Детектив остановился. Лицо его было пустым.
— Они спорят, — сказал он.
— А?
— Командир со своими людьми. О чем-то спорят, — пояснил Миллер.
— И что? — Холден, закашлявшись, сплюнул в ладонь и тут же вытер о штаны, не глядя, есть ли там кровь. «Пожалуйста, только не кровь».
Миллер снова повел ладонью.
— Похоже, они не все из одной команды.
Группа наемников свернула в новый коридор, и Миллер последовал за ними, волоча Холдена. Они были уже во внешних уровнях, занятых водохранилищами, складами запасов и ремонтными мастерскими. Здесь и в лучшие времена редко встречались пешеходы. Теперь полы под их ногами гудели эхом, словно в мавзолее. Группа впереди еще раз свернула, а между ними и развилкой вдруг показалась одинокая фигура.
Человек, очевидно, был безоружен, поэтому Миллер осторожно пошел ему навстречу, нетерпеливо сбросив руку Холдена со своего пояса. Освободившись, он вскинул левую руку в типично полицейском жесте.
— Здесь опасно гулять, сэр, — предупредил он.
До встречного оставалось меньше пятнадцати метров. Он рывками продвигался к ним. Мужчина в праздничной одежде: смокинг с кружевной манишкой и галстуком-бабочкой — красным с блестками. На одной ноге начищенный черный ботинок, другая в красном носке. Бурая рвота стекала из уголков рта и пачкала манишку.
— Дерьмо! — выругался Миллер, поднимая пистолет.
Холден вцепился в его руку и заставил опустить оружие.
— Он в этом не виноват, — сказал Холден, до боли в глазах вглядываясь в больного, зачумленного человека. — Он невиновен.
— Однако он подходит, — бросил Миллер.
— Так идем быстрее, — поторопил Холден. — И если ты еще кого-нибудь застрелишь без моего разрешения, места на моем корабле не жди, понял?
— Поверь мне, — возразил Миллер, — смерть для этого парня — лучшее, на что он сегодня может надеяться. Почему бы не оказать ему услугу?
— Это не тебе решать. — В голосе Холдена звучал настоящий гнев.
Миллер хотел ответить, но Холден остановил его, вскинув руку.
— Хочешь попасть на «Роси»? Тогда босс — я. Без вопросов, без болтовни.
Кривая усмешка Миллера превратилась в улыбку.
— Есть, сэр, — отчеканил он. — Где там наши наемники? — Он кивнул на коридор и зашагал дальше ровной механической походкой. Холден не оборачивался, но еще долго слышал за спиной плач человека, которого чуть не застрелил Миллер. Чтобы заглушить этот звук — возможно, существовавший только в его воображении, потому что они уже оставили за собой пару поворотов, — он опять принялся напевать тему из «Миско и Мариско».
Мама Элис, которая оставалась с ним дома, когда он был совсем мал, всегда приносила ему к телевизору чего-нибудь пожевать, а сама садилась рядом, ероша ему пальцами волосы. Она смеялась над шуточками динозавров еще увлеченнее, чем мальчик. Однажды она сделала ему на Хэллоуин розовую шляпу, чтобы он нарядился злым графом Мунго. Зачем вообще этот тип хотел изловить динозавров? Вопрос так и остался без ответа. Может, он просто любил ящеров. Один раз он применил уменьшающий луч и…
Холден ткнулся в спину Миллеру. Детектив внезапно остановился и теперь быстро отходил к стене, пригибаясь, чтобы все время оставаться в тени. Холден последовал его примеру. Метрах в тридцати перед ними сильно увеличившаяся группа наемников разбилась на две партии.
— Ого, — прошептал Миллер, — многим сегодня плохо приходится.
Холден кивнул и вытер мокрое с лица. Это оказалась кровь. Едва ли он врезался в Миллера так основательно, чтобы пустить кровь из носа, а теперь нечего было и надеяться, что она перестанет сама по себе. Стенки сосудов становятся хрупкими. Один из симптомов лучевой болезни? Он оторвал полосу от рубашки и засунул в нос матерчатые тампоны, наблюдая за происходящим в коридоре.
Те, разбившись на две отчетливые группы, горячо препирались между собой. В другое время ему было бы все равно. Взаимоотношения наемников Холдена не волновали. Но эти, которых набралось уже около сотни, имели при себе оружие и преграждали дорогу к кораблю. Поэтому за их спором стоило проследить.
