Эта Шейла когда-то была Татрикс Корцируса, но к нам в руки она попала уже невольницей Хассана из Касры, больше известного как Хассан — Охотник на рабынь. Мне приходилось прежде бывать в Касре. Это — речной порт на Нижнем Файене, и важный перевалочный пункт в торговле солью из Тахари. Едва Самос закончил с её допросам, как она по команде Хассана, всё также находясь в рабской сбруе, принялась ублажать нас обоих. Лишь после этого, Хассан накинув на её прелестную белокурую головку непрозрачный рабский мешок, забрал её из камеры пыток. В последний раз, я видел её, уже лежащей на дне баркаса под ногами её господина направлявшегося к каналу. Щиколотки красотки были связаны вместе и притянуты к ягодицам ремнём, пристёгнутым к кольцу на спине, закреплённому в рабской сбруе. Что-то меня заставляло думать, за исключением кормёжки, всё остальное долгое время вплоть до прибытия в Касру она проведёт в этом мешке. Можно не сомневаться, что Хассан проследит за тем, чтобы эта блондинка служила ему с великолепием гореанской рабыни.
Я кивнул своим мыслям. Исходя из сведений, полученных от Шейлы, а также и от других источников, которые, казалось, независимо друг от друга подтверждали её показания, мы пришли к выводу, что кюры от нетерпеливых лобовых ударов и прямых попыток уничтожения противника, перешли теперь к неторопливым хитростям, и подрывной деятельности, к взятию под свой контроль городов, с помощью постепенной инфильтрации во властные структуры своих агентов. Похоже, теперь они поставили задачу, завоевать этот мир, держась в рамках законов и правил Царствующих Жрецов. Надо признать, что придерживаясь такой стратегии, в конечном счете, достижение их целей уже не казалось маловероятным, по крайней мере, терпимость самого Сардара к своим действиям они себе обеспечат. Я вздрогнул, подумав, что появление неких связей и договорённостей между Царствующими Жрецами и кюрами не сулит ничего хорошего людям.
— Может какие-нибудь новости из Сардара? — осторожно поинтересовался я, и Самос, наконец, оторвался от созерцания доски.
Снаружи донеслись хриплые крики, бой барабанов и рёв труб ещё одной труппы, пересекавшей канал. Я уже сбился со счёта, которая это была труппа за этот вечер. До карнавала Руки Двенадцатого Прохода оставалось всего два дня.
— В конце Се-Вара, — заговорил Самос, — моряк из Торвальдслэнда, Ингвар Странник, покупал пагу в Четырёх Цепях.
Я понимающе кивнул. Я знал о каких Четырёх Цепях идёт речь. Это была таверна, принадлежавшая Прокопию — Младшему. Она находилась неподалёку от Шестнадцатого волнолома. Не стоит путать этого Прокопия с Прокопием — Старшим, важным торговцем в Порт-Каре, интересы которого не ограничивались одними только тавернами, но распространялись на бумагу, железо, шерсть и соль. Зато об Ингваре Страннике я услышал впервые. Никогда прежде это имя мне не встречалось. Случай, о котором упомянул Самос, произошёл приблизительно два месяца назад.
— В подпитие этот Ингвар рассказал множество историй. В целом ничего интересного, обычный трёп и морские байки, но вот одна меня напугала и озадачила. Приблизительно в пятидесяти пасангах к северо-востоку от острова Скангар, по его утверждению, он и его команда видели, как нечто кувыркалось и вращалось в небе, нечто похожее на гранёный стакан, нечто сверкающее в лучах солнца. А ещё они видели второй объект серебристый и дискообразный поблизости от первого. Оба объекта, казалось, спустились на поверхность моря. Чуть позже, второй объект, серебристый диск поднялся над морем и исчез в небе. Испуганные, но переполненные любопытством они повернули свой драккар к тому месту, где, по их мнению, должны были сесть странные объекты. Но там не было даже скалы, за которую можно было бы зацепиться. Моряки уже собирались вернуться на прежний курс, когда один из них заметил нечто. Оно, полузатонувшее, было не более чем в двадцати ярдах от судна. Они решили, что это какое-то довольно крупное крылатое существо. Никто из них никогда прежде не видел ничего подобного. Оно было мертво. Они ткнули его несколько раз копьями. А через несколько енов оно скрылось под водой и исчезло в глубине.
