Пусть небеса обрушатся.
Когда они разверзнутся,
Мы не дрогнем,
Мы выдержим это вместе.
(слова из песни Adele – Skyfall)
***
Все было как обычно. Светило солнце... Был типичный июльский день. Разнилось все тем, что улицы были пусты, лавки магазинов были наглухо заперты. Не было слышно привычного гула машин и шума толпы. Только одинокое карканье ворон и щебетание голубей беспокоили молчаливый город. Меня зовут Ребекка Браун, мне двадцать четыре года, и это мой последний день, последний день жизни нашей планеты...
Метеорит КН1865 был замечен пару месяцев назад и поверг в шок своим появлением весь научный мир и всех людей. Американское правительство неоднократно отсылало корабли, людей, всевозможные ракетные и боевые установки в надежде побороть это стихийное бедствие. Увы, все было бессмысленно... Неделю назад во всем мире ввели чрезвычайное положение. И города просто «вымерли». Теперь некуда было спешить, некуда было торопиться, время замерло в какой- то степени, а с другой стороны неумолимо бежало, приближая нас к неизменному, неотвратимому концу...
Пока никто не мог сказать, что нас точно ожидало завтра. Кто-то говорил, что нас накроет огромным потоком воды из океана после того, как небесное тело упадёт в воду, или нас настигнет силовая волна, подобная взрыву атомной бомбы, только сильнее в сто крат. Это не были абстрактные предсказания Майя или сомнительных ясновидящих. Это была суровая реальность, научно доказанный факт.
И было реально страшно. Было невыносимо ожидать этого момента, когда в лёгких закончиться воздух, когда сердце перестанет биться от страха и боли.
Мимолётное чувство страха сковало все тело. Я присела на лавку в парке, мимо которой только что брела, и, обхватив руками маленькую сумку, крепко обняла ее, прижала к себе, создавая фальшивое чувство защищённости. Одинокая слеза скатилась по щеке. Я задержала дыхание и про себя сосчитала до десяти, чтобы просто успокоиться. Это были последние часы моей жизни, и я не собиралась провести их в рыдании и самобичевании, как делали некоторые. Моя семья полностью отстранилась от меня и погрузилась в беспрерывный процесс мольбы мнимым идолам в надежде выжить, в то время как другие люди просто оплакивали свою будущую кончину, закрывались по своим домам и пытались скоротать последние отведённые им часы в тишине и уединении вместе со своими близкими.
В какой-то степени я хотела последовать их примеру. У меня был друг – Питер. Мы были знакомы всего год, но за это время я успела полюбить его всей душой и сердцем. Правда, моя любовь была безответной, но это ничуть не уменьшало прелести этого всепоглощающего тёплого чувства, которое я испытывала при взгляде на него. Его широкая улыбка, крепкие дружественные объятия и яркие голубые глаза пленили мое сердце, заняли его целиком, без остатка, не оставив никакого шанса приблизиться к кому-то другому.
Я встала со скамейки и побрела дальше по аллее. Сегодня был его день рождения, день рождения моего Питера. Ему исполнялось двадцать пять. А ведь это возраст должен был быть началом его взрослой жизни...
Мы были так молоды, и от этого факта сердце сжималось еще сильнее.
Я шла по пустынному парку, медленно пробираясь к заветному дому. По приблизительным расчётам, у нас было ещё приблизительно восемнадцать часов, а после метеор войдет в атмосферу земли и что будет дальше известно только Богу... Но мне некогда было думать об этом. У меня была цель, и я не собиралась сдаваться. Пускай завтра Земля будет стерта со звездной карты вселенной, это будет только завтра.
Я перебежала через дорогу на красный свет. Сейчас уже никому не было до этого дела, а ещё месяц назад с меня могли содрать пятьдесят долларов штрафа, если не больше. Я рассмеялась про себя. Насколько субъективен и абстрактен мир. Стоило настоящей угрозе нависнуть над нашим маленьким мирком, как все попрятались по норам. Где та сила духа? Сплочённость и единство народа? Где те лидеры, которые призывали нас с телевизионных экранов держаться вместе и болеть за свою страну? Все рассыпалось в миг, как карточный домик, оставляя после себя пустые декорации, мнимый муляж, в котором мы жили все эти годы. Только иногда по городу раздавался гул сирен, которые предупреждали, что прошел еще один час...