— Кажется, не все люди «Протогена» смылись, — шепнул Миллер, указывая на наемников. — Те парни, что справа, не похожи на здешних.
Холден пригляделся и кивнул. Стоявшие справа выглядели профессиональными солдатами. Бронежилеты хорошо сидели на них. Вторую группу составляли в основном самозванцы в полицейском снаряжении, и среди них всего несколько человек были в боевой броне.
— Попробуй угадать, о чем спор, — предложил Миллер.
— «Эй, разве вы нас не захватите?» — Холден передразнивал акцент уроженцев Цереры. — «Э, нет, вы, ребята, должны остаться здесь и вроде как приглядеть, но мы обещаем, что это абсолютно безопасно и не превратит вас в блюющих зомби».
Ему почти удалось рассмешить Миллера, но тут коридор взорвался автоматным огнем. Обе стороны палили в упор. Очереди оглушали. Люди с криками рассыпались по коридору, брызгая друг на друга и на стены кровью и клочьями тел. Холден ничком бросился на пол, не прекращая, впрочем, наблюдать.
После первой перестрелки уцелевшие начали оттягиваться в противоположные стороны, продолжая стрелять на ходу. Пол на развилке был завален трупами. По оценке Холдена, в первые секунды стычки погибло больше двадцати человек. Звуки стрельбы удалялись по мере того, как две группы расходились все дальше друг от друга.
Один из «трупов» посреди развилки вдруг шевельнулся и поднял голову. Раненый не успел встать на ноги, как пуля, попавшая в центр лицевого щитка, сбила его обратно. В обмякшем теле теперь не осталось ничего живого.
— Где твой корабль? — спросил Миллер.
— Лифт в конце коридора.
Миллер сплюнул на пол кровавую мокроту.
— А поперечный коридор — зона боевых действий, и воюющие стороны ведут огонь справа и слева, — процедил он. — Пожалуй, можно попробовать проскочить…
— А других вариантов нет? — спросил Холден.
Миллер взглянул на свой терминал.
— Мы на пятьдесят три минуты отстаем от срока, установленного Наоми. Ты хочешь еще потратить время?
— Слушай, я плохой математик, — возразил Холден, — но, по-моему, по обе стороны этого коридора до сорока стрелков. А его ширина добрых три, если не три с половиной, метра. Значит, на расстоянии трех метров мы подставимся под выстрелы. Никакое везение не спасет. Давай подумаем над планом «Б».
Словно подтверждая его слова, из поперечного коридора ударила новая очередь, выбившая клочья из каучуковой изоляции стен и вспоровшая тела лежащих.
— Они продолжают отступать, — заметил Миллер. — Этот стрелял издалека. Наверно, можно просто переждать. Конечно, если у нас есть время.
Клочки материи, которые Холден затолкал в ноздри, не остановили кровотечения, а только закрыли ему выход. Он почувствовал, как струйка крови стекает в горло, и его чуть не вырвало. Миллер был прав. Пережидая здесь, они потеряют последние силы.
— Черт, хоть бы вызвать Наоми, спросить, ждут ли они, — сказал Холден, глядя на иконку «Нет доступа в сеть» на терминале.
— Ш-ш-ш! — Миллер прижал палец к губам, указал туда, откуда они пришли, и Холден услышал с той стороны тяжелые шаги. — Запоздавшие гости, — шепнул Миллер, и Холден согласно кивнул. Оба развернулись, нацелив стволы на коридор, и стали ждать.
Из-за угла вывернули четверо в полицейском снаряжении. Оружия в руках у них не было, а двое даже сняли шлемы. Очевидно, они ничего не знали о новых осложнениях. Холден ожидал выстрелов Миллера и, не дождавшись, оглянулся. Миллер в упор смотрел на него.
— Пешком мне не добраться, — почти виновато сказал Миллер. Холдену понадобилось полсекунды, чтобы понять, о чем он.
И дать ему разрешение, первым открыв огонь. Он прицелился в того мафиози, что был без шлема, и выстрелил ему в лицо, а потом продолжал стрелять почти наугад, пока не выщелкнулась опустевшая обойма. Первый выстрел Миллера отстал на долю секунды, детектив тоже расстрелял все патроны. Четверо бандитов лежали в коридоре лицами вниз. Выдох Холдена перешел во вздох, и он сел на пол.