— Я слышал эту историю, — кивнул я.
Правда, надо признать, что слышал я это всего несколько дней назад. Эта, как и другие похожие истории, оказывается, уже давно гуляли из таверны в таверну. Ингвар со своими соратниками из Торвальдслэнда, вскоре подписал бумаги и сев на свой корабль и отбыл на север. Мы с Самосом уже были не в состоянии опросить их лично.
— Дата этого события вызывает некоторые сомнения, — заметил я.
— Но совершенно очевидно, что произошло это давно, — признал Самос.
Скорее всего, произошло это уже после моего похода в Торвальдслэнд, иначе, как мне кажется, я услышал бы эту историю ещё тогда. Интересные истории имеют способность распространяться стремительно от зала к залу, от города к городу, благодаря торговцами и певцами. Несомненно, такая история, случись он раньше, была бы широко известна, уж наверняка на Большой Ярмарке её бы рассказывали на каждом углу. А я ходил в Торвальдслэнд 1006-м Рунном году.
В хронологии Торвальдслэнда, отсчёт ведётся со времени когда Тор подарил Торвальду, легендарному основателю и герою северных земель ручей Торвальда. Календарь хранится Жрецами Рун. По другому летоисчислению это было 10 122 года от основания Ара, или 3 года Суверенитета Совета Капитанов Порт-Кара. По моим расчётам, хотя уверенности у меня не было, описанные Ингваром Странником события, имели место от четырёх до пяти лет назад.
— Скорее всего, этим событиям уже несколько лет, — озвучил мои подсчёты Самос.
— Вполне возможно, — поддержал его я.
— А судно, вероятно, принадлежало Царствующим Жрецам, — предположил он.
— Я тоже так думаю, — кивнул я, соглашаясь, ибо мне казалось маловероятным, что корабль кюров осмелится бы открыто вторгаться в гореанское воздушное пространство.
— Но история интересная, — задумчиво сказал Самос.
— Да, — не мог не признать я.
— И возможно, весьма значимая, — добавил работорговец.
— Возможно, — задумчиво проговорил я, погружаясь в воспоминания.
Перед моими глазами снова всплыла сцена в Гнезде. Я стоял перед умирающей Матерью.
— Я вижу его…, я вижу его, и его крылья подобны золотому дождю, — прошептала она, и неподвижно замерла на камне.
— Мать умерла, — сказал Миск.
Вероятно, её последним воспоминанием был её Свадебный Полет. Я больше не сомневался, в Гнезде теперь была новая Мать. Уверен, что Ингвар Странник со своими товарищами оказались невольными свидетелями инаугурации новой династии Царствующих Жрецов.
— Так есть ли какие-нибудь новости из Сардара? — решил я спросить снова.
Самос уже смотрел на доску. Я не стал давить на него, хотя, признаться, его молчание, вместо прямого ответа меня здорово озадачило. Конечно, если у него и имелись какие-нибудь сведения, то, в конечном счете, это было не моим делом. У меня не было намерений совать нос в его дела, или дела Царствующих Жрецов. А может, всё было ещё проще, и ему просто нечего было мне поведать.
— Ты играете совсем не так, как обычно, — заметил я.
— Извини, — вздохнул он.
Я осмотрел зал. Кажется, веселье разгоралось. Уже танцевала следующая девушка — Сьюзан. Та, что была Леди Ровэной из Лидиуса, лежала животом вниз на столе, вцепившись в края столешницы и до скрежета сжимая зубы. Тулу мужчины передавали из рук в руки. Кое-кто из девушек, также, уже лежали под мужчинами. Другие, ещё не достигнув желаемого, облизывали, целовали, шептали в уши мужчин, умоляя уделить им внимание.
Мы с Самосом обменялись ещё парой ходов.
— И всё же, что беспокоит Вас? — не выдержал я.
— Ничего, — ушёл он от ответа.
— А как на счёт других новостей? — поинтересовался я.
— Тарнсмэны из Трева совершили набег на предместья Ара, — сказал Самос.
— Ребята осмелели, — заметил я, усмехнувшись.
— Кос и Ар по-прежнему делят сферы влияния, — добавил Самос.
