Ричер продолжал наблюдать. Он закончил первую бутылку пива и перешёл ко второй, медленно потягивая из неё, когда увидел, как в зал вошел другой мужчина, и почувствовал, как изменилась атмосфера. Словно наступил момент истины, и всё, происходящее в этот вечер, приобрело ясность, как изображение, которому настроили правильный фокус. Одежда на вошедшем была классом получше, чем на тех, кто его окружал, и он вошел в дверь с начальственным видом. Это было его заведение, он был его владельцем. Проходя мимо, он кивал людям, немного неуверенно или озабоченно, затем нырнул за стойку и прошел через маленькую заднюю дверь. Наверное, там был его офис, его владения.
Через две минуты он снова вышел, держа что-то в руке. Оставаясь за стойкой бара, он обогнул бармена и подошел к тому месту, где сидел большой парень. Их отделяла друг от друга лишь стойка красного дерева. Все смотрели в сторону.
За исключением Ричера. Он смотрел на руку владельца бара, в которой что-то было зажато. Всё было проделано быстро и незаметно, как трюк фокусника. Парень на стуле взял это и опустил в свой карман. Только что оно было, и вот его уже нет.
Но Ричер успел увидеть, что было там.
Это был белый офисный конверт, распухший от купюр.
Плата за крышу, без вариантов.
Парень у стойки оставался на своём месте, допивая свой напиток. Он делал это нарочито медленно, демонстрируя свою значительность. Ведь он имел власть и был важным человеком. Хотя он им не был, потому что был простым исполнителем. Только грубая сила — и всё. Ричер знал, как это работает, он видел такое раньше. Он знал, что конверт перейдёт к какой-нибудь теневой фигуре, стоящей в верхней части цепочки, а парню достанется определённая часть денег, как плата за работу.
Подошла официантка, поинтересовавшись у Ричера, не принести ли ему третью бутылочку «Rolling Rock». Ричер отказался и спросил, — Что это было?
— Вы о чем?
— Вы знаете, что я имею в виду.
Женщина пожала плечами, как будто признавая тайный неприятный секрет, — Мы будем работать еще неделю. Нас не разгромят и не сожгут.
— И как долго это тянется?
— Уже год.
— Кто-нибудь пытался что-то сделать?
— Только не я. Мне нравится моё лицо таким, какое оно есть.
— Мне тоже, — сказал Ричер.
Она улыбнулась в ответ.
Ричер добавил, — Хозяин мог что-то сделать. Есть же закон.
— Нет, пока ничего не случится. Копы сказали, необходимо, чтобы кого-нибудь избили, или что-то еще хуже. Или, чтобы сожгли бар.
— Как зовут этого парня?
— Какая разница?
— На кого он работает?
Она свела вместе большой и указательный пальцы и притворилась, как будто закрыла рот на молнию.
— Мне нравится моё лицо таким, какое оно есть, — снова повторила она, — И у меня дети.
Она забрала у него пустую бутылку и вернулась на место. Громила за стойкой допил напиток и поставил стакан на стойку. Он не заплатил, да бармен и не пытался взять с него деньги. Он встал и вышел в дверь, пройдя по коридору, который образовали расступившиеся в стороны люди.
Ричер тоже соскользнул со своего стула и последовал за ним. Первая улица вся была тёмной, за исключением желтого фонаря на столбе в квартале отсюда. Парень был уже в пятнадцати футах впереди. В полный рост и в движении он выглядел на шесть футов и два дюйма и все двести десять фунтов. Не маленький, но меньше Ричера. Моложе и почти наверняка глупее. А еще не такой умелый и опытный, зато более зажатый мышечно, Ричер был уверен в этом. Он еще не встречал человека, который превосходил бы его в этом.
Он позвал, — Эй.
Парень остановился, оглянувшись удивлённо.
Ричер подошёл к нему и сказал, — По-моему, ты взял кое-что, не принадлежащее тебе. Я уверен, что это просто ошибка с твоей стороны, поэтому даю тебе возможность исправить её.
— Проваливай, — сказал парень, но его словам не хватало чуть-чуть убедительности. Он не был абсолютным королём джунглей. Может, где-то в другом месте, но не здесь и не сейчас.
Ричер поинтересовался, — И много у тебя еще подобных визитов сегодня вечером?
— Пошёл в задницу. Это не твоё дело.
— А чьё это дело?
— Отвали, — повторил парень.
— У тебя есть выбор, — сказал Ричер, — И ты должен сделать его. Хочешь узнать варианты?
— Ну?
— Ты можешь назвать мне его имя сразу, или после того, как я переломаю тебе ноги.
— Чьё имя?
— Человека, для которого ты собираешь деньги.
