Все вздохнули с облегчением. С ЗамкОм связались ещё два дня назад и договорились о встрече. Сейчас он передавал, что он уже нас видит на экране. Тю! Так мы его тоже, оказывается, уже видим. Его корыто из металла и даёт более яркую отметку, чем деревянные. До него не более 13 миль и он идёт нам на встречу. Вверх пошли дроны. Встретились через полчаса, перестроили ордер и пошли подальше в наименее оживлённое место. Через пару часов легли в дрейф. Все отпетые, кроме вахты, перебрались на "Манушу", в кают-компанию. Начались разговоры-расспросы, стёб и тумаки.
Чокнувщись бокалами с квасом "За встречу!" решили пробежаться до Гелиболу, до места нашей прошлогодней стоянки, покормить людей горячим и дать им отдохнуть. Хотя больщой качки в пути не было, но кораблики "затравили" изрядно. Димыч решил идти с нами, ему всё равно ждать следующей ночи. Ужинали уже на пляже. Затем ночевка на твёрдой земле, день курортно-пляжной релаксации и к закату мы потянули в кишку Дарданел, а "осетрина" побежала к Стамбулу.
Наконец-то мы дома! Лично я не выходил из своей "квартиры" два дня. И никого не ипёт, чем я там занимался...
На третий день по-тихоньку стал входить в ритм буянских будней. Новые люди, новые заботы. Пилюлькины опять требуют какой-то карантин. Где-то через месяц снова "1 сентября" . Мужики с "Фазенды" требуют Баб, ещё не все переженились. Прыся со всем своим выводком осиовательно поселилась на моей кровати и шипит, когда я пытаюсь эту банду согнать. Нет, отрекусь!!! и уйду в афонский монастырь!
Пришло радио от Одессита: - Стамбул он проходил в час ночи, в проливе его встречал на лодке Кудря со товарищи, забрали предназначенный для них груз. Сторожевые крепости миновал, когда уже светало и только под мотром - ни одна сволочь даже не вякнула. Нет! Абидно, панимаешь! Оставив пушки за кормой, врубил ревун. Кудря передал, что выход флота назначен через 9 дней. Поджидают ещё корабли из Эгейского, с флотилией с севера и из Синопа встретятся за проливом. Он уходит окаянствовать в сторону Констанцы и дальше. Царя предупредил по радио через Вирича.
Ещё через неделю он сообщил, что торпедами потопил четыре линкора (причём два из них бежали из-под Азова), сжёг шесть фрегатов и туеву хучу галер, шебек и прочей швали. А на двенадцатый день начал хвастать, на его счету де ещё восемь линкоров, а со всей прочей мелочью он уже и со счёта сбился. Мог бы и больше, но торпеды и зажигательные РэСы кончаются, а пушечные снаряды совсем почти кончились и он уходит пить водку с Петром Лексеичем.
- Врёт, собака, одесская морда! - рявкнул Замок и хряпнул кулачищем по столу.
- Однако, он сказал, что у него все ходы записаны и есть видеодоказательства для царя. -хмыкнул Шорох. - А ты завидуешь.
- Я так понимаю, что Солнцеподобному в этом сезоне будет не до карательных экспедиций. - подвёл черту Драп.
Гл.10. Осень - пора хлопотная.
У Прыси три девочки и один мальчик, совсем ещё крохотные и все по окрасу в папу. Она у меня среднелохматистая, серодымчатая, с неярко выраженными более тёмными полосками, со средней шеей, курносая, невысокая на ногах и в белых тапочках, с очень красивой выразительной мордочкой. А папа гладкошёрстый, высокий, длинношеий, тёмно-серый, в более контрастную тёмную полоску и вида очень нахального.
Попробовал переселить семейку в корзину, но Прыся категорически с этим не согласна, считает, что её дети достойны более человеческих условий и регулярно затаскивает их на кровать, а Олька меня к ним ревнует. Она кошек, по-моему, недолюбливает, но терпит ради меня. Пришлось идти в столярку, строить им кошачье жильё и спортзал. Ну не спать же мне на полу, а в койке я этих крох во сне передавлю. Ихний папа совсем уже почти одичал, постоянно живёт в пампасах и выбегает к пристани только когда Захарий возврашается с лова и Зойка подкармливает его рыбной мелочью. Ей он позволяет даже погладить себя.
Целый день провозился в мастерской, но остался очень доволен своей работой. Из куч заготовленного на дрова, хорошо просушенного плавника подобрал необходимый материал. Соорудил логово из полого здоровенного бревна с укромным затенённым входом, установил вертикально две причудливые двухметровые коряги с несколькими "лежанками" не разных уровнях и повесил пару "дупел", а между корягами вразнобой повесил толстенные 10 сантиметровые пеньковые корабельные якорные канаты, тоже подобранные в плавнике. В логово насыпал дресвы, постелил любимую Прысину пуховую накидку, которую она буквально выцарапала у Ольги и бросил свою пропотевшую старую футболку. На следующий день всё это разместил в затенённом углу лоджии. Позвал Прысю принимать работу. Она за полчаса всё это тщательно облазила и обнюхала, наконец, снисходительно сказала "Мр-р-рум и я принёс ей из спальни котят, она тут же потащила их в полумрак логова.
А ещё я повесил канат наискосок от своей лоджии до скалы, только закрепил его тонкими верёвками, рассчитанными на вес не более 20 килограмм. Теперь Прыся и её дети могли в любой момент покинуть лоджию и пойти гулять сами по себе, как и подобает любым, уважающим себя, кошкам.
Вот такая релаксация получилась у меня после похода. Но август..., урожай, припасы на зиму, коровы, обустройство новосёлов... Короче, долго релаксировать мне не дали.
Всё лето заезжие купцы возили десятиметровые брёвна из Леванта и Греции на Фазенду, и пополнили мы свои запасы изрядно. Восстановили не только истраченное со складов, но и создали изрядный резерв. Ввиду того, что приставать иноземным гостям для разгрузки было разрешено только к Фазенде, то там пришлось поставить и солидную лесопилку и сушилку для бруса и досок. Подобрали там же места и вскрыли две каменоломни в разных концах острова. Одну с ракушечником, а другую с тёмно-серым базальтом.