— Ну, в этом ничего нового, — отмахнулся я.
— Тирос продолжает активно строить корабли, — сообщил он.
— Ченбар злопамятен, — кивнул я.
Большая часть военно-морской мощи Тироса отправилась на дно в морской битве 25-ого Се-Кара в первый год Суверенитета Совета Капитанов Порт-Кара.
— Мои агенты на Косе докладывают, что проводятся воинские тренировки мужчин, и развёрнута вербовка наемников.
— Мы вполне можем устроить рейд, и уничтожить верфи Тироса, — предложил я, — десять галер с тысячей отборных десантников.
— Их верфи слишком хорошо укреплены, — заметил он.
— Ты думаешь, Кос и Тирос готовятся к нападению? — уточнил я.
— Да, — уверенно ответил Самос.
— Когда? — спросил я.
— Этого я не знаю.
— Вот это уже интересно, — признал я. — Пожалуй, я бы не стал рассматривать Порт-Кар как большую угрозу для них. И вот возрастающее влияние Ара в бассейне Воска кажется мне намного большей угрозой для их торговых и политических интересов.
— Возможно, Ты и прав, — пожал плечами Самос.
— А ситуация там запуталась ещё сильнее после формирования Лиги Воска, — добавил я
— И это верно, — согласился со мной Самос.
— Для каких действий тренируют новобранцев на Косе? — уточнил я.
— Пехота, — коротко ответил он.
— Совсем интересно, — задумался я.
Пехота при нападении на Порт-Кар, на мой взгляд, практически бесполезна, по крайней мере, при её классическом использовании и тактике. Прежде всего, это обусловлено расположением города, в северо-западной части устья Воска, с юга защищённого водами залива Тамбер и моря Тасса, а с севера обширными труднопроходимыми болотами дельты Воска.
— Это что же получается, — удивился я, — Кос планирует бросить вызов Ару на суше?
— Это было бы безумием для них, — заметил Самос.
Я кивнул, признавая его правоту. Ар у всех ассоциируется с самой мощной сухопутной армией на известном Горе. Пехота Коса, встреться она с пехотой Ара в открытом сухопутном сражении, была бы просто раздавлена.
— Значит, остаётся только один вариант, — предположил Самос, — они планируют каким-то образом применить пехоту против Порт-Кара.
Я опять кивнул. Кос никогда не бросит вызов Ару на его территории. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
— Так вот значит что, беспокоит Тебя, — наконец-то понял я.
— Что? — удивился он.
— Возможность того, что, Кос и Тирос могут вскоре выступить против Порт-Кара, — ответил я.
— Нет, — огорошил меня Самос.
— Тогда что же столь обеспокоило Тебя? — совершенно запутавшись, спросил я.
— Ничего, — вновь отмахнулся он от меня.
— Тебя что, тревожит близость Руки Ожидания?
Это, действительно, пугающее и трудное время для многих гореан.
— Нет.
— Давай остановим партию и признаем ничью, — предложил я.
— Нет, — ответил он. — Мы продолжим. Я в порядке.
Я сходил Строителем Убары, угрожая его Убару. Это совершенно явно предполагало последующую атаку моего Посвящённого Убары на его Домашний Камень. Самос прикрылся своим Строителем Убара, которого я, конечно тут же взял Посвящённым, фигурой менее ценной, причём угроза домашнему камню, конечно, никуда не исчезла, и Самос вынужденно взял моего Посвящённого своим Строителем Убары. Размен фигур оказался в мою пользу, к тому же, я, конечно, удалил с доски его Убара своим Строителем Убары.
Самос поворачивался к Линде и бросил:
— Танцуй!
Девушка вскочила на ноги и поспешила в центр зала, на место Сьюзан, которую уже за волосами тянул к своему месту келеустес, тот, кто с помощью барабана задаёт ритм гребцам. В некоторых военных флотах, и на торговых судах некоторых городов, келеустеса ещё называют — хоратор. Он подчиняется непосредственно гребному мастеру. А сам гребной мастер наряду с рулевыми, которых на каждой вахте обычно по двое, ведь большинство гореанских судов имеют по два рулевых весла, подчиняется только капитану.
Мы на некоторое время оторвались от игры, чтобы полюбоваться на танцующую Линду. Казалось, что её глаза не отрывались от Самоса. Своими пальчиками она дразняще поигрывала с концами шёлка, торчащими из узла на её левом плече.