Я глянула на небо, теперь оно казалось не таким светлым. Не смотря на полное отсутствие облаков, оно отдавало неприятной синевой, а солнце вовсе скрылось из виду, от чего по телу сразу побежали мурашки, тем самым создавая фальшивое чувство холода. Находиться на улице было очень неуютно...
Я продолжила свой путь мимо проулков, изредка оглядываясь по сторонам. Парк остался далеко позади, в то время как глазам открылся другой пейзаж: разбитые в дребезги витрины дорогих магазинов, море осколков из стекла, обломки мебели и остатки некоторых вещей. Реальность била глаза. Многие люди в последние часы своей жизни не могли сопротивляться своим первобытным инстинктам: они грабили дорогие магазины, в надежде хотя бы пару часов насладится тем, чего у них никогда не было. Чувство отвращения сковало моё тело, и я ещё несколько минут понаблюдала за этим печальным действом, а затем свернула на соседнюю улицу. Факт полного отсутствия транспорта в таком огромном городе не просто огорчал, а приводил в полное отчаяние. Путь, который отнимал у меня около получаса, сегодня занял, по меньшей мере, три. Ноги болели с непривычки, а мышцы ужасно ныли от такой неожиданной нагрузки. Никогда бы не могла подумать, что пожалею, что так и не получила права. Хотя после того, как я завалила экзамен в восьмой раз, глупо было еще рассчитывать заполучить их.
Свернув в новый переулок, я глянула на указатель. Это была та улица, которую я искала, оставалось найти лишь дом.
Прислонив сумку к стене, чтобы создать дополнительную опору, я начала судорожно искать свой подарок Питеру. Я знаю, в такой момент глупо дарить подарки, но я не могла прийти с пустыми руками. К тому же, это был не очень значительный для большинства сувенир, просто альбом с нашими фотографиями. Но они грели мне душу и по вечерам скрашивали мое одиночество.
Я открыла альбом на середине и наткнулась на одну из моих любимых фото, где Питер тепло обнимал меня за плечи, я улыбалась ему, а на заднем фоне веселились наши друзья. Кажется, это было снято на дне рождения моей подруги Сьюзи.
Я сдернула с ресниц мнимую слезу, про себя прощаясь с друзьями. Больше я никогда не увижу этих людей.
Преодолевая вновь накатившуюся волной грусть, я быстрым шагом направилась к заветному дому номер девятнадцать с красивыми дубовыми дверьми, массивной кованой ручкой, которые прекрасно дополняли друг друга. У Питера была очень состоятельная семья. К сожалению, его родители и младший брат застряли по ту сторону океана, в Лондоне.
Оповещение о скорой катастрофе потрясло мир как раз в то время, когда чета Стоунов со своим младшем сыном отдыхали в живописных местностях Англии. Они даже не подозревали, что тот миг, когда они сели на борт самолета Нью-Йорк – Лондон, был роковым; что они больше не увидят своего старшего сына, свой любимый дом, своих дорогих друзей и коллег по работе. Малыш Филип до сих пор не понимал той суеты вокруг, частых слез матери и печальную сдержанность отца, а родители молча переживали свое горе, в сердцах уже попрощавшись со своим первенцем. Самолёты перестали летать на такие далекие расстояния, и у них не было ни единого шанса вернуться обратно...
Сделав глубокий вдох, я тихо постучала в дверь несколько раз. В ответ меня встретило молчание. Не было слышно никакого движения за дверью.
Странно. Это было не похоже на Питера. Он всегда выполнял свои обещания, чего бы это ему ни стоило.
Я еще раз настойчиво постучала, и еще, и еще, но не последовало никакого ответа на мои тщательные попытки. Возможно, его не было дома, а может, он спит на втором этаже и даже не подозревает о моем приходе.
Внезапно раздался очередной гул серены, который оповещал, что прошел еще один час. Я совсем поникла. Присев на ступеньки, я обхватила руками ноги и, притянув их поближе к себе, опустила на них подбородок и закрыла глаза. Глупо было проделать такой путь и остаться ни с чем.