Миллер, на ходу вставляя в пистолет новую обойму, подошел к лежащим и пошевелил каждого ногой. Холден не стал перезаряжать свое оружие. Хватит с него стрельбы. Он положил пустой пистолет в карман и подошел к копу, нагнулся и принялся отстегивать наименее пострадавшую броню. Миллер поднял бровь, но промолчал и не попытался ему помочь.
— Нам придется бежать, — заговорил Холден, сглотнув подступившую к горлу кровавую рвоту и снимая нагрудник и спинной щиток с первого. — Может быть, эти штуки нас защитят.
— Возможно, — кивнул Миллер и стал снимать броню со второго.
Холден надевал на себя снятое с убитого, изо всех сил стараясь поверить, что розоватая струйка на броне не имеет отношения к выбитому мозгу. Возня с застежками отнимала много сил. Пальцы стали непослушными и неловкими. Он взял набедренник и уронил обратно. Бежать надо быстро. Миллер тоже закончил одеваться и поднял один из неповрежденных шлемов. Холден нашел себе шлем всего с одной вмятиной и надел на голову. Изнутри шлем казался сальным, и Холден обрадовался, что не чувствует запаха. Он подозревал, что прежний владелец не часто принимал ванну.
Миллер возился со шлемом, пока не включилась рация. И тотчас в шлеме Холдена прозвучал голос детектива:
— Эй, не стрелять, мы выходим из коридора. Не стреляйте, мы идем к вам!
Прижав пальцем кнопку микрофона, он обернулся к Холдену.
— Ну, может, хоть с одной стороны стрелять не станут.
Они вернулись назад и прошли десять метров до перекрестка. Холден сосчитал до трех и со всех ног метнулся вперед. Он стал ужасающе медлительным: ноги как свинцом налились. Словно он бежал в воде. Словно в кошмаре. Он слышал за плечом шаги Миллера по бетонному полу, срывающееся дыхание.
А потом остался только грохот выстрелов. Непрерывная, оглушающая канонада началась, едва он показался из-за угла перекрестка. Холден не знал, сработала ли уловка Миллера, стреляли ли только с одной стороны или с обеих. В трех шагах от дальнего угла он пригнул голову и прыгнул. В слабой гравитации Эроса прыжок получился почти летящим. Он уже достиг проема, когда пули ударили в броню на ребрах и отбросили его спиной в стену, едва не сломав хребет. Остаток пути он проделал ползком, а пули все били в пол под ногами, и одна из них прошила ему мясистую часть икры.
Миллер споткнулся о него, пролетел еще несколько шагов и рухнул мешком. Холден подполз к нему.
— Еще жив?
Миллер кивнул.
— Подстрелили. Сломана рука. Идем, — в три выдоха проговорил он.
Холден поднялся. Икра горела огнем — мышцы стягивались вокруг отверстия раны. Он подтянул за собой Миллера и тут же навалился на него, хромая к лифту. Левая рука Миллера свисала как тряпичная, и по ладони текла кровь.
Холден нажал кнопку вызова лифта, и они с Миллером привалились друг к другу в ожидании. Он замычал себе под нос тему из «Миско и Мариско», и Миллер через несколько секунд стал подтягивать ему.
В лифте Холден нажал кнопку причала, где стоял «Роси», и ожидал, что дверь откроется в пустой серый шлюз. Он так мечтал о минуте, когда можно будет перестать спешить, что удивился бы себе, останься у него еще способность удивляться. Миллер выпустил его и съехал по стене лифта, оставив кровавый след и завалившись на пол. Глаза его были закрыты, он немного походил на спящего. Холден смотрел, как грудь полицейского вздымается короткими мучительными толчками, как они понемногу становятся мягче и ровнее.
Холден ему завидовал, но сам, прежде чем все кончится, должен был увидеть эту закрытую дверь шлюза. Он чуточку сердился на лифт, который шел слишком долго.
Лифт встал, дверь, весело звякнув, начала отходить.
Амос стоял напротив, с боевой винтовкой в каждой руке и двумя магазинными ремнями на плечах. Он с головы до пят оглядел Холдена, бросил взгляд на Миллера и снова посмотрел в лицо капитану.
— Господи, кэп, хреново же ты выглядишь!