— Раздевайся, рабыня, — скомандовал Самос.
Лёгкий рывок узла, и лоскут шёлка, сопровождаемый аплодисментами восторженных мужчин, полетел на пол. Линда прекрасно танцевала. Как же мало осталось в ней сейчас от Земной женщины. Сколь счастливой и завершённой стала она на Горе. Безусловно, вначале став простой рабыней.
Я, вслед за Самосом вновь обратил своё внимание на доску. Впрочем, думать там уже было не над чем.
— Захват Домашнего Камня в четыре хода, — объявил я свой вердикт.
Мой друг согласно кивнул, и снял с доски свой Домашний Камень, признавая поражение.
— Она прелестна, — сказал Самос, подняв голову и задумчиво глядя на Линду.
— Да, — не мог не признать я.
— Ты доверяешь мне? — вдруг спросил он.
— Да. Конечно, — озадаченно ответил я.
Она отлично извивалась, соблазнительная гореанская рабыня.
— И всё же, почему Ты пригласил меня этим вечером? — вновь спросил я. — Не за тем же, чтобы сыграть партию в Каиссу?
Самос спокойно расставил фигуры, на сей раз, выбрав для себя жёлтые.
— Копейщик Убара на Убара — пять, — вместо ответа сказал он.
Этот ход начинает атаку с претензией на захват центра и открывает диагональ для Убары. Это также делает возможными только позиционные ходы, для фигур противника в центре, тем самым не давая ему развивать свои тяжёлые фигуры на этой вертикали, и в то же время, обеспечивая преимущества для своих Убары и Тарнсмэна Убара. Это — вообще один из наиболее распространенных первых ходов в Каиссе.
Мы сыграли ещё дважды той ночью. Я выиграл обе, и выиграл легко. Первую таранным ударом Копейщиков при поддержке Наездников Высокого Тарлариона с фланга Убара, а вторую в миттельшпиле комбинацией Писца Убары, самой Убары и Тарнсмэна Убара.
Уже было довольно поздно. Линда, свернувшись, лежала на полу подле Самоса. За исключением ошейника на девушке ничего не было. Она была красивой и соблазнительной, и она была его.
— Капитан, — обратился к Самосу один из двух охранников, подошедших к нашему столу.
Это были те самые ребята, которые представили нашему вниманию свободную женщину, Леди Ровэну из Лидиуса. И вот, женщина, которая в начале вечера ещё была Леди Ровэной из Лидиуса, теперь снова была на их попечении. Теперь она стояла на коленях между ними, лицом к нам, а охранники крепко держали её руки, вверх и в стороны. Теперь она уже без всяких сомнений была рабыней.
— Должны ли мы отвести её к слинам, Капитана? — уточнил тот, кто был старшим из них.
— Дорто! Крембар! — крикнул Самос.
— Да, Капитан, — послышались мужские голоса из другого конца зала, и двое здоровяков направились в нашу сторону.
Дорто был тем самым гребцом, который вскрыл прежнюю Леди Ровэну из Лидиуса для использования мужчин. Крембар, также гребец, использовавший женщину дважды за вечер, предварительно заставив её принимать замысловатые рабские позы.
— Как по вашему, парни, — обратился к ним Самос, — это девка смогла показать что-нибудь, ради чего мне стоило бы сохранить ей жизни и даровать свой ошейник? Рабыня из неё получится?
— Да, Капитан, — один за другим признали Дорто и Кренбар.
— Этим вечером, как Ты знаешь, моя дорогая, — сказал Самос, — Ты танцевала и отдавалась ради сохранения своей никчёмной жизни.
— Я прошу Вас о милосердии Господин, — проговорила она.
— На основании свидетельств Дорто и Кренбара, и по моим собственным наблюдениям за Тобой, твои действия я считаю приемлемыми, но лишь со скидкой на то, что Ты новая рабыня.
Мне показалось, что она чуть не упала в обморок от облегчения.
— Так что, по крайней мере, в этот раз, Твой визит в клетку к слинам отменяется.
— Спасибо, Господин! — со вздохом облегчения поблагодарила она.
— Ты — Ровэна, — назвал он женщину.