Я окунулась в свои мысли, перебирая события последних дней. Было так много мелочей, которые я могла упустить...
Внезапно, я услышала какое то движение.
- Ребекка? - услышала я печальный вздох Питера за спиной.
Я открыла глаза и обернулась. Передо мной стоял мой друг. Его рубашку была изрядно помятой, несколько верхних пуговиц были расстёгнуты, а на лице была небрежная легкая щетина. Самым неожиданным был тот факт, что от него веяло алкоголем. Таким я видела его впервые. Весь его вид, исказившееся от неизвестной мне эмоции лицо, так и говорили об обречённости.
Я подскочила на ноги и через секунду прильнула к нему в дружеском объятии. Не смотря на довольно резкий аромат виски, я все еще чувствовала легкие нотки знакомого запаха свежей мяты. Я крепче обняла его, на что он только усмехнулся и ответил мне тем же. В эту секунду я почувствовала себя дома.
Он зарылся носом в мои волосы, и я ощутила, как тепло разливается по моим венам.
- Привет, с Днем Рождения, - пробормотала я, крепче цепляясь за его рубашку.
Он только рассмеялся мне в ответ.
- Спасибо, честно говоря, не ожидал, что ты придешь, - теперь он пристально смотрел мне в лицо, аккуратно держа его в своих ладонях.
- Я же обещала, - твёрдо ответила я.
- Ну, это было неделю назад. Все могло измениться к этому времени.
- Да, но я здесь.
- Ты даже не позвонила мне утром, - печально прошептал мне он, немного отстранившись.
Я пожала плечами.
- Телефон уже давно разрядился. Я не думала, что они так скоро отключат электричество во всем городе, - пробормотала я, глядя себе под ноги.
Он покачал головой.
- Ты же знаешь, это необходимая мера предосторожности. Проходи в дом, холодает, - и рукой показал на входную дверь, приглашая меня войти.
Я кивнула и направилась во внутрь.
- Прости, у меня не прибрано, - пробормотал Питер, закрывая двери. - Честно говоря, не надеялся увидеть кого-то.
Я прошла в гостиную. Питер не слукавил, когда сказал, что у него не совсем чисто. Повсюду были разбросаны разные вещи, статуэтки, украшения, даже детские игрушки, а на полу валялись подушки и несколько одеял. Подле них лежала большая коробка с цветными фотографиями родителей моего друга, а рядом с ней, немного в стороне, лежала пара старых фотоснимков.
Я упала на подушки и пристально взглянула на них.
- Можно? - тихо я просила у Питера.
Он тихо кивнул и опустился рядом со мной.
Я взяла в руки фотографии и на моем лице вмиг оказалась печальная улыбка. На первой были изображены родители Пита. Совсем юные. Им было всего восемнадцать, когда они поженились, а приятным поводом к этому послужил как раз мой друг. На фотографии было отчётливо видно небольшой округлый животик невесты. И пускай они были совсем молоды, но эти тёплые улыбки на их лицах, полные любви и нежности, не могли вызвать и доли сомнения в их чувствах. На второй фотографии моему другу было около восьми лет. На ней он вместе с отцом собирал самолет. А вот третья была самая прелестная. Взрослый Питер держит на руках маленького Филипа. Их счастливые родители улыбаются на заднем фоне и с любовью смотрят на своих детей.
Мне казалось, что я снова заплачу. Это было выше моих сил. Буря эмоций поглотила меня. Почему жизнь так несправедлива? Возможно, через пару десятков лет и я бы могла иметь похожее фото своих детей, семьи. Но судьба отобрала у меня это право. Ничего нельзя было поделать. У меня осталось всего несколько часов.
Питер сгрёб меня в охапку и прижал к себе.
- Тебе страшно? - тихо прошептала я, вглядываясь в его глаза.
Он подарил мне слабую улыбку.
- И нет, и да. Знаешь, в двадцать пять не задумываешься о смерти. Думаешь, что тебе море по колено, что все впереди, а сейчас... Сейчас я о многом жалею.