Ричер смотрел ему прямо в глаза, ожидая, какое решение он примет. Варианта было три. Парень мог убежать, драться, или заговорить. Он надеялся, что тот не побежит, потому что тогда пришлось бы бежать за ним, а он ненавидел бегать. He думал он также, что парень заговорит, учитывая его раздутое эго и самомнение. Следовательно, парень будет драться, по крайней мере, попробует это сделать.
Ричер оказался прав. Парень начал драться, точнее, попытался начать. Он бросился вперед и взмахнул левой рукой, сжатой в кулак, сверху вниз, словно сметая что-то, как будто в ней был нож. Попытка отвлечь внимание, не более того. За ней обычно следует сильный прямой правой, возможно, немного сверху. Но Ричер не стал его дожидаться. Он учился драться много лет назад, на горячих и пыльных базах у Тихого океана, в холодных и туманных аллеях в Европе, и забытых богом городках на Юге, драться с обидчивой местной молодежью и шайками детей военнослужащих, затем его технику разрушили и воссоздали вновь в армии, где его научили золотому правилу: Всегда бей первым.
Он подошёл ближе и, как бы падая вперёд, нанёс локтем жестокий удар парню в лицо. Обычно целью выбирают горло, но Ричеру было необходимо, чтобы парень мог говорить после этого, а не умер от удушья со сломанной гортанью, поэтому он ударил в верхнюю губу, чуть ниже носа. Мощный удар должен был выбить зубы и сломать челюсть, что сделает последующий разговор слегка неразборчивым, но, по крайней мере, не заставит парня совсем онеметь. Удар достиг своей цели, голова парня откинулась назад, колени подогнулись, и он уселся задом прямо на тротуар, его взгляд стал бессмысленным, а из носа и рта хлынула кровь.
Ричер был драчуном по своей натуре, а драчун имеет одно желание — увидеть своего противника поверженным на землю и готовым для завершающего удара в голову, но он сдержался, потому что ему было нужно имя. Он сказал, — Твой последний шанс, дружок.
Парень из бара сказал, — Кубота.
Получилось не очень разборчиво. Сказывалось отсутствие зубов, кровь во рту и распухшие губы.
Ричер сказал, — Повтори по буквам.
Что парень тут же и сделал, быстро и покорно. Он уже совсем не был похож на короля джунглей, что Ричера даже слегка обрадовало, потому что человеческую ногу не так уж легко сломать. Для этого требуется большое усилие. Он спросил, — Где мне найти мистера Куботу?
И парень рассказал ему всё.
* * *
Тут Ричер замолчал, глубоко вздохнул и уронил голову на больничную подушку.
Я спросила, — И что было потом?
Он сказал, — На сегодня хватит, я устал.
— Но мне это необходимо знать.
— Приходите завтра.
— Вы нашли Куботу?
Тишина.
Я спросила, — У вас с ним была стычка?
Снова молчание.
— Это Кубота стрелял в вас?
Ричер не ответил. В этот момент вошла доктор, та же самая женщина с седыми прядями в волосах. Она сказала мне, что прерывает беседу сию же минуту по медицинским показаниям. Это было неприятно, но не смертельно. У меня были ценные сведения. Я покидала больницу с ощущением, что поймала удачу за хвост. Вымогательство под предлогом защиты, раскрытое в первый же день работы в отделе — это многого стоит. Женщине приходится работать вдвойне, чтобы её начали уважать.
И снова я вернулась в участок. Никто мне не заплатит за это, но я была готова сама доплатить. Я нашла толстое дело Куботы. Куча зацепок, уйма потраченного времени, но у нас всегда чего-то не хватало, чтобы получить ордер на арест. Наконец-то, нам повезло. Есть орудие преступления, есть жертва, прямо здесь, в больнице. Есть показания очевидца и, возможно, даже пуля на лотке из нержавеющей стали ожидает нас где-то.
Доказательства высшей пробы.
Ночной судья согласился со мной, выписал большой стандартный ордер, и я собрала команду. Куча полицейских, машин, оружия и еще три детектива, все старше меня, но командовала я, потому что это моё дело. Таковы неписаные правила.
Арест был произведён в полночь, что в переводе с юридического языка означало, что дверь Куботы выбили, его сбили с ног и пару раз стукнули головой о кафельную плитку. Мы обнаружили и парня из бара в задней комнате, причем не в лучшей форме. Было похоже, что он неудачно перебегал дорогу перед тяжелым грузовиком. Пришлось поместить его в другую больницу, естественно, под охраной.
Затем полицейские перетащили Куботу в клетку, а я и мои три напарника-детектива провели большую часть оставшейся ночи, прочёсывая его жилище, как будто искали крошечную чешуйку хрома от самой маленькой иглы в мире в самом большом в мире стоге сена.