Глава 32
Миллер
Сознание перезапускалось медленно, в несколько приемов. Во сне он складывал пазл, кусочки которого меняли форму, и всякий раз, когда картинка казалась почти готовой, сон начинался сызнова. Первым, что он осознал, была боль в пояснице, потом тяжесть в руках и в ногах, потом тошнота. Чем ближе он возвращался к сознанию, тем больше хотелось оттянуть возвращение. Воображаемые пальцы тщились сложить головоломку, но, прежде чем последний фрагмент лег на место, глаза его открылись.
Он не мог шевельнуть головой: мешало что-то в горле — толстый пук черных трубок выходил из него и тянулся куда-то за пределы поля зрения. Он хотел поднять руку, оттолкнуть этот чуждый, вампирический предмет, но не сумел.
«И до меня добралось, — содрогнувшись, подумал он. — Я заразился».
Слева от него появилась женщина. Он удивился, что она — не Джули. Темная кожа, глаза с чуть скошенной складкой век, падающие вниз по щеке волосы.
Вниз! Здесь есть низ. Есть гравитация. Ускорение. Это показалось очень важным, только он не помнил почему.
— Привет, детектив, — сказала Наоми. — С возвращением.
«Где я?» — попытался произнести он. В горле что-то стояло. Плотно, как толпа, набившаяся в вагон «трубы».
— Не пытайтесь говорить и все такое, — предупредила она. — Вы были в отрубе тридцать шесть часов. Хорошо, что у нас есть отсек с диагностером военного качества и запасом медикаментов на пятнадцать марсианских солдат. Думаю, мы половину истратили на вас и капитана.
Капитан. Холден. Вот оно. Был бой. Они были в коридоре, кто-то стрелял. И кто-то был болен. Он вспомнил женщину, залитую бурой рвотой, ее пустой взгляд, но, возможно, это привиделось в кошмаре?
Наоми все говорила. Что-то о полном распаде плазмы и повреждениях клеток. Он попробовал поднять руку, дотянуться до нее, но помешал ремень. Боль в спине — это почки, и хотел бы он знать, что им пришлось отфильтровать из его крови. Миллер закрыл глаза и уснул, прежде чем решил, стоит ли отдохнуть.
На этот раз его не мучили кошмары. Он опять очнулся, когда что-то сдвинулось у него в горле, зацепило гланды и ушло. Не открывая глаз он скатился на пол, откашлялся со рвотой и снова лег на спину.
Проснувшись, он дышал уже сам. Горло саднило, зато руки были свободны. Из живота и бока тянулись дренажные трубки, катетер толщиной с карандаш торчал из пениса. Особой боли он не чувствовал и заключил, что в него закачали чуть ли не все существующие наркотики. Он лежал голый, его скромность блюла только тонкая бумажная сорочка и гипс, каменно сжимавший левое плечо. Кто-то положил на соседнюю кровать его шляпу.
Теперь он смог рассмотреть медотсек, напоминавший станцию скорой помощи из солидного сериала. Не больница, а блистательная идея того, какой она должна быть. Мониторы, висевшие на сложных штативах, сообщали о его кровяном давлении, концентрации нуклеиновых кислот, насыщении кислородом, балансе жидкостей. Две дозирующие системы контролировали: одна — введение автофагов, другая — обезболивающих. А через проход, возле другой койки, примерно те же показатели сообщали приборы над Холденом.
Холден походил на привидение. Кожа бледная, белки красные от сотен микроскопических кровоизлияний, лицо одутловатое от стероидов.
— Эй! — позвал Миллер.
Холден поднял руку и слабо помахал.
— Мы справились, — сказал Миллер. Голос звучал так, словно его волокли за ноги по переулку.
— Угу, — сказал Холден.
— Мерзко было.
— Угу.
Миллер кивнул. На большее сил уже не осталось. Он откинулся на подушку и если не заснул, то потерял сознание. Прежде чем накатило забытье, он улыбнулся. Он справился. Он — на корабле Холдена. И они найдут то, что оставила им Джули.
Его разбудили голоса.
— Может, не стоит…
Та женщина, Наоми. Миллер готов был обругать ее за то, что помешала спать, но разобрал в ее голосе нотки пусть не страха или гнева, но чего-то достаточно похожего, чтобы заинтересоваться. Он не шевельнулся, даже не стал целиком выплывать из забытья. Но прислушался.