Его жилище было полно сокровищ.
Мы нашли мешки для продуктов, полные денег необъяснимого происхождения, тридцать разных банковских счетов, тетради и записные книжки, дневники и карты. Уже по первому взгляду было понятно, что парень собирает серьезные деньги с сотни различных организаций. Согласно его записям, за последние шесть месяцев в трёх местах пытались оказать сопротивление. Мы сверили даты и нашли совпадение с тремя нераскрытыми поджогами. Также были обнаружены перерывы в платежах еще двух заведений, и когда мы проверили эти даты в городских больницах, мы обнаружили поступление пациентов — один со сломанной ногой и один с изуродованным лицом. Теперь у нас было всё.
За исключением оружия.
Но это тоже имеет своё объяснение. Он использовал его и выбросил. Стандартная практика. Оно уже могло быть в реке, сброшенное с моста, как и его старые мобильные телефоны, что весьма вероятно. Одноразовые телефоны с заранее оплаченными минутами. Он выбросил упаковку и документы, но по какой-то необъяснимой причине оставил зарядные устройства. Мы нашли их около пятидесяти в ящике стола.
На рассвете мы сидели друг напротив друга в комнате для допросов. С ним был адвокат, скользкий парень в костюме, но я сразу могла сказать по лицу этого парня, что он понимает, что защищаться бесполезно. С нашей стороны была только я, но я догадывалась, что за зеркальным стеклом собралась куча народу, чтобы посмотреть, что я умею. И всё получалось очень хорошо сначала. Я обычно предпочитаю, чтобы подозреваемый привык отвечать «да» раз за разом, поэтому и начала с простых вещей. Я перечислила ему все бары один за другим, все рестораны и закусочные, я сказала ему, что у нас есть тетради, записные книжки и дневники, а также наличные деньги и банковские выписки, и он признал всё это. Через десять минут после того, как я начала, на пленке было уже столько всего, что хватило бы упрятать его очень надолго. Но я не останавливала его, не потому, что мне действительно это было нужно, а потому, что я хотела, чтобы он размялся перед главным признанием.
Но этого не произошло.
Он не признался, что стрелял. Он сказал, что не встречался с Ричером прошлой ночью, и его вообще не было в городе. Также он отрицал, что имеет оружие и утверждал, что даже не умеет стрелять. Я возилась с ним, пока часы не завершили свой круг, и не начался мой второй день работы в отделе. Потом пришёл мой лейтенант, румяный после сна и душа, и сказал мне заканчивать.
Он сказал, — Ничего страшного, ты отлично поработала. У нас сейчас достаточно на него, и мы не увидим его очень долго. Цель достигнута.
И это было общее мнение всего отдела, поэтому я не ощущала себя проигравшей. Совсем наоборот. Девушка-новичок накрыла рэкетиров в самый первый день своей работы. Отличный результат.
Но что-то не давало мне покоя. Я не достигла того, к чему стремилась, поэтому копнула глубже. Я чувствовала, что найду что-нибудь, и я нашла это. Но это оказалось не совсем то, что я ожидала.
Владелец бара, которого видел Ричер, был зятем доктора, той самой женщины с седыми прядями, то есть, они были родственниками.
У меня уже кружилась голова от усталости, что в какой-то мере мне помогло. Я сопоставила факты, которые в нормальном состоянии могла бы пропустить. Толстое дело Куботы, полное неудачных попыток получить ордер. Бесконечный поиск дополнительных улик, необходимость найти пострадавшего от побоев, или еще того хуже. Ритмичный звуковой сигнал прикроватного монитора Ричера, слишком сильный для больного. Его ясные глаза и его ясный ум после того, как мне сказали, что ему ввели достаточно сильные обезболивающие, чтобы свалить даже лошадь.
Я отправилась в третий раз в больницу. Палата Ричера была пуста, в ней не осталось ни следа его пребывания. Женщина с сединой в волосах клялась, что к ним не поступал никто с огнестрельным ранением в эту ночь, и предложила проверить журнал. Журнал был, конечно же, чист. Я опросила санитарок по одной, но все молчали.
Затем я представила Ричера в ту ночь, не сумевшего найти Куботу, потому что того не было в городе. Он отправился снова в бар, отдал деньги и разработал план действий вместе с владельцем, а тот уже позвонил своей невестке.
Я увидела мысленно автобусную станцию «Грейхаунда» в полночь, высокую фигуру, вошедшую в автобус, и автобус, покидающий станцию. Ни багажа, ни расписания, ни плана.
Я вернулась в отдел, и когда я вошла, меня встретил шквал аплодисментов.